Горькое возвращение (2/2)
И вдруг ее осенила мысль о том, как же долго ее не было дома... "Боже правый, но ведь с любым из покинутых детей в это время тоже могло что-то случиться!"
Вернувшись на Малую Морскую, она собиралась выяснить у слуг, все ли в порядке, и отправиться к Корсакам. Но так случилось, что вся ее семья была дома.
Старшая дочь Беловых за год разлуки стала почти взрослой девушкой, или хотела казаться таковой... Во всяком случае, за последний год она на правах старшей решительно приняла на себя часть забот о брате и малолетней сестре, часто возвращаясь вместе с ними в их родной особняк, настойчиво твердя Софье, что не желает быть ей в тягость.
Возможно, ей хотелось таким образом сохранить их семью в противовес матери, оставившей их так надолго, но правда была и в том, что их она искренне любила, каждого по своему, и они отвечали ей взаимностью.
Недавний эпизод, отозвавшийся на расстоянии внезапной материнской тревогой, еще больше сблизил их с младшей сестрой. На масленичные гуляния на набережной они отправились вдвоем в сопровождении гувернантки. Старшая играла в снежки со своими ровесниками, отроками из знатных семей, с которыми она водила тесную дружбу.
Пока сопровождавшая барышень женщина пыталась уговорить строптивую девицупереодеть мокрые от снега перчатки, ее маленькая подопечная побежала к Неве смотреть на раскалывающийся лед и едва не осталась на одной из них, если бы не заметила ее с берега сама София.
Гувернантка в ужасе запищала, побежав звать на помощь, кавалер Софии, Михаил, 16-летний графский наследник, побежавший следом за девушкой, в последний момент струсил, а сама она кинулась за сестрой и не побоялась подхватить ее за руку, стоя на самом краю береговой льдины, девочка даже не успела испугаться.
Просто невообразимо, что разделило их не что-нибудь, а известие о смерти отца. Услышав фразу вошедшей в дом Анастасии, о том, что папеньки их больше нет на свете, она не кинулась, как брат с сестрою, обнимать ее, уставшую и внезапно заплакавшую, а молча развернулась и ушла к себе, дав волю слезам за плотно закрытой дверью, не выйдя после этого до самого вечера.
Анастасия поздно вечером после приезда уединилась в кабинете, разбирая отчеты из имения, в которых ничего не смыслила, но пыталась вникнуть, отвлекаясь от горестных мыслей.
Увидев доставленную из Коллегии в ее отсутствие дарственную грамоту про пожалованную посмертно в награду деревню с наделом и душами, она равнодушно отложила ее в сторону.
"Вот как, значит... Для всех этих чиновников ты давно умер, пока я пыталась доказать обратное. Прости, что пошла против твоей воли, пытаясь найти. Вот и дочь меня простить не может..." — так она мысленно разговаривала с мужем, когда четырехлетняя Сашенька осторожно зашла к ней и села на колени.
— Мамочка, не обижайтесь на Софи. Она хорошая, книжки мне читает, играет, даже спас...- девочка хотела сказать больше, но вспомнила и закрыла рот ладошкой, едва не проболтавшись. Ибо сестрица просила не говорить, что было на Неве, считая себя виноватой за то, что отвлекла гувернантку.— Просто она горюет...Я тоже горюю.... Но я без вас скучала... — честно ответила девочка и обняла ее за шею.
"За год малышка поразительно связно научилась разговаривать, еще по-детски шепелявя. - подумала Анастасия растроганно. - Но ведь и вправду - кому же больше всего тосковать, как не старшей дочке, целых десять лет прожившей с обоими родителями... Да вот только не разделить нам с нею, видно, общее горе..."