Глава 28. (1/2)
Запах влажной земли полностью пропитал одежду, в лесу стояла дикая сырость. Коммандос очнулись возле своего штаба, снотворное было очень сильным и до сих пор еле двигались даже пальцы. Кое-как растормошив остальных, Мира посмотрела на Шкипера: он был все еще без сознания, требовалась госпитализация и обследование. И на кой черт он вообще бездумно пытался прорваться сквозь заслон… Девушка тяжело вздохнула и пихнула в бок пальцем Рико, который сидел и отряхивал куртку от земли, чтобы тот помог. Нужно было добраться до штаба.
Голову разрывало на тысячи кусочков, создавалось ощущение, что его мозг сейчас режут раскаленным клинком. Ковальски приоткрыл глаза и обнаружил себя вновь прикованным к стулу. Все еще слышались то далеко, то близко голоса в голове на разный лад, которые говорили все ту же бессмыслицу. Неужели он так когда-то жил? И почему эти воспоминания тоже были потеряны? Даже об этом думать сейчас было больно, но первая мысль проскользнула лишь о том, что эта психологическая реакция на потерю остальных воспоминаний, защита самого себя. Не взрыв проекта стер это, а сам шатен, пока лежал в коме после аварии. Прикрыв глаза, он все еще ощущал лихорадочное биение пульса в висках. Френсис не удостоил вниманием, когда он очнулся, продолжая копаться в файлах на голографическом компьютере. Внезапная мысль о коммандос пронеслась в голове, одарив ученого новым ударом. Где они? Ковальски резко распахнул глаза и заозирался: там, где были заперты ребята все это время - пусто. Услышав трепыхание одежды, Блоухол обернулся.- О, очнулся уже. Как себя чувствуешь?Сероволосый неспешно подошел к шатену, внимательно оглядывая. А после провел рукой по волосам почти нежно.- Не трогай меня, - прошипел сквозь зубы Ковальски, - где они?- Они? Ты же просил отпустить твоих мышек, они наверняка уже дома, - с добродушным притворством Френсис раскинул руки в стороны и слабо улыбнулся, - естественно, я их предупредил, чтобы сюда и носа не совали больше, моя разменная монета слишком дорога, чтобы ее так просто отдать назад.- Ты врешь, - ученый пронзил холодным взглядом стоящего перед ним, - я не верю ни единому твоему слову. Ты не мог так просто отпустить их.Блоухол нелепо попятился от таких обвинений и опустил уголки губ, весьма обидчиво воззрившись на Ковальски.
- А я отпустил так просто, - сложив руки на груди, недовольно произнес пепельноволосый, - хотя мне хотелось поставить на них несколько опытов или вообще убить. Но я послушал тебя.- Если с ними что-то случится, я не побоюсь больше ничего и прикончу тебя.- Да-да, верю… Тем более в таком состоянии, - задумчиво проговорил Френсис, - мне нужен твой холодный расчётливый ум, поэтому надо тебя привести в норму…Сероволосый крепко задумался, отводя взгляд. Ковальски все еще смотрел на него, а потом его голову снова пронзила белая вспышка. Опять…? Шатен сильно зажмурился, мучительно прохрипев сквозь зубы, и дернул руки. ?Ребята… Шкипер… Надеюсь, с вами все хорошо? - только и пронеслось в мыслях до отключки.Тишину в реанимационной коммандос разрушил усталый вздох, блондинка-медик совсем без сил плюхнулась на стул рядом с кушеткой и потерла глаза. Ближе к двери сидел Рядовой и понуро смотрел в пол, до сих пор морально поддерживающий свою даму и сохраняя абсолютно непривычную для него тишину. Никто не ожидал, что это проникновение на базу обернется полным провалом. Мира только сейчас поняла, почему Ковальски захотел пойти один. Наверняка он просто хотел втереться в доверие своего врага и нанести удар изнутри, подать им сигнал, чтобы атака была с двух сторон, тогда бы все закончилось идеально. Но сейчас гадать уже было бессмысленно. Не было должного доверия, хотя это и казалось