11. Повышаем градус (1/1)

—?И на основании всего вышеизложенного,?— Мустанг еле-еле дотянул до конца фразы и с нетерпением вдохнул полной грудью. Воздуха критически не хватало, а он ещё не сказал самого главного! —?Я бы хотел официально заявить: ты мне не безразличен. Молчи! —?рука взметнулась вверх, блокируя любые возражения. —?Знаю, это неожиданно. В какой-то степени даже невозможно, но я говорю искренне и серьёзно. Я осознаю всю ответственность, которую налагает на меня это признание. Поэтому прошу тебя подойти к делу по-взрослому и здраво оценить то, что было мной сказано. В свою очередь, я приму любое твоё решение. Но перед тем, как ты дашь мне свой ответ, я бы хотел внести ясность… Рой судорожно сглотнул: выдержки осталось на пару минут. Нужно поторопиться и как можно быстрее высказать всё, что так невыносимо грызёт изнутри. Чёрт, как бы ещё заставить себя говорить!—?Если бы ты знал, как мне важно хотя бы просто сказать тебе об этом! Для меня невыносимо вести себя так, будто ничего не происходит. Ты ведь и представить себе не можешь, что я испытываю каждый раз, когда… —?нет-нет, слишком рано! Голос предательски сорвался, скулы заалели. —?Но теперь я хотя бы смогу утешаться мыслью, что всё тебе высказал, и между нами нет никаких секретов. Я… Я был бы рад, если бы ты ответил мне взаимностью. Огненный сверкнул глазами. Жребий брошен, мосты сожжены, Рубикон пройден. Многовато иносказаний, но переживаний в разы больше. Полковник подался вперёд в ожидании ответа. Повисла напряжённая тишина. Зеркало отвечать не спешило.—?Полный провал! —?мужчина воздел руки к потолку и в отчаянии замахнулся. Кулак замер в паре сантиметров от стены. —?Это позор, кромешный мрак, я не могу ему это сказать! Репетиция признания не удалась. Она, эта репетиция, прошла намного лучше, чем все предыдущие, но до идеала всё ещё не дотягивала. Хотя если сравнивать с первой попыткой Мустанга внятно изложить свои какие-никакие, а всё-таки чувства, то сейчас мужчина был в ударе. Нет, вы представьте: он сумел придать своему голосу дружеский и, как ему казалось, романтический тон; не отошёл от темы на полпути и не ударился в пространные рассуждения о разнице поколений; и, что самое главное, чётко и ясно донёс основную мысль до собеседника. Мол, люблю?— не могу, за тебя умру и далее по тексту. Но полковник продолжал метаться по ванной и заламывать руки, периодически грозя своему отражению пальцем. Что-то всё ещё не устраивало алхимика, мешало ему тотчас же повторить свой душещипательный монолог подчинённому, заставляло нарезать круги между ванной и умывальником. Причина ужасно банальная, но достаточно веская, чтобы и вовсе отказаться от своих поползновений. Рой Мустанг стеснялся. Да-да, великий Огненный алхимик, лауреат премий ?Казанова армии Аместриса? и ?Самый завидный жених при погонах?, а также просто весьма обаятельный мужчина робел, краснел и терялся только при одной мысли о том, что ему нужно будет высказать все свои бредни прямо в глаза Элрику-старшему. Прямо в его насмешливые, колючие и до ужаса красивые глаза. Исписав не один лист самыми дипломатичными фразами, в которых намёк на пылкое чувство мог найти разве что последний моралист и ханжа, Огненный надеялся усмирить свою робость. Казалось бы, разве можно стесняться выражений вроде ?официально заявляю? и ?прими во внимание мою глубокую симпатию?? Стыдиться их глупости и излишней витиеватости?— возможно, но стесняться кроющихся за ними порывов? Нонсенс! А вот и нет. Оказалось, дело было не в словах. Да, Мустанг устранил угрозу ляпнуть что-то не то?— что-то чересчур откровенное, смешное или неуместное?— и смог оттараторить почти без запинки три листа текста. Но проблема никуда не делась: мужчина всё ещё видел перед собой ехидную усмешку и крутой излом брови Стального, путался в словах и сгорал со стыда. Уверенность во взаимной привязанности резко испарилась?— ей на замену пришли сомнения в правильности сделанных им выводов, а надежды на дружеское взаимопонимание таяли на глазах. Огненный даже представлял, что ему выскажет подопечный в ответ на его откровения. Угрозы, насмешки, оскорбления?— ничего нового, но сейчас услышать такое от Эдварда было смерти подобно!—?Будем тренироваться,?— мужчина подмигнул своему отражению и плеснул в лицо холодной водой. Противный румянец, превращавший его в неуверенного юнца, уходить никуда не собирался. Алхимик рванул кран, увеличив напор воды, и его тут же окатило ледяными брызгами. Мустанг воспринял это как намёк вселенной?— как отрезвляющую пощёчину?— и снова разозлился. Он и сам прекрасно помнит, что решение признаться принято ещё две недели назад?— в тот же вечер, когда Элрик так благосклонно прижал его к своей груди. Ну и что с того, что за это время их роман?— аж самому смешно?— так и не сдвинулся с мёртвой точки? Спешка в этом деле лишняя. С таким характером, как у Стального, и полгода мало, чтобы собраться с мыслями. Да и вообще, он взрослый человек, сам сможет решить, когда и что кому говорить! Подумаешь, будто Эдвард и подождать не может. Жил же как-то без душеизлияний начальства столько лет, потерпит уж лишнюю неделю. Огненный воинственно вытер лицо полотенцем и посмотрел на себя в зеркало, но подмигивать в этот раз не стал. Хватит этих шуточек, тут серьёзное дело. Мужчина глубоко вздохнул, стараясь вернуть себе спокойствие: сейчас ему снова придётся встретиться лицом к лицу со своей головной болью.