Глава 1 "Проклятие Ояширо-сама" часть 19 (1/1)

Pov Эйприл Я нервно сглотнула, и звук вышел до страшного громкий."А вдруг он услышит?!"- в панике подумала я.После целую вечность длившегося безмолвия... весельчак всё-таки открыл рот.—Пойдём, — сказал Микеланджело спокойным голосом.— Довольно-таки похолодало."Это снова Майки..."- подумала я, рассмотрев весельчака, который теперь выглядел нормальным.Вновь улыбнувшись нормальной жизнерадостной улыбкой, Микеланджело повернулся и зашагал, словно ничего не случилось. Свободные от цепенящего взора колени дёрнулись, и я рухнула на землю...... не в силах пошевелить и пальцем, пока спина весельчака не скрылась из виду.—... кто... что, чёрт возьми... это было?— обливаясь холодным, липким потом, выдавливая голос наружу мелкими выдохами, задала я вопрос вновь. Кем была та штука... которая походила на Микеланджело?****** До самого ужина я, так и не придя в себя, маялась бездельем.Боялась ли гнева рыжика?"... нет, не в нём дело", - ответила я на свой же вопрос.- "То был не Майки. То было что-то ещё, притворяющееся Майком".Тогда... кто или что это было? Чистый, леденящий страх от одной мысли о нём начинает проявляться..."Раз то был не Майки, завтра я смогу спокойно с ним поговорить", - подумала я.Странно, но на душе полегчало. Пока лучше очистить от мыслей разум и не думать ни о чём. А то все мои мысли смешались в одну кучу и отвлекают меня.Сознание вернулось вместе с пришедшим снизу голосом папы.—Эйприл!— позвал меня отец.— Тебе звонок из книжного!"Книжного магазина? Что-то не припомню таких звонков", - призадумалась я.- "... впрочем - делать-то нечего". Я спустилась вниз и взяла трубку.—Звонит Джек Куртцман из книжного магазина Океномии, — раздался в трубке знакомый голос мужчины.— Мои сердечные извинения за звонок во столь поздний час.—Мистер Куртцман?.. это вы?— спросила я мужчину, не поверив.—Извиняюсь. Когда ваш отец взял трубку, я позволил себе представиться работником книжного магазина, — извинившись, объяснил мне мистер Куртцман.— Звонок из полиции обеспокоил бы его.Как видно, мужчина старался меня лишний раз не подставлять."Всё же? не хочу, чтоб папа слышал мой разговор с полицейским..."- подумала я, переключившись на переносную трубку. Я помчалась наверх, к себе в комнату.—Прошу прощения за поздний звонок, — снова извинился мистер Куртцман.— Честно скажу, вчера предоставленный мною номер - устаревший. Мои глубочайшие извинения. Не могли бы вы записать номер, который я вам сейчас продиктую?—А, конечно, — ответила я, закрыв дверь своей комнаты, — ну... готова.Он продиктовал свой рабочий номер, а я записала его на блокнотном листке. Я думала, что на этом и кончится, но он всё болтал безделицу, не давая повесить трубку.—Ну, и как оно продвигается, Эйприл О'Нил?— спросил меня черноглазый.— Привелось ли вам заметить что-нибудь странное?"Понятно... вот какова причина звонка", - в мыслях, тяжело вздохнула я. Его уклончивость, столь присущая взрослым, сбила меня с толку.—Мистер Куртцман... откуда вы?— спросила я.—Я из Америки, города Нью-Йорк, — начал отвечать мистер Куртцман.— Как только закончил учёбу, поступил на работу в отделение полиции... правда, на низкой должности... я должен был оставлять штрафы на неправильно припаркованных машинах... знаете, это было не то, чего я хотел. Я хотел там заниматься чем-то более серьёзным, а в итоге получил ЭТО.—Ну... не всегда бывает так, как хочется, — сказала я.— А что же дальше?—В один день, когда я оставил штраф на очередной машине, я увидел, что какой-то бандит похитил пятилетнюю девочку. Я тут же побежал за ним, — продолжил черноглазый.