Глава 19 (1/1)

Через несколько дней пребывания на борту Зили, у Богдана сложилось впечатление, что ее рот постоянно занят какой-нибудь жратвой. Парень очень переживал, не порвала бы она себе желудок, который, судя по ее телосложению, реально «не больше наперстка». Но страх голода истребляться не желал, девочка постоянно тырила и ныкала лишние, как ей казалось, кусочки. И быть ей битой каким-нибудь матросом, внезапно обнаружившим пропажу порционной котлеты, если бы не какая-то нечеловеческая изворотливость и команда защитников под предводительством явно очарованного карими глазищами и тугими кудряшками Малика. Отчего Богдана, единственного ребенка в семье, обуяла не то братская, не то отеческая ревность и беспокойство. Он даже порывался поговорить с парнем, выяснить серьезность намерений, так сказать, репетируя речь перед едва сдерживающим смех капитаном.- Не, ну серьезно, ей не больше десяти, и вообще неизвестно, что с ней происходило во время скитаний. Вдруг кто-то… - Богдан остановился, сжимая в бессильной ярости кулаки, словно одна только мысль о вероятных домогательствах приводила его в неистовую ярость. – И тут тоже… столько мужиков на борту и все озабоченные! Хоть сам…Нервные рассуждения прервало яростное рычание из кресла, в котором лишь секунды назад расслабленно ухмылялся благостный, давящийся смехом Яр. Парень даже втянул в плечи белобрысую голову, прежде чем медленно, всем телом обернуться к источнику явно осязаемого напряжения.Внешне смуглое лицо совсем не изменилось, даже странно. А вот глаза… Впервые в жизни Богдан до самого конца ощутил полный смысл выражения «убить взглядом». До сего момента подобной пронзительностью его поражал только коньячный взор фризского шахиншаха, но этот бушующий ураган грозил в любую секунду обрушиться на незадачливого болтуна и вовлечь в неистовый круговорот.- Яр, ты что? Ты…- мощные руки уперлись в подлокотники, пальцы впились в накладки, почти расщепляя старинное, покрытое несколькими слоями лака дерево. – Эй, ты это брось! Я ведь ничего такого…Темная фигура устрашающе медленно поднималась, сверля офигевшего от этой ситуации Богдана все сильнее наливающимся грозой взглядом.- Яаааар? – снова попробовал так же медленно пятившийся назад Богдан, судорожно соображая, где именно за спиной расположена спасительная дверь и ругая себя за тщательно обработанные выбленки, которые явно не порвутся под этой тушей, когда она, то есть туша, понесется за ним на марсовую площадку с целью немедленной жестокой расправы непонятно за что.И даже выдержал два тяжеловесных шага, чувствуя себя обезумевшим от страха Доном Жуаном, помертвевшим в ожидании неумолимой встречи с каменным гостем. А потом все же вспискнул, как испуганный заяц, развернулся и скаканул к двери, однако был остановлен сильными руками, в которых забился, твердо пообещав себе, что если он только раз…И тут же задергался всем телом, заржал, захлебываясь, и заизвивался, безуспешно пытаясь выскользнуть из безжалостно щекотавших его ребра пальцев, а ухо опалило горячее дыхание.- Не могу даже в шутку такое слышать…- О чеееем ты, Яааар… ой, блин, ну хватит! Зараза, я не могууууу больше!