Глава 4. Твое настоящее "Я" (1/1)

Дышать очень трудно, особенно, когда на тебя смотрит явно разъяренный Вампир. И не потому что он чертовски красив, а потому что твое горло все еще сжимают с такой силой, что нельзя и вздохнуть. Хвамин руками показывает, что хочет ответить, но не может.— Дай ей сказать, — спокойно говорит Сокджин. Он сморит исподлобья, чаще поглядывая на свои туфли, будто бы они были интереснее, чем Тэхен, яростно впившийся руками в горло Хвамин.— Но хён.. — почти хнычет Вампир, поворачиваясь к Сокджину. Тэхен явно робеет перед ним.— Я несу ответственность за ее здоровье, пока она в кампусе. Будет нехорошо, если ты убьешь ее прямо здесь, — он подходит ближе и кладет руку на его плечо, — я сам, — заверяет Сокджин и устремляет свой взгляд прямо в глаза Хвамин. Она цепенеет, не в силах вымолвить хотя бы слово. Тэхен отпускает ее и отходит в сторону. Хвамин громко кашляет, когда воздух наконец попадает в легкие, и почти падает на пол, — тише-тише, — подхватывает ее доктор, — в твоих интересах не врать сейчас, ты ведь понимаешь? — Сокджин смотрит всё так же прямо, но сейчас он.. другой. Не такой равнодушный, как обычно. Он точно что-то чувствует, но что именно — Хвамин не знает.— Д-да, — кивает она, поправляя свои черные, как самая темная ночь, волосы.— Ого, хён, ты и правда такой могущественный! — Тэхен вмиг становится каким-то радостным, что настораживает Хвамин еще больше. Правильно говорят: первое впечатление хоть и самое сильное, но часто — ошибочное. Хотя, Тэхен учится в Олдерике уже второй год, его явно знают очень многие, и все в один голос твердят, что он ко всему равнодушен и безразличен. Тогда что происходит? ?К тому же, он уже во второй раз зовет его ?хён?. Они или братья, или просто очень близки?. Оба варианта кажутся Хвамин просто абсурдными, потому что клыков у Сокджина нет, она сама видела, как доктор улыбался, а вот у Тэхена есть, и их видно. А еще они совсем не похожи. Не говоря уже о том, что всем прекрасно известно — у Сокджина в кампусе друзей нет. Но тогда что они обсуждали в библиотеке ночью? И почему Тэхен был так зол, что кто-то мог услышать их?— Ну так.. Зачем ты здесь? — повторяет Сокджин.— Мне нужно было найти одну книгу про Русалок и Зомби. Просто историческая справка, — Хвамин не договаривает, но это и не важно. Сокджину все равно лишние детали не нужны, достаточно убедиться, что она не лжет, и что она не следила за ними.— Ну что? — нетерпеливо говорит Тэхен.— Не врет, — коротко заключает Сокджин и встает с места, — значит, интересуешься инцидентом с лекарством от инфекции Зомби? Давно это было, кажется, тысячу лет назад?— Ч-что? — Хвамин никогда не перестанет удивляться проницательности Сокджина. Он способен застать её врасплох любым своим внезапным умозаключением.— Не ты одна. К слову, ни одной исторической справки в кампусе ты не найдешь. Это дело засекретили сразу после смерти Хлои и Натсуме, которые принимали в том конфликте непосредственное участие, — Сокджин пожал плечами.— То есть как это после смерти? Ладно Хлоя, она была Зомби и за эту тысячу лет уже успела погибнуть, но Натсуме.. Он же Русал, он не мог умереть, прожив всего тысячу лет! — возразила Хвамин.— А кто сказал, что он умер своей смертью? — вклинился Тэхен. Хвамин будто ведром холодной воды окатили, — его либо убили, либо он всё ещё жив. Никто ничего о нем не знает. Власти таят много секретов, — он говорит это с каким-то презрением, явно читавшимся в его голосе. ?Он же Вампир. Его семья, должно быть, где-то на верхушке иерархии. Тогда почему он так зол??.— Тогда что мне делать? — ее голос пропитан отчаянием, — где мне тогда искать ответы?