Глава 1 "Проклятие Ояширо-сама" часть 20. (1/1)

Pov Эйприл Когда я проснулась, то почувствовала бессилие и головную боль."Пробуждение нынче утром оказалось... тяжёлым", - подумала я, протерев сонные глаза.Я встала и, не заправив кровать, не умывшись, не почистив зубы и не переодевшись, спустилась вниз.Войдя на кухню, я молча села за стол и так же молча принялась есть овсянку, но получалось это у меня очень медленно.—Что-то не так, Эйприл?— спросил меня папа.— Ты выглядишь бледной. Во сколько ты легла?"Похоже, папа заметил мой нездоровый вид..."- пронеслось в моей голове. ... я просыпалась той ночью... снова и снова из-за чьего-то присутствия.Перед дверью в мою комнату... ощутимо кто-то стоял. Я пыталась убедить подсознание, что там никого нет, что воображение шалит, и насильно укладывала себя спать.... но, наконец, не вытерпев, я собрала волю в кулак... и открыла дверь... разумеется, там никого не было.Такое повторялось целую ночь, где-то ещё три раза... а, может, и больше, я просто не помню... Хорошо хоть, до стола с завтраком добралась.—Кажись, простудилась, — ответила я, соврав.— Есть особо не хочется.—У тебя жар?— спросил меня отец.— Что делать будешь? В школу сможешь пойти?Если даже пойду в школу, мы же учимся сами по себе, так что... пропуск одного денька не повредит, правда же?"Может быть... может, плохое самочувствие с недавнего времени действительно из-за простуды?"- задумалась я.- "Если я приму лекарство и денёк отлежусь, наверное, завтра смогу всем улыбаться".*Динь-динь!* Испугавшись, я сначала метнула взгляд на дверь, потом на часы."... более десяти минут прошли с назначенного времени встречи с Майком", - подумала я.- "... вот он и пришёл".—За тобой пришёл Майки, — сказал мне папа, тоже посмотрев на часы, а затем спросил:—... что собираешься делать? Остаёшься дома? Если быть честной, Микеланджело - человек не такой уж плохой. Он ОЧЕНЬ энергичный, гиперактивный, весёлый, добрый по отношению к своим друзьям, одноклассникам и своему дяде по маминой линии. Иногда проявляет заботу ко мне. Но ИНОГДА он парой доставучий, хитрый, ехидный, не щадящий меня в своих пранках и подставах, дьявол!Конечно же, у этого весельчака есть свои странности, но они не делают его плохим."Раз так, то... почему я его боюсь?.."- задумалась я.- "Нет... в том виновен не Майки. Если кто и виновен, то только я... всё из-за простуды... наверное".—Я остаюсь, — вяло ответила я.—Хорошо, я пойду и скажу ему, что ты не пойдёшь, — сказал отец, вздохнув. Уже доев свой завтрак, папа пошёл в переднюю. Чтоб воротиться в комнату, надо пройти мимо прихожей.Я не хочу видеться с Микеланджело, поэтому ложусь на диван, укрываюсь одеялом и закрываю глаза.Крайние две ночи выспаться не получилось, поэтому сейчас глубокий сон приходит быстро.****** Я хотела всего лишь прилечь, но, проснувшись, заметила, что уже почти полдень.Я позвала отца, но никто не откликнулся; на столе стоял готовый обед, а рядом лежала записка."Кажется, папа куда-то уехал", - подумала я.- "Он мне как-то говорил, что у него будет консилиум с другими врачами из Океномии".В записке было сказано, что так оно и есть и, что папа вернётся к ужину, правда, может и припоздниться. Я подошла к тумбочке и открыла ящик. В нём лежал страховой полис."Мне следует сходить в клинику", - пришла ко мне мысль.