странным, но нужно было просто сделать так, как и говорил им Ковальски. Очередной тяжелый вздох издав, девушка зажмурила глаза и мягко придавила указательным и большим пальцем уголки. Вот незадача. Командира вывели из строя, своего лейтенанта они потеряли, да и сами были еще не в лучшей форме. Хотя… Шкипер сам виноват. Девушка укоризненно покачала головой и посмотрела на лежавшего брюнета на кушетке. На кой лезть на энергетическую ограду второй раз? Прикидывая примерно, что к чему, девушка оценила еще тогда повреждения. Если в первый раз из-за адреналина в крови тело могло и не сильно пострадать, то второй раз мог бы быть действительно фатальным. Очень сильная нагрузка на органы, особенно сердце. Хорошо, что Шкипер всегда отличался крепким закаленным здоровьем.- Вот болван, - в сердцах прошептала Мира и поправила капельницу в его руке. Хотя, даже хорошо, что он сейчас без сознания. Иначе бы не дал так просто поставить себе капельницу и принять инъекции восстановителя. На тумбочке рядом с кушеткой лежала пара пустых ампул. На плече командира все еще виднелась покрасневшая вспухшая кожа, с этого плеча он как раз и пытался пробиться сквозь барьер и получил ожог. Хорошо, хоть не левым…- Как он? – подал несмело голос Рядовой, уже подняв голову на восклик.- Проспится и все будет хорошо. Я понимаю, это сейчас не просто, но тебе тоже стоит пойти отдохнуть.- А ты?Достав телефон из кармана и посмотрев на время, девушка покачала головой. Ей еще нужно было остаться, хотя бы пока не закончатся капельницы. Да и стоило все равно быть рядом. Вдруг проснется и подскочит, как обычно. Даже после диких стычек, весь в ранах, он вел себя обычно так стойко, что Мира завидовала. Улыбаясь своим мыслям, блондинка подошла к младшенькому и любовно потрепала его по щеке, поцеловав во вторую.- Иди отдыхай, я тебя разбужу, если нужна будет помощь. Не волнуйся.- Я убью его нахер!!! – заорал датчанин, кидая в стену стакан с водой, который только что вполне себе спокойно пил, пока читал почту. Раздался громкий стук разбивающегося стекла, Ганс про себя выматерился от души, закидывая планшет на кровать. Как?! Черт возьми, как он мог?! Гневно прорычав сквозь зубы, молодой человек приложил ладонь ко лбу и прикрыл глаза, пытаясь восстановить утраченное равновесие. Сообщение было отправлено вчера утром, из-за занятости он смог его прочитать только через сутки.
?Привет. Я отправляюсь окончательно разобраться со своим прошлым. Хотел тебя попросить, чтобы ты прилетел и задержал коммандос ?Пингвин?, чтобы они не влезли в это дело. Это только моя миссия, есть вероятность, что я уже не вернусь. Пожалуйста, без вопросов сделай так, как я прошу. Ковальски?Однако это было не единственное сообщение. Примерно в промежутке десяти минут было отправлено и второе.?Если они все же раскроют меня, то та же просьба. Но, зная тебя, могу с уверенностью сказать, что ты только пошлешь меня нахер и потащишься в то же пекло. Предоставляю тебе всю информацию, что у меня имеется?.А ниже были несколько файлов по базе Блоухола, со всеми просчетами и графиками дежурств на входе, которые, к сожалению, на данный момент были уже неверными. Ковальски заранее знал, что Ганс его не послушает. Но понадеялся и попытался в первом сообщении попросить об услуге. Оба варианта его устраивали. Ведь у датчанина была большая команда подчиненных и более современное оружие. Хоть он и считался за преступника в Дании, верхушка решила его сделать государственным агентом, чтобы таким способом тщательней присматривать. С его-то навыками было грешно это не использовать в своих целях. Они шли на большой риск, потому что Ганс не всегда играл хорошего полицейского и постоянно прибавлял им проблем. Но полезных дел тоже раскрыл много.