- А ты о чем? – голос звучал так спокойно, словно говоривший не удерживал сейчас бешено вырывающееся тело, при этом успевая безошибочно пройтись ловкими пальцами по всем боящимся щекотки уголкам, словно в башке работал навигатор по таким местам.- Яаааа… ну не надо! Я о том, что хоть сам за ней ходиииии… ревнивая скотина!- А вот это верно! – дыхание обожгло шею. – Просто до ужаса! Я… убить готов за тебя…Спонтанно вырвавшиеся слова прекратили экзекуцию. Руки больше не щекотали, а просто придерживали, осторожно поглаживая напряженные плечи. А Богдан попытался расслабиться, безуспешно, правда. В памяти четко, до ужаса реально возникла жуткая сцена: посыпанная взрыхленным песком арена, бурые пятна впитавшейся крови, мечущиеся по ней фигуры, преследуемые кошмарными дикими тварями, разодранная когтями плоть…Неужели все повторяется? Везет ему на ревнивцев, но это просто какое-то безумие – так беситься при одном только намеке, даже тени на намек. И на что способен Яр в таком состоянии?- Напугал тебя? Прости… я просто…Богдан накрыл ладонями его руки на своих плечах. Глубоко вздохнул, принимая для себя единственную истину: ревнивый, не ревнивый, метаться-то поздняк. Он уже настолько увяз в этом мужчине, что совершенно не представлял себя без него. Влюбился, правда влюбился, и этот приступ ревности, как ни странно, уже не пугал, а радовал, как доказательство ответного чувства. Да, больного. Да, мучительного, но чувства. Видно, не получится у него уже по иному, просто такая судьба.Он уже было хотел уверить мужчину, что подозрения его беспочвенны, а сам Богдан уже давно и со всеми потрохами принадлежит только ему, когда произошло нечто странное.По кораблю прошла дрожь, ощущавшая не только ногами, а всем телом.Руки на плечах сжались.- Что это? – заволновался Богдан.- «Гурур-Такима» хочет пообщаться, - Яр словно прислушивался, потом удивленно пояснил: - Просит привести девочку к киримичу.- Зилю?- Ага! Вахтенный!...Ну, по крайней мере хоть что-то осталось неизменным – от дикого вопля все так же звенело в ушах.***В прозрачной емкости на этот раз творилось нечто невообразимое. Там бушевала оранжевая буря, подсвеченная багрянцем, пронизанная золотистыми лучами, исходящими прямо из камня, зависшего по центру. А потом эти клубы образовали лицо, очень четкое лицо маленькой девочки. Но мгновение спустя оно преобразилось, словно повзрослев лет до четырнадцати, секунда – до двадцати, а потом взорвалось миллионами светящихся искр.- Киримич явил волю свою! – донесся торжественный, даже благоговейный голос капитана. – Отныне пылающее сердце корабля не будет полноценно биться без самого важного члена экипажа. Зилейна Киричи, новый ученик рулевого, о времени своих занятий узнаете дополнительно. Вольно, стажер, пора отдыхать.

Казалось, во время этой речи никто из присутствующих не дышал.- Что… что это значит? – дрожащий детский голосок был первым, что развеяло пелену безмолвия.Конечно, налетели толпой, пока как обычно болталась на камбузе, безапелляционно отобрали кусок пирога, неизвестно с каким трудом (ввиду близящегося обеда) выпрошенный у Краша, притащили непонятно куда.- Добро пожаловать домой, детка! – произнес мягкий голос, совершенно не соотносящийся с торжественной фигурой в черном. – Добро пожаловать домой.

