Глава 13. Конец связи. (1/1)

Утро у Ханны выдается просто прекрасное: она встает немного раньше обычного, успевает даже заморочиться с сегодняшней прической, заплетая длинные ярко-розовые пряди. Отчего-то губы хочется накрасить сегодня не обычным блеском, а какой-то давно забытой розовой помадой. Вопрос формы и какого-то строгого внешнего вида ее никогда особо не волновал, Ханна одевалась так, как ей хотелось. И сегодня, как никогда сильно, по какой-то неизвестной причине, ей хотелось выглядеть просто потрясающе. Вампирша, едва заметив у столовой Хвамин, поторопилась к ней. Странно, что Тэхена рядом она заметила немногим позже.— Да, холодает, — кивнул он в ответ на какую-то реплику Хвамин, которую Ханна не услышала, — о, доброе утро, Ханна.— Доброе, — она кивнула и лучезарно улыбнулась.— Не думаешь, что уже холодно так ходить? — Зомби оглядела подругу с ног до головы. Ханна лишь неловко поежилась на месте. Пора было перебираться в зимнее пальто, а Вампирша надела одну из своих легких курток. Не то чтобы осень в этих краях была особо холодной, просто совсем скоро зима, и температура хоть и снизится незначительно, но все-таки это будет очень даже ощутимо.— Рано вы, — со стороны показался Чимин, который, по всей видимости, был на пробежке.— Доброе утро, Чимин, — как всегда вежливо и воспитанно проговорил его друг.— На следующую неделю передавали уже -5°, — не унималась Хвамин, — ты можешь заболеть!— Что это с ними? — Чимин остановился около компании, решив отдышаться. Все-таки эти тренировки по утрам были довольно изматывающими. Мимо прошла толпа каких-то девчонок, которые смущенно кланялись и хихикали им с Тэхеном. ?Так глупо?, — промелькнуло в голове Чимина.— Хвамин похожа на маму, которая ругает свою дочь за внешний вид, — Тэхен забавно засмеялся и прикрыл рот рукой.— Эй, я слышу! — Хвамин поставила руки в боки.— А что не так с ее внешним видом? — Чимин в удивлении изогнул бровь.— Ее куртка слишком тонкая, но она упрямится и не хочет одеваться теплее.— Правда? Хм.. — задумчиво протягивает Оборотень и стремительно приближается к Ханне, которая, очевидно, уже сжалась от холода. Чимин вдруг обхватывает ее правой рукой за талию и осторожно тянет на себя, сжимая в ладони ткань куртки, — и правда, тонкая, — он пусть и не высокий, но все же немного выше Ханны, так что та растерянно посмотрела на него снизу вверх. Чимин усмехнулся, — выглядишь потрясающе, красотка, но в зимней куртке было бы намного лучше, — шепчет он на ухо еще более неожиданно для всех и отстраняется с лицом самого довольного на свете человека, — еще круг и я приду, — информирует он всех присутствующих и отпускает потерянную Ханну из своих объятий, — если понадобиться куртка, обращайся, — смеется он, дразня смущенную Вампиршу.— Иди к черту, Пак Чимин! — немного придя в себя, бросает Ханна ему вслед. Оборотень лишь продолжает бежать по стадиону и смеяться.***— Вы звали меня, Сокджин-сонбенним? — интересуется Чонгук, войдя в кабинет врача, — нужна какая-то помощь с Хвамин?— Здравствуй, Чонгук. Нет, не совсем, — он качает головой и рукой призывает юношу сесть на стул, — мне нужно обсудить с тобой кое-что. И, если ты не против, я приглашу еще кое-кого.— Вы говорите загадками, — Чонгук хмурится, недоверчиво съеживаясь в посетительском кресле.— Юнги-сонбенним, прошу вас, — зовет его Сокджин, и Демон входит в помещение, спокойным шагом подходя к столу, за которым сидит доктор. Теперь Чонгук находится в еще большем недоумении, — прости, что все так неожиданно.. — он вдруг запинается, — Юнги-сонбе, прослушек точно нет?— Намджун сказал, что нет. Значит, нет, — Демон пожал плечами так расслабленно, как это делал только он, и встал прямо рядом со стулом Сокджина.— Так вот, мне нужно будет сообщить тебе кое-что, но для начала я хочу попросить тебя.— О чем? — нетерпеливо спросил Чонгук.— Оставим этот разговор в этих стенах, ладно? — Сокджин смотрит с прищуром, взгляд у него крайне серьезный. Невидимка лишь осторожно кивает в ответ. Выбора особого у него нет, — что ж, тогда.. Не только Намджун знает, кто твой отец, — на этом моменте сердце Чонгука пропускает пару ударов, а потом вдруг начинает биться с нечеловеческой скоростью.— Ну, да, я ведь невидимка, и..— Чонгук, еще одна просьба, — Сокджин машет рукой, призывая его послушать, — будь честен со мной.— Не бойся, никто не собирается угрождать тебе или вскрывать эту информацию кому-либо. Сокджин, преследует другие цели, — слова Юнги его немного успокаивают. Почему-то этому Демону хотелось верить.— Тогда.. Чего вы хотите? — Чонгук все еще не совсем понимает, как секретная информация о его связях с властями просочилась сюда. Да, директор и только он должен был знать, но эти двое?— На самом деле, сегодня я хочу поговорить не только о твоем отце, — Сокджин достал из стола какую-то папку и положил ее перед Чонгуком. Он кивнул, разрешая открыть ее, — я бы хотел поговорить о твоем брате. Сводном брате по отцовской линии.