Глава 3. (1/2)

Следующие несколько дней сливаются в какое-то странное подобие рутины. Они спят в одной кровати, Сион рано утром встаёт на работу, и Недзуми что-то бормочет и бурчит до тех пор, пока Сион не заканчивает собираться и тихо выскальзывает из комнаты, после чего, предположительно, Недзуми опять засыпает. Он не знает, как Недзуми проводит день, пока его нет, да и не спрашивает. Он приходит домой вечером, неся с собой упаковку с тёплой едой, они садятся вместе на кухне и ужинают, лениво обмениваясь фразами.

Они никогда не говорят о том, что произошло пять лет назад, или где был Недзуми, и почему он сейчас вернулся. Сион хочет спросить — вопросы не давали ему покоя с тех пор, как Недзуми повернулся к нему спиной и ушёл. Ему необходимо знать, но ещё больше ему нужно, чтобы Недзуми сам захотел поговорить с ним об этом.* * *

С момента возвращения Недзуми проходит четыре дня, и вместо счастливого воссоединения, которого ожидал Сион, он ощущает, что как будто живёт с незнакомцем.

Сион ненавидит это. Он хочет донимать Недзуми вопросами, хочет накричать на него, плакать на его плече, что угодно, что могло бы вызвать хоть какого-то рода эмоциональную реакцию со стороны сожителя. Он уже не может выносить этого нового Недзуми, который выражает лишь слабую искорку веселья, лишь малейший намёк на насмешку, лишь тень гнева. Недзуми всегда кипел эмоциями и заплавлял ими Сиона. Теперь же у него такое чувство, что он делит свою жизнь с грубой имитацией своего друга.

Они сидят в гостиной, где Недзуми взял в оборот дистанционное управление, и теперь переключает телевизионные каналы, не задерживаясь на каком-либо одном больше пяти минут, и если бы Сион мог ещё думать о чём-нибудь другом, кроме как о человеке, который находился рядом с ним, возможно, его бы это рассердило.

Тут Недзуми резко поворачивается к Сиону.— Хочу горячего шоколада.

Сион раздражённо прищёлкивает языком.— Сейчас слишком жарко для горячего шоколада.

Недзуми просто скрещивает руки на груди, не сводя с него взгляда.

Определённо, этот спор ему не выиграть. Вздохнув, Сион встаёт и идёт на кухню. Ему требуется несколько мгновений, чтобы вспомнить, в который из шкафов он упрятал аппарат для варки какао. Он ругается, когда пытается вытянуть его наружу, ругается, когда вспоминает о том, какой же этот аппарат тяжёлый, ругается, когда небрежно ставит злосчастную бандуру на бар. А затем он мысленно ругает себя за то, что в последнее время вечно пребывает в отвратном настроении и злится по пустякам.

— И этим ртом ты целуешь свою маму?От неожиданности Сион резко оборачивается. Он не слышал, как Недзуми последовал за ним, не заметил даже, как тот выключил телевизор.

— Прости, - на автомате говорит он, - день был дурацкий.Издав ничего не значащий звук, Недзуми опускается на один из кухонных стульев.— Что случилось?«Ты не поговоришь со мной. У меня такое чувство, что я больше не знаю тебя. Ты ускользаешь от меня, хотя вот ты же совсем близко, прямо передо мной».

— Ничего такого, о чём бы стоило говорить, - бормочет Сион, включая прибор.

Оба молчат, пока он наполняет две чашки шоколадом и относит их на стол. Недзуми даже не смотрит на него, быстро проговорив "спасибо" перед тем, как взять дымящуюся кружку и сделать большой глоток.Тишина невидимой вуалью снова опускается на них, и Сион ненавидит то, какой знакомой она уже кажется. Он готов поклясться, что так тихо не было даже тогда, когда он жил один.

Мысли, вопреки его воле, сосредотачиваются на том, на чём и всегда, когда подобная гнетущая атмосфера окутывает их: на Недзуми. Почему он вообще всё ещё здесь, с Сионом, в этом доме, где они всего лишь существуют друг с другом? После времени, проведённого с Недзуми в Западном блоке, Сион мог с точностью заметить разницу между тем, когда живёшь с кем-то и просто существуешь с кем-то, и то, что они имели на данный момент, совершенно не походило на их старые дни.

Внутри Сиона что-то ломается.

Он стискивает пальцами всё ещё тёплую кружку с шоколадом. Он не должен спрашивать. Он смертельно хочет спросить, но он не должен. Он знает — лучше подождать, пока друг сам не поднимет эту тему… Но что-то подсказывает ему, что Недзуми никогда не сделает этого. Сколько времени он ещё должен терпеть, дожидаясь ответов? «Уже ни одной лишней секунды». Вопрос кипит внутри него, жжёт, настаивает, и прежде, чем он успевает остановить себя, слова тихо срываются с приоткрытых губ:— Почему ты ушёл?

Недзуми нетерпеливо отвечает:— Это не имеет значения.

— Нет, имеет.

Недзуми изумлённо смотрит на Сиона, которого собственное поведение удивило ещё больше.

— Это имеет значение, - повторяет он. — Я устал постоянно находиться в темноте. Думаешь, мне достаточно знать то, что мы здесь, мы живы и мы вместе? Возможно, раньше этого хватало. Раньше мы были друг-другу чужими. Но сейчас это не так. Я спас твою жизнь, ты спас мою, мы больше не чужие, - Сион настроен решительно, он наконец-то открыл дверь к этому разговору и не позволит Недзуми просто так захлопнуть её перед его лицом. — Я заслуживаю знать.

Во взгляде Недзуми появляется издёвка.— С чего бы это?— Потому что ты для меня важен! – чёрт бы побрал это его спокойствие, собранность и нежелание хоть немного открыться. Сиону хочется плакать, хочется сорваться на него, встряхнуть, пока Недзуми не почувствует себя так же, как и он чувствовал себя на протяжении пяти лет. Почему только он должен был страдать за всё это время их разлуки? — Ты… Неужели я не важен для тебя? Хоть чуть-чуть?Недзуми неловко ёрзает на стуле, на его лице мелькает нечитаемое выражение.