***Разбуженный очередным диким воплем, Богдан взвился в постели, сбрасывая с себя тяжелую руку, соскочил на пол и понесся в кабинет к составленным вместе двум креслам, в которых была устроена временная кровать для недавно обнаруженного на борту зайца, неожиданно для всех ставшего новым полноценным членом экипажа. Услышав грохот и маты, даже не обернулся, зная, что подхватившийся спросонья Яр в очередной раз споткнулся о собственные сапоги, с неумолимым упорством стряхиваемые каждый вечер у кровати. Может быть, он на самом деле верил, что новая ночь обойдется без истерики настрадавшегося ребенка.Несмотря на кажущуюся беззаботность и махровый пофигизм, Зиля приживалась нелегко. Сначала сторонилась всех, кроме самого Богдана, Яра и Краша, заслужившего доверие лишь постоянным подсовыванием лакомых кусочков, во время заседаний капитанского совета предпочитала сидеть в спальне или забивалась в самый темный угол, откуда сверкала настороженными глазенками на собравшихся мужчин, особенно недоверчиво косясь на грузную фигуру и изрытое шрамами лицо Кастича.А потом начались ночные истерики, успокоить которые можно было только укачивая почти невесомое тельце на руках. Вот и сейчас Яр уже расхаживал по кабинету, устроив в колыбели огромных рук маленькую хрупкую фигурку. Конечно, если уж он Богдана таскал, словно двадцатилетний не самый плюгавый парень совсем ничего не весит, то уж эта малышка и вовсе казалась невесомым облаком.- Давай мне, - зевая, прошептал парень, - у тебя сложная вахта завтра, скоро начнем в кольцо входить.- Заменишь меня, - так же шепотом ответил капитан, - до пятой склянки, м?Богдан опешил. Это что, шутка? Ему руководить прохождением одного из самых опасных участков на подходе к архипелагу? Да неее… он же несерьезно? Но как же заманчиво…В полумраке комнаты, скудно освещенной отблесками палубных огней, Богдан жадно вглядывался в серьезное лицо напротив и… не находил там иронии. Яр действительно, на самом серьезе планировал доверить ему эту работу.- Да не пугайся ты так! – усмехнулся капитан, рассеивая последние сомнения. – Надо же нам проверить, чему тебя научил этот старый ворчун. А потом осторожно освободил руку, стараясь не потревожить успокоившегося и уснувшего ребенка, и едва заметно провел подушечками пальцев по мягкой коже щеки, но Богдана продрало от этого прикосновения до самых печенок.- Ты справишься, я в тебя верю. Ну ты же хочешь, признайся?- До безумия… - хрипло выдавил ошеломленный парень.Конечно, он мечтал об этом, еще бы! С того момента, как только прикоснулся к пожелтевшим от времени листам, искореженным перегибами и испещренными вначале непонятными письменами и фигурами, как только впервые рассчитал самый элементарный прибрежный маршрут. И вот свершилось, да так, что затряслись поджилки: Яр доверил ему не только свою жизнь, но и весь экипаж и судно в придачу.- Я… справлюсь! – кивнул парень, сухо сглатывая неприятный комок в горле.- Я знаю! – улыбнулся мужчина. – Иди, отдыхай.Богдан отступил к спальне, не спуская глаз с уже отвернувшегося мужчины. От глаз не укрылась нежность, с которой большой сильный и местами жестокий пиратский предводитель наклонился к забывшейся неспокойным сном девочке. Он был бы прекрасным отцом, это точно. Мысль, конечно, неожиданная, особенно если учесть, кого именно она касается, но от этого не менее уверенная. Богдан уже на себе ощущал, каким заботливым может быть капитан к тем, кого любит.***Устало откинувшись на удобную спинку штурманского кресла, Богдан сквозь какую-то мягкую прослойку слышал громкие аплодисменты и приветственные выкрики вахты. И только сильная рука, мягко сжавшая плечо, казалась самой реальной вещью в этот момент. Даже не оборачиваясь, парень знал, кто именно таким сдержанным образом выражает ему свое одобрение.