—?Да сколько можно? Чем ты там занят вообще? А вот и она. Офицер медленно отвернулся от зеркала. Сейчас он откроет дверь, смерит мальчишку недовольным взглядом и пройдёт мимо. Никаких оправданий, нравоучений и шуточек. Просто пройдёт мимо и запрётся в кабинете. Да, так он и сделает. Щёлкнул замок. Рой распахнул дверь, заранее изобразив на своём лице вселенскую скуку с каплей раздражительности. Недовольным взглядом смерили его. Элрик, закутанный в простынь на манер римской тоги, был не в самом лучшем расположении духа. Всклокоченные волосы, мешки под глазами и поджатые губы должны были наводить ужас на незадачливого соседа, но вместо этого создавали колоритный образ домовёнка. Опасного, невыспавшегося, но всё же домовёнка. Полковник не сдержался и вместо ответного недовольного смерил сожителя насмешливым взглядом. И как это лохматое недоразумение умудряется вгонять его в краску?—?Ты приобретаешь очень плохую привычку, Эдвард,?— Рой опёрся об косяк. Плевать, что он там собирался сделать. Поддразнить Стального хотелось сильнее, чем сохранить образ неприступного и безгрешного начальника. —?Ещё раз попробуешь прорваться ко мне в ванную, и я буду вынужден снова поставить тебя в угол. Полковник кивком головы указал на дальнюю стену, у которой Элрик провёл столько скучных и бесполезных часов. Мустанг справедливо считал, что подобное времяпрепровождение есть сущая пытка для его воспитанника, поэтому надеялся тут же увидеть на лице последнего раскаяние и лёгкий испуг. Это было бы частичной компенсацией за все те переживания, которые Огненный испытывал последние недели. Но лицо Эдварда украсило отнюдь не выражение сожаления. Муками совести там и не пахло. Мальчишка императорским жестом закинул угол простыни за плечо.—?Ещё раз какой-нибудь кретин явится к тебе с делами раньше десяти утра, и я буду вынужден отправить вас обоих на больничный,?— Стальной подавил зевок, стараясь выглядеть устрашающе. —?Я тебе не секретарь, понял?—?Что случилось? —?за пару секунд полковник перешёл из состояния ?кокетка? в полную боевую готовность. Строить глазки воспитаннику можно и потом, когда он наконец-то узнает, сушить ли ему сухари или нет. Последние две недели он и так находился в подвешенном состоянии: в штабе от него резко все отстали, Грумман молчал, а Хоулинг и вовсе прекратил всякую переписку. Даже Армстронг перестал названивать и подбадривать! Все словно уже смирились с отставкой Мустанга и предпочли не тратить время на списанного со счетов офицера: с прошлого понедельника Огненный находился в бессрочном отпуске. Это заставило Роя несколько поволноваться, он даже выкурил две сигареты, хотя обычно табачный дым не жаловал, и на полдня заперся в кабинете, практически забыв о своей муке сердца. Но Стальной моментально развеял тоску начальника, явившись требовать к себе внимания. Эдвард был возмущён: как же это так получается? Он, можно сказать, спас полковника от тюрьмы?— Элрик был железобетонно уверен, что всё обойдётся?— а тот не хочет даже в кино его сводить! Непорядок? Ещё какой! Стальной с бешеным рвением накинулся на начальство, а Рой даже не стал сопротивляться. Почему бы и нет? Если его признают виновным, размышлял Огненный в перерывах между авантюрами подопечного, то свои последние свободные дни он проведёт приятно и весело. Если же всё образуется, то зачем зря переживать? Стальной всецело разделял мнение мужчины и придумывал ещё больше способов провести досуг, рассчитанных непременно для двоих. Будь то прогулка в самый отдалённый и заросший городской парк, вылазка в библиотеку за жизненно необходимой книгой или попытка испечь домашнее печенье?— для выполнения любого из этих замыслов требовалось два человека. Полковник буквально расцвёл от подобного внимания к своей персоне и встречал каждый новый замысел подчинённого яростным энтузиазмом, совсем не заботясь, с чего же вдруг Эдвард воспылал к нему такой симпатией. Такое безразличие к причинно-следственным связям было, отчасти, на руку Рою: узнай он, отчего Элрик так переменился, его цветение бы существенно омрачилось. Посудите сами, не каждому будет приятно узнать, что его используют как лабораторную крысу?— мальчишка без стеснения проводил эксперименты над начальником, а заодно и над самим собой. Стальной никак не мог взять в толк, что это за неприятное, прилипчивое чувство внутри, от которого то жарко, то холодно, горят щёки и заплетается язык. Ещё меньше Эдвард понимал, почему это чувство обостряется и проявляет себя во всей красе только в присутствии Мустанга. Одного взгляда начальника было достаточно, чтобы Элрик стушевался, улыбка мужчины отключала мозг. А уж что творилось со Стальным при случайном касании Огненного! Когда тёплая ладонь офицера впервые накрыла пальцы мальчишки, тому показалось, будто у него тотчас же разорвётся сердце. Кровь в висках стучала так громко, что Эдвард даже не сразу сообразил отдёрнуть руку. Кисть жгло нестерпимо, а Рой, казалось, и не заметил этого очень важного происшествия. Так мало того, что не заметил, а на следующий день позволил себе ещё больше: укутал подопечного в свой плащ, приобнял за озябшие плечи. Элрик утонул