- Разобраться с прошлым, - сквозь зубы процедил молодой человек, все еще беснуясь, - о чем ты вообще думал, кретин?Буквально через полчаса собрав команду, Ганс отдал всем приказы. На эту миссию он выбрал самых лучших из собственных людей. Ковальски просчитал, что после его поимки Блоухол увеличит количество охраны и расписал это. А также знал, что для повторной атаки штаба врага понадобится не одна команда, и его ребята просто не справятся в одиночку. ?Черт возьми, твой гениальный мозг не додумался с самого начала не идти в одиночку?? - возмущенная мысль пронеслась в голове, и Ганс потер переносицу пальцами. Одни проблемы.Светлая комната ярко освещалась потолочными лампами; свет, изредка мерцая, падал на светлую кожу Ковальски, который лежал на кровати. Приоткрыв глаза, он сразу не понял, где находится. Слабо приподнимаясь на локтях и мельком осматриваясь, шатен обнаружил себя, переодетого в бледно-голубую майку со штанами, на кровати под тяжелым и теплым одеялом. Что случилось? Где я? Помещение было маленьким, в нем едва помещалась односпальная кровать и стол со стулом. От бросающегося в глаза ослепительного белого цвета со всех сторон шатен прикрыл глаза, опускаясь обратно на подушку. Голова не проходила, теперь кажется стоило привыкать к постоянному гулу. Прищурившись, Ковальски снова открыл глаза и посмотрел в потолок. Надо было что-то делать, не лежать же здесь вечно и ждать у моря погоды. Пока может еще адекватно думать, не зная, как далеко может зайти шатен с этими воспоминаниями, он все же решил действовать. Пока еще может думать…
Попытки подняться обвенчались успехом лишь с третьего раза, по вялости тела и смазанному сознанию можно было догадаться, что ему вколол Блоухол звериную дозу успокоительного. Ковальски внимательно осмотрелся, но не обнаружил ничего занятного. Кроме того, отсюда выйти просто невозможно было без чьей-либо помощи. Поцапав пальцами раздвижную стальную дверь, которая единственная, что выделялась цветом из всего тут находившегося, ученый тяжело вздохнул. Не было даже ручки или какой-нибудь сенсорной панели рядом. Открывалось лишь с той стороны. Его просто заперли. Но так не могло быть, здесь явно непростая комната. Ковальски прошел вдоль стен в поисках незаметных стыков. Резко перед его носом по стене прямоугольником прорезалась рамка, и тускло внутри нее стал мелькать голубой свет, похожий на голографию. Ученый удивленно отшатнулся, и чуть не свалился на пол, запутавшись в ногах. Картинка начала проясняться, а на ней… Улыбчивая мордашка Френсиса.- Как спалось? – он буквально пропел эти вопросы, - тебе нравится твой новый дом?- Шутки шутить пытаешься, - хмыкнул Ковальски, опираясь рукой о стену, - выпусти меня отсюда сейчас же.- К моему глубочайшему сожалению – это невозможно, - сероволосый вдруг перестал улыбаться и окинул внимательным взглядом его собеседника, - я не могу быть уверен на сто процентов, что ты снова на меня не накинешься. А, кстати…Блоухол поднял палец вверх, вспомнив одну деталь, и нажал на какую-то кнопку у себя на компьютере. Рядом с экраном выдвинулась маленькая плоскость, на которой стоял пузырек с таблетками. Ковальски недоверчиво перевел взгляд с экрана на таблетки.- Теперь что? Хочешь проводить на мне свои эксперименты?
- Не надо грубить, эти таблетки помогут тебе подавить твои приступы. Я над ними всю ночь работал, видишь синяки? – фыркнул Френсис и подлез к монитору, пальцами указывая себе под глаза, а потом отстранился и тише добавил, - хотя мне больше нравился вариант со стиранием памяти.- Проект 628 не стирает, а блокирует воспоминания, - сухо произнес Ковальски, - я начинаю вспоминать свое прошлое, так что это ненадолго.