Легкая улыбка скользнула по искусанным от волнения губам. Это была тяжелая вахта как лично для него, так и для всех, кто присутствовал в этот момент на мостике. А еще Богдан полностью от начала и до конца отстоял ее сам, потому как кэп объявился гораздо позже и оторваться, чтобы передать ему управление, Богдан не мог. Под конец судорожно стиснутые пальцы он уже не чувствовал, как в принципе и ноги, в глаза словно насыпали песка, перемешанного со стеклянной крошкой, но такую гордость за себя самого Богдан еще не испытывал. Ведь он с детства мечтал о том, чтобы делать что-то важное, приносящее пользу, да еще и не из-под палки. В том, прежнем мире, это зачастую становилось проблематично, людям приходилось целыми днями заниматься всякой фигней, превращаясь в офисный планктон. Такова была и его участь – юридический или экономический факультет, а потом банк, организация, контора… Мог ли он, школьник из обеспеченной семьи, догадываться, что станет не клерком в строгом костюме, а пиратом, теперь уже самым настоящим, в кожаной жилетке и высоких сапогах.Богдан накрыл своей рукой широкую кисть и благодарно сжал.- После пятой склянки, блин, Яр! – качая головой, произнес обессиленный парень. – Я ж чуть не помер!- Ну, ну, без паники! Ты великолепно справился, просто великолепно!- Чуть руки не отнялись!- Ничего, привыкнешь.- Да с чего мне привы… Яр?! – напрягшийся Богдан медленно повернулся к подошедшему сзади капитану. – Ты хочешь сказать…Обойдя кресло, мужчина присел перед ним на корточки.- Я был бы дураком или недальновидным капитаном, если бы разбрасывался такими талантами. Даже я сам не вникал в это настолько быстро, ты просто гений, малыш!- Погоди, погоди с дифирамбами! – все еще не веря, отмахнулся Богдан. – Ты… ты уверен? Нет, ты правда собираешься…- Уже собрался. Приказ о твоем назначении подштурманом подписан вчерашним числом.Богдану впору было уже придерживать пальцами глазные яблоки, которые норовили выкатиться наружу и теннисными мячиками запрыгать по всей рубке. Это было… это просто…Совершенно потерявшись в эмоциях, парень молча глядел сияющими глазами в такое невыразительное, но такое любимое лицо. И находил там ответы почти на все вопросы. А сидящий перед ним мужчина вдруг напрягся, стрельнул глазами в сторону, пожевал губы, после чего вдруг одним движением поднялся на ноги, одновременно подхватывая растерявшегося парня и прижимая его к себе, а потом уверенно зашагал прочь из рубки, и Богдан даже догадывался, куда именно его тащит нетерпеливый любовник, потому как уже на выходе утонул в горячем настойчивом поцелуе.

Ощутив спиной мягкий матрас капитанской кровати, Богдан удовлетворенно простонал, продолжая увлеченно отвечать на нескончаемый поцелуй. Если б он еще давно не научился дышать, с трудом урывая драгоценные глотки воздуха, пока отдыхали утомленные неистовыми ласками языки, завтра удивленная команда обнаружила бы два посиневших трупа, намертво сросшихся губами. Жилетка улетела в никуда. Чуть позже компанию ей составил сапог, тогда как второй скромно примостился у кровати. И только когда нетерпеливые руки зашарили по груди, расстегивая рубашку, успешно до этого отвлекаемый высасывающими душу поцелуями Богдан напрягся, опасаясь повторения обычного приевшегося сценария.- Ннннн… - протестующе промычал Яр, продолжая целовать покрасневшие губы, а потом…В голове Богдана помутилось, но вовсе не от потери сознания в самый ответственный момент. Это Яр вдруг крутанулся, переворачиваясь на спину и водружая потерявшего ориентацию в пространстве парня на свой живот. Дурнота мгновенно отошла на второй план, Богдан испуганно вскрикнул и широко распахнул глаза, опираясь руками на матрас возле плеч любовника. Помедлил, прищурившись, с вопросом глядя в родные глаза, а потом осторожно поерзал, устраиваясь, привыкая к новому положению вещей.На твердом, мускулисто-плиточном животе было очень удобно, это он оценил сразу.- Гыыыыы… - расплылся в улыбке абсолютного счастья довольный парень. – Клево как! И чего раньше не догадались?- И не говори! – прошептали властные губы. – Столько времени потеряли зря.И чтобы не увеличивать эту страшную потерю, Богдан начал медленно наклоняться к мгновенно посерьезневшему лицу. Он даже не думал о том, что в любой момент может отключиться, так хотел вновь ощутить мягкие настойчивые прикосновения, однако в этот раз на собственных условиях.