в запахе одеколона, захлебнулся негодованием. В голове не укладывалось, как Мустанг посмел не замечать его смущения, зачем вообще нужны такие частые тактильные контакты? Стальной не стеснялся в выражениях и мысленно проклял начальника сотни раз, но на очередной их прогулке снова сел возле офицера, специально положил руку поближе к сослуживцу. Случайное касание повторилось, оказавшись дольше, крепче первого. Огненный совсем страх потерял. Эдвард с ума сходил от того, как беззаботно и заинтересованно Рой описывал прелести именно этой, самой запущенной и безлюдной, части парка, сжимая своей ладонью его ладонь. Неужели ему всё равно? Как он может в такой ситуации говорить о деревьях? Идиот! Элрик снова вырвал руку и весь вечер избегал зрительного контакта с сожителем. Уже ночью, лежа спиной к начальнику и прислушиваясь к раздражающе умиротворённому посапыванию, мальчишка твёрдо решил разобраться в этой чертовщине. Пусть сам он не понимает, что происходит?— врать про глубокую привязанность и сердечную дружбу больше не имело смысла?— но Мустанг точно что-то знает! А значит, нужно заставить его объяснить, что между ними происходит. Офицер же с трудом заставлял себя лежать спокойно, ведь страх и паника всё ещё не унимались. И с чего вообще Эдвард так настойчиво проявляет свою благосклонность? Тут от одного взгляда не знаешь, что сказать, а уж касания этого изверга вообще рассудка лишают! Там не то что руку отдёрнуть, а повернуться в сторону Элрика невозможно. Вот и приходилось сидеть, разглагольствовать и отчаянно молиться, чтобы эта пытка быстрее прекратилась. Полковник с нетерпением ждал, когда же подопечный прекратит ставить его в неловкое положение и предоставит ему возможность опозориться самостоятельно?— открыть душу всё ещё хотелось. Но благодаря стараниям Стального случайные касания стали регулярными. Эдвард изнывал от нетерпения узнать, когда же Огненный не выдержит этого смущающего действа и первым отдёрнет руку, хоть как-то обозначит своё отношение к происходящему. Но начальнику, казалось, было по-прежнему всё равно: он спокойно рассуждал о самых сложных материях, только временами переходил на совсем уж заумные и витиеватые выражения. Попытки испытующе заглядывать мужчине в глаза тоже ни к чему не привели. Элрик часами сверлил офицера взглядом, поочерёдно вкладывая в него разные эмоции, но ничего не добился. Полковник просто отворачивался или сбегал. Разгадывать эту загадку самостоятельно Стальной отказался: на ум приходил один, самый последний, вариант, но он был до того неправдоподобен, что стыдно было об этом даже думать. А поэтому остался только один выход: капитулировать. Алхимик каждый день поглядывал на сумку с вещами и обещал себе съехать в тот же день, когда объявят о невиновности Роя, чтобы больше не страдать от этого жуткого помешательства. Лишний час в этой квартире наедине с Мустангом только усугублял ситуацию, так как оба чувствовали конкретное напряжение, но ни у кого не хватало дурости первым начать разговор. Но прошло уже больше десяти дней, а решение всё ещё не было вынесено. В штабе явно не торопились, и если полковник с этим свыкся или же умело делал вид, что свыкся, то Эдвард места себе не находил. Хотелось съехать как можно скорее и забыть всю эту историю, чтобы вновь, как и прежде, ненавидеть начальника и плеваться ядом в ответ на любое его замечание. Однако отступать вот так, не добившись своего, было непривычно, и ощущение, что кое-кто от него кое-что скрывает, призывало остаться у Роя подольше. Элрик уже разорваться был готов между двумя противоположными желаниями, когда в армии наконец-то зашевелились.—?Письмо из штаба случилось, да не из простого, а прям с самого верху,?— алхимик закатил глаза и взмахнул конвертом. Перед носом Мустанга мелькнула знакомая печать. —?Какой-то офицерик принёс, настоятельно просил передать тебе лично в руки,?— мальчишка медленно протянул мужчине корреспонденцию. —?Неужели это твоя путёвка в места не столь отдалённые наконец дошла?—?Не смешно,?— Огненный практически вырвал конверт из рук подопечного, скользнул взглядом по печати и адресу: так и есть, почерк Груммана! Всё волнение, которое до этого удавалось глушить романтическими и не очень переживаниями, разом обрушилось на офицера. Да с такой силой, что пальцы отказывались слушаться, а сердце?— биться. Но даже в состоянии, граничащем с паникой, полковник сумел оценить масштаб катастрофы несколько иного рода. Это ж надо было, чтобы Элрик именно сегодня не поленился открыть входную дверь! —?Ты что, встречал адъютанта генерал-лейтенанта в таком виде? Рой по-новому осмотрел непрезентабельный наряд сожителя, хотя в этом и не было особой необходимости: степень позора и так была ясна. Простынь и нижнее бельё?— явно не тот костюм, в котором стоит появляться перед одним из людей Груммана, но Стальной это сделал и чувствовал себя прекрасно. Хотя Эдвард мог в таком виде и на аудиенцию к фюреру заявиться, чего б ему и чувствовать себя прекрасно? Стыдно и неловко потом будет ему, Мустангу, если вдруг кто-то решит поинтересоваться, почему это у него по квартире полуголые дети разгуливают и почту принимают. Час от часу не легче.—?Конечно же нет, я ж не совсем тупой,?