— Я тоже не знаю.. — тихо, будто сам себе, говорит Сокджин, стоя к ней спиной. Тэхен морщится.— Хён, ты уверен, что ей можно доверять? Она же просто прикидывается, пытается нас одурачить! — утверждает он и вмиг оказывается около Хвамин. Та вжимается в шкаф за своей спиной. Сокджин ничего не делает даже тогда, когда Тэхен хватает ее запястье и впечатывает в стеллаж за ее спиной. Хвамин очень слабая, она не может сопротивляться. Если что-то не сделать, он просто убьет её. С такой скоростью могут передвигаться только чистокровные Вампиры в четвертом поколении и выше, таких сейчас очень немного. И Тэхен один из них.— Ты никогда меня не слушаешь, да? — Сокджин встает с места, и прежде, чем Тэхен впивается в шею Хвамин клыками, останавливает его, коснувшись плеча, — не трогай ее, — говорит он строго. Так, будто бы точно уверен, что в таком состоянии Тэхен послушает его. И, как ни странно, Тэхен слушает. Замирает на месте не в силах двигаться, Тэхен дрожжит, его хватка слабеет за какие-то мгновения, и Хвамин чувствует его тяжелое дыхание на своем плече. Сокджин буквально оттаскивает его в другую сторону, садит на стул и пытается привести в чувства. ?Что он сделал?? — проносится в голове Хвамин, она судорожно перебирает в голове все расы, которые знает, но ни одна из них не обладает способностью читать мысли или управлять людьми. Тут сработал бы, разве что, Приказ Послушания, но Тэхен ведь чистокровный сильный Вампир, подчинить его так легко может только..— Только не говори мне, что ты..— Только попробуй кому-нибудь заикнуться об этом, и я его, — Сокджин указал на Тэхена, все еще немного подавленного и потерянного, — останавливать не буду, — Хвамин сглотнула. В голове крупица за крупицей воедино воссоздавалась картина. Все те несвязные факты, странности и стечения обстоятельств теперь имеют своё строго определенное место. Теперь Хвамин поняла всё.— Кроме меня и Тэхена, кто еще знает об этом? — практически ультимативным тоном произносит она.— Намджун, больше никто.*** Хвамин возвращается раньше положенного, поэтому еще десять минут ей приходится ждать Чонгука на улице, сидя в кустах. Замок щелкает, слышится тройной стук по стеклу — всё, как они и условились — Хвамин выходит из своего ?убежища? и скорее забегает в общежитие.— Все дела сделала? — полушепотом спрашивает Чонгук, как бы издеваясь. Хвамин закатывает глаза и ничего не отвечает, — даже спасибо не скажешь?— Спасибо.— Грубиянка, — он ехидно смеется.— А ты — соучастник преступления, — передразнивает Хвамин.— Нашли место для свиданий, — недовольно бросил Чимин, оказавшийся почему-то в коридоре. Ночью. ?Я его не услышал и даже не почувствовал. Как он это сделал?? — у Чонгука округлились глаза. Хвамин тоже смотрела как-то растерянно. Значит, не он один это понял. Чимин был словно невесомым. Он, кажется, Оборотень, а крадется, словно кошка.— Я слышала, он не особо жалует девушек и отношения, — справедливо заметила Хвамин, — не обращай внимания.— Я и не обращал, — он улыбнулся в своей привычной манере.— И все-таки я не понимаю, Чонгук.— М?— Зачем ты пытаешься выглядеть милым? — вот так, в лоб, без хождений вокруг да около, спрашивает Хвамин.— Потому что так проще завоевать чужое доверие, — его мягкая, слегка приторная улыбка превращается в еле заметный оскал, а глаза, до этого прищуренные, открываются. В них буквально горит огонь.— Дьявол.