Глава 27. (1/2)

Ковальски чувствовал всё и слышал всё. Только не мог пошевелить и пальцем, мысленно проклиная Френсиса за последнюю ловушку. Приоткрыв лишь немного глаза, он видел, как охранники тащили ребят, как мешки картошки, в главный зал. Каждая клеточка тела кричала и просила привести в сознание тело, чтобы сделать хоть что-то. Ловушка оказалась захлопнута.

Когда ребята очнулись, они обнаружили, что сидят за энергетическим заграждением, но тело все еще немело от сна. Шкипер увидел, как Блоухол на руках принес Ковальски последнего и бережно усадил в кресло, закрепляя запястья и щиколотки в железные оковы. Протянув руку в ту сторону, он пытался заставить свое тело двигаться и мысленно ругал себя за бессилие в такой ситуации. Очнувшись почти окончательно, ребята заметили, что изъяли всё вплоть до карманных пистолетов. Над Ковальски навис Френсис, держа в руках ампулу с сероватым веществом, и как-то печально смотревший на него.- Что ты опять задумал? Что за фигня у тебя в руках, Блоухол? – Шкипер подхватился и попытался прорваться с плеча сквозь заслон, но его ударило ощутимо током и откинуло от преграды к стене. Со стоном он скатился по ней вниз, ощущая, как саднит спина от удара.- Не советую пытаться сбежать, там довольно высокое напряжение. И убить может, - с усмешкой отметил Френсис, уже аккуратно набирая в шприц содержимое ампулы, - а это антидот. Я спасаю его.- Зачем тебе его спасать? – Мира поднялась с пола и отряхнулась, слегка еще иногда покачиваясь от непрошедшей слабости, - и что вообще было там за вещество?- Потому что не он был целью, - пепельноволосый пожал плечами и подтянул рукав рубашки Ковальски, нащупывая вену, - я назвал это ?райское наслаждение?. Иронично, не правда ли?- Ну и названия у тебя, - медик помогала Рядовому и Рико присесть возле стены.Когда антидот попал в кровь, через пару секунд начало очень медленно проходить ощущение боли. Ковальски дернул пальцами, уже открывая глаза и глядя в сторону старого друга.- Т.ты… просто псих, – хрипло почти прошептал ученый, делая маленькую остановку после каждого слова. Боль еще не до конца прошла, терзая тело и вонзаясь десятками тысяч иголок, - твоей целью был Шкипер.- Вообще я их отправил, не глядя. Но мне твоя идея нравится, - наигранно улыбнулся Френсис, откладывая пустой шприц в стоящую рядом белую тумбу.- Да пошел ты… - Ковальски сжал зубы, прикрывая глаза. Но сейчас радовало немного то, что он хотя бы может говорить и двигаться по мере возможности.- Значит, боль еще не прошла? Прости, Ковальски, ты получился первым, на ком я испробовал новую разработку. И я недоволен, -молодой человек скрестил руки на груди, хмурясь, - или доволен. По крайней мере - хоть какой-то результат я вижу.- Извиняй, умник. Ее уже придумали до тебя, - шатен саркастически усмехнулся, что удалось совсем не так, как хотелось.- Ты в таком состоянии еще можешь шутить? – пепельноволосый с легким удивлением приподнял бровь, - Браво, друг мой. У тебя просто железная выдержка.- Думаешь, я шучу? – ученый поднял голову и вполне так серьезно по состоянию посмотрел на Блоухола, которого даже передернуло от осознания того, что это правда. Он знал Ковальски много лет и мог сказать сейчас, что тот точно не врет.- Кто? Кто успел это сделать до меня? Я убью его собственными руками! – тот взорвался и начал жестко жестикулировать, - я найду его и втопчу в грязь его научную гордость.- Брось.Неужели тебя до сих пор так задевают мои открытия? – Ковальски как будто специально действовал на нервы Блоухолу, но его это тоже радовало. Он понимал его, как никто другой в этом плане, и ощущал счастье от любого научного открытия, но злился, если это уже оказывалось изобретено.- Ты! – пепельноволосый буквально подлетел к сидящему в кресле ученому, его потрясывало от гнева; парень наклонился к шатену, заглядывая в глаза и недобро ухмыляясь, - ты просто снова хочешь присвоить все себе.- Все года нашей дружбы именно ты это и пытался сделать, - Ковальски упрямо поддерживал взгляд, не собираясь ни на секунду сдаваться, - у нас было негласное соревнование, в котором ты почти всегда проигрывал.