— мальчишка с трудом проглотил обеспокоенный тон начальника: подумать только, как это он посмел выйти к какому-то посыльному без фрака, позор, несите пепел, нужно непременно посыпать голову! Даже не верится, что это сказал тот же человек, который смел так бесстыдно вгонять его в краску своими тёплыми руками. —?Простынь я накинул специально для тебя. Элрик повёл плечом, и уголок ткани соскользнул на пол, а вслед за ним?— взгляд полковника. Рой ни на минуту не усомнился в словах сожителя и только горестно хмыкнул, приплюсовав в уме к собственному позору ещё и весьма своеобразную репутацию Стального, которая непременно сложится у него благодаря таким щекотливым ситуациям. Где-то на задворках сознания?— по привычке?— уже начал оформляться план по отбеливанию этой самой репутации, но тут же был заброшен: письмо лежало в руках всё ещё не читаное.—?Как думаешь, что там? —?нетерпение оказалось сильнее волнения, бумага наконец поддалась. Полковник извлёк из конверта сложенный вдвое листок и замер, не зная, что же с ним делать дальше. Читать как-то резко расхотелось. Решив схитрить, Огненный немного развернул письмо и тут же сложил обратно. Удалось рассмотреть размашистую подпись, но по форме этой закорючки нельзя было сказать, что именно она подтверждает?— помилование или приговор. Офицер шумно выдохнул и повертел в руках письмо. Быть может, Эдвард сможет его как-то подбодрить или утешить? От объятий он бы не отказался.—?Хорошие новости, что же ещё? —?Элрик демонстративно подпёр плечом стену, стараясь всем своим видом показать, как же мало значения он придаёт этой макулатуре в руках начальника. Да и вообще, сам факт, что этот разговор происходит в коридоре на выходе из ванной, устраняет любой намёк на какую-то трагичность. Тут не о чем волноваться, неужели Рой сам этого не понимает? Жаль только, что такой оптимизм был всего лишь не очень талантливым отыгрышем. Уверенность Стального улетучилась сразу же, как только Мустанг вскрыл конверт. Они могли прекрасно игнорировать это письмо, могли бы даже выбросить его или, ещё лучше, сжечь, но у полковника ж руки чешутся, придётся читать. А вдруг там не очень хорошие новости? А если очень нехорошие? Нет, Эдвард был на девяносто девять процентов уверен, что всё обошлось, но вот этот один процент… Огненному с его невезением ничего не стоит нарваться на единственный шанс из сотни, да что там, из миллиона.—?Ну хочешь я сам прочитаю? Кто б мог подумать, что изображать уверенность так тяжело! Элрик решил героически принять удар на себя, устав корчить беспечную мордашку, и протянул руку за письмом. Но офицеру тоже порядком надоело страдать, так что он тут же развернул лист. Будь что будет, может там не всё так страшно. Рой пробежался глазами по строчкам, высматривая слова, связанные с тюремной тематикой. Не нашёл, расстроился, выругался про себя. Неужели что-то ещё хуже? Принялся читать второй раз, уже вдумчиво, проклиная бисерный почерк Груммана. Это ж надо было так написать, что самого главного и не разобрать! Мужчина уже готов был перейти к персональным оскорблениям всех бумагомарателей из высших эшелонов, как вдруг?— наконец-то! —?выцепил фразу ?всё закончилось благополучно?. Дальше даже читать не стал, хотя на этом писанина генерал-лейтенанта не заканчивалась. Нужно было осмыслить хотя бы эти три слова. Полковник поднял глаза и встретил обеспокоенный взгляд подопечного. Чёрт возьми, он не Огненный алхимик, если в этом взгляде нет нежности и заботы! Да за такой взгляд Эдварда он сегодня же нарушит пару-тройку законов. Рой улыбнулся. Элрик, внимательно?— даже слишком?— следивший за лицом сожителя, тут же встрепенулся. Мужчина не торопится прыгать от радости, но?глаза довольные-довольные, даже восторженные, а улыбка такая искренняя, что сомнений быть не может: всё и правда обошлось. Мальчишка выдохнул с таким облегчением, будто это ему грозил суд и все прочие прелести, и тут же вспомнил о сумке, стоящей в коридоре. Получается, уже сегодня?—?И кому надо сказать ?спасибо?? —?Стальной недвусмысленно указал на самого себя. Конечно же сегодня, причём немедленно. Он только услышит пару слов благодарности от начальника и тут же уйдет, даже не умываясь, прямо в простыне и с сумкой за плечами. Этот романтич… Нет, этот шизофренический бред пора заканчивать. —?Кто молодец?—?Даже не знаю,?— больших трудов стоило Рою не броситься к подопечному на шею, но ещё большие усилия потребовались для того, чтобы изобразить на лице абсолютное непонимание и святую простоту. Мужчина принялся поглаживать подбородок и внезапно, будто осенённый догадкой, стрельнул глазами в подчинённого. —?Вроде бы к этому делу свою лапу приложил один вредный, наглый и чертовски самоуверенный ребёнок?—?Ты забыл добавить ?не по годам умный? и ?дьявольски красивый?, если на то пошло,?— Элрик театрально приложил ладонь ко лбу и запрокинул голову.—?Вынужден согласиться,?— всего два слова, а он целиком себя выдал! Интонация буквально кричала обо всём скрытом и сокровенном, а взгляд и вовсе это скрытое и сокровенное сделал их общим достоянием. Ещё парочка таких сигналов, и признание окажется запоздалым. —?Спасибо, Эдвард.—?И это всё? Просто ?спасибо, Эдвард?? —?своеобразный тон Мустанга было решено не комментировать?— о таком вслух не говорят! —?а вот благодарность стоило обсудить. Стальной скрестил на груди руки: ему мало.