Затемнение нападения. (1/1)

Пока отряд Даркамара и Рунугола подбирался к лагерю ночных эльфиек, Нагара со своими сослуживцами сидела в засаде, уже проверив окружность близ этого лагеря. Нигде больше никого не было — попался только небольшой калимдорский орел, каких, кстати сказать, водилось в Когтистых горах не много. На небо уже начала подниматься большая белая луна, освещающая местность ордынской крепости Кром'Гар, которая пустовала уже несколько дней в силу численных нападений рядов солдатов Альянса, состоявших из представителей всех его рас. Кроме стрекота сверчков и глухого воя представителей местной фауны, больше ничего до слуха не доносилось. Отряд, которым руководила Нагара, засел в немногочисленных кустах вокруг крепости и даже не шевелился. Обрадованный тем, что можно брать заложников (будет правильнее сказать заложниц), Ардас с несмывающейся улыбкой следил за всем, что происходило и не происходило на поляне около крепости. Две эльфийки-часовые бродили рядом со входом в крепость, иногда перекидываясь парой-тройкой фраз, и осматривались вокруг себя. Проходили минуты за минутами, но отряда Даркамара нигде не было видно. Сурат в нетерпении закопошился на своем месте и слегка пихнул локтем в плечо Ардаса. Рыцарь смерти повернул голову и поймал вопросительный взгляд шамана, на который ответил лишь пожатыми плечами. Еще две минуты. Эльф, которого и без того передергивало от желания броситься на лагерь, повернул голову в сторону затаившейся рядом Нагары и дотронулся до нее локтем, как до этого до него дотронулся тролль. Воительница перевела взгляд в его сторону. — Что случилось? — еле слышно проговорил Ардас. — Где Даркамар и Рунугол? Женщина снова принялась следить за часовыми, несколько секунд не отвечая, чтобы убедиться, что эльфийки ничего не услышали. — Еще рано, — ответила Нагара. — Они нападут, когда будет нужно. Мужчина в ответ кивнул и снова уставился на поляну, где захихикали эльфийки. На другом конце, слева от башни, Ардас заметил едва уловимое движение, а вскоре, несмотря на столь большое расстояние, увидел зеленое лицо Даркамара, благодаря эльфийским данным. Судя по всему, другие эльфы из второго отряда тоже заметили главнокомандующего, потому как послышался легкий шорох, который две часовые восприняли за ветер. Вскоре рыцарь смерти увидел, как Даркамар и Рунугол отправляют вперед трех разбойников — нежить Горжела и двух эльфов крови: Зеодэна и, о чудо!, Лаэлину. Пройдя несколько шагов вперед, трое ордынцев скрылись в тенях, и теперь даже вблизи их невозможно было увидеть. Внезапно сзади одной ночной эльфийки появился Горжел, быстро зажав своей жертве рот и оглушив хотя и несильным, но зато эффективным, ударом по голове. Не успела вторая часовая и одуматься, как и позади неё вырос Зеодэн, схватив несчастную за горло, и, так же оглушив её, поволок за напарником. Лаэлину же не было видно даже сейчас. Видимо, девушка пошла исследовать то и тех, что и кто могли бы находиться в самой крепости. Проследив за тем, как ноги второй ночной эльфийки, которую нес эльф крови, скрылись за кустами, Ардас нетерпеливо завошкался на своем месте. Ему безумно хотелось выпрыгнуть сейчас на поляну и разбудить каким-нибудь мощным заклинанием Альянсовских длинноухих. Но приказ ждать не позволял ему совершить это. Наконец, из крепости вышла Лаэлина, приобретя обычный облик, и из своей засады начал выдвигаться первый отряд, цепочку которых открывал Даркамар, а закрывал Рунугол. Они тихо, но быстро пробежали к стенам крепости и остановились возле кровавой эльфийки. — Там никого нет, Даркамар, — опустив уши, удивленно и испуганно проговорила она. — Как это нет?.. — протянул подошедший к ним Рунугол. — Не знаю, — ответила та, пожав плечами. — Костер горит, еда и спальные вещи лежат, но комнаты все пустые... Даркамар нахмуренно осмотрелся вокруг, но внезапно что-то его взгляд потянуло наверх, на ветки деревьев. Не отличающийся идеальным зрением орк несколько раз прошелся глазами по едва освещаемым кронам высоких деревьев, и на раз шестой заметил копошение в ветвях. Прищурившись, главнокомандующий сильнее всмотрелся в то место. Это не орел, и никакая другая птица... Это... — Засада! — заорал во всю глотку Даркамар. С веток высоких деревьев вниз пососкакивали ночные эльфийки