— Можно просто Чон Чонгук. Хвамин осторожно, почти бесшумно открывает дверь своей комнаты, заходит в неё, включая настольную лампу. Она уверенна — про здоровый сон и крепкие нервы можно забыть. И, отнюдь, не из-за тяжелых учебных будней. Какое-то время ей придется ежедневно засыпать с одной и той же мыслью, с которой рано или поздно нужно будет смириться. Сокджин — Русал. Самый настоящий чистокровный Русал как минимум в третьем поколении, способный подчинить себе, чёрт возьми, кого угодно, даже чистокровного Вампира в четвертом поколении. Русал, который, как Хвамин и думала, никакой не ?уродливый?, как это говорится в книгах, а самый невероятно красивый и изящный. Настоящий и скрывающий это.*** Как и ожидалось, с утра на Хвамин лица не было, только безразмерные синяки под глазами и усталый вид. Ханна обеспокоенно ее оглядела, но спрашивать что-то не стала. Что даже странно, если честно. Уроки проходили как-то обыденно, скучно. Словно Хвамин вновь оказалась в школе Зомби, в своем городке. Это сравнение не вызывало теплых чувств ностальгии, не создавало какой-то особой атмосферы, скорее наоборот, давило, раздражало. Хвамин мечтала вырваться из той клетки, в которой жила. Не буквально, конечно, но этот город — пусть с яркими вывесками, ярмарками и ларьками, счастливыми лицами прохожих и высокими зданиями — не был настоящим. Все было таким наигранным, натянутым. Казалось, эти самые красивые дома сейчас упадут, словно картонная декорация. А люди, которым заплатили за игру в этой безумной комедии, вот-вот разбегутся, снова став унылыми и забитыми, променяв улыбки на одиночество. Она почти помнит, как проходит особый досмотр на выходе из города. Она видит колючую проволоку и ограждение, скрытое в деревьях. Другие жители ведь даже не догадываются, насколько жалки они в этой тюрьме. Они думают, что город просто огражден лесом. Хвамин тоже могла быть одной из тех, кто витал в облаках. Но у нее был отличный отец, показавший реальность, открывший глаза на отношение других рас к Зомби. Единственное, на что он не открыл глаза, это на мать Хвамин. Он любил ее, но говорить о жене не смел — не было сил вспоминать ее и не чувствовать при этом вину. Он часто повторял: ?Я должен был остановиться вовремя, должен был догадаться, что всё в итоге приведет к этому?. Он винил себя во всем, постоянно стремился защитить Хвамин — ту, кто остался от любимой жены — свою любимую и дорогую дочь. Повезло, что он был мудрым родителем, не пытался закрыть Хвамин от всего мира, оградить от правды и растить в тепличных условиях. Напротив, он открывал ей этот мир, каким бы жестоким он не был. Открывал постепенно, чтобы не напугать и не травмировать, но чтобы не держать в клетки из лжи и иллюзий. ?Но рано или поздно горькую правду нужно будет узнать. Нужно будет травмироваться, порезаться. Теперь, когда тебя нет, пап, меня некому защитить?.— Поговорим? — откуда ни возьмись появился Тэхен, вальяжно облокотившись на стену рядом с Хвамин. Ханна подавилась персиковым соком, который до этого спокойно потягивала из трубочки.— Тэхен? — не то чтобы Хвамин сильно удивилась. Но появление этого Вампира заставило ее проснуться. Он молча схватил ее за запястье и поволок куда-то в сторону. Но теперь уже не так, как вчера. Его хватка была осторожной, еле ощутимой, даже мягкой. А лицо, как и прежде, особо ничего не выражало.— Давай начистоту, — он отвернулся, — я не хотел обидеть тебя, просто я разнервничался.— И почти убил меня.— Ну прости, что я такой недоверчивый! — Тэхен повернулся к Хвамин.— Ты делаешь это ради Сокджина? — спросила она, глядя прямо в его голубые глаза.— Делаю что?— Извиняешься передо мной, — спокойно уточняет Хвамин. Тэхен щурится, взвешивает в голове все ?за? и ?против? и, видимо, решив, что Хвамин единственная, кто более менее в курсе, он открывается. Впервые за долгое время. Как бы он не противился этому с самого начала, Хвамин внушает доверие. И раз Сокджин позволил ей уйти живой и невредимой [пусть с угрозой], значит, все будет нормально. ?