— Откуда вы..?— Это я, — просто и без лишних разговоров выдает Русал.— Сокджин, не надо было так резко.. — Юнги обреченно вздыхает, увидев в глазах Чонгука панику. Тот почти роняет папку из рук обратно на стол.— Ч-что? — он едва ли может говорить.— Чон Чонгук. Твой сводный брат, Ким Сокджин, сын твоего отца, Ким Седжина, это я, — он снимает с лица маску, демонстрируя невероятной красоты лицо, нежными и изящными чертами так напоминающее молодое лицо отца. Пазл в голове Чонгука постепенно складывается в одну общую картинку: слышал он, что о личности их доктора известно мало, маску он носил, чтобы Чонгук случайно не узнал его, фамилию скрывал по той же причине. Мало ли сколько этих Сокджинов? Вопрос в том: сколько из них носят фамилию элитных родов Мира Тьмы? — признаться честно, я долго искал тебя. Отец постарался спрятать тебя как можно дальше. И в итоге я нашел тебя здесь. Повезло, что Намджун оказался очень сговорчивым, иначе бы я до сих пор скитался от деревни к деревне.— П-подожди, ты.. Первенец моего отца? Его родной сын от первой жены, предыдущей правительницы Мира Тьмы?— Той самой, которую он убил прямо на моих глазах и забрал себе всю ее власть. Да, это я, — Сокджин пожал плечами, — Чонгук, ты можешь мне не верить, но я правда на твоей стороне. Думаю, я должен немного рассказать о себе, прежде, чем ты дашь мне ответ? — Невидимка снова кивнул. Сокджин начал рассказ: Я сбежал, когда мне было тридцать, сто девяносто лет назад. Когда моя мать из-за ревности, которой прокляли Русалок, чуть не убила меня, отец решился убить ее. Он ее не любил, никогда, она была лишь средством размножения, и когда я стал достаточно взрослым, чтобы позаботиться о себе сам, он решился сделать это. Отец ненавидит Русалок, он мечтал, чтобы я стал будущим правителем и подчинил их всех. Знаешь, как Сирены используют мужчин для размножения, так и он хотел, чтобы Русалки были во власти Русалов, а не наоборот. Его желание было нездоровым, он был одержим идеей сына-мстителя. Такой путь мне был не по нраву, и я ушел. Я нашел приют в приемной семье, в деревне Эльфов. Там я рос и учился врачевательству, но когда мне было 160, я узнал о скандале в Мире Тьмы. Том самом, в котором был замешан ты, точнее, факт твоего рождения. Тогда отец живо постарался устранить всех неверных, чтобы о тебе забыли. Едва я узнал о том, что ты существуешь, я покинул дом и принялся искать тебя. Искал доныне, все 60 лет твоей жизни. Скрываясь от отца и, одновременно, ища всевозможную информацию о тебе. Я не верил в то, что это просто слухи. Я знал одержимость моего отца, знал, на что он может пойти ради исполнения своей цели. Он ведь рассказывал тебе, да? Чонгук молчал, анализируя ситуацию. Слова Сокджина были очень похожи на правду, притом, что отец говорил о родном и неверном сыне, хоть и не часто.— Да, говорил, — сдался он наконец, — отец постоянно твердил, что я бесполезен, что я ошибка, что я сломал весь его план, и что я не смогу заменить ?его?. Он имел ввиду тебя, да? — не парясь особо о субординации, спросил Чонгук.— Да, я чистокровный Русал. По закону, только я могу править Миром Тьмы. Ты родился от матери-Невидимки, да? Это необычно, потому что более сильная раса побеждает более слабую. Ты должен был родиться Русалом, пусть и не чистокровным.— Он говорил тоже самое, — кивнул Чонгук, — шанс выигрыша более низкой расы в таких случаях один на несколько сотен тысяч.— И все-таки ты Невидимка, — заключил Сокджин.— Мне досталась разве что слащавая мордашка и..— Чувство ревности, съедающее тебя изнутри, — Чонгук поднял на него свой взгляд, — я ведь прав, да? — Невидимка молчал.— Можешь не отвечать, — заверил его Юнги, — в любом случае, Сокджин честен с тобой.— Чего ты хочешь? — напрямую спросил Чонгук, пристально всматриваясь в темные глаза Сокджина. Юнги удивился, потому что они оба очень прямолинейны, а еще чертовски сильно похожи. Только лицо у Чонгука более очерченное, чуть более мужественное что ли, пусть он и ребенок еще совсем. Но вот их манера речи, привычки, их темные глаза и такие же темные волосы.. Они правда братья. Такие похожие, но такие разные.— Я хочу защитить тебя. И я хочу помешать отцу воплотить в жизнь его план, но мне нужна помощь. Твоя помощь, Чонгук, — Русал посмотрел с немой просьбой в глазах. Не верить ему не было никаких поводов, папка в дрожащих руках Чонгука была до отказа забита различными документами на этот счет, но Невидимка все еще сомневался.— Отец, он.. Не так прост, как кажется. Я оказался бесполезным для него, поэтому он особо не посвящал меня в детали. Знаю только, что он собирался искать тебя, и еще говорил, что сделает ?все, что угодно?, чтобы ты стал правителем. Я ведь даже не Русал, я.. просто Невидимка, я бесполезен, как я могу..