Легкий поцелуй. Еще один. А вот и более настойчиво, с медленно разгорающейся страстью. Не прошло и минуты, как парень уже вовсю целовал обычно неизменно забиравшие власть губы, сейчас подчинявшиеся его напору. Руки уже оглаживали широкие плечи, поползли ниже. Рывок… и рубашка, растеряв многочисленные пуговицы, распахнулась, обнажая гладкий торс с выдающимися грудными пластинами. Все это Богдан видел сейчас только пальцами, неспособный оторваться от желанных губ, так покорно принимающих его ласку.Широкие ладони капитана тоже не упускали случая прикоснуться к любимому телу. Мягко прошелестев, упорхнула рубашка, пальцы, пробежавшись по обнаженной спине, ненавязчиво проникли за пояс брюк, натягивая ткань спереди и тревожа начавший наливаться член. Богдан дернулся и болезненно простонал, укусив нижнюю губу, на что руки сзади быстренько убрались, чтобы спустя секунды атаковать широкий ремень. Таким искусным пальцам глупый кусок кожи долго сопротивляться не смог и гибкой змеей скользнул в компанию к сапогу. Защелкали крючки ширинки. Богдан снова застонал, на этот раз восторженно, ощутив сильные, но нежные пальцы на пылающей неудовлетворением болезненно напряженной плоти.Между тем вторая рука мужчины, почувствовав себя бесхозной, вновь вернулась на мягкие округлости, так призывно оттопыренные новой позой. Снова простонав, уже почти в голос, Богдан неосознанно потерся ягодицами об эту теплую шершавую ладонь. Пальцы, неторопливо поглаживающие мягкую кожу, чуть напряглись и осторожно погладили ямочки на пояснице, а затем двинулись вниз, слегка раздвигая и проникая в теплую складку, приближаясь к местечку присборенной кожи.Подыхая от удовольствия, приносимого обеими чертовыми руками, Богдан и не думал отрубаться, несмотря на то, что одна самая настырная приближалась к главному причинному месту. Напротив, именно от этих прикосновений поджималось нутро, трепетало в животе, а скручивало яйца в пульсирующую сверхновую звезду. Член раскалился так, что казалось, сейчас расплавит осторожно ласкающие его пальцы. Смазки выступило столько, что ей уже покрылась вся ладонь. А потом большой палец так сладко обвел головку, что Богдан оторвался от желанных губ, изогнулся назад, запрокинул голову и с трудом выстонал в потолок серию тягучих длинных криков, почти заваливаясь назад. Но поспешно подставленная рука не дала упасть, вновь наклоняя вперед, чтобы тут же вернуться на уже завоеванную позицию.

Чуть отдышавшись, Богдан вновь провел чуть дрожащими руками по гладким пластинам груди, наслаждаясь теплотой и мягкостью кожи, а Яр вдруг вынул свою руку из ширинки, вызвав протестующий стон, и, неотрывно глядя в подернутые поволокой страсти голубые глаза с неким вызовом, широко и длинно провел языком по всей длине ладони от запястья до кончиков пальцев.Богдан забыл как дышать. Это зрелище привело его в настоящее неистовое исступление, отчего он с рыком наклонился и впился в эти желанные губы почти грубым поцелуем, с наслаждением ощущая на них свой собственный вкус. После чего решительно и активно заерзал, сползая вниз и проезжаясь задом по напряженному паху. Яр закусил нижнюю губу, давя вскрик. Ничего, ты еще закричишь.Этот ремень без боя сдаваться не собирался, но был побежден совместными усилиями, в очередной раз доказав, что слаженная командная игра залог быстрой победы. Нетерпеливо путаясь в застежках брюк, Богдан осторожно стянул их с невероятно оттопырившегося белья, попутно решая для себя, как реагировать, ведь, по большому счету, никогда не оказывался вот так близко от чьего-то паха, причем очень неспокойного. Вроде никакого отторжения. Наоборот, только любопытство, азарт, а еще волнение – получится ли, понравится ли ему с ним, бляааааа…

Ухмыляясь про себя на эти странные, такие неожиданные мысли, Богдан осторожно провел кончиками пальцев по мягкой ткани трусов. Большое тело дернулось, сверху послышался сдавленный стон. Богдан сверкнул глазами. Похоже, нравится. Следующее касание вышло более ощутимым, и стон не заставил себя ждать – хриплый, долгий, пронизывающий… Неужели это он творит такое со взрослым мужчиной, он, совсем в этих делах неискушенный? Парню просто в голову не могло прийти, что ласки любимого человека самые желанные. И никакой опыт этого не заменит.