—?Ну да, а что хотелось бы? —?Огненный улыбнулся своей фирменной?— самодовольной, надменной, уверенной?— улыбкой. Давненько он так не скалился на подчинённого.—??Спасибо тебе огромное, мудрый и справедливый Эдвард Элрик, без тебя я бы точно не справился, ты умеешь решать конфликты намного лучше меня, проси всё, что хочешь?,?— мальчишка перевёл дух и добавил, еле сдерживая улыбку:?— Что-то вроде этого. Секундная пауза и?— громкий смех. Полковник хохотал. Самооценка Стального вкупе с его красноречием и специфическим чувством юмора?— гремучая смесь. Мустанг мог по пальцам пересчитать людей, которые могли заставить его улыбнуться, ещё меньше было тех, кто мог его рассмешить, и в списке этих уникумов Эдвард бесспорно занимал первое место! Такого точно стоит добиваться, сомнений быть не может: если с любовью не выгорит, то хотя бы будет весело. Рой вытер набежавшие слёзы и бросил взгляд на Элрика. Алхимик изо всех сил изображал оскорблённую гордость и сдерживал смех, надув щёки, сжав зубы и задрав нос. Раскрасневшийся, лохматый и очень серьёзный, Стальной смахивал на беспризорника больше, чем когда-либо в своей жизни. Взгляды пересеклись. Полковник подмигнул подопечному, и тот сорвался. Эдвард прыснул со смеху, а вслед за ним снова расхохотался Огненный.—?Что ж, о мудрый и справедливый,?— отсмеявшись, офицер принялся обмахивать лицо клочком бумаги, которым оказалось?— надо же такому случиться?— письмо Груммана. —?Всего, что хочешь, не обещаю, но вот одно желание исполнить могу. Загадывай. Рой стрельнул глазами в подопечного и тут же уткнулся в письмо. Глупо было бы надеяться, что Элрик вот так возьмёт и пожелает что-нибудь на руку полковнику: очередная прогулка в уединённый парк существенно упростила бы дело. Мустанг принялся дочитывать письмо генерал-лейтенанта, надеясь отделаться от таких несбыточных мечт, но в результате избавился ещё и от хорошего настроения. Грумман требовал к себе, и срочно.—?Я приберегу на потом, хорошо? Мне собираться надо,?— отличная подводка, просто замечательная, вовремя и в тему. Если можно было сделать этот разговор ещё страннее, то ему удалось.—?Ты прав, мы очень опаздываем,?— мужчина кинулся в сторону кухни, замер, развернулся и бросился в спальню. ?Срочно явиться? нужно было примерно час назад. —?Собирайся, поедешь со мной.—?Что? Куда? —?Стальной закинул простынь за плечо и устремился за соседом. Не такой реакции он ожидал на сообщение о своём отъезде. Огненный его понял вообще? —?Я съезжаю. Насовсем. Закончилось воспитание, полковник. Хорошо? Рой от таких новостей даже не смог попасть в рукав рубашки. Это какое-то проклятие, не иначе. Всё, что могло пойти не так во всей этой истории, пошло максимально не так. Офицер повернулся к подчинённому и принялся с нечеловеческим проворством застёгивать пуговицы.—?Собирайся. Поговорим об этом по дороге.*** Два тяжёлых вздоха раздались почти одновременно. Один недовольный, обиженный и весь пропитанный плохо скрываемым разочарованием. Второй усталый, неуверенный, выражающий безнадёжность и растерянность. Элрик зыркнул в сторону Мустанга и вздохнул ещё глубже и агрессивнее, стараясь в этот поток воздуха вложить всё, что он думает о начальнике.—?Эдвард,?— Рой прекрасно понял всё, что хотел ему донести подчинённый. Будто бы он сам не догадывается, что натворил. —?Эдвард, прекрати дуться. Я же извинился. Стальной царственно повернул голову к Огненному, смерил его взглядом сверху и вниз и снова принялся рассматривать стену. Офицер откинулся на спинку стула и закрыл глаза ладонью. М-да, в этот раз он очень крупно влип. По сравнению с этим даже нотации Груммана ничего не стоят. Подумать только, старик и правда вызвал его в штаб только для того, чтобы поздравить и?— прямая цитата! —??по-отечески пожурить и дать парочку советов на случай, если подобное повторится.? Из-за нежелания генерал-лейтенанта расписать все свои советы на бумаге, он теперь сидит в своём кабинете вместе с обиженным Элриком. Просто блеск. И ведь, что самое страшное, не зря обиженным. Стоило только Рою выйти от Груммана, как Эдвард тут же атаковал его своей идеей съехать немедленно, а ещё лучше взять командировку или даже две. Мальчишка торопился как можно быстрее покинуть не только квартиру начальника, но и город, и отступаться от своего намерения не собирался. Полковник выслушал миллион доводов, почему же воспитание закончено и он должен немедленно отпустить подопечного на волю. Такой расклад не только не входил в планы Огненного, он даже в общую картину происходящего с трудом вписывался! Рой удивился, растерялся и вспылил.—?Эдвард, давай ещё раз всё обсудим,?— мужчина в ужасе гнал от себя мысли, что он использует служебное положение в корыстных целях, принуждает подчинённого не пойми к чему и вообще воображает себе то, чего нет. —?Мне кажется, ты слишком торопишься. Элрик резко повернулся всем телом, сбросив с подлокотника книжку. Ух, с каким бы удовольствием он объяснил бы Мустангу, почему и из-за кого он так торопиться! Но нельзя?— субординация.—?Просто попробуй и меня понять,?— Рой с трудом сглотнул,?— я за тебя отвечаю и…—?Я не ребёнок,?— он так лязгнул зубами, что клыки отозвались глухой болью. Пусть полковник считает иначе, плевать. Стальной приосанился и нахмурился, стараясь выглядеть внушительнее, взрослее, злее. И он ещё допускал мысли, что странности мужчины связаны с его не совсем дружеской привязанностью. Смешно! —?