- Наглая ложь! Это из-за меня и моей поддержки у тебя все получалось, неблагодарный идиот, - в этот момент шатен получилпощечину, от чего Шкипер, наблюдающий за ними, дернулся, но не смог встать из-за прошлого удара, - без тебя у меня бы была прекрасная жизнь, я бы не растрачивал время на тупую злость.Ковальски дернул руками, стараясь их освободить, и, нахмурившись, смотрел на старого друга.- Тогда какого окуня ты меня два раза спасал из горящей лаборатории?! Раз так жалеешь обо всем! – ученый заорал в ответ на его реплику, все еще безуспешно стараясь освободить руки из железной хватки, - мог бы оставить там умирать, мир от потери одного человека не стал бы бедней!- Я не смог, - внезапно как-то спокойно ответивший Френсис, отошедший уже от кресла, немного смирил пыл возмущенного шатена, и тот на него вопросительно посмотрел, - ты же прекрасно помнишь, что тогда было. И что ты мне ответил.- Наука не прощает потерю головы, да? – Ковальски горько усмехнулся и опустил голову, прикрывая глаза, - я всегда пытался жить именно по такому принципу, но не смог. Человек без чувств точно робот, он не сможет ничего создать дельного.

- Но именно ты постоянно терял голову. Из-за всех, кроме меня. Взять ту же Дорис, что ты в ней нашел? Ладно, эта девчонка, она, может, тебя красотой сразила.

Френсис принялся расхаживать взад-вперед, и, рассуждая, указал в сторону Шкипера.- Но он? Я еще пару лет назад хотел у тебя спросить: ты серьезно? Частично исследуя его дело, я просто ужаснулся. Как можно любить человека, который убивает людей практически ради развлечения и не гнушается рукоприкладства даже к своему верному отряду? Да даже который тебя, человека, любящего его, избил почти до смерти ради того, чтобы выведать информацию, которой не было. Ужасный характер, ужасные манеры и извечное желание всем командовать.