и, злобно оскалившись, приняли боевые стойки. Скрывшиеся в кустах ордынцы тоже были застигнуты врасплох и быстро поднялись со своих мест, изрядно готовые биться с длинноухими воинами Альянса. Ардас, схватившись за свой меч, уже проговаривал в голове заклинание призыва вурдалаков, а Сурат, как лекарь, принялся читать заклинание, способное исцелить и укрепить здоровье всех его союзников. Нагара, стоящая рядом с рыцарем смерти с топором в руках, уже была готова ринуться в бой по команде Даркамара или Рунугола, чтобы дать понять, что это место — территория Орды. На поляне повисла тяжелая пауза. Ночные эльфийки, разделившись, смотрели на врагов, дожидаясь, пока они предпримут какие-то меры. Один из солдатов первого отряда, пандарен-монах, стараясь не подавать о себе даже вида, протянул руку вниз, чтобы достать бурлящий хмель, которым мог бы отпугнуть и задержать на время длинноухих беспредельщиц. Но одна из них, судя по всему, воин, заметила шевеление со стороны представителя Пандарии и внезапно прыгнула вперед, приземлившись прямо рядом с пандареном и оглушив его. Тогда, вскинув свою секиру над головой, Даркамар зычно закричал: — Лок'тар Огар! Никого не щадить! За Орду! Солдаты посрывались со своих мест. Целители, скольких было шестеро, рассредоточились по разным частям поляны, чтобы смогли лечить своих союзников и помогать им наводить порчи на противников. Сурат побежал за Ардасом, ринувшимся в гущу боя, и принялся искать глазами друга, произнося при этом "Исцеляющий всплеск". Вокруг рыцаря смерти, который уже добивал разбойницу ночных, образовалась легкая голубоватая сфера, а он сам почувствовал прилив силы и после заключительного удара, оборвавшим жизнь синеволосой эльфийки, напал на нового врага, с которой уже бились вурдалаки. Сурат вертел головой, расставляя вокруг себя тотемы, помогающие ему лечить и защищаться. Он пытался разглядеть своих союзников, которые так и смешивались в один большой воюющий комок. Безусловно, ордынцев было больше, и шаман даже не сомневался в их победе, но чувства целителя заставляли его сердце сжиматься, когда он представлял, как дети этих эльфиек остаются без матерей, и видел, как погибают совсем юные девушки от сильных заклинаний и смертоносных ударов, рассекающие их хрупкие, но сильные тела. Ардасу тоже не нравилось то, чем они сейчас занимались, он, пытаясь не поддаваться чувствам, шел всё дальше и дальше, убивая хоть и альянсовцев, но и представительниц прекрасного пола, некоторых из которых он даже находил симпатичными. Он подзывал всё новых и новых прислужников, коими наградил рыцарей смерти почти тезка эльфа, Артас Менетил, и сражался бок о бок с ними и своими сослуживцами. Ардас отметил про себя, что, несмотря на то, что он воевал с женщинами, они — очень даже сильные и отважные соперники. Большинство из них были выше ордынцев: кроме, конечно, орков, которых вообще никто из союзов не мог переплюнуть в росте и силе, троллей и части эльфов крови, но даже это не мешало представителями "красной" фракции с легкостью сбивать с ног ночных. Ардас мысленно благодарил своего друга-шамана, который то и дело подначивал его организм к новым целям, накладывая на рыцаря смерти заклинания исцеления и усиления. Син'дорай, увлеченный битвой и своими мыслями, вышел из размышлений, обернувшись на вскрик и увидев Лаэлину, которую прижала к земле одна из ночных. Недолго думая, Ардас ринулся на помощь к девушке, разгоняя на своем пути и сослуживцев, и врагов, но одна из последних успела применить на него "Пытку разума", заставив согнуться от боли. Эльф замедлился, но пытался противостоять заклинанию и медленно, но верно двигался вперед, чтобы помочь своей землячке. Как раз вовремя подоспел Сурат и его противодействие магии ночной эльфийки. Тролль быстро прочитал короткое заклинание, способное остановить применяемое жрицей тьмы, и сразу принялся исцелять Ардаса, продолжавшего идти к своей цели. Сурат, кивнув в ответ на благодарственный кивок друга, перевел быстро взгляд на ночную, держащуюся за голову. Она чувствовала, как звенит у нее в ушах и совершенно дезориентировалась от, видимо, примененного кем-то еще заклинания. Тролль, воспользовавшись моментом, призвал молнию, которая яркой вспышкой влетела в женщину и мощным разрядом разлилась по ее