— Чонгук, — остановил его Сокджин, — ты не бесполезен, ты нужен мне, нужен всем нам. Невидимку уносит в детство. Туда, где нежные руки матери заботливо гладят по щеке. Где поле в цветах и стойкий запах сирени. Туда, куда отец еще не вмешивался. И пусть Чонгук не знал его и горевал часто, он был счастлив итак. Тогда отец, едва узнав о том, что Чонгук родился Невидимкой, оставил их, решив забыть все это как страшный сон. Казалось, Седжин просчитал все: мать Чонгука, Чон Сунан, любила его (пусть для этого пришлось очаровать ее магическим Русалочьим пением), к тому же, она не была Русалкой, а значит и своего сына из-за ревности убивать бы не стала. Генетика тоже говорила, что Невидимка — слишком низкий класс, чтобы подавить гены Русалок. Но это случилось. И Седжин решил забыть о своем внебрачном сыне, как о неудачном эксперименте. Оставлять Чонгука просто жить с осознанием, что он сын правителя, нельзя было, так что Седжин запугивал эту семью, как только мог. Депрессия у него была затяжная, так что когда он вернулся, он первым делом принялся учить Чонгука жизни, а точнее, просто избивать и винить во всех его бедах. Маленькое, еще совсем невинное существо испытало такое моральное и физическое насилие, которое не каждый взрослый выдержит. Но у Чонгука никогда не было выбора, с детства он был вынужден быть сильным. Сердце Сунан было разбито. Она знала, что очарована колдовством Русала, но не могла сделать с этим ровным счетом ничего. Тогда в ее жизни появился другой мужчина — такой же невидимка, как она и ее сын. Он правда заботился и принимал их, но счастье длилось недолго. Ревнивый Седжин убил его прямо тогда, когда Сунан с любимым встретились в очередной раз. Это было опрометчиво с ее стороны, но Сунан высказала Седжину все в порыве отчаяния и гнева. Ее сердце едва смогло забиться чаще для другого человека, как вдруг на ее глазах этот самый человек перестал дышать. ?Я не любила тебя, никогда, слышишь? Это все ты и твое пение! Ты использовал на мне заклинания Русалок, ты заставил меня влюбиться в тебя, просто использовал. А теперь, когда я наконец стала счастлива, ты решил отобрать у меня и это? Я не нужна тебе, я просто инструмент, игрушка. Тогда для чего? Ты не можешь утолить свою жажду крови? Я ненавижу тебя! Слышишь? Ненавижу тебя!? — это было последнее, что вылетело из ее уст прежде, чем она упала замертво от инъекции со смертельной дозой яда, моментально растворяющегося в организме и не оставляющего следов.— Ребенок — воплощение любви своих родителей, но если ты никогда не любил мою мать, то.. я не должен существовать, — так Чонгук сказал своему отцу.— Ты — всё, что у меня осталось. Прошу, проживи тихую жизнь. Возьми фамилию матери, я оформлю нужные документы, и ты будешь зачислен в Олдерик.— Ты уничтожил всё, что тебе было дорого, а теперь хочешь, чтобы я жил и не отсвечивал? Хочешь выкинуть меня из своей жизни? Забыть? — со злостью чеканя каждое слово, говорил Чонгук.— Не говори глупостей, — отец выдохнул, — я бы не стал отправлять тебя куда-то, чтобы забыть. Мои руки итак по локоть в крови. Если бы у меня была цель избавится от тебя, я бы это сделал, — сказал он чуть тверже.— Тогда какая у тебя цель? От чего ты пытаешься защитить меня?— Если он жив.. Если он вернется и попробует убить тебя..— Кто? — Чонгук никогда не отличался терпением. Если дело касалось разговоров с отцом — тем более.— Чонгук, послушай, — он посмотрел сыну прямо в глаза, — не доверяй никому и никого не подпускай к себе близко. Каждый может оказаться врагом.— Почему я должен тебе верить?— Потому что тебе больше некому доверять. И с того момента Чонгук учился здесь, в Олдерике. Все еще находясь под пристальным контролем отца. Скрывая свою принадлежность к аристократии за материнской фамилией ?Чон?. Юнги прочитал его воспоминания, прикоснувшись к плечу, пока Невидимка плакал. Демон огорченно покачал головой, смотря на Сокджина. Тот тоже кивнул в ответ.— Он думал, что я захочу убить тебя, потому что он убил мою мать. Но я никогда не был мстителем, и я искал тебя, потому что боялся, что отец сломает тебя, и ты правда станешь оружием в его руках, — Русал что-то еще обдумывал, — Чонгук, — Сокджин встал прямо перед младшим братом, — ты не бесполезный, ты очень нужный и важный человек. Я думаю, не только для меня, — он похлопал его по плечу, — За ужином Хвамин сидела вся не своя: привычного аппетита нет, настроение тоже почему-то пропало, внутри было чувство не то тревоги, не то какого-то упадка, в груди что-то защемило, но почему — Хвамин не знала. Она все время вглядывалась в толпу других учеников, будто высматривая там кого-то определенного. Но он не появлялся. Осилив кружку чая с лимоном, Хвамин спешно покинула столовую, оказываясь теперь на улице. Едва ее плеча кто-то коснулся, она обернулась с надеждой в глазах, но весь душевный подъем испарился, когда она увидела Чонгука. Он был не тем, кого Хвамин хотела увидеть.