Я взяла страховой полис и нарисованную карту с указаниями, как пройти в клинику, которая торчала из какой-то большой записной книжки.Затем я посмотрела на свой обед, который приготовил папа."Обед, хм, больше похож на остатки завтрака..."- подумала я, рассмотрев недоеденную мною кашу. Заморив слегка червячка, я пошла к доктору.****** Обычно у меня нет причин ходить по этой дороге будним днём в полдень."... странно, уже от простой ходьбы мне неловко", - подумала я, шагая вперёд, при этом скромно оглядываясь.Следуя папиной карте, я шла по неведанному пути; вскоре показалась табличка с названием клиники.На табличке было изящно выведено: "Медицинская клиника Рокуэлла"."Ого!"- в мыслях удивилась я, после прочитанного.- "Я, конечно, знала, что отец Дона тут работает, но не знала, что это ЕГО клиника!". Затем я начала рассматривать само здание."Медицинские клиники - обычно, небольшие здания, но, учитывая размеры Хинамидзавы, эта клиника слишком роскошна", - подумала я, с ещё большим удивлением рассматривая большое, белое и чистое здание.У неё даже своя стоянка имелась, на которой несколько мест отвели под автобусы."Много же денег он зарабатывает с другим рабочим персоналом..."- в шоке подумала я.- "Донни... у тебя классный отец!".Решив больше не медлить, я вошла в здание и села на свободное место. Рассеянно поджидая очереди, я тихо сидела в хорошо вентилируемой приёмной. Стены в приёмной были серо-фиолетовыми, где-то в углу стояла маленькая полка с детскими книжками. На административном столе, в качестве декораций, лежали странные вещи... например, игрушечный крокодил.—Эйприл О'Нил, пройдите, пожалуйста, в комнату для обследования, — сказал мне женский голос из рации, что висела на стене.Я встала и пошла искать кабинет для обследований. К моему счастью, далеко идти не пришлось. Когда я вошла в комнату, начала всё в ней рассматривать.Занавески были зелёные, а обои серые как шкаф и тумбочка, что стояли спереди кровати. С левой стороны стоял серый рабочий стол с тёмно-серым почти чёрным компом. Стол был не офисным, а обычным, серого цвета; за ним сидел какой-то доктор с пепельными волосами, серыми глазами, с серым свитером и... серыми штанами."Господи... здесь всё серое... кроме занавесок", - подумала я.После того как я ответила на несколько вопросов чересчур говорливого доктора, тот ожидаемо сказал: "Похоже на простуду".Мне сделали укол и надавали на три дня таблеток.... мне показалось, что их многовато, но если они смогут прогнать подавленность крайних дней, тогда оно того стоит.****** Заплатив по счёту и зайдя в туалет, я уже хотела пойти домой, как услышала двух судачащих седовласых мужчин.Конечно, я не собиралась их слушать... если бы не то слово...—... истинно говорю, её демоны унесли, — сказал один старик.—Как знать? Да сбежала, небось, — сказал другой старик.— Да с таким строгим и требовательным мужем любая женщина убежит, даже не сказав ни слова.—Та с кем и куды?— спросил его старик, говоря со старческим говором.—Помнишь того мужика из Америки, который всё приезжал-от?— спросил второй старик, имея такой же старческий говор.— Накаченный с большущей камерой. Не слыхал, як они познакомились?"... они что, про мистера Бредфорда говорят?!"- вопросительно удивилась я. Уши сами собой навострились.—Хто знаить...— сказал первый старик.— Но ить сбегать-то надо по правилам, нет? Она ни записки, ни письма об отставке после ся не оставила.