Ковальски поднял на Блоухола взгляд, полный презрения и злости.- Не смей лезть в мою душу. Не тебе решать, кого мне любить и за что, – ученый снова дернул сильно руки, морщась от боли в запястьях; частое дыхание от гнева не давало нормально говорить, - ты совершенно ничего не знаешь! И вообще этоверх бестактности – обсуждать кого-то в его присутствии.Шатен бросил взгляд в сторону Шкипера, который сидел, сжав кулаки и мрачно глядя куда-то в пол. У самого ученого была та же информация, он все знал, но полюбил со всеми недостатками и причудами. Всего, принимал таким, какой он есть.- Ой, прости-прости. Но сейчас не до этикета, - Френсис картинно изобразил извинение и вернулся к креслу, - я бы так никогда с тобой не поступил.- Нас не волнует, что ты там о нас думаешь! – Рядовой уже вступился, даже поднимаясь на ноги и показывая пальцем в сторону ?доктора зло?.- О, еще один заступаться начал. Слушай, Ковальски, может мне просто их убить? – Блоухол склонился над ученым, беря того двумя пальцами за подбородок, - я просто сотру тебе память о них и заберу себе, как победный трофей.- Не трогай его, подонок! Он тебе не вещь! – уже вступил в спор злющий Шкипер, поднявшийся с пола, но еще все держался рукой за стенку. Ковальски попытался повернуть голову в сторону ребят, но его за подбородок снова пальцами вернули на место, довольно так крепко сжимая.- Было бы спокойней, если бы ты просто сидел там и молчал, - отстранившийся парень от Ковальски посмотрел в сторону бунтующего коммандос, - может просто молча понаблюдаешь, пока я разговариваю с моим Ковальски?- Я никогда не был твоим. И никогда не буду, даже если ты мне сотрешь остатки памяти и убедишь в этом, – Ковальски опередил командира в ответе этому нахалу, и снова гневно дернул руки, пытаясь освободиться и накостылять, но от такого нажима уже по запястьям потекла кровь, заставляя шатена закусить губу от боли в них. Мира уже спустилась к опять присевшему Рядовому и обняла его, так как не могла выдерживать подобного, хоть и психика закалена достаточно. После фразы Ковальски Френсис снова влепил ему пощечину, а потом еще одну, разбивая губу в кровь.- Если ты говоришь, что ты лучше, тогда что же ты творишь? – усмехнулся с ситуации Ковальски, чувствуя, как по подбородку потекла теплая кровь, - или ты уже отказываешься от звания ?невинной жертвы любви?, коей себя считаешь, и переходишь к ?убью, но влюблю? ?- Ты просто эгоист, Кристиан, - Френсис упал на колени перед ученым, прикрывая лицо руками, - я же всего лишь хотел взаимности. Что я сделал не так?- Такова жизнь И… неужели ты свихнулся из-за того, что был влюблен? Не ищи причину в этом, - шатен слегка поежился от произнесения собственного имени, - не все всегда происходит так, как мы этого хотим. Да и насчет памяти: мои воспоминания о половине жизни итак потеряны, а ты еще хочешь и последние забрать. Издеваешься?

- Тот самый случай? Хмм, да, я помню, проект 628, - пепельноволосый протер глаза и отнял уже руки от лица, -тогда был грандиозный взрыв.

- Ты убил Сэма этим проектом, мерзавец.- Это тоже помню, я просто перестарался с напряжением, - как будто ничего не произошло, скромно улыбнулся пепельноволосый парень, - а он просто попался под руку.- У тебя все так просто, – буквально выплюнул слова Ковальски, - ты ответишь за каждую душу, которую ты забрал. Я тебе не прощу этого.- Ну, раз такое дело, тогда, - решив взять шантажом, Блоухол поднялся с колен и отряхнул их, показывая пальцем в сторону отряда коммандос, - если на четыре ?души? будет больше, ты же не обидишься?

- Лучше сразу убей меня, - отчаянный взгляд уперся в ?доктора зло?, когда Ковальски поднял голову, наблюдая, как тот идет к пульту, - не смей, слышишь меня!

Запястья снова прорезались жестким металлом, и ученый тихо выругался, чувствуя, что в этой ситуации ему помогут только слова. Хаос в голове не позволял трезво думать. А Френсис все еще медленно подходил к пульту, как будто смакуя отчаянье и страх. Ребята заметно напряглись и дружно посмотрели в их сторону. Мира приложила руку к губам, чуть ли не плача, когда заметила, как сильно натекла кровь от раненых запястий вниз, окрашивая светло-зеленую ткань кожзама кресла.А Блоухол занес руку над пультом, как будто издеваясь и с предвкушением ожидая, что еще скажет ученый.- Что тебе нужно?! Ты же любишь торговаться, так скажи цену! – Ковальски сжал руки в кулаки, слегка наклоняясь вперед.- О, я так ждал этих слов, - пепельноволосый усмехнулся и убралруку с пульта, - для начала я хочу твой коммуникатор. Я скажу по-другому: это увеличит шансы отпуска твоих любимых мышек на сорок семь процентов.Ученый сначала пару секунд смотрел удивленно на парня, а потом горько усмехнулся.- Что? Я тебя огорчу, Френсис, но, если ты соберешься вытянуть коммуникатор, его просто коротнет, и он уже будет более не работоспособен, - Ковальски насмешливо улыбнулся, -разве что при смерти его можно снять безболезненно, но тебе убивать меня не выгодно.- Ну, на этот случай у меня есть одно средство, - пожал плечами Блоухол, - только оно недостаточно проверенное.- Только вот зачем тебе это? У тебя итак много информации.- Я же писал, что заберу у тебя все. К тому же это по моей воле и из-за моего добровольного финансирования ты всего добился, - Френсис копался в тумбе в поисках нужного вещества, - я просто заберу то, что отдал.- И что после этого? Недостаточно информации, - Ковальски проследил за нашедшим нужное злым гением, и напрягся, когда тот начал к нему подходить, - ты ведь знаешь, что тоже сильно рискуешь?- Решайся, - Френсис показал какую-то ампулу с красным содержимым, - если ты не согласишься, то я тотчас их убью. Причем медленно и мучительно, прямо у тебя на глазах.