Я сам за себя отвечаю. Выпалил и отвернулся, предоставив офицеру самому переваривать услышанное. Обидно, конечно, что Огненный до сих пор считает его капризным ребёнком и твердит о необходимости воспитания, но он и сам в этом виноват: повёлся на красивые глаза, растаял от улыбки. А ещё государственный алхимик! Мустанг присвистнул. Он влип хуже, чем думал. Намного хуже.—?Эдвард, позволь мне объяснить… Стальной вцепился рукой в кресло, упёрся ногой в пол и весь напрягся, готовясь к прыжку. Ещё одно слово?— и он вцепится ему в глотку!—?Ага, попались, полковник! —?готовящееся смертоубийство было отложено на неопределённый срок. —?Долго думали прятаться? Отряд Мустанга в полном составе ввалился в кабинет начальника. Все радостные, возбуждённые и сверкающие от счастья. Заговорили одновременно и наперебой.—?Поздравляем с победой, сэр,?— Хоукай чинно кивнула, стараясь соблюсти хоть какие-то формальности. Конечно, не каждый день её начальник чудом спасается от тюрьмы, но это ещё не повод средь бела дня фамильярничать. —?Мы ни минуты не сомневались в Вас.—?Да мы вообще не верили, что Вы из этого выпутаетесь, если честно,?— Жан мнения Ризы не разделял и решил ознакомить полковника с истинным состоянием духа в их коллективе. Горькая правда, по мнению Хавока, не могла омрачить такую радость, а вот искренность точно зачтётся за боевые заслуги.—?Когда праздновать будем, босс? —?заговорщицкое подмигивание Хайманса и его абсолютно недвусмысленное похлопывание по карманам прозрачно намекнули, за чей счёт Брэда планирует гулять.—?Думаю, нам стоит сегодня же это отметить,?— очень скромное, но настойчивое предложение Фармана целиком состояло из убедительности и сердечности, так что отказаться было невозможно.—?Просто невероятно,?— Фьюри не мог в деталях объяснить, как именно его начальник избежал кары, но это не помешало ему преисполниться ещё большего уважения к персоне алхимика, которое граничило с восхищением. В потоке этих восторгов Рой не смог вставить ни слова, оставалось просто сидеть и молча принимать специфические поздравления. Конечно, полковнику стоило догадаться, что добрые вести быстро разнесут по всем углам штаба, но прошло каких-то пару часов, как он получил письмо от Груммана! Нет сомнений, друзья и враги очень торопились обсудить такое удачное завершение такой неприятной истории, и вот, что мы имеем: небольшая, но шумная толпа прямо в его кабинете, выгнать которую рука не поднимется, а оставлять у себя более чем неудобно. Какое праздновать? Не до того ему сейчас, есть проблема посерьёзнее. До жути гордая и вспыльчивая светловолосая проблема.—?Спасибо большое, конечно, но если бы не мой и ваш сослуживец,?— быстрый взгляд в сторону Эдварда в попытке оценить, подействовала ли лесть,?— и я бы тут с вами не сидел. Стальной буквально вырвал меня из рук правосудия! Прогиб засчитан. Временное перемирие, установившееся с приходом верных соратников, нарушать не хотелось, но Элрик твёрдо решил, что непременно выскажет Рою и об этой жалкой попытке умилостивить его. Сначала носом тыкает в мельчайшие промахи, а потом ?вырвал из рук правосудия!? Сейчас Стальной с удовольствием сам бы швырнул начальника за решётку. Обида только крепчала, разгораясь даже сильнее, когда из памяти стучались весьма постыдные воспоминания. Все эти случайные касания, бесконечные разговоры, невыносимо долгие взгляды… Сначала эта сволочь привязала его к себе?— умышленно, с издёвкой, не иначе! —?а потом обвинила в том, что он, видите ли, несмышлёное дитя, за которым глаз да глаз нужен! Эдвард натянуто улыбнулся военным: они-то не виноваты, что служат с таким типом.—?Тогда тем более,?— напряжение, которое излучал Элрик, немного скрывало страх, витавший вокруг Роя, но обе эти эмоции Хавок решительно проигнорировал. Влезать в личные дела начальника?— самоубийство. —?Сейчас как раз время обеда, и есть целых два повода собраться: отметить Ваше счастливое возвращение на службу и поздравить Эда с первым дипломатическим успехом. Я знаю одно место, там такие закуски, а официантки!..—?Никаких официанток,?— Мустанг предупреждающе поднял руку. —?Я тоже не против отметить, давно мы вместе не собирались, но, сами понимаете, Стальному пока рано в такие заведения. Эдвард даже подпрыгнул от неожиданности. Неужели Рой специально его выводит?—?Да ладно Вам, полковник,?— Брэда подмигнул Элрику и задвинул за спину Ризу, которая только собралась горячо поддержать начальника. —?Он тоже заслужил отдых. Да и место, про которое говорит Жан, не какой-нибудь притон,?— Хайманс на момент усомнился в коллеге:?— Ведь так, Жан?—?Ну конечно! —?оскорблённая гордость вспыхнула в глазах, ведь гулянка грозила сорваться в любой момент. —?Одно из лучших мест в городе. Несправедливо лишать Эда такого удовольствия, да и опыт получит.—?Такой опыт лучше получать как можно позже,?— мужчина поднялся на ноги и сделал шаг от стола. Надо бежать домой, пока рвение подчинённых не привело к попойке прямо в его кабинете. —?Стальной никуда…—?