- Я так и подумал, - задумчиво произнес его собеседник, - все равно, надо с чего-то начинать. Проверь действие таблеток.- Не хочу, - хмуро бросил ученый и отвернулся от экрана, - ты везде ищешь выгоду, наверняка это тоже ловушка. В них спрятаны маяки управления или ты каким-то образом хочешь склонить меня на свою сторону, поэтому пытаешься угодить. Так вот…
- Придурок! Сейчас я хочу тебе помочь. А потом ты поможешь мне.- Просто выпусти меня отсюда и покончим с этим раз и навсегда, - в голосе шатена звучал разрастающийся гнев, он резко бросил взгляд снова на экран, - я не собираюсь становиться твоей марионеткой и помогать в чем-либо.Чувствуя нарастающее клокотание злости в груди, Ковальски схватился рукой за майку и опустил голову, снова начиная все громче и громче слышать те же голоса. Начинается снова. Пальцы судорожно впились в бледно-голубую ткань, и шатен упал на колени. Биение пульса в висках зашкаливало, добавляя специй к головной боли. Френсис что-то еще пытался говорить про таблетки, но Ковальски его уже не расслышал, падая на пол.Он снова тебе мешает. Запер тебя в этой клетке, хочет сделать из тебя послушную куклу, которая будет выполнять его приказы.
- Н.нет…Ты же прекрасно чувствуешь свой гнев. Обрушь его на своих врагов, освободи себя от оков. Убей его, как только приблизишься. Так ты сможешь отомстить за то, что тебя сдерживали годами.- Заткнись! – в попытках еще как-то сдерживаться, Ковальски схватился руками за голову, отрицая все, что ему пытались сказать голоса. До боли в корнях волос он сжал их онемевшими пальцами, скрючившись на полу. ?Нет, я не такой, я не поведусь снова? - кричал в голове собственный голос, но его сразу заглушали тысячи. Отчаянно цепляясь за сознание, он внезапно почувствовал влагу на своих пальцах. Вздрогнув, он помутненным взглядом рассмотрел их. Кровь…? Откуда? В один миг вся белоснежная комната вокруг него поменяла цвет: стены покрылись темно-алыми брызгами, то там, то сям, они густо стекали по поверхности. Ошарашено распахнув глаза, Ковальски уперся руками в пол, отползая от стены, ему казалось, что эта мрачная жидкость стала подобием монстра, который неспешно подбирался к его ногам. В голове промелькнули картинки из одного эксперимента, когда один из испытуемых случайно наткнулся горлом на штырь и вся лаборатория в момент забрызгалась его кровью. Тогда ученый лишь невозмутимо наблюдал за конвульсиями человека, а после, так же без единой сочувственной эмоции сказал подчиненному, стоящему в ужасе, прибраться здесь и привести ему еще одного подопытного. Вспышка.- Только слабак может переживать по поводу потери одной из подопытных крыс, - с ледяным спокойствием голос Ковальски прорезал воздух, и он поднялся, отряхивая одежду. Френсис все еще наблюдал за ним с камер, сузив глаза. Вот, как знал, что так и будет. Конечно, сероволосому такой его друг нравился больше, чем тот, кто наивно считал себя сущим ангелом. Когда шатеном овладевало это безумие, он оставался бесстрастным и расчетливым, нацеленным лишь на результат. Его не волновали не мучительные крики людей, над которыми ставили эксперименты, ни возможная уголовная ответственность за погубленные во имя науки людей. Но даже в безумии должна быть грань, а ученый в этом состоянии ее не знал.
- Френсис, - оборвал мысли доктора зло тот же голос, - ты же должен понимать меня, как никто другой. Люди – материал для наших исследований.
- Я тебе уже не раз говорил, что всему должен быть предел! – взорвался Блоухол, подлетев снова к экрану, - я никогда не относился к своим испытуемым, как к расходному материалу. Да за такое же посадить могут вообще!
На его слова Ковальски лишь тихо рассмеялся, складывая руки на груди. В глазах мелькали безумные огоньки, а на губах появлялась ироничная ухмылка.
- Ой ли? Значит, не ты мне говорил, что если кто-то случайно умрет, его можно будет легко заменить?- Очнись уже, что ты несешь, - Френсис сжал руки в кулаки, поджимая губы, - я всегда проверял и поддерживал хорошее состояние подопытных, важен каждый человек, ведь он дает нам материалы.
