Уговоры и решения (1/2)
"Сколько же выпало Саше под чужим именем! А ведь он уже совсем не тот, прежний..." — Алексей во все глаза смотрел на Белова, понимая, насколько он стал от него далёк.— Да уж... Но как ты это пережил, ведь близких-то никого, совсем один...— Да вот, как видишь... живой я, да вполне здоровый. Охотился, выживал как-то, учил их мудреный язык, едва вот свой не забыл... Только остались они здесь, как боль и стыд. — он провел рукой по сердцу.
— И где теперь тот шаман, чтобы ЭТУ память убрать?
И вдруг Белов опустился на пол, проведя по лицу руками. А после этого прозвучали фразы, оставившие у Корсака понимание своей безответственной глупости...— Ну, не сознаю я прошлой жизни и чувств... Как мог, так и понял. И, возможно, эта любящая девушка, и забвение были свыше? Но я это не оценил и не смог ее даже уберечь... даже уберечь...
Он сцепив зубы, посмотрел в одну точку и мрачно усмехнулся:— Хотя, видит Бог, этот подарок —тяжкий грех, и к детям уж точно несправедлив! Вот только зачем уверять меня про ожидающую супругу, если все у нас кончилось ещё в 55м? Если не раньше?Нет, Лёша, не верю я в то, что по-совести помирились! Разве только попрощались по-людски... — он побледнел и замер с ужасом на лице. — Дочь моя, говоришь... О боже мой!
— Да что это с тобой? — Корсак быстро налил воды, но Белов отстранил его руку. Мысль, пришедшая сразу после рассказа о гибели Иниры, была страшна. Холодная пустота о событиях отъезда рождала образ какого-то чужого человека с его именем. Он прижал кулаком рот и прошептал:
— Больше всех вас мог выпить, говоришь... Так, может... тогда, напоследок, этот самый я, ещё и скотиной оказался? Это немыслимо...Алексей пожал плечами: — Я не понимаю, о чем ты... — но в ответ ему ни было ни слова.
Он понимал, что сейчас разрушил что-то очень важное в обещанном преодолении беды, и от Сашиных фраз у него сжимало сердце... В глубине души он понимал, что Александр воспринял сейчас все именно так, как и он в свое время — "по-мужски", как выразилась Софья. И ещё как мужчина, узнавший о поведении посторонней женщины, даже не связанный с нею чувствами давней дружбы и симпатии...
И ведь ясно же, где следовало остановиться, но сказанного не воротишь. Обещая честно рассказать, вероломно вторгся в чужую гавань...И тогда Алексей присел рядом, опустив руку на плечо. Да, он первый раз видел Белова таким потрясенным и потерянным. Вспомнилось, правда, тут же, как пришлось его успокаивать, когда у них рождался первенец. Но тогда Сашка выглядел немного забавно, мечась, вот также поминутно закрывая лицо и теребя волосы, под спальней, откуда доносились стоны жены. И приходилось усаживать, как уже опытному отцу, призывая угомониться...
Как же он мог это все забыть, и вспомнить из прожитого лишь корабельную стычку да одинокую камеру? И как ему донести, что были в его жизни любовь и счастье, а не просто ссоры и разлады?
— Саша, ты неправильно все понял! Не знаю толком, как именно, только ты никогда не был скотиной, а с женщиной тем более! Просто усвой, даже если снова все забудешь!
Но таки ты упертый, как осел...
Ничего меж вами не закончилось! Не обманывал я тебя, заманивая домой, поверь! Знаю, что рассказал тебе нынче совсем не то и не так... Так уж вышло, твой друг — просто чурбан от мачты. Ну вот послушай...
Алеша в отчаянии потёр лицо. "Господи, почему не ты вместо меня..." — мысленно обратился он к жене.
— Ты сам очень любил, с юности и до самого отьезда! Беззаветно, страстно, и даже взаимно — я в это верю! Я видел твоё счастье в долгожданный миг венчания!
Как ты переживал во время родов, сидя на полу под дверью! Я помню, каким тоном ты говорил о ней, как скучал без неё и беспокоился! Всего за полгода до ссылки!