—П-таму и называется, шо сбежала, шо ничё не оставила, — сказал второй старик.—... жаль, шо мы её не завидим боле, така приятна женщина была...— вздохнув, сказал первый старик.—Э, Акане-сан не пропадё-о-от, — сказал второй старик, успокаивая первого.— Нихде не пропадёт, усюду справится."Они сказали, Акане-сан? А, всё, вспомнила, это жена мистера Судзуки и мать Карай", - вспомнила я. И снова тень Ояширо-сама пересекла мой путь.Я послушала ещё немного, но, когда они начали говорить о рыбалке, сдалась и затопала домой.Даже вдали от школьной повседневности я не могла укрыться от тени Ояширо-сама.... но чего ещё ожидать?Ояширо-сама - хранитель Хинамидзавы, в конце-то концов. Пока я в Хинамидзаве, от него не скрыться.****** Неожиданно мне захотелось есть - видать, виновата прогулка."На сдачу можно купить сладкую булочку по дороге домой", - подумала я, нащупав в кармане шорт деньги.С такими мыслями я повернула на знакомую улицу. Тогда-то из-за спины раздался громкий гудок."... я, что, мешаю движению?"- призадумалась я.Я слегка сместилась к обочине, но машина продолжала гудеть, и я, разозлившись, повернулась кругом.—Эйприл О'Ни-и-ил!— радостно окликнул меня мистер Куртцман.— Доброго вам дня!Черноглазый живо махал рукой, высунувшись из шумевшего кондиционером автомобиля.—Что это вы сегодня?— спросил меня мистер Куртцман, усмехнувшись.— Отдыхаете от школы?—Я-я н-нехорошо себя чувствую, так что сегодня отдыхаю, — занервничав, ответила я.— Как раз собиралась купить обед и пойти домой.—О, как вовремя, — сказал черноглазый, улыбаясь.— Я сам как раз еду за едой. Не желаете присоединиться? Если вам это не повредит, конечно же. Я просто шла домой, чтобы прилечь.... и не то чтобы у меня простуда.—Думаю, едва ли местная закусочная нас устроит, — сказал мне мистер Куртцман, намекая на то, что он предлагает мне сходить с ним в какое-нибудь кафе или ресторан, чтобы не только поесть, но и очевидно побеседовать.— Поехали в город. Вас устроит, если я поеду несколько быстро? Я знаю там хороший ресторанчик. Понемногу, но я начала понимать окольный стиль разговора этого мужчины.Впрочем, я так и знала, что он захочет поговорить о чём-либо, что в Хинамидзаве обсуждать затруднительно. Я забралась в хорошо промороженную машину Джека Куртцмана.Изнутри жаркое солнце, висевшее снаружи, казалось обманкой.—Извиняюсь за столь долгий разговор прошлой ночью, — извинился мужчина.— Отец на вас не рассердился?—Не рассердился...Я вспомнила, как весельчак слушал ВЕСЬ телефонный разговор из-за двери.... даже в льющихся с неба лучах солнца... я не могла не содрогнуться.

Машина подпрыгнула и пересекла то место, где сельская дорога сменялась асфальтом.Внезапно вспомнив кое-что, я повернулась назад."... верно. Здесь погиб мистер Бредфорд",- пронеслось в голове.—... расследование дела Криса Бредфорда зашло в тупик, — сказал Джек Куртцман, глядя на меня уголком глаза.— Из его ненормального выскрёбывания собственной глотки ногтями я заключил, что на него так подействовал какой-то наркотик-галлюциноген... однако в мире нет быстродействующих наркотиков с таким действием. Конечно же, при вскрытии мы опиралась на эту вероятность... но никаких зацепок найти не смогли.—Это... в манге такое рисуют и в фильмах снимают, да?— спросила я.— Наркотик, не оставляющий следов после употребления или что-то вроде того...

