Первая русская (1/2)
За несколько последующих суток плавания путешественники были вознаграждены не только штилем, но и благополучным причаливанием к обширному острову Медный, где решено было сделать передышку на 2 недели.
Остров был уже хорошо обжит камчадалами, промысел здесь велся активно, а залежи металла делали его особо ценным. Местные алеуты, изрядно обрусевшие за последние годы, были вполне приветливы к приезжим.
Краткие записи координат из отчёта команды Большакова, сделанные Алексеем, указывали на то, что они эту землю хоть и не открывали, но точно собирали здесь ясак.При высадке Белов осторожно представился их алеутскому старейшине, как назывался вождь с приходом русских. При этом пришлось гадать, знакомы ли они друг другу, и беседуя так, чтобы не попасть впросак."Салигугис тукух", или "русский начальник" — судя по радостному приветствию, именно так в прошлый раз здесь почётно определили Александра, несмотря на то, что предводителем экспедиции считался мореход.
Зато сейчас удалось выяснить, что это все таки означает, и представить таковым капитана корабля. Впрочем, старейшина, кажется, остался при своём мнении, бесконечно польщенный тем, что с ним говорят на одном языке. Во всех этих разговорах некоторая отстраненность счастливо ожившего "русского начальника" прошла незамеченной. Но вот только ему самому о своём прежнем визите здесь ничего не напоминало...Когда их разместили в большой просторной земляной хижине, с отдельными лазами в каждую комнату, бывший Имагмипочувствовал, будто находится у себя дома... Однако утопленность в землю почти всех местных построек было, пожалуй, единственной и вынужденной особенностью алеутского быта, спасавшая от суровых ветров. В остальном все вокруг было похоже нарусские посёлки.
Проходя мимо одного из домов, Александр увидел, как светловолосая женщина заводила вовнутрь с дюжину алеутских детей. "Странно... - подумал он с любопытством приближаясь, - ведь это вряд ли ее потомство, креолы выглядят иначе, и возраст у многих один... Будто приют или школа?"
Почувствовав случайный взгляд прохожего, женщина подняла голову, внимательно всмотрелась в его лицо, и вдруг ее голубые глаза счастливо просияли, а на щеках вспыхнул румянец. Его взору открылось, как же она хороша собой и он застыл, как завороженный...
— А я же помню вас... Вы - Александр! Боже мой, а ведь ваши люди на обратном пути сказали, что... вы погибли... Слава богу, они ошиблись! — она широко, порывисто перекрестилась.
— Вы меня не узнаете?"Вы меня не узнаете? — Белов поморщился, приготовившисьизыскивать слова, дабы скрыть свое неведение. — Господи, да сколько еще людей будет вот так взывать к моей памяти и доколе я буду вот так выкручиваться да краснеть!?“— О да... да, конечно. — Он пустил в ход весёлую, открытую улыбку, которая редко подводила даже в чуждом алеутском обществе. — Мы уже виделись, верно, в 57м...
— Знаете, а ведь я вас часто вспоминала... — взволнованно призналась женщина. — Вы тогда так благородно бросились мне на помощь. Тот негодяй с вашего корабля, он не вредил вам потом?И пытливо всматриваясь в его напряжённые глаза, незнакомка погрузилась в воспоминания четырёхлетней давности.
***Тогда Мария, так её звали, будучи совсем молодой вдовой, попала под внимание заезжих матросов. Ее скрутили грубые руки и повалили просто на землю, за сараем. Она отчаянно кричала, но сил противостоять мужской неистовости все одно не хватало...Но внезапно ее обидчик ослабил хватку и с перекошенным от злобы лицом, потирая ухо и разбитый нос, воззрился на высокого мужчину, который яростно выговаривал ему сквозь сжатые зубы. Пальцы, все еще сжатые в кулак, были в крови.
— О, благодарю вас! Вы так отзывчивы!— опасаясь, что защитник из-за неё пострадал, женщина сняла с шеи платок и в порыве благодарности принялась вытирать руку. Сердитый темно-серый взгляд немного смягчился и оттенок его глаз стал похож на серо-голубое небо... Но ещё до этого, несмотря на ярость, могущую исказить даже точеные черты, она успела заметить, что мужчина хорош собой.