Помню как светился порою твой взгляд при ее приближении! Даже если кругом одни напасти... И её взгляд, когда ты был рядом! Я не знаю, как еще доказать, что ты просто в ней нуждался, долгие 12 лет, до самой разлуки!Но пойми, не могу я знать больше, чем мне открывалось! Ведь у вас до этой проклятой ссоры был свой, особый мир, почти закрытый от всех... Ну, почувствовать тебе это надо, самому... — он прижал кулак к сердцу.
Алеша задумался, пытаясь припомнить что-то из последних семейных лет, доказывающее их взаимные чувства, но Белов отрицательно покачал опущенной головой, встал и посмотрел на карту, висящую на стене.
— В корабельный журнал запись делал? — вдруг неожиданно спросил он, взяв со стола часы-хронометр.
— Когда мне тут было, тебя ждал... Надо записать. — Корсак обмакнул перо в чернила иначал записывать.
"Сентября 25-го, 1761 года на 176 восточной долготы и 52 северной широты был поднят на борт и капитан гвардейского полку Александр Белов, находящийся в 4-летнем плену на обнаруженном им ранее неведомом ранее острове.
Остров открытый им сентября 2го, 1756 года и назван...
— Они сами называют его Скалистый... А давай назовём его "Звёздный" — задумчиво произнес Белов, наблюдая за выводящими буквы пером, которое сам уже в руки забыл как брать.
— "Звёздный". - аккуратно вывел Корсак и добавил:... Жители острова вступать в контакт отказались".
— Все оно так, да только не был я уже давно в плену. Еще б немного задержался, и стать бы твоему другу не гвардейцем, а главным тойоном... — грустно ухмыльнулся Белов.— Во, даешь! — Корсак от неожиданности замер с пером ипоставил на координаты кляксу. — Ну, Сашка, да ты везде пробьешься, чертяга! Вот только как ты предлагаешь мне написать, что капитан Корсак похитил почти избранного вождя племени? — иронично спросил он.
— Да пиши, что угодно... — Саша равнодушно махнул рукой.
— Ну, ну... А под трибунал ты часом не хочешь, а вождь племени, враждебного к морякам флота Российского? — Алексей покачал головой, сразу серьезнел и жестом попросил Белова присесть обратно за стол.
— Теперь по делу. Я вот что сказать тебе хочу, Саша... Ведь это распоряжение твое было все же ссылкой...
— Да неужто! Хотя я уж сам ни в чем не уверен...
— Не ерничай! — обрезал его Корсак и принялся рассуждать, прохаживаясь по каюте, сложа на груди руки.
— Заслуги твои по островам оценены высоко были, наградили даже посмертно... Нужно теперь вернуть тебя, погибшего первооткрывателя, обратно домой. Но сделать это следует грамотно, дабы не подкопались за самовольный приезд.
Вообщем, так, ваше высокоблагородие Тойон... Послезимовья мы вернемся к Танаге... — пояснил он. — И я тогда рапорт составлю, чтобы списать тебя на берег!
— Списать? Это как? — Белов поднял из-подлобья подозрительный взгляд.
— Ну там, по здоровью придумаем, понятно... Да тебя сразу с рапортом и отошлю домой, заодно отчёты куда надо передашь. Хватит тебе плавать, за 5 лет ты вину пред законом искупил! — деловито пояснил Алексей и услышал настороженный, недобрый голос:— Ты сказал, списать на берег по здоровью... А ты подумал, надо ли это кому??
Лицо Белова вдруг вспыхнуло, он вскочил и нервно зашагал вокруг него, меряя шагами каюту.
— Вон оно, как все складывается! Я домой вернусь. Вот радость, то, ха! Больным... а вернее сказать, душевно больным??!!! А кому я там, юродивый, нужен, ты не знаешь?
Да, куда я плыву? К жене, которая опять меня бросит — за то, что забыл? Ну, дык и правильно!
Иль потерпит, как умалишенного? Ааа, кстати! Дуэльный кодекс давно ли читал? Я же теперь даже за честь не заступлюсь! С умалишенными, видишь ли, запрещено драться! Так что, господа интриганы и хамы, путь свободен!
— А ну, прекрати паясничать!