— Я бежал за этим бандитом по всему городу, при этом позвонив начальнику, но он сказал мне, что это не моё дело, и что я должен выполнять свои обязанности. Но я, не послушав его, продолжил гоняться за тем мерзавцем, и, когда я загнал его в тупик, вырубил железными крышками мусорных баков, хлопнув ими с обеих сторон ему по голове, словно музыкальными тарелками. После того, как приехали мои коллеги с чинами постарше и арестовали того мужчину, начальник меня уволил за то, что я не раздал оставшиеся штрафы.—Это было не справедливо! Вы же спасли маленькую девочку от бандита, который мог сделать с ней всё что угодно, а он уволил вас за то, что вы не до конца выполнили свою работу!— возмутилась я.—Сейчас, наверное, начальник другой и, я надеюсь, что он более ответственный, — сказал мистер Куртцман с надеждой в голосе.—А какие у вас дела были здесь?— спросила я.—После моего увольнения я переехал в эту страну, в Океномию, где, спустя несколько лет, меня повысили, и теперь я расследую дела с убийствами и многими другими случаями, — рассказал черноглазый, — особенно в Хинамидзаве."Что ж, раз он большую часть преступлений расследует в Хинамидзаве, то он должен что-то знать", - подумала я.—Эм-м-м, мистер Куртцман... вы знаете, что такое "Оникакуси"?— спросила я с любопытством.—Хм-м... оно значит, что кто-то вдруг берёт и навсегда пропадает, будучи похищенным демонами, — вспомнив, сказал мне Джек Куртцман.— Исключительное для данной местности выражение, но значит оно ровно то же, что и "унесение призраками" в других областях. Дядька гораздо старше меня сразу ответил на тот вопрос, который я задать друзьям не могла.От его незамедлительного, бесхитростного ответа мне стало чуточку лучше.—Хинамидзава раньше... хм-м-м, стоит ли вам говорить, Эйприл О'Нил?..— сказал полицейский, призадумавшись.—Прошу не важничать, мистер Куртцман!— крикнула я ему.— Не расскажете - и я ничего не скажу взамен!—О, нет-нет! Я не в том смысле, — быстро сказал мне Джек Куртцман.— Просто думаю, как бы вам не понравилось... дело в том, что в былые времена Хинамидзавы боялись, как "села, где живут демоны".—Демоны?— переспросила я.— Вы про тех, которые в аду с шипастыми дубинами и чёрными копьями ходят?—Не-е-е, не тех, скорее, про демонов-людоедов, — ответил полицейский.— Есть несколько страшных баек, в которых те спускались в деревню, похищали людей - да и съедали заживо."Видимо, сему действию и дали название "оникакуси" ", - подумала я, после слов Джека Куртцмана.—... я слышала, что "проклятие" и "унесение демонами" происходят всегда одновременно, — вспомнив, сказала я, — что бы это значило?Я знала, что двенадцать лет подряд люди гибли и пропадали странным образом. Но я не знала, как они исчезали.—Проклятие с унесением демонами происходят всегда одновременно?— спросил меня полицейский.— Первый раз о таком слышу. Вы уверены, Эйприл О'Нил?—Я хотела услышать ответ от вас, — сказала я ему.— Майки с Лео разговаривали, я их подслушала. Мол, проклятие Ояширо-сама включает в себя и "проклятие", и "унесение демонами". На другом конце трубки раздалось мычание Джека Куртцмана... похоже, он что-то вспомнил.—Эйприл О'Нил, — начал он спрашивать, — вы знаете про первый случай - убийство с расчленением тела?—Угу, — ответила я, кивнув.— Один из шести преступников ещё на свободе, так?—Именно, — ответил мужчина.— А теперь давайте предположим, что, вместо того, чтобы скрываться, он исчез, будучи "похищенный демонами"."Э-э?!"- в мыслях удивилась я.- "... более дикой догадки, мистер Куртцман, я не видывала".Убийство тринадцатилетней давности - убийство редкой свирепости. Преступников опознали. Полиция расклеила кучу плакатов с изображением зачинщика. Они безустанно следили за всевозможными убежищами с путями побега. И... даже через двенадцать лет они не нашли ни следа.... если считать, что полиция свой рис ест не зря. В таком случае... даже дичайшую из догадок нельзя отметать.—А что насчёт происшествия следующего года?— спросила я.— Погибли как сторонник плотины, так и его жена, верно?