- Это… - ученый судорожно сглотнул, глядя на вещество в ампуле, - то, о чем ты говорил?

- Да, это погрузит тебя в состояние близкое к смерти на несколько минут, - он хитро заулыбался, - а я смогу получить то, что хочу. Соглашайся.

- Ковальски, не смей! – Шкипер подхватился и подошел почти вплотную к энергетической сетке, чуть не хватаясь снова за нее руками, - это же очередная ловушка.- Шкипер… - ученый слабо улыбнулся; было приятно осознавать, что командир волнуется, и в то же время больно от того, что по сути вся эта ситуация заставляет его страдать от бездействия и бессилия, - я не умру, обещаю. Я же крепкий орешек, все будет в порядке. Верьте мне.Ребята подхватились с мест и последовали примеру Шкипера, взволнованно глядя на парней в другой части комнаты. Когда над рукой занесся шприц с сомнительным содержимым, Ковальски задрожал. Все-таки было страшно. А если в этот раз стойкий организм подведет, и он действительно умрет? На глазах у ребят. На глазах у любимого командира. Резко отвернувшись от руки, в которую уже аккуратно вводился ?яд?, ученый прикрыл глаза, чувствуя, как стремительно слабеет. Умник ощущал в висках слабеющее с каждой секундой биение пульса; в самые последние секунды действительно охватила паника, и он обессиленно сжал кулак. Надо же, совсем не больно это – умирать. Уже даже не чувствуешь боли от разорванных запястий медицинской сталью, даже моральная боль отходит на второй план. Становится все равно.

Френсис проверил пульс на артерии обмякшего в кресле Ковальски, и вздохнул, снимая с рук железные оковы. Времени было предельно мало на все дела. Сразу обработав левое запястье и перебинтовав его почти любовно, он иногда бросал взгляд на коммандос, которые явно не верили в происходящее. Мира плакала, уткнувшись в плечо Рядового, который тоже едва держался. Рико горестно вздохнул и сел к стенке лицом, чтобы ничего не видеть. Один Шкипер стоял и в ожидании чуда кусал нетерпеливо губы, с явно читаемой болью в янтарных глазах. Он обещал не умереть, он же крепкий орешек и со всем справится. Все будет в порядке. Только вот будет ли? Нужно просто верить.Достав нужную деталь из руки, Блоухол заинтересованно осмотрел предмет перед тем как поместить его в широкую колбу. Надо же, такая маленькая деталь и столько много значит. Прошло уже три минуты. Приведя руку в нормальное состояние, зашив поврежденный участок и забинтовав уже правую, пепельноволосый проверял пульс каждые пятнадцать секунд, начиная волноваться. Те, на ком до этого проводились опыты, обычно выходили уже на третьей минуте, либо не выходили совсем. Результаты были несколько плачевными.Четвертая минута.- Почему он до сих пор не очнулся, мать твою налево? – Шкипер уже разнервничался не на шутку, не без укора глядя на Блоухола.- Так не должно быть… - тот проверил снова пульс и похлопал Ковальски по щекам слегка, - все должно было быть нормально, почему же ты не просыпаешься, Ковальски?