Я иду. Элрик не особо-то и рвался в бар, желания что-то отмечать не было и в помине, но как же он хотел хоть как-то не подчиниться Мустангу! Он бы сделал сейчас всё, что угодно, если это было бы не одобрено начальником. Понимать Роя он перестал совершенно, но это нисколько не мешало ему злиться на него. Повисла тишина, нарушить которую мог только Огненный. Мужчина чувствовал, что выходка Стального обвалила его авторитет серьёзнее, чем стычка с грубой солдатнёй, и нужно было как-то это исправить. Но как? Вариантов-то немного. Можно, конечно, в приказном порядке отправить мальчишку домой, приставить к нему парочку крепких парней, чтоб не сбежал, и… И что? Самому пойти веселиться в бар? А смысл? Верно, никакого. Эдвард всё равно улизнёт, а он не сможет и часа высидеть в атмосфере всеобщего веселья. Пойти домой вдвоём? Да Элрик его буквально загрызёт, если он попытается сейчас заговорить с ним, а оставаться наедине и играть в молчанку совсем уж глупо. Но не тащить же его с собой на попойку!—?Это моё желание, полковник,?— ждать, пока мужчина самостоятельно примет верное решение, оказалось слишком утомительно. Да и не верил Стальной, что офицер без посторонней помощи догадается, что выбора у него особо-то и нет. Пришлось напомнить о неосмотрительном обещании. Туше. Рой не сдержался и закатил глаза, одними губами произнёс ругательство. Эдвард мастерски поймал его на слове, знает ведь, дьявол, что он не может дать заднюю. Если сейчас отказать, то о хорошем расположении мальчишки можно будет забыть лет на десять. А столько Мустанг может и не прожить с такой политической обстановкой в стране. Мужчина набрал в лёгкие воздух. Делать нечего.—?Как скажешь, Стальной,?— самоуверенная улыбка и косой взгляд на притихших сослуживцев: лицо надо держать. —?Тогда идём праздновать все вместе. Я угощаю, так что гулять будем от души! И Рой первым направился к выходу, распахнул двери сильным ударом. Напьётся. Сегодня он напьётся. Если и это не поможет, то всегда можно застрелиться.*** Ему до сих пор не верится, что это происходит. Мустанг действительно уступил, даже не сопротивлялся и не спорил. И вот он, глубоко несовершеннолетний Эдвард Элрик, сидит в баре, на часах почти полночь, а кругом из трезвых?— только официантка. Неужели он этого добивался? Да нет, у него никогда не было пунктика на ?взрослость?. Может, это ради компании? Алхимик обвёл взглядом сидящих за столом военных. Все в разной степени пьяные, но по-прежнему разговорчивые и весёлые. Даже Риза, сердце и совесть этой шайки, и та расслабилась и о чём-то увлечённо спорила с Хавоком, который куда больше был увлечён официанткой, чем собеседницей. Зато Брэда очень внимательно прислушивался к аргументам Хоукай и безжалостно отрицал каждый из них. Фарман изредка поднимал голову со сложенных рук, наполнял стаканы сослуживцев и снова укладывался. Фьюри осоловелыми глазами следил за старшими товарищами и беспрестанно потирал очки, одно из стёкол которых грозило вот-вот вывалиться от такого усердия. Да, компания классная, но даже она не стоила траты желания. Получается, что все эти несколько часов он потратил впустую только ради того, чтобы позлить полковника? Ну да, точно, цель ведь была как раз в том, чтобы поступить наперекор начальнику. Эдвард откинулся на спинку стула и закрыл лицо руками: собственное упрямство в этот раз подвело. Чего он добился-то? Собирался ведь выяснить отношения, поговорить на чистоту, а в результате только окончательно всё запутал. В голове не укладывается, что Рой, который укрывал его пледом, поддерживал во всех авантюрах, тепло-тепло улыбался, и Рой, который ударил кулаком по столу, повысил голос, смерил его презрительным взглядом,?— это один и тот же человек. Это невозможно. Как вообще с таким чудом взаимодействовать? Огненный может на одну и ту же ситуацию отреагировать совершенно по-разному в зависимости от настроения, фазы луны и направления ветра, а ему потом эти кози-бози разгребай. Чёрт, выбросить бы из головы это всё, а не выходит! Слишком уж плотно обосновался Мустанг в его мыслях, нагло занял воображение и уходить никуда не собирался. Где он, кстати? Стальной убрал руки от лица. За столом Огненного нет, трудно даже сказать, когда именно он покинул празднество в свою честь. Алхимик круто повернулся на стуле и принялся изучать контингент бара. В клубах сигаретного дыма, наполнявших полумрак, найти нужное лицо проблематично. Мужчины и женщины, компании и одиночки, шумные и незаметные?— всё не то. Эдвард вышел из-за стола, заковылял по узкому проходу, бесстыдно заглядывая в лица гостей. Самодовольную морду начальника он мог бы узнать даже в абсолютной тьме, но ядовитая улыбка всё никак не попадалась на глаза. Да где его носит?—?Эй, мелочь,?— мужчина нехотя поднял голову со сложенных рук и попытался протестовать против протеза, который Стальной, зазевавшись, поставил ему прямо на ногу,?— аккуратнее.—?Какие-то проблемы? —?огрызнулся раньше, чем взвесил все плюсы и минусы такого решения. Наклонился над столом, на котором стояла батарея пустых стаканов, и заглянул в лицо недовольного. Чёрные глаза сверкнули из-под тонких бровей. —?Полковник? Мустанг медленно кивнул, инстинктивно реагируя на знакомый голос. Волосы упали на лоб, скрыв озадаченные золотые глаза. Эта самая лучшая из всех возможных пьяных галлюцинаций.—?Ты один это всё вылакал? —?забота ненавязчиво вытеснила злобу. Отчитать начальника он всегда успеет, если тот конечно не умрёт от алкогольной интоксикации. И кто тут ещё за кого отвечает! —?