- Ммммм… малыш… ааааа… твою… да, вот таааак…- Как? – хитро поинтересовался Богдан, осторожно стягивая трусы и задыхаясь от открывающегося зрелища.- Ну, блин, вот как тооооогдаааа…- Когда тогда?- Заткни свой рот, сдохну же!- Окей! – легко согласился Богдан.Решительно дернув мягкую ткань, Богдан окинул восхищенным и чуть ревнивым взглядом крупный ровный член с пульсирующей жаром блестящей покрасневшей от прилива крови головкой. И сразу, не давая себе время на ненужные размышления, наклонился и осторожно лизнул самый кончик.

Тепло и гладко. Почти безвкусно, но безумно приятно. Собственный член уже ощутимо натянул ширинку. Парень никогда не думал, что тот будет так стоять от того, что казалось раньше отвратительным и противоестественным.Стараясь не отвлечься на то, как замечательно выгнуло мужчину, на его практически предсмертный вопль, парень лизнул еще раз, уже всей поверхностью языка, медленно, стараясь до конца прочувствовать гладкую тонкую кожу, маленькую щелочку уретры, потыкал кончиком языка, ощущая приятную упругость. Потом, не отрывая рта, обхватил пальцами толстый ствол, медленно перебирая ими и опускаясь к яичкам. Хриплые стоны нарастали, превратившись почти в непрерывный вой, а потом сильные руки дернули наверх, ладно он успел пошире раздвинуть челюсти и от неожиданности не цапнул зубами самое дорогое.Богдан уже не помнил, когда лишился брюк и белья, как снова оказался верхом на бедрах, как настойчивые пальцы прошлись по позвонкам, скользнули в ложбинку между ягодиц и решительно прошлись по сжавшемуся от неожиданности анусу.

- Дан, позволь… подохну же, пожаааалуйста…Нервно усмехнувшись, Богдан коротко чмокнул нос и, зажмурившись в предвкушении самого приятного, кивнул.Облегченно выдохнув, Яр резко сел, придерживая его руками, иначе Богдан точно кувыркнулся бы назад. Ссадив с себя ошеломленного резкими телодвижениями парня, мужчина дернулся к своему краю кровати, засунул руку под подушку и вынул оттуда граненый стеклянный флакон. Вынул плотно подогнанную крышку, выпуская шлейф тонкого древесного аромата. Вылил на пальцы какую-то вязкую субстанцию и, глядя прямо в глаза слегка запаниковавшего парня, стремительно приблизился и снова нырнул рукой меж половинок.- Эй! Полегче! – возмутился Богдан, но следующий гневный вопль утонул в страстном поцелуе и мученическом стоне, потому как второй рукой Яр сильно, но нежно обхватил Богданов торчащий член.И жесткие губы ловили каждый крик, которыми сопровождались движения обеих рук – и на члене, и уже внутри его тела. Богдан и не сообразил, когда эти ловкие пальцы успели проникнуть туда, сколько их уже, он только вздрагивал всем телом, чувствуя давление и растяжение, и норовил завалиться набок, однако сильные руки каждый раз удерживали его на месте.- Давай так пока, - шептал мужчина в самое ухо, - хочу тебя сильно…