— Ну, сволочь, ты ещё увидишь... Думаешь, как офицерье, право на все имеешь, даже бабу отбирать, - отплевываясь из-за разбитого носа, бубнил удаляющийся матрос.
— Не стоило этого делать, я могу сам вытереть. С вами все хорошо? - немного строго спросил ее офицер, забирая у неё испачканный платок и настойчиво протягивая в ответ упавшую накидку.
В голове ее мелькнула малодушная мысль: "А, может, это и вправду — всего лишь дележ по чину? И этот суровый красавец захочет воспользоваться ею также, на правах главного? Он ведь сразу не ушёл..."— Сударь, вы желаете остаться тут, со мной? - робко спросила она, сама не зная, истинно ли боится этого или втайне готова.
Последняя мысль показалась немного постыдной для верущей христианки... Хоть и грянуло вдовство после тяжкого разочарования в избраннике, но случилось это всего полгода тому.Но отчего-то сейчас... словно стая лёгких мотыльков прилетела с юга, проникла в её тело и порхала там, заставив сердце забиться часто-часто...
Офицер покосился на нее каким-то странным взглядом. Проследив за ним, она, наконец, вспомнила, что надо бы прикрыть рваную сорочку.
Когда неловкость была исправлена, защитник, наконец, соизволил смягчиться: — Я не совсем понимаю вас, но... позвольте представиться... Белов Александр Фёдорович, капитан гвардии... Волею судьбы выпалоохранять очаровательную островитянку по имени...— Мария Орестовна... Дементьева... — покраснев, ответила женщина.
— Что же, весьма рад знакомству, но... мне пора. Ждёт ваш старейшина, дела ещё нерешенные есть, попытаемся как-то с ним изъясниться, через толмача... И да... приношу извинения, что не смог уследить за этим болваном. С этими наемниками, право, столько хлопот, никогда не знаешь, что они ещё сотворят...
Он развёл руками, кивнул головой и ушёл, оставив груз на совести за то, что глупо усомнилась в честности его защиты. И ещё — необьяснимое чувство сожаления, которое то и дело напоминало о себе грезами...
Спустя полгода, узнав от членов вернувшийся на обратном пути команды, что командир охранного отряда погиб, Мария долго, безутешно плакала. А при виде некоторых из них, грубых и нагло бесчинствующих, ее все более одолевали мысли о несправедливости бытия. Но теперь... Он здесь, живой, все так же хорош собою, и, кажется, более не хмурый, только на лицо его легла печать глубокой задумчивости...***Александру действительно было сейчас о чем задуматься, хоть и без особой пользы. Из смутных сведений последнего накануне крушения дня имелось некое злобное упоминание о стычке с одним из "подопечных", коих требовалось защищать от местных. Тот упоминал в разгар спора про то, что он, Белов, жизни им не даёт, да радостей мужицких лишает... Вероятно, таки доходило и до защиты местных женщин от этих самых радостей...— Нет, что вы! Ну посмотрите на меня, разве мне мог навредить какой-то негодяй? — Александр продолжал, улыбаясь, поддерживать разговор, абсолютно не помня ни имени женщины, ни конкретного матроса. "Надо бы хотя бы имя узнать осторожно... Ведь мы наверняка успели хотя бы друг другу представиться... "— Эй, Сашка, ну далеко ж ты убежал... Там местные на котиков собираются, ты ж вроде с ними просился... — сообщил внезапно догнавший его Корсак.
И Белов сказал вслух, делая длинные паузы:— Позвольте представить вас, мой друг, капитан Алексей Корсак, и...
Женщина назвала свое имя и протянула руку Алексею.
— Простите, сударыня, спешное дело... Надеюсь, мы ещё увидимся, нам тут еще дней десять...
Белов, склонившись следом, поцеловал ее дрожащие от волнения пальцы и поспешил по улице, погруженный в свои мысли.