—Ну, сказать по правде... официально смогли заявить только смерть мужа, потому как тело жены так и не всплыло, — ответил мистер Куртцман.— По нынешним законам пока не найдено тело, её следует считать пропавшей. Затем мужчина начал рассказывать:****** Во время несчастного случая поток под скалой, разделившись от паводка, тёк широко и мутно.Полицейские ныряльщики прочесали основное русло с притоками на десятки километров от места падения, но тело найти так и не смогли.******—Но... пусть тело и не нашли, это же не значит, что она жива, правда?— спросила я мистера Куртцмана.— Разве такое сходится с "унесением демонами"?—Пока не найдено тело, мы не можем объявить её мёртвой, — напомнил мне мужчина.— По закону мы должны считать её живой даже месяцы и годы спустя."Всё же не знаю, можно ли называть её "унесённой демонами"..."- призадумалась я. Жена не найдена. Вот и всё, что можно сказать наверняка.—А что по третьему году?— спросила я.— Дочь священника скончалась от какой-то болезни, а жена покончила жизнь самоубийством, так?—Видите ли, Эйприл О'Нил, там всё ровно то-же са-мое, — ответил мистер Куртцман.— Похоже на то, что жена кинулась в бездонную топь посреди Хинамидзавы. Только вот улики лишь косвенные... предсмертная записка, пара составленных на берегу сандалий... ныряльщики нашли кое-какие вещи, но только не главное - тело. Потому как штаб заподозрил, что самоубийство предназначалось для отвода глаз, её до сих пор ищут, как ключевую свидетельницу.После своего рассказа мужчина сделал паузу, а затем сказал:—Признаю, НЕМНОЖЕЧКО не уверен, стоит ли называть её "похищенной демонами". Но, Эйприл О'Нил, как вы и сообщили, ежегодно кто-то пропадает.—А в нынешнем году... пропала жена мистера Судзуки, которая была с ним, дочерью и... мистером Бредфордом...— сказала я, а затем спросила:—А что с другими?—В номере, где случилось убийство и кража, наши собаки учуяли запах только одного зачинщика всего этого, — начал рассказывать про четвёртую пропажу Джек Куртцман.— А так же запах... собачьего помёта. Видимо убийца сначала убил жену Рокуэлла, а собака, увидев как её убивают... обделалась.—И... ничего больше не нашли?— спросила, брезгливо сморщив лицо.—Ничего, — ответил черноглазый и начал рассказывать о пятой пропаже:—После пропажи дочери Машими Юкио, её подруг и их родителей допросили, и они сказали, что она к ним так и не пришла. Затем мы тщательно обыскали дома её подруг, но ничего не нашли, кроме браслета, что лежал на асфальтовой дороге.—Это был её браслет?—Да, и Машими Юкио это подтвердил, — ответил Джек Куртцман и начал рассказывать о шестой пропаже:—После пропажи матери жены Машими Юкио мы расспросили её соседей, один рассказал, что перед тем как выйти из дома, она на кого-то орала, и он предположил, что она с кем-то разговаривала по телефону.—И с кем же она говорила?—Сосед, что жил снизу, не мог отчётливо расслышать с кем, но он был уверен, что она орала на того, с кем говорила по телефону, — ответил черноглазый.— Она могла говорить с кем угодно, но так громко орать она могла на Машими Юкио.—А почему на него?—Насколько мне известно, она никогда не орала на свою дочь, да и на своих друзей, — начал отвечать Джек Куртцман.— А вот на Машими Юкио ещё как могла. Ещё до дня того Ватанагаши, его жена заподозрила его в измене и рассказала об этом своей матери, и с тех пор та стала часто орать на него.—Понятно... а что дальше?—Отца Хамато Йоши мы искали в лесу, но он был таким огромным, что везде осмотреть мы не успели, — начал рассказывать черноглазый про седьмую пропажу.— Затем мы пытались отыскать его в горах, так как, по словам Хамато Йоши, он любил там медитировать. Но... там мы его не нашли, за исключением, судя по всему, его трости.****** Восьмая пропажа случилась с мужем пожилой женщины, которая умерла в больнице.