Quindecim (1/1)

Мечтатель, по новой запустив двумя яблоками в марсельцев?— что ему делать немного надоело?— сидел за столом, забросив ногу на ногу, и тихо рисовал графитной палочкой?— оказалось, что у него в рюкзаке таких аж полных две коробки, и он случайно перепутал их с коробочкой для гусиных перьев. Рисовал Икара. Если быть честным, принц парижских улиц сам мечтал когда-нибудь полететь, только вот не мог.—?Пьер, что вы там рисуете? Мне не видно,—?Ренар первая справилась с яблоком и теперь сидела на постели, перебирая пальцами, будто по струнам.—?Икара.—?Из мифа??Можете показать потом?—?Конечно.Гренгуар снова наклонил голову так, что волосы упали ему на лицо, но долго так не просидел, начал петь. Мон замерла?— кажется, даже задержала дыхание?— и обратилась в слух. Поэт пел слишком красиво, чтобы быть человеком, и рыжая всё больше убеждалась в том, что он не может быть земным существом. Может, это были только её фантазии, но она в них верила.—?Они ломали себе крылья у самой разгадки тайны, желая соблазнить красавицу, заставить сверкать её взгляд. Только чистокровные дворяне могли попытать удачу, но чтобы добиться красавицы, нужно было встретиться с ней лицом к лицу… В поединке на саблях или на шпагах она давала только один урок, последний и беспощадный. Если кровь упивается кровью, жизнь теряет смысл.Если кровь упивается кровью, право же, всё остальное уже неважно… Дворяне были в ярости из-за этой чудовищной бойни, нужно было пригвоздить красавицу к гробовой доске.Они отправились искать прекрасного дворянина, сердцееда и искусного фехтовальщика, чтобы, наконец, погубить её.Если кровь упивается кровью, жизнь теряет смысл. Если кровь упивается кровью, право же, всё остальное уже неважно… Но между ними проскочила искра, любовь с силой затрепетала в них, сможет ли она превозмочь смерть? —?марселке показалось, что в этом месте голос подростка надорвался. —?Загадочная дворянская грамота скрестила их судьбы!.. Ловкая фехтовальщица из-за неё лишилась своих крыльев?— с её соперником у нее был общий отец, в их горячих жилах текла одна и та же река. Если кровь упивается кровью, жизнь теряет смысл. Если кровь упивается кровью, право же, всё остальное уже неважно… Нарушит ли она свою клятву?— силой вернуть украденное дворянином, смыть кровью оскорбление, нанесенное её матери,Брошенной любовником из-за положения в обществе? Её отец, благородный негодяй, трусливо бросил её. Если кровь упивается кровью, жизнь теряет смысл. Если кровь упивается кровью, право же, всё остальное уже неважно… Её обретенный брат пресек раздор,Ведь несмотря на общую кровь, она таяла в его объятиях. Все благословляли эту запретную любовь?— панацею для сердца, и ненависть утихла…Ренар невольно вздрогнула от мысли, что у них может быть так. Но… Нет же, отец у них не один и тот же?— её жив, его в суде. Нет, тем более, они с ним даже не похожи! Она, маленькая рыжеволосая девчонка с большими мятными глазами, и он, высокий черноволосый подросток с такими же огромными глазами, но чёрными. Нет, у них разные отцы.—?Пьер, вы до жути красиво поёте.—?О, большое спасибо, Ренар. Так лучше выходит рисовать… Подойди, посмотри.Девочка заглянула через его плечо и ахнула?— Икар на крыльях у самого солнца…—?Кто учил вас рисовать?—?Никто, я сам учился. Мэтр много рассказывал мне об архитектуре, даже показывал, а у меня просто воображение хорошее, не знаю.—?Это чудо просто! Так хорошо рисуете.—?Спасибо,?— снова последовала смущённая улыбка, в которую Мон успела влюбиться. —?Что ты так смотришь на меня?—?Как?—?По-особенному.—?Да нравитесь вы мне, вот и смотрю так.—?И ты мне тоже нравишься,?— на этот раз ученик Фролло почти не покраснел. Честно. Мон крепко обняла его за плечи. Он, в свою очередь, так же сильно прижал её к себе. Она не удержалась?— ноги подогнулись?— и присела на его колено. —?О, вот так и сиди! Удобно?—?Ещё как,?— марселка улыбнулась и осторожно обняла младшего философа за шею.?— Вот и прекрасно. Не возражаешь, если я дальше буду рисовать? —?Пьер обнял её за талию правой рукой и той же рукой дотянулся до листа.—?Конечно, нет. А можно вас ещё попросить петь, а?—?Можно, конечно.Мечтатель сменил лист, положив рисунок между страниц книги, взятой из дома, склонил голову набок и придумал, что рисовать. Рыжая увидела, что стали вырисовываться очертания крепкого мужчины со всполохом пламени в руке. И снова принц парижских улиц так же тихо стал петь:—?Я увидел взбешённого ребенка, наносящего удары, и обессилевшую плачущую женщину. Под их ногами горящая земля?— Ад, над их головами рухнувший замок мечты. Успеют ли они начать всё заново?..