Хуже уже точно не станет?, — приходит к такому выводу он и отвечает:— Не совсем так, — он вновь останавливается, не решаясь говорить дальше.— Вы близки, да? — Тэхен только и ждал этого вопроса.— Сокджин мне почти как брат, — признает Вампир, — мы с детства общаемся, росли бок о бок. Сколько себя помню, хён всегда был рядом. В том обществе, в котором я рос, Сокджин был одним из немногих, кто не принимал и не понимал намерений властей. В том числе намерений моих родителей насчет меня. Намерений своих родителей насчет самого себя. И я был таким же. Мы оба хотели сбежать и вырваться. Но в какой-то момент хён пропал, и я остался один. Что было дальше можно узнать из уст окружающих. Ко всему безразличный, опустошенный и смирившийся со своей судьбой, — его голос дрогнул, а потом прозвучала усмешка, — жалкий, вот каким я стал. Сокджин всегда был хёном, был старше, сильнее, он был лучшим из всего того зажравшегося отребья, что нас окружало. Он был моей поддержкой и опорой. И только когда он исчез, я понял, что сам по себе ничего не значу. Это заставило меня стать таким. Но сейчас, когда он вернулся, я не позволю больше ему исчезнуть, и я никому не позволю угрожать его жизни и спокойствию. Даже если для этого нужно будет убить кого-то, — его глаза наполняются слезами.— Он сделал для тебя гораздо больше, чем ты мне рассказал, но я знаю, что не должна лезть в это, если.. Если ты не хочешь, — Хвамин сама готова заплакать. Сейчас Тэхен выглядит совершенно потерянным, расстроенным, отчаявшимся. Он напоминает ребенка. Обиженного ребенка. Несправедливо наказанного и оставленного. Но Тэхен не винит в том, что случилось, Сокджина, — ты не перестаешь винить во всем себя, — Хвамин делает осторожный шаг в его сторону, — ты ненавидишь себя за то, какой ты ?жалкий?, да? — она делает еще шаг, — Тэхен, — зовет его Хвамин. Вампир спешно стирает со щек слезы и поднимает на нее взгляд, наполненный болью и одиночеством, — ты не жалкий. Слышишь? Ты очень сильный. Даже спустя столько времени ты не стал таким, каким тебя пытались сделать родители и общество, в котором ты жил. Пусть странным способом, но ты противился этому, боролся. Ты — это ты, Тэхен, и никто не изменит этого. Это то, что он хотел услышать. То, чего ждал давно, но так и не получил. Слёзы накатывают с новой силой, они затуманивают взгляд, все плывет перед глазами, и теперь Хвамин почти видится ему Сокджином. Тем Сокджином из прошлого, заботливым, с обеспокоенным лицом, готовым понять и принять в любой момент. Сокджин, как бы странно это не было, был для Тэхена почти Богом, светом в том темном мире, в котором он жил. Он заменил ему отца, мать, братьев и сестер, друзей, потому что Тэхен не мог спокойно общаться с теми, кто окружал его. С их непонятными ценностями, с их жаждой наживы и власти. Они живут, чтобы жить. Вот их цель. Те, кто собирают богатства в своем доме, кармане, не желая что-то привнести в мир, сделать его лучше, кому-то помочь. А Сокджин другой, он просто настоящий, вот и все. Какие-то секунды, Хвамин охает от неожиданности — Тэхен сокращает расстояние и обнимает ее, утыкаясь лицом в хрупкое плечо, обнимает сверху, за эти самые плечи, и плачет. Наконец позволяет себе стать самим собой. Тем самым жалким плаксой, каким считал себя всю жизнь. Только теперь Хвамин и Сокджин дали ему понять, что признать свою слабость — это и значит быть сильным. Теперь Тэхен дома, рядом с людьми, которые понимают и принимают его, которые ценят его. У него есть друзья. Есть хён и даже младшая глупая сестричка, и он будет защищать свой свет, чего бы ему это не стоило.