По дороге в больницу мы обнаружили старую поломанную машину, и это была его машина. Мы обнаружили там его паспорт, сумку с бутылкой воды, салфетками и пакет с желейными конфетами... а вот денег в его кошельке не было.Вероятно, случилась авария, и её кто-то подстроил, а деньги украл тот, кто подстроил её. Даже тело наверняка стащил этот "кто-то". Девятой пропажей была мать мужчины, который упал в реку. Когда мы расспросили её соседей, один из них видел, что она вернулась домой, а когда мы расспросили сотрудников банка, они сказали, что никто с такой внешностью, фамилией и именем не приходил.Это, конечно, показалось нам очень странным. Один говорит, что она возвращалась домой из банка, так как та говорила об этом с кем-то по телефону, другие говорили, что она вовсе не приходила в банк. Десятая пропажа случилась с тётей Миямото Усаги. Мы допросили её подругу, и она сказала, что та не пришла.Мы осматривали весь дом и около дома, но нашли только какую-то пустую сумку красного цвета. Когда мы спросили Миямото Усаги об этой сумке, он сказал, что она принадлежала ей. Одиннадцатым по счёту пропавшим человеком был друг отца Хамато Йоши.Мы обыскали весь парк, но ничего не нашли: ни его вещи, ни клочок его одежды. Он как будто сквозь землю провалился. Обычно, мы находили хоть какие-то вещи пропавших, но его вещи не нашли.******—А... а что с прошлым годом, когда домохозяйку забили до смерти?— спросила я, переваривая информацию.— Кто пропал? А преступника поймали?Я уже и забыла, кто тогда пропал, ведь их было так много, да и я не всех запомнила...—О, да, виновника повязали, — начал отвечать мистер Куртцман.— Он злоупотреблял психостимуляторами, но важно другое. На деле-то он признался в убийстве, когда его допрашивали по другому вопросу... такие вот дела, только... вскоре после ареста пропала девушка, у которой не было ни родителей, ни других родственников. В школе она врала, что у неё есть семья, чтобы её не забрали в приют. Связана ли она с убийством или нет, мы не знаем, но мы всё ещё ищем её в качестве подозреваемой, так как мы всё-таки записали её в этот список, в котором есть ещё кое-кто...—... а, скажем, исчезнувшие... те, кого унесли демоны... между ними было что-нибудь общее?— спросила я."Если у них есть что-то такое, что их всех связывает, то это может пролить истину на всё", - подумала я. Мужчина хмыкнул, пробуя мысль на вкус. А я продолжала выстраивать в голове догадки.—В первом году пропал один из убийц. Во втором - жена сторонника дамбы. В третьем году - собака. В четвёртом - жена священника. В пятом - дочь Машими Юкио. В шестом - мать жены Машими Юкио. В седьмом - отец Хамато Йоши. В восьмом - отец дочери, которая была женой сторонника дамбы. В девятом - мать сторонника дамбы. В десятом - тётя священника. В одиннадцатом - друг отца Хамато Йоши. В двенадцатом - школьница. В тринадцатом - жена Кенжи Судзуки, — задумчиво перечислил мистер Куртцман.— Похоже, они особо между собой не связаны... за исключением второго, восьмого и девятого лета, там погибли и пропали родственники сторонников дамбы и сами сторонники. В четвёртом и десятом семья - Миямото Усаги. В пятом и шестом - семья Машими Юкио. В седьмом - самый старший Хамато, а в одиннадцатом - человек, связанный с этой семейкой."Похоже, он прав..."- подумала я.- "Выделяются из всего этого четыре года. Убийца, собака, школьница и жена мистера Судзуки... а остальные связаны либо с тремя семьями, либо с теми, кто был за постройку дамбы".И тут я углубилась в свои размышления:"Мистер Судзуки говорил, что Тайлер Рокуэлл поддерживал связь с супругами, которые были сторонниками дамбы, и помогал им выйти из положения. Миямото Усаги тоже помогал им... получается... наверное, Хамато Йоши и Машими Юкио тоже... значит, события крутятся вокруг супругов... только с убийцей и старшеклассницей непонятно".—Девушка, пропавшая прошлым летом... какая она была?— спросила я.