телу. Через несколько мгновений жрица безвольно упала на землю, на последних секундах своей жизни мысленно взывая к Элуне о благом принятии ее души к себе. — Да пребудет с тобой Богиня... — тихо под нос проговорил Сурат, слегка склонив голову перед павшей. Непривыкший убивать целитель повернул голову в сторону друга, который уже помогал своей сослуживице. Тролль применил заклинание, чтобы исцелить и Лаэлину, и Ардаса одним разом, и вокруг эльфов образовался ореол. Рыцарь смерти на ходу призвал вурдалаков, которые первым же делом набросились на ночную эльфийку, сидящую на Лаэлине и душащую её. Воительница, застигнутая врасплох, опустила уши и распахнула от ужаса глаза, увидев напрыгивающих на нее порождений Плети. Вурдалаки, не мешкая, снесли ночную с эльфийки крови и принялись драть гнилыми зубами и когтями плоть девушки-воина, заставляя ее ужасно захлебываться от собственной крови и издавать булькающий крик, пока жизненно необходимая жидкость не заполнила ее легкие, а тело не перестало дергаться. Ардас, не обратив даже малейшего внимания на вражескую эльфийку, склонился перед лежащей на земле Лаэлиной, которая, опершись на локти, следила за происходящим. Рыцарь смерти протянул девушке руку и, когда та приняла его помощь, спросил: — Цела? Та в ответ кивнула, сглотнув застрявший судорожный комок страха. Ардас заметил, как разбойница побледнела, а ее вечно горящие ослепительным изумрудом глаза потускнели и приобрели цвет вязкого болота. — Уходи в безопасное место, — бросил мужчина. — Здесь без тебя справятся. Он был прав: огромное множество представительниц Дарнаса бездыханно лежали на голой земле, примерно десяток были взяты в заложницы, остальные же из последних сил противостояли противникам. Несмотря на очевидную победу Орды, ночные эльфийки, тратя последний разумный дух, отправляли в воздух множество ярких вспышек, однако владеющие магией ордынцы противодействовали девушкам, посылая свои более концентрированные заклинания вдогонку. Эти магические линии хаотично переплетались между собой, ярко мелькая над головами, и периодически вспыхивали и растворялись после слияния в единый комок чар, пылающий искрами в буквальной невесомости. Лаэлина, ни капли не поколебавшись, кивнула и обняла син'дорай за шею в знак своей благодарности. Ардас, ответив коротким кивком головы, посмотрел в след исчезнувшей в тенях эльфийке и, глубоко вздохнув, снова развернулся к полю битвы. Он стоял на месте, крепко сжав рукоять своего меча, и осматривался по сторонам. В данный момент ему некуда было податься — все его союзники отлично справлялись с врагами. Некоторые ордынцы даже по трое стояли на одном пяточке, добивая дарнасских эльфиек. Ардас заметил, как некоторые из его отряда вели перед собой сгорбившихся скованных магией девушек Альянса, попутно с силой пихая их в спины. Сглотнув, рыцарь смерти проследил за тем, как группа скрылась в стенах крепости Кром'Гар. Его сердце сжалось от сочувствия к девушкам, но сам мужчина крепко стоял на ногах, снова озираясь во все стороны. — Ардас! Схвати ее! Син'дорай резко повернул голову, встав в боевую стойку, в сторону, откуда послышался оклик, и увидел разъяренную Нагару, стоящую в нескольких шагах от крепости и указывающую своим топором в сторону леса, по которому подобрались ордынцы к этой поляне и засели в кустах в засаде. Ардас быстро обернулся и увидел мелькнувший, а затем и вовсе исчезнувший в ветвях темный хвост. Не будь он эльфом, то вряд ли бы заметил его с такого большого расстояния. Мужчина рванул за друидом. Сухие ветки периодически задевали латные доспехи Ардаса и с хрустом ломались, когда он убегал дальше. Он не видел дикую кошку, в которую превратилась эльфийка, поскольку она применила на себя невидимость, но наложил на себя заклинание, ускоряющее его бег в несколько раз, замечая отлетающие в разные стороны ветки, по которым, судя по всему, бежали лапы девушки. Затем син'дорай принялся медленно проговаривать в голове слова для "Хватки смерти" и бежал всё быстрее и быстрее. Эльфийка, ни капли не уступая в скорости врагу, изо всех сил бежала прочь, периодически поглядывая назад и проверяя, следует ли еще за ней эльф крови. В ее ушах пульс отчеканивал невероятно быстрый ритм, а лапы гудели от такой скорости и впивающихся иголок в