—Такой препарат существует, — сказал мне мужчина.— Как его там?.. холин сукцинил-чего-то?.. в общем, есть такой препарат. Однако вряд ли есть что-то, что вызывает такие же симптомы, как у Криса Бредфорда.—... так вы... говорите, что полиция считает, что его убило проклятие!?— удивившись, спросила я. Я не призирала полицию за трусость.... я просто не терплю того, что они называют причину загадочной гибели фотографа проклятием.—К сожалению, так оно и есть, — тяжело вздохнув, сказал Джек Куртцман.— Впрочем, если забыть причину смерти, его, несомненно, окружили перед смертью и атаковали несколько человек... нет сомнений, преступление совершили люди, а не проклятие.После слов мужчины от сердца чуток отлегло.****** Мы прибыли на пустынную (всё же более оживлённую, чем Хинамидзава) привокзальную площадь.Мистер Куртцман остановил машину рядом с рестораном и вошёл в него. Я зашла за ним внутрь. В помещении было людно, но сейчас тут были только взрослые. Да и что здесь делать детишкам посреди школьного дня?—Столик на двоих, пожалуйста, — сказал черноглазый официанту.— На куря... впрочем, нет, потерплю. Некурящие.—Сюда, пожалуйста, — сказал нам официант, указав на свободное место.— Когда будете готовы сделать заказ, пожалуйста, позовите.Элегантно одетый официант с чёрными зализанными волосами, серебряными глазами и тоненькими длинными усами провёл нас к столику, где я села напротив мистера Куртцмана.—Ну, как считаешь?— спросил меня черноглазый, улыбнувшись.— Разве эти хорошо и элегантно одетые официанты с хорошими манерами, не мечта любой девушки?—А? Ну... они... не знаю?!—... это местечко ПРЕВЕСЬМА известно, увидишь, — так же улыбаясь, заверил меня мистер Куртцман.— Скорее за своих официантов, чем за еду, не так ли?—Только не говорите, что этот ресторан для женской аудитории...— сказала я, покосившись на черноглазого.—Смахиваете всё на лету, мисс Эйприл! — радостно сказал мне Джек Куртцман.— Этот ресторан был создан для женщин! Поначалу для богатых, но потом он стал для всех... конечно, некоторые мужчины тоже посещают этот ресторан, но только те, чья работа ближе к этому месту.—И таких мало?— спросила я, заглядывая в меню.—Да...— ответил мужчина, тоже начиная смотреть в меню.— Таких только 10 или 8 процентов.Когда принесли сделанный нами заказ, я призадумалась:"... а может, хороши не только официанты, но и еда?" Болтая ни о чём, мы прикончили заказ, после чего пришёл кофе Джека Куртцмана.—Помните, я вчера упомянул старинные предания Хинамидзавы?— спросил меня мужчина, напоминая.—Ага, — ответила я.— Помниться, вы рассказывали о том, как она раньше звалась "деревней демонов-людоедов".—Я сам знаю немного, посему нынешним утром спросил одну престарелую женщину, которая была бабушкой одного полицейского, — сказал Джек Куртцман.С этими словами мужчина достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок.—Как известно, в далёком прошлом Хинамидзава называлась "Онигафучи", — сказал мистер Куртцман.—Онигафучи... "бездна демонов"?— спросила я.— Грозное название...—Оно и поныне используется, — сказал черноглазый.— Болото, в котором утопилась жена священника, до сих пор зовётся Онигафучи. По рассказам, своим дном болото спускается в землю демонов. Ясен пень, мне никто не говорил про какое-то жуткое болото...—И не только, — продолжил мистер Куртцман.— Онигафучи боялись, но в то же время чтили."Страх и почёт... один из путей создания себе идола", - подумала я.Деревня нелюдей...—Демонов считали своего рода отшельниками-чародеями, — начал рассказывать черноглазый.— Например, мучающихся от неизлечимых недугов деревенских приносили к Онигафучи на излечение. Их называли демонами, но... теперь они больше похожи на длинноносых тэнгу или горных отшельников.—Что-то эти демоны не похожи на плохой народ, — сказала я, обдумав рассказ Джека Куртцмана.—Но людей они всё же поедали, — сказал мужчина.— В старой байке, что мне рассказала та старушка, мать принесла своего сыночка на исцеление, в уплату хотели съесть её! Так, во всяком случае, говорится в сказке.—... ценой за излечение своего сына... была она сама?!— в шоке спросила я, чуть не закричав на весь ресторан.— Но... они же не согласились на такие условия?—Конечно же, нет, они убежали, — ответил Джек Куртцман.— Но тогда все демоны в Онигафучи поднялись в погоню за ними, ну, и поймали."Все демоны?!."- в мыслях удивилась я.... моё воображение нарисовало довольно-таки устрашающую картину.—В итоге, сожрали как мать, так и сына, — закончил рассказывать мужчина.— Конец.—Что-то в этой истории не так, — сказала я, вспоминая всё до мелочей.— Раз их обоих съели, сказ передавать вроде бы некому.—А?.. а-ха-ха-ха!— весело рассмеялся Джек Куртцман.— Да, подобных баек полно, не правда ли?