—Выглядела она спортивной, очень бойкой, занятой... думаю, она сейчас была бы старше тебя на год, — слегка описал девушку мужчина.— Её звали Мона Лиза.—... как, Мона Лиза?!— удивлённо переспросила я.Слыхала я такое имечко."... но ведь мне говорили, что та "Мона Лиза" перевелась в прошлом году!?"—Она ходила к вам в школу год назад, — продолжил мистер Куртцман.— Вы о ней не слышали?"Помниться... когда меня проводили к месту, то говорили, вроде бы: "На твоём стуле сидела уехавшая отсюда ученица", - так, кажется?.."- начала я припоминать.- "Значит... парта, на которой я сижу... принадлежала ученице, которую... УНЕСЛИ ДЕМОНЫ?!"Я передёрнулась, вспомнив прохладу той парты... Серия странных смертей... нет, проклятие Ояширо-сама... наконец прицепилось ко мне.Чую как по моей шее взбирается холод... будто по ней скользит ладонь Ояширо-сама...—... проклятие Ояширо-сама...— вслух, но очень тихо сказала я."... значит... проклятие Ояширо-сама есть на самом деле?!"- в мыслях удивилась я. Буду честна... в проклятие Ояширо-сама - верю. И мне страшно... вот почему я и хочу быть уверена, что это - чей-то заговор, а не проклятие.Но сколько бы я не узнавала о тех случаях, заговором в них не пахнет ни сном, ни духом. Скорее... наоборот - чем больше я впутываюсь, тем загадочнее всё становится... продолжу впутываться - возможно, в итоге... я приду к тому, чего мне никак нельзя знать..."А что действительно меня осчастливит?.. прожить жизнь, ничего не зная, или узнать истину, о которой потом, может быть, пожалею?"- задумалась я.- "Проклятие следующего лета ударит в меня... похоже, что так. Но... хотя бы год отсрочки у меня есть". ... и тут я вспомнила... Майкл!Рыжик проговорился, что жертвой следующего проклятия станет он.Я рассказала об этом мужчине.—Микеланджело Ёсикава, вы сказали?— спросил меня мистер Куртцман.— А, ваш одноклассник, который перевёлся в прошлом году... парень участвовал в нескольких громких делах. Не стоит ли ожидать его громкого испуга?—Нет, суть не в том, — сказала я.— Он точно сказал, что следующей жертвой станет он. От его голоса веяло некой уверенностью. Я помню, как он говорил - весьма убеждённо... что-то с ним...Испуг Майкла. Затем его резкая перемена. В кого-то, кто лишь напоминал рыжика, но им не был."... отношения не имеет?"- внезапно призадумалась я.- "Вспомнила: целый день я чуяла, что с Майком что-то не так".—Это правда?— спросил меня черноглазый, а затем сказал:—... что ж, я посмотрю. Эйприл О'Нил, прошу, будьте внимательнее с Микеланджело.—... вы хотите... чтобы я его остерегалась?— спросила я, тая возмущение.—Нет, мисс Эйприл, я хотел сказать другое, — сказал Джек Куртцман спокойным голосом.— Просто хочу, чтобы вы позаботились о своём друге, чтобы вы не дали ему стать следующей жертвой. И тут, пока я дивилась тому, как мастерски и по-взрослому он построил фразу...*Бах-бах!* Сердце едва не выскочило из груди от внезапного стука.Я неосознанно заспешила спрятать телефонную трубку.—Э-э-эй, Эпри-и-ил... открой-ка.С той стороны двери послышался необычайно весёлый голос папы."Почему он такой весёлый, да и чего он хочет? Да ещё и в такое позднее время?"- задумалась я.—Прошу меня извинить, отец хочет со мной поговорить, — извинившись, сказала я полицейскому.— Заканчиваем на сегодня?—Да, пожалуй, — ответил черноглазый.— Я снова извиняюсь за то, что позвонил в такой поздний час. Пожалуйста... дайте знать, ежели что узнаете. Я со своей стороны поступлю так же, если у нас будут какие-нибудь подвижки. Что же, спокойной ночи.—Эйприл, всё нормально?— спросил меня папа.—А, эм... да, сейчас!— ответила я, выключив телефонную трубку. От чересчур долгого сидения в одной и той же позе у меня разболелись суставы, когда я встала.Я открыла дверь - за ней стоял отец, обеими руками державший поднос. На подносе... тарелка с особенным - семейным - печеньем, а ещё две чашки с чаем... даже кубики рафинада и дольки лимона. Идеальный набор для чая."... но с чего такие почести?"- призадумалась я.—Пап... а для чего это всё?— спросила я, изогнув брови.—Ну-у-у, Эйприл, не притворяйся, — сказал мне папа, улыбаясь хитрой улыбкой.— Я захожу.Отец просиял.