подушечки, но девушка безостановочно мчалась вперед. Взошедшая на небо луна придавала друиду силы, и эльфийка взмолилась Элуне, чтобы та помогла ей благополучно убежать от врага. Спустя несколько метров всё такого же изнурительного бега кошка заметила поворот влево и резко свернула по этой дороге, в надежде скрыться от преследователя. Через некоторое время она, наконец, немного замедлилась и повернула голову назад, чтобы посмотреть, бежит ли еще за ней ордынец. Увидев сзади себя лишь едва колышущиеся ветки деревьев от снующего легкого ветерка, она остановилась и настороженно осмотрелась, ведя пушистыми ушами. До её слуха донеслись только клацанье зубов какого-то грызуна о скорлупу местных малочисленных орехов и уханья совы, поэтому, расслабившись, она выдохнула. Инстинкт дикой кошки не покидал её ни на секунду, поэтому уши друида, как локаторы, с четкостью улавливали все посторонние звуки вокруг. Эльфийка встала на все четыре лапы и превратилась в свой привычный облик, наложив на себя заклинание исцеления. Когда вокруг нее образовался зеленый ореол, девушка собрала длинные волосы цвета нордскольского снега в хвост и принялась читать заклинание превращения в птицу, поскольку сейчас она была уже далеко от эльфа крови и спокойно могла пересечь границу между Когтистыми горами и Ясеневым лесом, чтобы добраться до Астранаара, где она собиралась звать подмогу для отмщения ордынцам. Но, видимо, Элуна сегодня ей не благоволила, и она почувствовала, как струйки темной магии, создающие в своем переплетении когтистую руку натрезима, душа за шею, подняли её над землей и притягивали к дереву, возле которого с вытянутой вперед напряженной рукой стоял гнавшийся за ней рыцарь смерти. Ардас с каменным лицом выдержал ошарашенный и полностью ненавидящий взгляд эльфийки и отпустил заклинание, отчего девушка упала на землю и ударилась об нее головой. Удар был не сильный, но и его хватило, чтобы дарнасская представительница схватилась за затылок и поморщилась. Рыцарь смерти присел перед ней на корточки, заглянув в распахнувшиеся глаза. За долю секунды он разглядел в них за ширмой белоснежного огня ненависть — ни тени страха — сплошная ненависть. Несмотря на принадлежность разным фракциям, син'дорай был очарован ночной эльфийкой и её упористым взглядом, который мог испепелить даже без применения каких-либо магических или физических усилий. Её выпавшие из хвоста волосы при свете сочившихся сквозь ветви лучей луны отливали мягкой серебрянкой и обессиленно свисали с головы, закрывая несколькими прядями часть лица от откуда ни взявшегося ветра. Её заключенная в кожаный доспех грудь тяжело вздымалась, а глаза всё так же с ненавистью и презрением смотрели на Ардаса. Эльф крови встал и убрал меч в ножны, с глухим, но громким стуком шлепнув гардой по их краям. Он почувствовал внутри странное ощущение, сопровождающееся желанием забрать эльфийку с собой, но не для того, чтобы передать своим командирам, а чтобы спрятать и уберечь. — Как твое имя? — спросил Ардас, смотря на сидящую на земле девушку. — Катись к демонам, — огрызнулась та, оскалив зубы. Рыцарь смерти всплеснул бровями. — Странное имя, — иронично сказал он. — Хотя, от вас чего угодно можно ожидать. Друид по-тигриному зарокотала, издавая из глотки тихий рык. Ардас протянул бледнокожей эльфийке руку, дабы помочь встать, но она с хлопком ударила тыльной стороной ладони по ней, отшвырнув от себя в сторону, и встала самостоятельно, подняв голову вверх, чтобы еще раз окинуть злостью своего обидчика. — Ну что, син'дорай, бери меня в заложницы, — язвительно усмехнулась она, понимая, что ничего предпринять не может, поскольку рыцарь смерти с легкостью мог подставить ей ловушку, от которой она даже могла отправиться к праотцам. Тот совершенно спокойно вскинул брови. — С чего ты решила, что я буду это делать? — спросил он. Та прыснула от ироничного смеха. — Для чего ты тогда за мной гнался? Ардас со скрытым упоением смотрел друиду в глаза, погружаясь в их белую туманность. Он чувствовал её близкое дыхание, рассеянным эхом отдающееся на его лице, и природные чары, манящие к ней навстречу. — Эй, увалень, — оторвала его от глубоких мыслей девушка, и резко мужчина вернулся в реальность. Не успел он раскрыть и рта, как с той стороны, откуда бежали