Мужчина с ухающим смехом пригубил кофе, словно и не страшную сказку рассказывал.—Однако же... про то же самое говорят и другие сказки, — перестав смеяться, сказал Джек Куртцман.— Демоны Онигафучи охотились на своих жертв стаями. Нежданно-негаданно мне припомнилась речь Леонардо о том, как жители деревни сплотились воедино против строительства дамбы.... "сплотились воедино" - вот что всплыло в памяти от старых сказок.—Похоже, что загоняли всегда одиночек, выбранных наперёд, — начал рассказывать черноглазый.—... что?— в недоумении спросила я."Я не могу этого пропустить", - подумала я, после слов полицейского.Мистер Куртцман, как видно, разделял мои мысли, так как лицо его посуровело.—По словам той старушки, во время "охоты на демонов" никому не дозволялось мешать, — продолжил черноглазый.— Велели закрывать все дома и прятаться под одеялами.—... и что это значит?— так же недоумевая, спросила я.—Помогать умерщвляемому, давать ему приют запрещалось, — начал отвечать мистер Куртцман.— Пока жители посёлка не ставили палок охоте в колёса, их не трогали. Такое вот правило. Иными словами - жертве не помогать. Просто, следуя правилу, притворяйся, что ничего не видишь..."Это... это неправильно, просто оставлять жертв и притворяться, что ничего не случилось!"- в мыслях возмутилась я.- "Неужели никто не отважится им помочь?!"—А что случалось с теми, кто нарушал правило?— спросила я.—Как знать?.. они же всё-таки демоны-людоеды. Многое в его россказнях меня беспокоило.... слишком уж хорошо они подходят к его мнению о том, что в преступление вносит лепту вся деревня."Если даже участвовали не все, может быть, пока одни "охотились", другие "прятались под одеялами", позволяя жертве погибнуть?.."- задумалась я.Свои мысли вслух я произнести побоялась.—... так, мистер Куртцман... вы считаете, что в преступлении участвовала вся деревня или несколько её жителей?..— спросила я, чтобы убедиться в лживости своей догадки.—А сами как думаете?— улыбнувшись, спросил меня черноглазый, а затем обратился к проходившему мимо официанту:—А можно ли новую чашечку кофе?"Эй, вопрос-то я задала!"- в мыслях возмутилась я.- "... хотя, может... мы оба ждём, что другой произнесёт те слова, которые не хотим говорить сами?.." Пока официант наливал кофе, мы сидели молча.—... с того, прошлого лета, когда пропала Мона Лиза, у меня зрели подозрения, — пробормотал мистер Куртцман, когда официант ушёл к другому столику, при этом глядя на завитки молока у себя в кофе.— И про её друзей... другими словами, ваших друзей... совсем чуть-чуть их заподозрил, понимаете? В общем, я взял на себя смелость пробить по ним кое-какие данные.До этого я разгневалась на мужчину за подозрения в адрес моих друзей... но нынче всё было не так.—История довольно скучная, — предупредил меня Джек Куртцман, а затем сказал:—... Эйприл О'Нил, если вам надоест, говорите прямо, я тут же остановлюсь.Первый раз я видела полицейского столь серьёзным.... на деле он спрашивает, готова ли я к тому, что услышу? Несколько раз мне пришлось пожалеть о том, что спрашивала этого мужчину. Однако... даже в тех предыдущих беседах я не видела угрозы...В подсознании колоколом забила тревога."Остановись, Эйприл!"- крикнул мой внутренний голос.- "Это, вероятно, последний!.."Глубоко вздохнув, я заставила этот голос замолчать."... от правды я убегать не стану!"- в мыслях решила я, сжав руки в кулаки.Я вздохнула ещё раз и, открыв рот, сказала:—... прошу любезно. Джек Куртцман поглядел мне в глаза, проверяя услышанное. И, убедившись в моей непреклонности, начал:—Первым убитым был распорядитель постройки, а до того он схватывался с Леонардо Хамато сколько-то раз.Полицейский уже говорил, что синеглазый брюнет в способах не стеснялся.... вообще-то Леонардо - спокойная и хладнокровная личность, но когда он разгорячится, подобное нетрудно представить.