- Ты знаешь, что тебя ждет, если я выйду отсюда?! – командир со злости ударил в стену кулаком, что она немного вмялась, и оставил кровавый след от поврежденных костяшек.

Пятая минута.Френсис уже запаниковал конкретно, глядя на секундомер. Еще две минуты и последствия будут необратимы. Достав подготовленный шприц с адреналином, который лежал на тумбе, он дрожащими руками впрыснул содержимое, вколов иголку в яремную вену, откидывая спинку медицинского кресла после. Блоухол так надеялся, что это все не понадобится.- Заткнись, пингвин, ты сейчас сделаешь только хуже! – пепельноволосый закатал рукава белого халата, так же расстёгивая на шатене куртку с рубашкой.

-Выпусти меня, я хочу его спасти! – ревность была не к месту, но даже она добавилась ко всем испытываемым чувствам, заставив Шкипера просто упасть на колени и чуть не взвыть от бессилия.- Я хотя бы в медицинском учился, не то, что ты. Я знаю, что делать, - мысленно поругав себя за совсем ненужные пререкания сейчас и оголив грудную клетку ученого, начал проводить реанимационные действия, пытаясь завести сердце. Два вдоха, тридцать нажатий. С каждой секундой все отчаянней стараясь, по щекам Френсиса скатилось пару слезинок. Если не спасет, то эта смерть окажется на его руках. Смерть его любимого человека.- Просыпайся, черт возьми, твой организм же всегда выдерживал такие нагрузки! – Уже в тихой истерике пепельноволосый сделал последние пару движений и отстранился, снова проверяя пульс, - сколько еще прикажешь раз тебя спасать?Глубокий резкий вдох заставил закашляться, воздух как раскаленным железом прошел в легкие, обжигая все на своем пути. Голова все еще была неясная, ученый явно не осознавал, что уже очнулся. Ковальски схватился руками за горло и согнулся, все еще кашляя от поступающего кислорода, которого так не хватало его организму несколько минут. Еще немного и он бы потерял сознание от гипервентиляции.- Очнулся… - почти шепотом облегченно произнес Френсис, подлетая к шатену и хватая того за плечи, - успокойся и дыши ровно и медленно, тебе нельзя…- Не трогай меня,– хриплым шепотом произнес Ковальскии грубо отпихнул от себя пепельноволосого рукой в грудь, не дав ему закончить предложение, все еще пытаясь прийти в чувства. Блоухол в этот момент пожалел, что не приковал назад руки молодого человека. В глазах начало плыть, и ученый схватился одной рукой за подлокотник, стараясь не свалиться с кресла, а вторую приложил ко лбу, прикрывая глаза.За эти несколько минут создалось впечатление, как будто пробыл в небытие больше года. Безумно болела голова, мысли как будто уплывали вникуда; постоянно приходилось тратить огромные силы, чтобы мысль никуда не ушла, задержать ее в своей голове и запомнить хоть на минуту.Отряд коммандос замер в ожидании, облегченно понимая, что не потеряли своего лейтенанта.Более-менее отдышавшись, Ковальски опустился спиной на спинку кресла, поднимая взгляд в потолок. В глазах все еще плыло, и он сощурился, пытаясь сфокусироваться на плиточных сводах. На заднем плане ребята начали пререкаться о чем-то с Блоухолом, но обрывки бурного разговора чуть слышно доходили до ученого.Смерть, да? Шатен видел ее собственными глазами. Кто-то говорит, что в такие моменты видит белые тоннели, ведущие в никуда, кто-то видит своих уже умерших друзей и родных, а кто-то рассказывает сверхъестественные вещи, в которые поверит лишь маленький ребенок. Но была лишь пустота и… шок? Да, это можно назвать так. Соприкоснуться со смертью – все равно, что коснуться раскаленного металла голой рукой. Очень сильное ощущение. Когда мы соприкасаемся с реальностью смерти, то испытываем шок. Он ценен тем, что у нас появляется возможность пересмотреть свою жизнь. Пересмотреть свои взгляды, жизненные приоритеты и мотивации. Понять, что жизнь человека – не вечность, и осознать ее ценность в полной мере. Ковальски никогда не боялся смерти и воспринимал ее как очередную жизненную проблему, препятствие, которое, в конце концов, тебя неизбежно погубит.Такое представление спасало всю жизнь: когда угрожала опасность, можно было трезво все оценивать, не думая о том, что ты сейчас неминуемо погибнешь; страх не сковывал тело и мысли. Но сейчас, когда ученый осознал всю серьезность ситуации и переосмыслил некоторые вещи, именно он заставил задрожать.А когда тебе страшно – ты себя не контролируешь.