— Я.. хотел поговорить с тобой, — Невидимка опустил голову, избегая зрительного контакта. Но даже так, Хвамин все равно успела заметить его красные от слез глаза и еле уловимую дрожь в голосе.— Что случилось?— Прости меня, Хвамин, — Чонгук заглянул ей в глаза. Она все еще не понимала, — я был слишком эгоистичен и груб в последнее время, и это.. — он с осторожностью взял ее руку, указывая на посиневшие запястья, — я не должен был, прости меня.— О, ничего страшного, я все понимаю, — Хвамин растерялась.— Нет, это страшно. Ты.. Думаю, ты знаешь, да? — Чонгук отпустил ее руку и повернулся в сторону небольшого пруда, — прости, что заставил тебя думать, что ты мне нравишься, — он снова посмотрел на Хвамин, — хотя я вижу, что ты не чувствуешь боли, — Невидимка улыбнулся, — в твоем сердце есть кто-то другой. И кажется, он всегда там был. Твои глаза смотрят на меня так же, как и тогда, когда мы впервые встретились, — Хвамин нечего было ему ответить, — в твоих глазах нет любви ко мне, но.. Ненависти там тоже нет, поэтому я очень рад.— Чонгук, прости, что я..— Не извиняйся, ты не виновата. И все-таки, ты знаешь? Сокджин, он..— Да, знаю.— Наш с ним отец был очень строгим. Лично мне он запрещал выпускать наружу свои чувства. Он говорил, что зависеть от кого-то — значит обречь себя на смерть. И что от зависимостей нужно избавляться. Любить тебя.. было своеобразным запретом, который мне очень хотелось нарушить. И я это сделал. Я заигрался с самим собой, со своими чувствами, впутал в это тебя.. Правда, прости.— Чонгук, ты правда не любил меня? Может, причина в чем-то другом? — Хвамин будто не верила. Чонгук был так убедителен, когда признавался ей тогда.— Я делаю это не потому, что он мой брат. Я правда разобрался в том, что чувствую, и теперь все на своих местах, — Невидимка улыбнулся куда-то в сторону, мечтательно посмотрел в даль и выглядел так, будто гора с его плеч внезапно рухнула, и он чувствовал себя свободным. И, как ни странно, Хвамин тоже так себя чувствует. Она улыбается глупо, невинно, смеется и шутит, прячет лицо в изящных ладонях. Хвамин не больно, она правда его не любила — слишком мало они знали друг друга. И теперь Зомби может спокойно выдохнуть, потому что они с Чонгуком снова Хвамин бежит глазами по многочисленным строчкам документа, пытаясь, кажется, впитать абсолютно всю информацию, которую только может получить из этого текста. Она в восторге от Намджуна, потому что директор достанет любую информацию, наверное, даже из космоса, и она будет максимально достоверной. Историческая справка говорила о том, что тысячу лет назад в этом кампусе учился Русал по имени Натсуме и Зомби по имени Хлоя, которые боролись за права низшей расы. Уже тогда было выявлено пагубное влияние лекарства на организм Зомби, но тем не менее, разбираться в этом никто не стал, дело быстро замяли. После этой печальной истории, Хлоя, вынужденная принимать лекарства, чтобы не заразить любимого, погибла в возрасте 423 лет, а ее спутник, Натсуме, вскоре от горя покончил с собой. История эта закончилась крайне печально, Хвамин даже заплакала. ?Надеюсь, они счастливы в следующей жизни?, — подумала она.— Думаю, нужно показать это Джину, — предложила Хвамин, отдав бумагу обратно в руки Намджуну.— Сокджин больше.. Больше его здесь нет. Он исчез, и никто не знает, где он.— Что? То есть.. что?— Сокджин последний раз был в своем кабинете. Я видел его сегодня днем. Мед.сестра сказала, что к нему приходил Чонгук и Юнги. После этого Сокджин кабинет не покидал. А когда работница пришла, чтобы передать мою просьбу заскочить вечером, Сокджина уже не было. Окно было открыто, а это второй этаж. Никаких следов я не нашел. Внутри у Хвамин вместо легкости и озорства — пустота. Она же чувствовала. Еще на ужине, в чертовой столовой, ее сердце изнывало от боли, как она могла не понять, что Сокджин зовет ее? Что просит о помощи? Почему она не поняла, что эти чувства его? Или, быть может, ей просто не дали понять этого? Сокджин будто блокировал их, будто отрицал. Он словно не давал своим чувствам подействовать на Хвамин. Но пусть даже так, она думала, что это ее вина. Она трусиха. Она должна была поговорить с ним раньше, должна была все объяснить. Еще по пути в Олдерик Зомби чувствовала что-то неладное, уже тогда в ней поселился червячок сомнения в правильности своей поездки. И теперь всё рушится. Хвамин снова оставлена: будто в детстве, когда ее отец ушел и не вернулся. Только Сокджин был другим человеком. И чувства у Хвамин были совсем не те, которые она испытывала бы к отцу. Спустя неделю Хвамин сбросила три килограмма. Спустя две — загремела в городскую больницу от переутомления, потому что все это время спала от силы два часа за ночь. А спустя месяц ее перевели в отделение терапии, где люди годами справляются с пережитым шоком. Все валилось из рук, в голове было совершенно пусто, так же, как и во взгляде. Так же, как и на том месте, где раньше было сердце. А сейчас его там нет. Его забрали. Забрали и даже не попытались вернуть. Да и сама Хвамин не пыталась — слишком поздно она заметила пропажу. Слишком поздно, чтобы что-то можно было исправить. Эта тонкая нить, хрупкая связь будто оборвалась, будто исчезла. Сокджин так далеко, что Хвамин не чувствует его. И себя она тоже уже не чувствует.