Перед выбором (2/2)
— Ох, прости... Я же не заметил, этот плащ...
— Да ладно, немного щиплет... Ты тоже извини дурака — просто, ну... про юность твою подумалось...Неопределённо покачав головой, Белов сразу перешел к делу: — Как бы не аконитом ли тебя угостили... Они обожают все обмакивать в аконит, но и лечить эту гадость умеют. Потерпи, сейчас придумаем..Алексей присел на выдолбленную из камня лавку, и посмотрел вслед Белову, побежавшему к женщинам, сидевшим под ульгамой. Не прошло и пяти минут, как ему тут же вынесли кусок ткани, где лежали, свернувшись змейками, неприятного вида водоросли.Тряпка, приложенная к плечу, пахла тиной, но рана быстро затихла.
— Гадость бурая, но облегчает быстро! — ухмыльнулся Корсак. — Надобно с собою набрать, про запас... Корнееву на радость, он пытливый...
— Да уж, в излечении толк они знают, и кровопусканием не зверствуют, как у нас. Умеют зашивать раны, увечья вправлять, даже хвори утробные руками лечат... А уж всяких настоев да примочек не счесть! Все ничего, если б шаманским вспоможением не баловались... — присев рядом, Саша не спеша рассказывал, и острием тесака ворошил остывшие с утренней трапезы угли.
— Адатха-ан! / "Я его вылечил!!" — передразнил он голос старца, отбросив в сторону обгоревший птичий хребет. — Шарлатан чертов... не договорил я с ним...
— Неужто и эта дикая бесовщина тоже твоя жизнь, с которой ты все не желаешь расстаться? — не выдержал Алеша и разошелся, выплескивая все свое возмущение на здешних жителей, подогретое от недавней схватки:
– Прости, Сашка, не смогу я понять! Не жди моей симпатии к тем, кто нападает в обмен на подарки! Или подло добивает раненого, тем паче друга моего... Сие противу всех законов, чести людской!
— Таковы их честь и законы... Да ведь не добили, чего уж там. — Белов оглядывал окружающий быт, как что-то близкое и привычное взору.— Но ведь над душой надругались! Сам ведь говоришь, "шарлатан чертов"!
— Эх, Лёшка, все так... — Белов покачал головой, глядя на свой тесак, очищенный после боя в золе, и грустно ответил: — Знаешь, никак не думал год назад, что стану против алеутов... Ведь так мечтал пришлым отомстить за... — он запнулся, не желая называть вслух.
Все прошедшие дни, особенно сегодня, Корсака не покидало ощущение, что Александра все больше тянет назад, к Имагми... Конечно, обнадеживало, когда он показал себя в фехтовании, и даже в заброшенной некогда навигации. Дар вести беседу оживил и наверстал необходимые знания.
Но ему хорошо помнилось разочарование на Сашином лице, когда он узнал про неизвестную семейную жизнь, да и когда ступил на палубу, оставив ту случайную красотку. И теперь в каждой фразе Корсаку чудилось стремление отступить обратно... Нет, но как Сашку убедить, что это алеутское прошлое его просто недостойно!
— Послушай, Саша... хватит себя терзать... В конце концов, ты здесь провел не более 4 лет, всего! Из своих 36! Да, твой опыт — бесценен! Но ты — офицер, дворянин российский, хоть и ссыльный пока!— Мне 36? И я офицер? — едко рассмеялся Белов. — Ну спасибо, напомнил... Только возраст сей — вот здесь! — он воткнул тесак в каменистую землю. — Бесполезная нынче юность — и 4 года в почёте, порою женатым. Так чья возьмет? Как ни крути, а чужой я этому прежнему, понимаешь!
— На что ты намекаешь? Ну, давай, скажи мне! — увлекшись спором, Корсак привстал напротив и с вызовом посмотрел на друга.
— Опять за своё?Молчаливый взгляд изподлобья он воспринял по-своему. И как-то вспомнились ему хитрые приёмы дипломатии и риторики, некогда нарочно освоенные в бытность начинающим командиром, дабы не робеть пред морскими волками. А ведь друзья и подсказали... Коль твердо не выходит — убедить обратным!
— Знаешь, я не слишком того желаю, но...Ради нашей старой дружбы я поверну! Да, черт возьми! Я верну тебя на прежний остров, где чуть не убили, и поизмывались! Чего уж там, поехали, станешь их вождём! Если снова убить не надумают!
Он взмахнул руками, запихнул как попало обратно выпавшую с плеча повязку и склонился к немного обескураженному Белову.
— А не хочешь к ним, верну к прекрасной Марии! Там-то кем станешь? Беззвестным охотником? Снова поменяешь имя? А ей-то самой хорошо будет невенчаной с чужим супругом? Иль грех многоженства таки возьмёшь? — заметив напряжённые скулы, Корсак опомнился:
— Эээ, ну знаю, опять спорол...
— Так что дальше?Он чувствовал, что его занесло слишком далеко в его предложениях, но остановиться не мог.— Клянусь, я сотру запись в журнале, и все останется между нами... Никому из твоих близких не расскажу о том, что ты здесь, живой - здоровый... И испуганно замер, вспомнив крестника:
"Нет, не смогу я скрыть от Павла, который так мне доверяет... Но ведь я ставлю этот странный выбор, только чтоб окончательно убедить — назад пути нет и надо жить тем, кто ты есть!" — полагал он, читая в Сашином лице раздумья.А тот, наклонив набок голову, внимательно дослушал до паузы и, наконец, хмыкнул:— Дезертира, значит, покроешь?— Да, именно! — подхватил Корсак. — А команде поясню, что просто обознался, выкрал какого-то чудного пленника и уговорил его, что он мой друг, Александр Белов.... Ну?! Так как?!
На него был обращен пристальный взгляд.
— Ты уже закончил?— Ну... Ну да... — Алексей смутился и добавил. — Ты что, не решаешься попросить? Но, поверь, я готов!!
Саша приподнялся, и похлопал по его здоровому плечу.
— Вот что, друг мой... Я тронут твоей готовностью... По большому счету, наша дружба — это все, что дорого в прошлом... А все моё настоящее — на этих землях, выходит...
"Пропади мой язык, вместе с этой дурацкой риторикой! Неужто я совершил непоправимое?" — Корсак обречённо посмотрел на задумчивое лицо.
— И как-то сложно все это запутано... — продолжал Белов, пригладив растрепанные волосы. — Но ведь выбор сделан ещё с пустотой кромешной... А теперь уж как-то надо справиться, зацепка-то есть!У Корсака отлегло от сердца, он глубоко вздохнул, а Александр, сделав паузу, подмигнул и добавил:— Авось и напасть моя минется со временем... Вот тогда и избавишься от меня! — он вдруг открыто улыбнулся. — Мне сущим ангелом обещано, придётся поверить...— Минется, Сашка, непременно минется! Времени-то сколько! Приказ по ожившей особе твоей аж через весну дойдёт, успеешь!Корсак ответил такой же бодрой улыбкой, решив не уточнять, что за ангелы обнадежили этого грешника. И тут же осекся от мысли: "А что, если вспомнишь внезапно, средь моря — душу ведь разорвет..."