Совсем с ума сошёл?—?Если только от любви,?— мужчина криво усмехнулся и потянулся к стакану, на дне которого ещё осталось несколько глотков.—?Дурак,?— стальные пальцы сжали стекло, оттолкнув руку офицера. —?Одни проблемы от тебя. Затуманенный алкоголем взгляд с трудом сфокусировался на симпатичной мордашке. Для галлюцинации Элрик был чересчур осязаем. Единственный логичный ввод оформился с трудом, но заставил немного протрезветь: это действительно Эдвард, перед которым он предстал пьяным в дрова. Можно ли ещё глубже зарыть их отношения?—?Мы уходим,?— душевные терзания мужчины вообще не волновали Стального, физические ощущения не заботили совсем, так что Мустанг был буквально выдернут из-за стола. Возражений не последовало, но на всякий случай Элрик крепче вцепился в руку офицера. Только когда Эдвард грубо втолкнул его в машину и в темноте с силой сжал запястье, полковник окончательно убедился, что происходящее ему не снится. Да, он действительно сидит в машине рядом с Элриком, а не лежит пьяный в дрова на столе в баре. Что ж, достойное завершение дня, именно этих впечатлений и не хватало. Подумать только, за каких-то двенадцать часов он успел решиться на признание в любви, спастись от тюрьмы, вдрызг разругаться с объектом страсти и выпить свою месячную норму. Насыщенный день, нечего сказать. Огненный прикрыл глаза, морщась от резкого света фонарей. И неужели вот так всё закончится? Стальной сидел прямо, сверлил взглядом водительское сиденье и, казалось, даже дышал через раз. Любое движение Роя воспринимал в штыки, крепче сжимая запястье последнего. Мальчишка явно не в восторге от этой поездки. Мустанг повернулся к подчинённому в попытке заглянуть ему в глаза, надеясь хотя бы взглядом вымолить прощение за своё отвратительное поведение. Но Элрик оставался холоден и неприступен. Как доехали и поднялись в квартиру, он не смог бы рассказать даже под дулом пистолета. Просто внезапно стальные пальцы на его руке разжались, дверь за спиной захлопнулась, а красный плащ скрылся в спальне. Там что-то зашуршало, загремело, взвизгнул замок на сумке. Благо за спиной оказалась стена, которая и не позволила полковнику осесть на пол. Неужели он?..—?Я тебе там воды на тумбочке оставил,?— Эдвард вылетел в коридор, на ходу закидывая за плечо сумку. Настроен решительно, как всегда. —?Проспись хорошенько.—?Подожди,?— осознание, что сейчас, возможно, последний шанс что-то исправить, придало сил оторваться от стены, выставить руку в сторону и преградить путь подопечному. Сейчас он его никуда не отпустит. По крайней мере, пока не выскажется. Градус в крови подсказал, что это действительно хорошая идея. —?Есть кое-что, что я должен тебе сказать.—?Можешь не извиняться, полковник,?— мальчишка шагнул ближе, намереваясь силой своего раздражения сдвинуть нетрезвую преграду с пути. Мужчина не дрогнул, зато в нос ударил запах алкоголя. —?Я должен был догадаться, что ты мудак.—?Я не об этом,?— оскорбление пролетело мимо ушей, как и язвительный тон. Пусть хоть проклянёт его, но потом. —?Я хочу сделать официальное заявление. Прошу тебя отнес… Отнестись к нему со всей серьёзностью. Я долго думал и наконец принял решение поставить тебя в из… Известность,?— удивительно, но пьяным он заикался и волновался лишь немногим меньше, зато вот текст воспроизвести с каждым словом было всё труднее. —?Я знаю, что это… В какой-то мере невозможно, но ты тоже меня пойми… Мужчина горько усмехнулся, чувствуя, что всё летит к чертям. Стальной в нетерпении смотрит на него из-под сдвинутых бровей, язык заплетается, ноги дрожат. А он так и не сказал самого главного!—?Я бы хотел внести ясность перед тем, как ты дашь мне свой ответ,?— смысл речи был безвозвратно утерян, в ход пошли тактильные контакты: полковник протянул руку, шагнул навстречу к подчинённому и почти коснулся его щеки дрожащими пальцами. Эдвард дёрнулся, вскинул голову. Облизал пересохшие губы, недовольно убрал со лба прядь волос. Мустанг опьянел от этого больше, чем от всего выпитого алкоголя.—?Ответ на что? —?сколько раз он твердил, что прекратил понимать начальника, но сейчас это достигло своего апогея.—?На это,?— хуже уже не будет: порывистые объятия, безрассудное движение вперёд, нелепый разворот лицом к стене. Его губы на губах Стального. Спину холодит стена, плечо оттягивает сумка, а губы обжигает чужое дыхание, чужие руки гладят его по лицу. От паров алкоголя во рту так горько и терпко, что кажется, будто он сам вот-вот опьянеет. Нужно бежать, пока не поздно. Элрик вырывает руку, сжимает кулак и… Чужая рука мягко встречает удар, прижимает ладонь выше головы. Хочется отвернуться, сжать губы, укусить, оттолкнуть, а не получается. Глаза сами закрываются, губы поддаются натиску чужих, а свободная рука и вовсе тянется к чёрным волосам. Тело реагирует на несмелые ласки с тройной отдачей, дыхание становится всё прерывистей, мозги плавятся. Наконец он кусает его, а чужие губы улыбаются на это прямо в поцелуй, наглеют. Вырывает вторую руку и проводит пальцами по неприлично идеальной коже, а чужое дыхание сбивается, касания становятся смелее. Стальные пальцы сжимают чёрные пряди, но не отталкивают, а притягивают их обладателя ещё ближе. Уже опьянел.