***— Черт, — шипит юноша, стирая со щеки следы крови, — задел, зараза. По его подсчетам, врагов было двое. И никого из них убивать совершенно не хотелось, потому что Сокджин не чертов головорез, а просто обычный парень. ?Если бы я был просто парнем, отец бы не послал за мной лучших людей?, — тут же поправил он сам себя. Давно ему не приходилось иметь дело с наемниками. За деревьями прятаться было не самой лучшей идеей, учитывая тот факт, что оба противника были Оборотнями, способными вмиг отследить его по запаху. Ему просто повезло, что он успел заехать по лицу обоим прежде, чем те вкололи ему успокоительное. Сколько у них этой усыпляющей дряни Сокджин не знал, а стоило бы, потому что у него есть секунд двадцать прежде, чем обоняние к этим агентам вернется. А вот Русал не вернется, если не придумает план побега прямо сейчас. Мозг отказывался думать, руки дрожали от страха. У Сокджина паника чистой воды, и мыслить хладнокровно совсем не получается. Если он двинется сейчас — его услышат, если просидит еще немного — найдут по запаху и застанут врасплох. Пусть расстояние между ними довольно большое, Сокджин уже вымотан, а еще он, кажется, повредил ногу, когда выпрыгивал со второго этажа корпуса пару недель назад. ?Значит, лучшим решением будет продумать, как поступить, когда они найдут меня?, — к такому выводу он пришел.— Триста метров, — начал Сокджин свой причудливый отсчет, с силой сжимая в руках некое подобие оружия: пару кинжалов, которые он успел прикупить в местной лавке, — двести пятьдесят, — Русал молит, чтобы его расчеты были верны. Учитывая тот факт, что не он один устал, скорость этих головорезов должна была снизится минимум на 20%, — сто семьдесят, — Сокджина трясет, потому что сейчас, в этом лесу, для волков он легкая добыча. Оборотни тут в своей среде, а вот Русал, которому помогла бы вода, абсолютно беззащитен. Он и запеть то не успеет, чтобы наложить заклинание, — сто метров, — ладони потеют, кинжалы так и норовят выскользнуть из рук. Сейчас все играет против Сокджина: отсутствие нормального оружия, водоемов, нахождение в лучшей для противника среде и самое главное — травма, полученная впопыхах и по неосторожности, — пятьдесят, — остатки разума постепенно покидают его, сменяясь самыми настоящими инстинктами. Физ.подготовка у Сокджина всегда была что надо, но самым главным сила не была никогда. В основе всего лежал интеллект, которым Сокджин умело пользовался, — сейчас, — превозмогая боль, Русал встает на обе ноги, резво выскакивая из-за дерева и кидая кинжал в воздух. Как он и думал — тот самый нетерпеливый из двух точно сделает рывок, попробует допрыгнуть до Сокджина, чтобы схватить его как можно скорее. Нож по рукоятку входит чуть ниже сердца, впрочем, на это Сокджин и рассчитывал. Он отталкивается здоровой ногой посильнее, вслед за кинжалом взмывая в воздух. Вытаскивает его из туши зверя и морщится от хлынувшей из раны крови.— Прости, приятель, но воздух — не твоя среда, — бросает он напоследок и приземляется рядом с поверженным волком. Хорошо, от одного он избавился, а что дальше?Второй подоспел через пару секунд, потому что был еще не особо опытен и молод. Но, однозначно, крайне талантлив — другие при правителе не служат.— Я его не убил, — Сокджин стирает с лица кровь рукавом серой толстовки, все еще держа окровавленный кинжал в руке, — может, моя доброта сыграет со мной злую шутку когда-то, но я знаю, что вы пришли не за тем, чтобы убить меня. Потому и я вас убивать не буду, — Оборотень, обращенный в волка, подойти пока не решался и просто слушал, — я не хочу причинять ему боль, поэтому лучше скажи мне сразу, какое задание вам дал отец и сколько еще вас, черт возьми, за мной ходит? — за эти пару недель он, кажется, обхитрил с десяток таких агентов. Оборотень молчал, а его напарник из-за истраченных сил обратился снова в человека. Рана для него была не смертельной, потому что Оборотни регенерируют намного быстрее, чем остальные люди. Потому то едва услышав шуршание за спиной, Сокджин не глядя метнул еще один нож, только поменьше, — я говорю, что не хочу причинять ему боль, поэтому скажи мне, — молодой оборотень метался, но в итоге от отчаяния просто кинулся на Сокджина, — вот идиот, — шикнул Русал и, вытащив нож из одного головореза, принялся убегать от другого. Ну, как убегать, скорее заманивать. Волк появился слева, и Сокджин живо провел ножом по его лапе, заставив упасть.