Весенняя война. Глава I: Удар на восточном направлении. (1/2)
"Поставили сегодня в дозор: крайне паршивая работёнка, как и вся эта армия. Стоишь себе на морозе, даже приткнуться никуда не можешь. Бинокля не дали, а без бинокля на ту сторону всё равно не видно ничего, я и не смотрел. Укко, смилуйся! Куда я попал!? Если не в тартар, то точно куда-то близко. Один пони как-то раз рассказывал, что в тартаре всякие злюки и завистники вечно дерутся и душат друг друга, как у нас до сих пор подобного не случилось, я ума не приложу. Офицеры ненавидят солдат и гоняют их с приказами, солдаты ненавидят офицеров в ответ и стараются исполнять приказы с точностью до наоборот. Вся эта проклятая система шатается и скрипит как прогнившая хибара, а тут ещё эта выходка наших буржуев против жуков. Если начнётся война, то нам всем кранты, и пусть эти сволочи в крахмальных мундирах подавятся своими россказнями о былой славе, которую они же и растащили по карманам. Пусть этот ублюдок Йохан прыгнет с фьорда в море, либо свалит в какую-нибудь Зебрику или ещё куда подальше, я сыт этим всем по горло.Спать опять будем в окопах, натопили в блиндаже печку, кое-что скушали. Завтра, наверное, опять будем здесь, Нильс всё пишет своей благоверной, надеюсь письма доходят как следует, она хорошая олениха. Рад что он находит здесь хоть какую-то отдушину."
Из дневника, найденного у рядового Исмо Корхонена, погибшего со своими товарищами от прямого попадания снаряда в блиндаж.***Где-то вдалеке яростно лаяла канонада, солдаты прижимались к земле и ждали. Агриас хотел было посмотреть на часы, но спохватился: светить было нельзя, а до рассвета ещё было несколько часов.
— Сейчас начнут. — Тихо прошептал его ординарец, смотря на небо. Он был из фантайнских охотников, и мог определять время по солнцу и луне.
Прогноз сбылся. Откуда-то сзади, справа и слева громыхнули гаубицы. Впереди послышались ответные звуки разрывов.
— Вперёд! — Громким шёпотом скомандовал Агриас, цугфюреры тихо повторили его команду. Рота выросла из темноты: из-за деревьев и кустарников стали показываться фигуры бойцов. Взводы выстроились уступом, и двинулись навстречу неизвестности.
Они перемахнули через ров и полосу перепаханной земли, КПП и застава оказались полностью покинуты пограничниками, они даже ничего не заминировали, только оставили оскорбительные надписи на стенах. Так или иначе, нужно было идти так быстро, как возможно. Рота должна была оказаться у деревьев рощи до того, как закончится артобстрел. Сзади как могли поспевали артиллеристы: ров стал тяжёлой преградой для них, пушки пришлось тащить волоком. Не было торжественного сноса шлагбаума и государственной символики Олении, разве что два пограничных столба попытались перекинуть через ров, но они оказались слишком короткими. Суета, возня и тяжёлая работа в полной темноте — таковы были первые минуты весенней войны.
Наконец, роща достигнута. Роты батальона концентрируются для атаки. Отсюда уже видно вырубку, холмы, и взметающиеся столбы земли и огня.
— Хорошо бьют... — Прошептал ординарец.— Огня артиллерии часто бывает недостаточно. Но предполья они скорее всего уже покинули.
В воздухе стоял свист и вой, орудия то били бегло, то затихали. Кресп изводил врага, мучил ожиданием атаки, а потом снова и снова бил из пушек, заколачивая оленей в землю. К грому канонады добавился другой звук: забили пушки с той стороны, снаряды начали рваться где-то в районе заставы, и дальше — в батальонном и полковом тылу. Снаряды оленей летели уже над самыми деревьями, бойцы пригибались, иные и вовсе вжимались в землю.— Что, страшно? — Смеясь спросил Пейтис у одного из своих бойцов, который особенно трусил. — Крепись, ульевой ты трутень, дальше будет страшнее!
Последний столб взмыл над позициями врага, взмыла зелёная ракета, затем другая, третья, четвёртая.
— Вперёд! В атаку! — Крикнул Агриас, и рота вновь поднялась, весь батальон поднялся. И пошёл.
Чейнджлинги быстро топали среди пней, ступая по грязи и почерневшему снегу. Они не растягивались в длинные цепи, но шли плотными компактными группами.
Вот засвистели, защёлкали о землю первые пули. Бойцы не боятся их — стрельба редкая, разрозненная, в ответ хлопают чейнджлингские миномёты, мины с диким воем бьются о землю, рассыпая осколки. Забили пулемёты перевёртышей, залаяли ружья и автоматы. Видимо артиллерия нанесла весомый вред, раз главная позиция так вяло сопротивляется.