—На втором году с парой, поддерживавшей постройку дамбы, стрясся несчастный случай, — продолжил мужчина.— На месте находился также их сын... его имя - Микеланджело Ёсикава.—Что?!— в шоке спросила я.— Вы сказали Микеланджело... Майки?! Мистер Куртцман хмуро на меня глянул, показывая, чтоб я не кричала.—В третьем году погибли дочь синтоистского священника, и его жена, — продолжил черноглазый.— Как вы уже знаете, этим священником является Усаги Миямото - глава своего клана. Он, как и Тайлер Рокуэлл помогал родителям Микеланджело, но деревня это не одобряла, кроме семьи Хамато Йоши и его самого. А так же я слышал, что дочь священника общалась с Микеланджело и часто с ним играла.—Угу.—Виновниками в том и четвёртом году могли быть те, кто устроил заговор против них, чтобы они больше не защищали врагов деревни, и убийства с похищением были как предупреждение и угроза.—А что дальше?..— спросила я.—В пятом году, как вам известно, погиб сын Машими Юкио, а его дочка пропала, — продолжил мистер Куртцман.— Кстати, мне говорили, что дети Машими Юкио хорошо общались с Леонардо, но потом они ОЧЕНЬ сильно поссорились, а из-за чего, никто не знает. И это произошло за два дня до Ватанагаши. Отпив кофе, мистер Куртцман продолжил рассказывать о своих подозрениях. В шестом году он заподозрил убийцу, которого мог нанять Машими Юкио или его ниндзя, чтобы убить ненавистную тёщу; а его жена действительно умерла от сердечного приступа. В седьмом году он заподозрил в пропаже самого старшего Хамато его жену, чтобы та смогла получить больше наследства, чем её сын и старший внук. А в смерти матери Усаги Миямото, черноглазый заподозрил, что против того всё ещё идёт заговор.В восьмом году смерть и пропажу мистер Куртцман приписал тем же деревенским, так как жертвами были бабушка и дедушка весельчака по маминой линии. В девятом году черноглазый снова заподозрил деревенских... жертвами были дедушка и бабушка Микеланджело по папиной линии. Джек Куртцман даже мельком сказал, что не только людей поддерживающих строительство дамбы считали врагами, которых надо немедленно истребить, но и их родственников.В десятом году мужчина снова предположил заговор против священника. А в одиннадцатом году снова приписал заговор в убийстве тёте Усаги Миямото. В пропаже друга отца старшего Хамато он предположил, что виновен какой-то профессиональный убийца, который настолько умён, что не оставил каких-нибудь следов.—Вы уже знаете про домохозяйку, погибшую в прошлом году, — начал говорить о двенадцатом Ватанагаши Джек Куртцман, допив кофе.— Она приходилась женой дяди Микеланджело по папиной линии... после того как он потерял своих родителей в том печальном происшествии, его отдали бабушке и дедушки по маминой линии, но когда и с ними случилось несчастие, его отдали на попечение дяде и тёте тоже по маминой линии. Они несколько лет прожили в Хинамидзаве, а когда Микеланджело исполнилось тринадцать, переехали. Потом, его тётя и дядя развелись, и им пришлось вернуться из-за проблем с деньгами. Так как дядя не мог его обеспечить, его отдали тёте и дяде по папиной линии. В семью жертвы. У меня пересохли губы... я даже забыла закрыть раскрывшийся рот.Те происшествия странны сами по себе, но я вовсе не подозревала, что мне до них - только протяни руку... а теперь я слышу, как они сливаются в одно целое, в кольцо вокруг моих ног...—Между прочим... двенадцатой пропажей была Мона Лиза, которая дружила с Леонардо Хамато, Рафаэлем Хамато, Донателло Рокуэллом и Микеланджело Ёсикавой, — закончил говорить о жертвах мужчина.—Э... то... а... погодите... погодите минуту, пожалуйста...— еле-еле выговорила я. Захлебнув стакан холодной воды, я вытерла лицо мокрым полотенцем."