- Тогда ответь мне на один вопрос, - сузив глаза, ученый прямо посмотрел в экран, - настолько ли сильна твоя тяга к исследованиям, если ты обращаешь внимание на такие мелочи?Запнувшись, Блоухол растерянно попятился. Он задал Ковальски тот же вопрос, когда они только начинали работать вместе. Тогда молодой ученый обращал внимание на каждую незначительную мелочь, действительно ставил выше своих чувств чувства и ощущения людей, которые добровольно приходили к ним. И в силу своего тогда еще мягкого характера, старался избежать лишних неприятностей, был слишком осторожен, что многое пробовал на самом себе. Это безумно раздражало Френсиса, было много разногласий и споров, в конце концов мягкость стерлась, и, наверное, как раз в этот момент появилась эта безжалостная черта, которая наводит ужас.
- Так и знал, - уперев кулак в бок, усмехнулся Ковальски. Блоухол до сих пор стоял и молчал, потупив взгляд в пол. Он тогда был слишком эгоистичен и не думал о чувствах своего друга. Если бы прислушался тогда, наверняка бы все было иначе.- Еще не все потеряно, - судорожно сглотнув, почти прошептал Френсис, - пожалуйста, пей лекарство, я свяжусь с тобой позже.Голографический экран исчез, рамки пропали в стене, сливаясь с ней словно их и не было. Но до сих пор полка с пузырьком была на месте. Окинув презрительным взглядом таблетки, Ковальски еще раз осмотрелся.
- Ты же сам просил не думать ни о чем, кроме конечной цели.
Мрачно усмехаясь, ученый присел на кровать и осмотрел свое правое запястье, немного размотав бинт. Аккуратный шов шел по коже по двум длинным линиям, образующим прямой угол. Как бы не было зашито, все равно останется шрам, как напоминание о бывшей жизни. Теперь и линзы стали обычными линзами. Хорошо, что шатен успел переместить все важное в ИИ, как раз закончив с этим делом за сутки до миссии. Теперь он сможет принять предложение Шкипера, его больше не держит работа. Взгляд стал медленно проясняться, но Ковальски даже не шелохнулся, все еще глядя на руку. Само собой… прошло? Только сейчас гул в голове был сильно смазанным, снова вернулось плохое самочувствие, и ученый просто опустился головой на подушку. Верно, каким бы не было прошлое или будущее, он теперь сможет осуществить свое искреннее желание: остаться в команде с ребятами, работать с ними заодно. Быть рядом со своим командиром. А если другая сторона и начнет перебарывать, он был уверен, что коммандос его остановят. Но… Френсис.Сидя взаперти, Ковальски сейчас просто не мог выполнить конечную цель миссии. Жажда убийства своего бывшего друга… Он, конечно, в моменты вспышки неконтролируемых эмоций и мог пожелать смерти Блоухола всем сердцем, но это было желание его второго сознания, требовавшего возмездия. Сейчас он просто хотел посадить его в тюрьму далеко и надолго за все, что он натворил. Нельзя больше поддаваться на провокации, это лишь обострит все. Но как только шатен подумал об этом, его голову снова накрыла волна протестующих и требующих голосов.
Зачем ты сдерживаешься? Докажи ему, что ты не слаб. Что больше никакие мелочи тебя не остановят на пути к цели.- З.заткнись… - сквозь зубы произнес Ковальски, подхватываясь с кровати. Он чуть пошатнулся от резкого подъема и нашел теряющим блеск взглядом пузырек с таблетками, оставленными доктором зло. Пан или пропал. Ученый знал Блоухола слишком давно, и сейчас был склонен поверить в то, что это все-таки было лекарство. Захлестываемый эмоциями, Ковальски шатаясь от слабости подошел к таблеткам и дрожащими пальцами схватил пузырек, открывая. Почувствовав сильную горечь в груди от ощущения дежавю, он с трудом проглотил таблетку, которая в горле казалась куском стекла. Такое уже было раньше наверняка. Но… действие не началось даже через десять минут. Ученый сидел на полу, лишенным всех эмоций взглядом рассматривая белую бутылочку. Опустив голову, он просто сдался, мрачно усмехаясь напоследок заполонившему его рассудок сумасшествию.