— Почему я.. Он..— Вы не можете двигаться, потому что я использовал паралитик. В таком состоянии вы пробудете еще пару часов, раны как раз успеют затянуться, а я как раз успею смыться куда подальше, — объяснился доктор, — передай остальным, что в следующий раз на месте паралитика окажется яд, — Русал добродушно похлопал лежащего парнишку по плечу, улыбнулся и поспешил уйти. Все-таки, хромая, он был явно медленнее. Сокджин помнит, как пару недель назад, когда он был еще в кампусе, он был полностью погружен в свои чувства, полностью охвачен отчаянием. Ему повезло, что в лесу, к которому третий корпус был ближе всего расположен, Сокджин разглядел подозрительных ребят. И, почему-то, они сразу уверенно направились именно к тому зданию, в котором Русал находился. Медицинский халат был выброшен, Сокджин живо натянул на себя толстовку, всегда готовую выручить его в холода, и схватил из тумбы заранее подготовленный портфель со всем необходимым: лекарства и различные вещества, инструменты, деньги и пачка лицевых масок. Сокджин знал, что рано или поздно это случится. Он был готов. Только как бы ты не готовил себя к стрессу, все равно ты не знаешь, как поведешь себя — именно поэтому Сокджин слишком поторопился и повредил ногу, когда спускался по карнизу. ?Если они придут, скажешь им, что я просто доктор. Липовые документы у тебя есть. Они не смогут доказать, что ты что-то знал обо мне, но и тебе нужно быть максимально осторожным?, — так он сказал Намджуну еще тогда, когда впервые все про себя выдал ему. И директор так и сделал. Головорезы пришли к нему в кабинет, когда потеряли из виду Сокджина, скрывшегося в лесу. И Намджун доходчиво объяснил им, что проникать на территорию кампуса запрещено, и вообще Мумия отлично потянул время для своего товарища. И так Сокджин метался уже пару недель. В толстовке было прохладно, учитывая тот факт, что осень подходит к концу. Русал чувствовал, что заболевает, а это ему было ой как не на руку. Изначально решение двинуться в деревню Эльфов казалось ему вполне себе логичным и осмысленным, но теперь Сокджин чувствует, что все тщетно. Вместо живописного пейзажа с цветущими садами и уютными улочками, наполненными суетящимися матушками и их непоседливыми детьми, перед Сокджином предстала выжженная дотла местность с одинокими опаленными домами. ?Они добрались и до сюда?, — ахнул он про себя.— Все пропало, все сгорело! — негодовала Тетушка Бо, разыскивая на полках согревающую мазь для поврежденной ноги Сокджина, — до сих пор не знаем, как пожар начался. Вроде бы, сторож в библиотеке уснул, а там лампа со свечой на книги рухнула. В библиотеке-то.— В тайной библиотеке?— В ней самой! — кивнула Ведьма, — а потом все это и на деревню, и всюду огонь! Сторож прямо там и умер, — Сокджин не стал высказываться на этот счет. Тетушка Бо слишком впечатлительная, чтобы делиться с ней подобными теориями. Все-таки очевидно было, что все это не просто так. Сокджин был почти на сто процентов уверен, что сторожа просто убили, а библиотеку — подожгли. И пожар распространился не от библиотеки — деревню так же целенаправленно подожгли, и явно не в одном месте, раз пострадало так много. Очевидно, библиотека была уничтожена из-за того, что перебирать незаметно все бумаги люди Седжина не могли, а уничтожить там все было намного проще, чем искать то, чего там вообще может не быть. А нужного там и правда уже не было, потому что Сокджин с Хвамин забрали все результаты исследований еще в прошлую свою поездку сюда. ?Но за что деревня?? — вот какой вопрос его мучил. Сокджин читал людей, как открытые книги, но отец был единственным, чьи действия он не понимал, чьи помысли так и оставались для Русала самой большой в мире загадкой. Странно, но после той драки с Оборотнями, Сокджина и правда больше не беспокоили. Отец его не был дураком и, скорее всего, избрал другую тактику поведения. И Русала это, признаться честно, пугало. Еще две недели понадобилось, чтобы немного оправиться и прийти в себя, вылечить так не вовремя подоспевшую простуду и вывих правой ноги. И сейчас, стоя на пороге дома Тетушки Бо в чистой одежде и полностью готовым к бою, Сокджин вдохнул полной грудью, намереваясь наконец вернуться обратно. ?Нужно все обговорить с Намджуном и Чонгуком, чтобы решить, что нам делать дальше?, — такую установку задал себе Русал и двинулся в сторону той самой автобусной остановки, с которой так же уезжал отсюда вместе с Хвамин не так давно. В дороге было, о чем подумать: что делать дальше, куда идти, к кому, кого просить о помощи и стоит ли вообще впутывать сюда кого-либо. Но отчего-то мысли его унесло совсем далеко, не туда, где было множество раздражающих проблем, где суета, погони и ненависть. Сокджин погрузился в воспоминания и мысли о той, кто заставила его чувствовать себя нужным, кто успокаивала его в этом самом автобусе, кто говорила ему: ?