эльфы, послышался зов Сурата. Ардас обернулся на оклик, быстро соображая, что делать. До него дошла дрожь друида, которая, поджав уши, заозиралась по сторонам в поисках очередной засады. Рыцарь смерти достал из ножен свой меч, отчего эльфийка только сильнее запаниковала. Её сердце буквально разрывало грудь на части своим бешеным стуком, а в мозг поступил адреналин, от которого она мало стала соображать, уставившись на широкое пламенное лезвие. — Беги отсюда, — тихо произнес Ардас, не поворачивая головы к девушке. Та подняла на него голову с приоткрытым ртом и заметила, как глаза ордынца начали заливаться синевой и полыхать голубоватым огнем. — Что? — нахмуренно переспросила эльфийка. — Уходи. — Я не брошу свой народ, — огрызнулась она, не двигаясь с места. Рыцарь смерти повернулся к ней, подтолкнув за спину прочь от места, на котором они сейчас находились. Пылающий ледяным пламенем рунический меч уже твердо лежал рукояткой в руке мужчины и был готов ко всему, что задумал для него его хозяин. — От тебя мертвой им толку не будет, — ответил Ардас, обернувшись к девушке. — Большинство твоих соратниц погибли. Остальные — в плену. Ты хочешь оказаться на месте кого-то из них? Эльфийка задумалась, глядя на сверкающий ледяной меч. Она не могла позволить оставить неотомщенным свой народ, но, оставшись единственной выжившей, которой дают шанс вернуться домой, девушка сделала правильный выбор. В последний раз бросив на син'дорай взгляд, она создала в руках магический комок, вскинув который вверх, обратилась в птицу и взлетела, пролетая между частыми ветками. Ардас, вскинув голову, следил за ней и, когда она с громким птичьим криком вылетела из леса, взмахнул мечом, отчего по всей округе раздался смачный хлопок, а сам рыцарь смерти, закричав, упал на землю. Сурат, шедший в это время по хрустящим сухим веткам, услышав вскрик своего друга, со всех ног бросился в ту сторону, откуда он донесся. Со всей силы размахивая руками, тролль с диким треском ломал ветки, которые только попадались ему по дороге. Наконец, он увидел корчащегося на земле Ардаса, который держался за живот, согнувшись калачом на боку. Прочертив острыми коленками по покрытой острыми щепами и иголками земле, шаман проскользил к другу и развернул его на спину. Пробитая латная броня в зоне брюха пропускала через себя ручей крови, заставляя своего обладателя стонать от боли. Сурат внимательней осмотрел рану. На зазубренной щели острыми рытвинами серебрились осколки, похожие на остекленевший лед, коими зачастую разбрасывались рыцари смерти. Выходит, на Ардаса напал такой же, как и он, некогда бывший служитель Короля-Лича? Шаман провел всеми своими тремя пальцами по латам, спустя некоторое время закрыв глаза. Он ощупывал острые зубцы и выемки, которые по своему рельефу напоминали неограненный малахит, и читал заклинание, способное вылечить рыцаря смерти. — Спасибо, — прокряхтел Ардас, чувствуя, как полученная рана начала затягиваться. Тролль коротко кивнул. Он все так же продолжал водить рукой над животом эльфа, закончив при этом произносить заклинание. Магические легкие линии, напоминающие по своим очертаниям струйки чистой воды, кружили рядом с рукой Сурата, обвивая её по локоть в непрекращающийся водопад чар, и проникали под латы Ардаса, залечивая ранение. — На тебя напала рыцарь смерти? — спросил шаман, не отвлекаясь от своего дела. Ардас лежал, не шевелясь, и глубоко вздохнул. — Да, — еще слабо ответил он. — Отвлекла меня вурдалаками — думал, мои по харям получить захотели — а потом напала. Я даже сообразить ничего не успел. Сурат снова кивнул. Он прекрасно знал, что друг врет, поскольку сам видел, что син'дорай гнался за друидом. Причин, по которым он не мог рассказать троллю всю правду, шаман не понимал, но, раз есть что скрывать, значит так тому и быть. Когда придет время, Ардас расскажет всё сам. Все-таки, лучшие друзья и созданы для того, чтобы поддерживать друг друга в какой-то трудной ситуации. Но, не смотря на все понимание, тролль с некой обидой встал на ноги и, окинув взглядом поднимающегося вслед за ним друга, зашагал в сторону крепости, где их двоих ждали командиры. Сурат рьяно пытался надеяться, что это время скоро придет... В противном случае — Зандаларское коренное любопытство возьмет над ним верх.