Сейчас в штабе было слишком тихо. Ребята были слишком измотаны морально и сейчас могли лишь изредка обмениваться короткими фразами. Рико так вообще закрылся в оружейной и уже часа три сидел там, ковыряясь с разборке-сборке оружия, чтобы чем-то себя занять. Заодно и перепроверил то, с чем они ходили на базу Блоухола: тот со своим великодушием не только их выбросил возле штаба, но и отдал все, что изъяли его солдаты. Мира уже битый час сидела за столом в кухне над книжкой, перечитывая в двадцатый раз одну и ту же страницу. Мыслями далеко, пытаясь все еще анализировать ситуацию, которая произошла. Блоухол говорил про какие-то безумные метаморфозы Ковальски. А потом тот… начал с ним разговаривать совсем иначе. Девушка искренне не понимала, что случилось. Понимание ситуации уже оборвалось на обвинении доктора зло Ковальски в том, что он когда-то захотел пойти по головам других и стать лучшим ученым. Но это вообще не было заметно. Даже в его научных статьях, которые давно затерялись в тысячах других работ, не было и намека на это. Шатен всегда обращался к людям, поддерживал их начинания, приводил многие примеры новичков и указывал на ошибки. Да, делалось это довольно прямолинейно, что особые неженки могли обидеться, но всё же…
Рядовой пулей влетел в главную комнату со стороны лаборатории, рукой махая блондинке, чтобы та шла за ним. Когда они уже вместе в быстром темпе зашли в реанимационную, Шкипер уже в сознании сидел на кушетке и с неприязнью стряхивал с себя шланги капельниц. На него сейчас было больно смотреть. Растрепанные короткие темные волосы, яркие синяки под глазами и непередаваемые эмоции во взгляде.- Стойте, Вам нельзя еще вставать, - взволнованно подлетела Мира к командиру, стараясь поймать все то, что падало на пол с очнувшегося, - да успокойтесь же.- Где он? – Шкипер до сих пор еще пытался справиться с вялостью, фокусируя взгляд и слабо щурясь, но даже его шепот сейчас был суровый.- Я все расскажу, только вернитесь в кровать, - тяжело вздохнула девушка и уложила брюнета назад на кушетку против его воли, - трепыханием сделаете только хуже, Вы были без сознания двое суток.Шокировано распахнув глаза, Шкипер скосил взгляд на девушку. Он, кажется, даже сильней побледнел после этой информации. Руки бессильно сжались в кулаки. Глубоко вздохнув, главный из коммандос угомонился и спокойно прилег на подушку, взглядом требуя объяснений. А Мира под его тяжелым взором присела на стул рядом и пыталась собраться с мыслями, неуверенно сжимая пальцы в ладони. Она почти подробно рассказала то, что произошло после его бесполезной попытки, глядя себе в колени, а потом перевела дыхание, не смея поднять глаз. Это было позорно осознавать, что они проиграли так легко.
- Этот мерзкий червяк Блоухол, - с досадой выплюнул Шкипер и нахмурился, - кто знает, что он сейчас может натворить с нашим лейтенантом.
- Я думаю, что с ним все будет хорошо… - тихо произнесла блондинка, но осеклась, - то есть, Блоухол ничего ему не сделает. Судя по всему, он питает к Ковальски чувства, и уверена, что ничего плохого точно не произойдет.
От слов девушки командир лишь сжал зубы, прикрывая глаза. Да уж, чувства он питает. Однако никто не знает, вдруг у него есть какое-нибудь изобретение, и Ковальски их просто… не узнает, когда ребята придут на помощь. Вспоминая их разговор, Шкипер задумался. Блоухол обвинял Ковальски в том, что это он виноват во взрыве. И что-то про его безумные метаморфозы. А потом началась какая-то бессмыслица. Рядовой подошел ближе к кушетке и присел сбоку, стараясь не помешать командиру. Тот убрал недавно занесенную ладонь ко лбу и посмотрел на младшенького.- Я знаю, о чем ты думаешь, - печально начал он, глядя на Шкипера, - я думаю, что Ковальски все нам расскажет, если мы снова встретимся. А пока лучше отдохнуть. Мы попробуем собрать информацию, а ты нам нужен в полном здравии.- Нет, нельзя, - резко воскликнула Мира, поднимаясь со стула, - ты же помнишь, что Блоухол сказал? Нам нельзя возвращаться за ним, как бы мы этого не хотели.