Спокойно, Эйприл!.."- сказала я себе в мыслях, глубоко вздохнув.Однако же Джек Куртцман жесток... не дав мне опомниться, он продолжил говорить то, что я больше всего... не должна была слышать...—Почему-то в основном все жертвы неким образом связаны с кругом ваших друзей, — строгим и серьёзным тоном сказал мужчина.—... да так совпало!— крикнула я, найдя в себе силы сделать это.—Тише, тише, мисс Эйприл...— переменившись в голосе, спокойным тоном сказал мне Джек Куртцман.— Все смотрят..."Лео?.. Майки?! ВЫ ЧТО НЕСЁТЕ, КАК ОНИ С ЭТИМ СВЯЗАНЫ?!?!"- громко крича, спросила я в мыслях.- "Все мои друзья связаны с этими преступлениями... ТАК ВЫ ГОВОРИТЕ?!?!... невозможно... невозможно!" В моих мыслях постоянно крутилось слово "невозможно", которое уверяло, что мои друзья не могли совершить такое, ведь... когда произошло первое преступление, все они были очень маленькими... наверное, им было года три или четыре, а синеглазому брюнету было бы пять лет. Мои друзья не могли бы убить кого-то, будучи детьми!"Ах да, Донни же ни при чём!"- вспомнила я.- "Мистер Куртцман говорил, что мать Дона мог убить убийца, а значит... Донни чистый!"Когда я сказала это мужчине, он сказал то, что ОЧЕНЬ СИЛЬНО повергло меня в шок:—Вообще-то... в одном происшествии он связан... ещё как связан... он может быть связан с убийством домохозяйки... тёти Микеланджело.—Ч... ЧТО?!?!—Мисс Эйприл, успокойтесь и дайте мне всё объяснить...— спокойным голосом сказал Джек Куртцман, успокаивая меня.— Я начну с самого начала, чтобы потом вам было всё понятно.Я сделала глубокий вдох и выдохнула, после чего начала слушать его рассказ.****** Донателло Рокуэлл был очень тихим и необщительным мальчиком, который больше всего предпочитал сидеть дома, читать книги, изучать научные предметы, играть в шахматы и в другие, развивающие интеллект, игры.Друзей или знакомых из детей у него не было. Единственным его лучшим другом был пёс Хатико, которого купили в зоомагазине шесть лет назад.Донателло не было одиноко. Хоть у него и не было друзей среди сверстников, его это вполне устраивало. Но когда он узнал от матери, что у него будет младший брат, он был в не себя от счастья. Донателло много раз себе представлял, как он будет проводить время с братом, помогать ему делать уроки, учить говорить, читать, ходить, играть с ним в шахматы. Когда Тайлер Рокуэлл взял отпуск, он предложил своей семье отдохнуть в отеле, на что все согласились. После того происшествия в отеле, Донателло стал ещё более замкнутым. Он не хотел себе новую маму, он не хотел себе приёмного брата, он не хотел новую собаку... он вообще ничего не хотел.Но когда он в семь лет пошёл в школу, он встретил там Микеланджело, который везде за ним ходил, чтобы утешить и развеселить его, и даже подружиться. Поначалу, Донателло не хотел дружить с ним и даже кричал на него и прогонял, но тот не сдавался в своём желании подружиться с ним, и в итоге... они подружились.Они подружились в тот день, когда Донателло обижали другие дети, которые говорили ему, что он ботаник и жалкий трус, который не может дать отпор, и что его изобретения никому неинтересны. Но Микеланджело говорил ему обратное, и даже сказал, что Донателло может в будущем стать учёным и получить много премий. С того самого дня они стали друзьями, а потом они и вовсе стали друг другу как родные братья, которые проводили много времени вместе... вместе гуляли после школы, приходили друг другу в гости, даже ночевали друг у друга, вместе играли, вместе читали... конечно же разную литературу, делились секретами и переживаниями. Знаете... Тайлеру Рокуэллу даже казалось, что между ними есть что-то большее, пока он не узнал, что его сын влюбился в одну девушку.