— В атаку! В атаку! — Подгоняет бойцов Агриас. Он окрылён: враг едва отстреливается, они наступают, скоро вся полоса обороны будет взята! Вот и передовые траншеи, ужасное зрелище: некогда трёхметровые, полного профиля окопы стали не менее двух метров в глубину, были здесь и трупы: присыпанные землёй, и ещё свежие — потери от огня роты.
Снова забили чейнджлингские гаубицы: снаряды просвистели и упали где-то впереди. Артиллеристы смогли спровоцировать оленей на ответ, и засекли их позиции.
Агриас спрыгнул в траншею и чуть не наступил на свежий труп: олень лежал на спине, сжимая в своих мёртвых копытах винтовку. Рога не давали голове запрокинуться назад, что придавало телу жуткий вид.
— Герр гауптман! — К Агриасу подскочил лейтенант Карриан, он хотел было продолжить, но вдруг застыл, как истукан, уставившись на мертвеца.
— Докладывайте, герр лейтенант! — Агриас загородил от него труп, и внезапно по-дружески потрепал по плечу. Улыбка сверкнула на его лице, но она была вовсе не весёлой. — Докладывайте...
Оцепеневший враксианец поднял округлившиеся глаза на натянуто лыбящуюся морду своего начальника. Карриан тут же преисполнился стыда, вытянулся как на плацу и отчеканил:
— Взвод занял первую линию окопов! Взвода иных цугфюреров так же заняли их! Каковы будут указания?
— Продолжайте наступать по ходам сообщения. Нужно выйти в тыл тем, кто до сих пор сопротивляется! Когда займём вторую линию, пошли кого-нибудь за остальными взводными. Будем думать.
— Так точно! — Карриан удалился, вскоре приказ гауптмана был донесён до остальных, рота пошла дальше. Гауптман постоянно прислушивался к канонаде пушек: их орудия перенесли огонь в оленийский тыл, видимо засекли их батареи. Оленийские пушки помалкивали, иногда огрызаясь залпами по позициям артиллеристов 11-й дивизии. На той стороне чаще слышались разрывы, чем выстрелы.
Вперёд летят гранаты, бойцы Агриаса ворвались на вторую линию: картина такая же, если не более худшая.
— Цугфюреров ко мне! — Крикнул Агриас, и достал из нагрудной сумки бинокль. Они достигли гребня холма, отсюда открывался неплохой обзор. В ночной темноте гауптман не мог разглядеть деталей идущего на его флангах боя: он видел очереди и единичные выстрелы, рвущиеся мины и гранаты, силуэты, метающихся врагов, всё ещё удерживающих позиции, но платящих за это слишком дорого. Чейнджлинги не наступали: встретив сопротивление они залегли среди пней и в пустых ячейках предполья, залегли и принялись засыпать оленей минами и градом пуль. Удар с тыла должен был окончательно сломить врага.
— Мы здесь, герр гауптман! — Послышался голос Пейтиса, Агриас бросил бинокль и обернулся.
— Расположите пулемёты так, чтобы ударить по очагам сопротивления справа и слева от нас.
— Мы отдали такое распоряжение как только вошли на вторую линию. — Ответил Каринкс. В доказательство его слов вскоре раздались очереди, противник оказался под перекрёстным огнём. Олени начали отступать.
— Хорошо. Наша дальнейшая задача состоит в том, чтобы занять третью линию и двинуться дальше на запасную. Смею предполагать, что третья линия будет хорошо простреливаться с обратного ската холма, а в лесу у его подножья явно есть замаскированные позиции врага. В темноте мы сможем отвечать им разве что по вспышкам выстрелов. Нужно дождаться, пока пушки и миномёты подтянутся. Нам понадобится тяжёлая поддержка.
Вся линия оленийской обороны превратилась в кашу: разрозненные отряды пытались сопротивляться, либо спасались бегством, чейнджлинги уверенно наступали, расширяя проделанную артиллерией брешь.
Вот подошли пушки и миномёты. Расчёты расположились между первой и второй линиями, и наводили жерла своих орудий на запасную позицию, готовые в случае необходимости перенести огонь на лес. Обслуге 75-ти миллиметровых пушек пришлось продвигаться со своими орудиями вне путей сообщения, зато они были готовы отстреляться в любой момент. Дождавшись подхода артиллерии, Агриас наконец скомандовал выдвигаться.
Они явно не ожидали обстрела. В разбитых блиндажах лежало множество мертвецов, что погибли даже ничего не осознав. На пути 2-й роты редко попадались уцелевшие блиндажи, намного чаще — развалины, ставшие братской могилой их обитателям.