я никогда не осужу человека за его чувства?. Почему же тогда он посчитал их неправильными? Почему побоялся открыться ей? На самом ли деле он считал, что с Чонгуком ей будет лучше, или это был просто страх? Страх быть отверженным. А еще пугало то, что Сокджин ее не чувствовал: будто связи все между ними оборвали, провода перерезали. Будто она так далеко, что сигнал не ловит. Объяснить это нормально нельзя было. Сокджин не чувствовал ее, зато отчетливо понимал, что внутри него — пустота.— Студ.городок, конечная, — громко оповещает кондуктор салон. От ее голоса Сокджин внезапно просыпается, прерывая свою случайную дрёму. Русал живо выходит на улицу вслед за другими пассажирами, а потом направляется в кофейню. ?Стоит взбодриться?, — все еще немного в полусне отмечает он и спешит вдоль по улочке к одному уютному местечку. Сегодня рабочий день, а потому студентов на улицах встретишь не часто. Многие учатся совсем недалеко, в Олдерике, где правилами кампуса запрещено покидать его на неделе. Сделано это не из-за какой-то глупой прихоти педагогов, а из-за пропусков и прогулов студентов. Город для молодых штука в основном развлекательная, которая сильно влияет на посещаемость. Так что ради качества обучения студентов все же призывают поддерживать дисциплину. Сокджин заходит в пустую кофейню и, сделав заказ, падает на небольшой диванчик. Посетителей нет от слова совсем. Оно и понятно — раннее утро, будний день. Так что заказ ему приносит прямо к столику какая-то миловидная Невидимка. Студенческий город был переполнен представителями разных рас, которые жили в мире. Это место было, наверное, самым дипломатичным и мирным. Невольно взгляд Русала падает на обстановку снаружи, сквозь оконное стекло Сокджин замечает какого-то подозрительного мужчину, сидящего около фонтана в центе площади. Сокджин не идиот и уж точно понял, что это не просто гражданский. Странно было только то, что он не спешил идти в наступление, хотя очевидно знал, что его цель сейчас мирно попивает свой горячий напиток в пустой кофейне.— В теории, ему ведь ничего не мешает схватить меня прямо сейчас и прямо здесь, тогда почему? — едва слышно шепнул он себе под нос.— Извините, — работница снова обратилась к Сокджину, — могу я забрать? — она указала на пустую кружку кофе. Русал кивнул. Невидимка взяла в руки кружку и поспешила уйти. Сокджину в голову пришла безумная идея.— Вы много работаете, да? — внезапно спросил ее Русал.— О, да, есть немного. На выходных тут не протолкнуться, но в будни — тихо. Признаться честно, я удивилась, увидев здесь кого-то так рано, — она зашла за прилавок и принялась убирать посуду. Сокджин встал и направился к ней.— Ваши руки.— На выходных пролила на себя заказ. Двойной эспрессо. Так обидно.— Значит, ожог? Я врач, могу помочь, — Сокджин протянул руку, — правда, я не лгу, — на свой страх и риск он снял медицинскую маску и нежно улыбнулся. Это внушало доверие. Работница робко протянула ему руку, — пластыри в таких случаях не помощники. У вас есть аптечка? Я могу сделать одну хорошую мазь, у меня есть с собой компоненты, но мне нужна вода.— Давайте я отведу вас на кухню? Тут их две: в одной готовят, а другая — для персонала. Там мы обедаем. Субин, подмени меня пожалуйста, — обратилась она к какому-то юноше. Работница смущенно убрала свою руку и поспешила уйти, позвав Русала следом.Как Сокджин и думал, едва ли он исчезнет из поля зрения, этот амбал припрется в кофейню.— Вы волшебник? — работница удивленно посмотрела на свою перемотанную руку. Бинт был наложен так аккуратно и профессионально, а ожог перестал болеть, едва она нанесла на кожу мазь, которую наспех приготовил ей этот незнакомец.— Я просто доктор, — он пожал плечами, а потом покосил в сторону помещения кофейни. Сначала тот мужчина (или это вообще был юноша, кто их разберет?), немного нервничая, осмотрел все помещение, куда сам имел доступ, как посетитель, а потом вышел прочь. Видимо, подумал, что Сокджину удалось сбежать. Вообще-то в теории, так и есть. Сокджин прикупил с собой еще немного сладкого и налил в небольшой термос еще одну порцию кофе, которую в знак благодарности ему всучила работниц кофейни. Русал вышел через главный вход, предварительно скрыв лицо под маской, и направился в сторону остановки. ?Блин, он серьезно? — мелькнуло в его голове, когда тот мужчина снова показался в поле зрения, — вот же неугомонный!? Ради эксперимента Сокджин еще какое-то время прогуливался по улочкам Студ.