... за всю мою жизнь со мной так по-царски не обращались ни разу."... что на него нашло?"- задумалась я.—... так о чём вы говорили?— спросил меня папа. Меня передёрнуло.... от отца особо скрывать и не надо, но... поди, объясни ему, что на самом деле я разговаривала с человеком не из книжного магазина, а с полицейским-детективом (или кто он там?), с которым мы обсуждаем убийства и пропажи, случившиеся в дни фестиваля Ватанагаши.—Да так... предупредил меня о том, что он уезжает в отпуск, так что книгу я могу вернуть, когда найдут замену...— соврала я, при этом сказав неуверенным голосом.—Нет, я не про звонок, — сказал мне папа.— Я говорю про Микеланджело. Он был здесь только что.Что?—... но Майки же не приходил, — в шоке сказала я.—Ну-ну, не надо врать своему старику!— весело сказал мне голубоглазый мужчина.— Микеланджело пришёл в гости совсем недавно, так? Вы достаточно долго болтали, вот я и подумал - а принесу-ка чаю с печеньками. Но когда шёл сюда, то мы разминулись. Ума не приложу, о чём говорит отец. Но... почему-то морозный пар обдал спину, заструившись вниз каплями.—Как... как долго мы разговаривали?— спросила я, решив прикинуться, что действительно разговаривала с голубоглазым парнем.—Микеланджело поднимался около получаса тому... а может, и час назад, — сказал мне папа, призадумавшись.—Пап... ты видел, как он поднимался?— спросила я, разволновавшись.—Ну да, видел, как он приходил, — начал отвечать рыжеволосый мужчина с не большой лысиной.— Я сказал, что твоя комната наверху, в конце коридора."Час назад Майки приходил ко мне", - начала размышлять я.- "... в прихожей его встретил папа и... позвал меня оттуда... наверное, я СЛИШКОМ сосредоточилась на разговоре с мистером Куртцманом, чтобы его услышать. Так... я не откликнулась, но папа знал, что я в своей комнате, и позволил Майку пройти наверх... он сказал ему, что моя комната на втором этаже, в конце коридора. Майки поблагодарил, поднялся наверх... проходит около часа... он прошёл мимо несущего поднос отца и пошёл домой". Почувствовав, что что-то не так, я снова напрягла голову."Он поднялся по ступенькам... прошёл почти час. Он разминулся с папой и ушёл... так... так... после того, как Майки поднялся по лестнице... и до того как ушёл... где он провёл всё это время?"Между моей комнатой и лестницей... один только узенький коридор."Иначе говоря... почти час... Майки стоял... в коридоре... нет, около самой двери в комнату - он стоял у той целый час..."- пронеслась мысль в голове.- "Дверь в мою комнату - так себе дверь. Из коридора... почти всё слышно". Все поведанные мистером Куртцманом подозрения, неосторожные вещи промчались в мозгу.—Ой, вспомнил... мне надо свой кабинет убрать, а то там такой бардак из бумаг, — вспомнив, сказал папа, а затем спросил меня:—Ты будешь чай с печеньками?—Эм... буду...— ответила я, стараясь скрыть волнение и тревогу в голосе.—Тогда вторая чашка с чаем - моя, — сказал отец.Я взяла с подноса чай и тарелку с печеньем, а папа развернулся и вышел из комнаты. Провожая его глазами... я видела клочок коридора, на котором, скорее всего, всё то время стоял Майки."Пока я говорила с мистером Куртцманом... там, всего в нескольких шагах от меня, стоял Майки?.."- задумалась я, представляя, что голубоглазый стоял там неподвижно в полутьме с настоящей маньячной улыбкой, со сверкающими во тьме соколиными глазами.- "Стоял в полутьме коридора целый час?.. что он видел? Что он слышал? Зачем он там стоял?" Дурным знамением вьющийся пар поднялся из чашки, наполняя комнату запахом чая.