А теперь я чуть-чуть побольше расскажу о Микеланджело. Микеланджело Ёсикава с тётей и дядей переехали два года назад в пригород Ибараки и жили там до следующего года.Ну, в общем... согласно моему расследованию, незадолго до переезда обратно в Хинамидзаву, Микеланджело отстранили от посещения школы. Он как-то раз взял и перебил в школе все окна.******—М-МАЙКИ СДЕЛАЛ, ЧТО?!?!— спросила я в большом удивлении, перебив мистера Куртцмана.— П-ПЕРЕБИЛ В ШКОЛЕ ОКНА?!?!"Та самая... садовая головушка... Майки?!"- теперь в мыслях удивилась я.- "Не могу себе представить никак... сначала Лео, который является прилежным учеником в классе, потом Донни, которого ВСЕ считают гордостью нашей школы, а теперь ещё и Майки, которого мистер Куртцман считает не только задействованным во всём этом, но и поехавшим психопатом!.. а Донни вообще теперь убийца!"—Да, и, похоже, что после трёхдневного отстранения он в школу не вернулся, — ответил черноглазый, продолжив.— В то время он посещал невролога, который определил у него дизавтономию* и назначил на последующие несколько недель собеседования и лекарства."Так... теперь я начинаю понимать причину, по которой Майки так поступил. Такой болезней страдают люди как уравновешенные, так и нервозные", - подумала я, а затем призадумалась.- "... но... он такой беззаботный... так что оба образа ему не подходят..."—... так или иначе, записи бесед с Микеланджело имелись в бумагах доктора, к которому тот ходил...— сказал мистер Куртцман.— В них часто повторялось одно единственное слово.—Что за слово?..Я даже боялась спрашивать об этом, но всё равно решилась спросить. В ответ я услышала:—А слово такое: Ояширо-сама. Это слово будто прошлось по спине ледяной, клейкой ладонью..."... отчего Майки говорил про Ояширо-сама... когда ещё не явился в Хинамидзаву?"- призадумалась я.—Он поведал, что "Ояширо-сама" - что-то вроде призрака, который приходил в его дом ночь за ночью...— продолжил черноглазый.— Стоял над кроватью и глядел на него.... моё мышление после этих слов замерло.—Спустя некоторое время после официального развода дяди и тёти Микеланджело с ним вернулся в Хинамидзаву, — продолжил рассказывать мистер Куртцман.— Но... дяде пришлось отдать его на попечение другому дяде, так как у того были проблемы с работой и деньгами. Но... дядя, который был братом отца Микеланджело, был плохим человеком так же, как и его жена. Эти люди плохо обращались с ним, заставляли каждый день убирать дом до идеальной чистоты, заставляли его покупать алкоголь и сигареты, заставляли готовить только изысканные блюда, и заставляли делать перестановку, а за непослушание его избивали до полусмерти.—... ужас...—При этом у Микеланджело после нескольких дней этой тирании началась депрессия, но он скрывал её ото всех за улыбками и врал, что с ним всё хорошо, — продолжил мужчина.— И однажды, Донателло пошёл проследить за Микеланджело, потому что не верил в эти отговорки. Когда он увидел, что с Микеланджело плохо обращаются, он настолько сильно разозлился, что был готов сию же секунду ворваться в дом и убить взрослых. Сделав небольшую паузу, мужчина продолжил:—И, конечно же, он убил только тётю, которая пошла поздним вечером к холму, чтобы забрать новую мебель, оставшуюся там непонятным образом. Но... есть одна загвоздка... женщина была избита бейсбольной битой, при этом ОЧЕНЬ сильно, а у Донателло не хватило бы силёнок настолько избить кого-нибудь. Я слышал, что Мона Лиза, которая тоже не пошла в тот день на Ватанагаши, любила играть в бейсбол, и ещё то, что она сильная, так что... её силёнок бы хватило, чтобы нанести такой сильный удар, что аж кровь бы разлетелась во все стороны. Вместо мыслей мозг заполнили слепяще-белые звёзды... точь-в-точь как помехи, которые видны в телевизоре посреди ночи, когда телестанция прекращает вещание...В ушах тоже звенело...