городка, пытаясь понять, насколько далеко эта слежка зайдет. В какой-то момент он просто свернул в давно знакомый ему переулок и рванул, что есть сил, пытаясь скрыться. Как ни странно мужчина не отставал, ловко перебираясь через перевернутые Сокджином мусорные баки в переулках. В какой-то момент, еле оторвавшись от погони, Сокджин резво перепрыгивает через какой-то забор и мирно отсиживается у стены, пытаясь привести дыхание в норму. Местность открытая, рядом какая-то частная территория, а Сокджина нигде не видно, потому мужчина останавливается и пытается отдышаться.— Он ушел, — говорит он кому-то, скорее всего, по рации [смартфонов то в этом мире нет, хд], — да, знаю, я и не собирался! — он почти кричит, — просто он заметил меня и побежал. Я и не хотел драться с ним, сам знаешь, что было с предыдущими ребятами, да и заказчик запретил. Он говорил по рации еще какое-то время, а потом все-таки ушел. ?Значит, отец решил брать меня не силой, а чем-то другим?, — подумал Русал и наконец нашел в себе силы встать с земли и осмотреться. Вообще-то это была территория больницы, что оказалось довольно ироничным, потому что Сокджин и сам вроде как доктор. Нужно было думать, как выбираться отсюда, потому что забор был высоким, а снаружи были хотя бы небольшие выступы, которыми Сокджин тогда и воспользовался. Да и адреналина в крови было немало. Странно было, что его никто не поймал и не выслал охрану. ?В этих больницах вообще камеры есть?? Русал прошел во внутренний двор. Вообще-то вход на саму территорию был свободным, так что тут можно было увидеть разных посетителей и пациентов, которые прогуливались в часы приема. Хвамин подошла к окну, чтобы открыть его, потому что одной из ее соседок по палате стало душно. Сначала она подумала, что ей мерещится, но прямо во дворе, по территории больницы, мирно прогуливался Сокджин, то и дело озираясь по сторонам. Хвамин не помнит, как оказалась на улице, потому что всю дорогу от палаты до внутреннего двора стук сердца оглушал ее. Впервые за долгое время она чувствовала. Чувствовала себя живой. Сокджин отчего-то забеспокоился, а потом вдруг его что-то осенило и он огляделся, внимательно что-то ища. Русал будто чувствовал, потому что взгляд его устремился именно туда, куда нужно.— Хвамин!— Джин! — выдохнули они в унисон. Зомби остановилась, практически падая на Русала. Давненько она не бегала так быстро.— Ты.. почему ты здесь? — обеспокоенно спросил Сокджин, осторожно поймав ее.— Потому что тебя рядом не было, — она заглянула ему в глаза, — Джин, что случилось?— Долго объяснять, на самом деле, я должен идти.— Не уходи! — Хвамин отчаянно схватила руками его толстовку, — пожалуйста, только не снова.— Ты похудела, — Сокджин наконец обратил внимание на впалые щеки, — ты.. ты переживала так сильно?— Я с ума чуть не сошла. Я думала, что никогда больше тебя не увижу! — она расчувствовалась и заплакала, — пожалуйста, скажи мне.Немного успокоившись, Хвамин ушла вместе с Сокджином в конец аллеи, где их разговору бы никто не помешал.— Отец высылал за мной людей. Сначала мне приходилось драться с ними, но сейчас они просто следят, и я не знаю, что мне делать. Я хотел увидеться с Чонгуком и Намджуном, чтобы все обсудить, но сейчас я не могу. Они последуют за мной, и у ребят будут проблемы.— А я? — вдруг спросила Хвамин, — а меня ты.. не хотел увидеть? — она знала, что в такой ситуации это было эгоистично, но Зомби месяц провалялась в больнице из-за него. Сейчас ей нужно знать всё.— Хвамин, ты.. — Сокджин растерялся, — Чонгук не приезжает? Всмысле, он же тебя любит.— Ревнуешь.— Нет.— Это не вопрос, — Хвамин посмотрела с вызовом, а Сокджин слегка напрягся — врать он не умеет, — мы с Чонгуком просто друзья. Он сказал, что разобрался в себе. Так что у нас с ним нет чувств друг к другу. Но да, он, Ханна и Юнги-сонбенним навещают меня, — она смогла на какое-то время успокоиться, — когда ты исчез, я.. Я почувствовала, будто у меня что-то забрали. Будто мою часть выдрали из меня же с мясом. Было так больно.— Хвамин, я.. Я думал, ты счастлива с ним.— Как я могу быть счастлива, когда рядом нет тебя? — ее голос сорвался в конце, а слезы подступили с новой силой, — я знаю, что я не самая лучшая в мире. Я знаю, что не идеальная. У меня есть много минусов, и я действительно проблемная, как ты сказал в самом начале нашего знакомства. И раньше я думала, что даже такие как я, заслуживают счастья, но в последнее время все идет совсем не так, как я хочу. Это заставляет меня чувствовать себя ничтожно. Заставляет думать, что я не достойна лучшей жизни. Я хочу быть честной с тобой. Я правда всегда.. — она замялась, будто боясь озвучить это, — я всегда себя ненавидела, — в горле будто ком встал, — когда что-то не то происходит между нами, я всегда чувствую, что это моя вина. Я знаю, что я странная, и что так не должно быть, я знаю, что..— Хвамин, — Сокджин взял ее лицо в обе руки, заставляя посмотреть на него, — если ты не хочешь любить себя, это сделаю я. Молчание. Затянувшееся, но не напряженное. Тишина, осторожный нежный поцелуй и хрупкая фигура в крепких руках. ?Я люблю тебя.?