Боль начинала возвращаться, тело постепенно приходило в норму, и Ковальски решил воспользоваться ситуацией, пока Блоухол, снова окрыленный величием, в бурном споре доказывал что-то коммандос, отойдя чуть вперед. Едва шевеля пальцами, шатен не без труда дотянулся до позабытого из-за внезапной ?радостной? встречи кольта с дротиками на бедре и медленно принял сидячее положение, пытаясь не упустить момент и хоть как-то рассчитать подходящую секунду для выстрела во Френсиса. Сейчас не обезоружен был только Ковальски, и только он сейчас мог что-то исправить в плачевной ситуации. Взгляд то и дело мутнел, сбивая прицел, а из-за слабости приходилось свободной рукой до онемения цепляться в подлокотник, чтобы хоть как-то удержаться.Шкипер сразу сообразил, что к чему, и еще больше провоцировал ?доктора Зло?, стараясь отвести внимание. Но тот-то тоже не дурак – по слегка бегающему взгляду главного из коммандос Френсис скосил взгляд на шатена, который уже был готов выстрелить, и ушел в сторону. Дротик едва задел рукав белого халата, а пепельноволосого этот выстрел только больше разозлил.Резкая головная боль стерла все мысли после неудачного попадания, и Ковальски схватился руками за голову, роняя со стуком пистолет на плитку.

- Надо было и тебя обезоружить, - Блоухол пинком отправил по полу пистолет в сторону своих компьютеров и схватил за волосы на макушке отчаянно хватавшегося за сознание ученого, наклоняясь к лицу, -я не понимаю, как ты в таком состоянии еще можешь сопротивляться?- Отпусти их, - Ковальски зажмурился от боли, поступающей теперь и с макушки в дополнение к вискам, пытаясь выдавливать из себя слова, - ты же уже получил, что хотел…- Получил, что хотел? – пепельноволосый даже хохотнул, отпуская уже молодого человека, - все, что я хочу сейчас – месть.Он буквально пропел последнее слово, злорадно ухмыляясь.

- Отпусти их, прошу тебя, - почти прошептал ученый, снова жмурясь от мучительной головной боли, и чуть не взвыл от очередного приступа, хватаясь за голову и сжимая до онемения пальцы в волосах.- Теперь ты просишь меня?..- задумчиво произнес Френсис, на пятках разворачиваясь к коммандос, но не сводя пристального взгляда с ученого, - почему я должен выполнять твою просьбу?

- Ты же не такой, остановись, - стараясь преодолеть слабое состояние, Ковальски оперся одной рукой в колени, выпрямляя спину, - мы же всегда все делали вместе, но ты всегда делал то, что хотелось тебе. Хоть раз ты можешь сделать так, как я прошу?- Ностальгия замучила, Крис? – Блоухол хохотнул, складывая руки на груди, - так не могло продолжаться вечно. Я же умней тебя, а тот, кто делал как раз то, что ему хотелось – ты. Даже с нашим проектом. Это ты решил продолжить в одиночку, действуя у меня за спиной, и поплатился за это.Ковальски широко распахнул глаза. Он не помнил таких подробностей, неужели и это стерлось? Не может такого быть, в воспоминаниях тех, что были доступны, они всегда проводили все опыты и исследования вместе.- Захотел обойти меня, доказать, что ты больше во всем разбираешься. Глаза затмило всеобщее признание и почет, - хмыкнул сероволосый с долей злости, - не помнишь, что ли? Мы поссорились, и ты обвинил меня в том, что я слишком слаб для рискованных исследований типа проекта 628. Хотя я и предупреждал.Не веря своим ушам, ученый замолк. Не может быть такого, зачем тогда он его спас, если поссорились? Но он сам потерял правый глаз, вероятно, тоже был в лаборатории. Взгляд Ковальски забегал по полу, пытаясь что-то рассмотреть, словно в нем была правда. Но холодный кафель лишь отталкивал взор.

- Ты врешь, ты тоже там был, ты же… - слова давались с трудом.Вспышка в голове заставила скривиться. Снова воспоминания?Два молодых человека смерили друг друга яростным взглядом. Ссора, долгая и многословная.Ярко почувствовав те эмоции с воспоминания, Ковальски схватился рукой за грудь. Это была алая ярость и злость, распирающая грудную клетку. Он стиснул зубы, вспышка в голове повторилась.- Ты так легко отступишь, Френсис? – шатен сжал руки в кулаки, глядя на человека перед собой, - я не думал, что ты настолько слаб, чтобы отступать на полпути. Это ведь научный прорыв, мы столького сможем достичь, если его завершим!

- Ты, что, не понимаешь, как это опасно?! Совсем свихнулся? – пепельноволосый молодой человек убрал волосы с лица и возмущенно подлетел к Ковальски, - надо сейчас же прекратить это, давай придумаем другой проект. С нашими умами мы сможем достичь еще большего, просто оставь эту затею, она обречена на провал.- Что… за… - ошарашено выдохнул ученый, невидящим взглядом взирая перед собой, - это ложь…- Тогда я доделаю его сам, если у тебя не хватает смелости, - усмехнулся молодой человек, в его зеленых глазах сиял азарт, - и на конференции, когда буду представлять устройство, я впишу только свое имя. Потому что ты не достоин называться настоящим ученым, если боишься идти на риски.- Кристиан! – закричал Френсис в след поспешно уходящему молодому ученому, - там сплошные ошибки! Неужели тебе так затмило голову будущее признание, что ты ради него готов умереть?Ответа не последовало, и сероволосый поспешил за ним в лабораторию, но дверь была закрыта. Он безуспешно стучал и пытался ее выломать, чтобы остановить друга, но лишь сбивал руки о неприступную сталь двери.

А потом… Когда, спустя минут пять-десять, когда он почти сдался и осел у двери, раздался взрыв. Дверь перед ним и почти все, что было за ней, взрывной волной понесло в его сторону. Осколком стекла задело правый глаз, и Френсис схватился за него, заорав от безудержной боли, накрывшей с головы до пят. Он был весь изранен осколками, но в мыслях сейчас проносилась одна: ?Что с Ковальски??. Пытаясь прорваться через огонь и череду препятствий, он обнаружил того под большой металлической балкой, всего в осколочных ранениях, истерзанного в клочья по собственной дурости. К месту взрыва сбежались люди, многие помогали выбраться раненым. У Ковальски почти не было пульса, когда Френсис ощупал его шею. Сероволосый винил себя сейчас в том, что не был достаточно убедителен в споре с ним, не остановил раньше.

А после того, как доставил его в больницу, их контакты прервались.

- Я… не мог. Это все ложь…Воспоминания впивались в мозг, как мелкие осколки стекла. Неужели он…? Как? Это всё… его вина? То, что потерял воспоминания. То, что лишил друга глаза. Сейчас Ковальски даже забыл, как дышать; он склонился над своими коленями, схватившись обеими руками за лицо. Не могло быть такого. Неужели был ослеплен не Блоухол, а именно он? Воспоминания стерлись не только до колледжа, это было теперь ясно.