- Я… ах…аааааа… тоже… - выстанывал доведенный до предела парень, ерзая на животе мужчины и нащупывая за своей спиной его член. – Только долго я так не выдержууууу…- Не хочу, чтобы ты отрубился на самом интересном месте!Действительно, в отличие от того же Арслана, которому его бесчувственное состояние препятствием не являлось, Яр его и пальцем не трогал, стоило телу, лишенному сознания, беспомощно обмякнуть в его руках. Но сейчас Богдан не планировал отрубаться, напротив, очень хотел испытать то, чего был лишен все это время.Когда Яр начал очень осторожно входить, расширяя чуть расслабленные мышцы, парень сначала дико напрягся, плотно сомкнув их, отчего застонали оба, а потом все же смог, расслабился, изогнулся, чтобы легче принять в себя немалый и пульсирующий от напряжения член. Яр придерживал его за бедра, не давая опуститься слишком резко, исключая лишнюю боль, но скоро Богдану стало не до таких мелочей – осторожно двигающаяся внутри чужая плоть словно рассылала по телу волны нестерпимого удовольствия, задевая одно определенное место, и вскоре парень, совсем потеряв голову, уже сам во всю силу елозил на члене, только бы снова проехался там, где так сладко.Темп нарастал крещендо, стоны и вопли на два голоса сплетались в гармоничную симфонию любви, пока не достигли самых высоких нот и не оборвались в маленькой белой смерти…Очнувшись от потрясающей силы оргазма, Богдан без сил повел веками, глубоко вздохнул и повернулся к лежащему рядом и терпеливо ожидающему его пробуждения мужчине. Сперма на животе уже успела остыть, холодя разгоряченную кожу.- От такого я согласен отключаться постоянно, - прошептал парень, вновь прикрывая глаза. – Только бы видеть тебя после этого рядом.Помолчав немного, словно собираясь силами, снова посмотрел на любовника.- Знаешь… люблю тебя… - смущенно улыбнулся, ища в темных глазах тень реакции.И нашел ее. Богдану показалось, что в самую первую секунду после его признания, в этих глубоких глазах промелькнула искра торжества, едва заметная, и может даже не она это была, однако… Но этот мгновенный промельк в ту же секунду затопился настоящим неподдельным ликованием и счастьем. Наверное, Яра и правда уже припекло, если он торжествует, добравшись наконец до его тела.

- А я-то! – откликнулся довольный мужчина.Чмокнув парня в нос, он легко поднялся и вышел в крохотную ванную – еще одно преимущество капитана – смочил в теплой воде небольшое полотенце, вернулся и вытер заметно впавший от недавних упражнений живот, осторожно проводя пальцами по покрытой испариной и спермой коже. Приподнял и развел в стороны ноги, вытер слегка покрасневшую, еще не совсем закрывшуюся дырочку, промокая сочащуюся из нее собственную сперму. У Богдана даже не было сил застесняться столь открытой позы. Все, на что его хватило – вытянуться в постели после гигиенических процедур. И прижаться к скользнувшему рядом теплому большому телу.***Богдан проснулся первым ближе к вечеру. И полежал бы еще в защитном полукольце смуглой руки, прижавшись спиной к теплой груди, но организм настойчиво требовал внимания. Осторожно приподняв с себя эту руку, парень выскользнул из постели и на цыпочках по холодному полу побежал к ванной. Сделав свои дела, он помыл руки и хотел было выйти, однако поймал в зеркале свой взгляд. Такой довольной рожи у себя он не замечал уже давненько. И пусть саднит натруженная задница, пусть немного стремно от произошедшего накануне, теперь он уверен – Яр не Арслан и никогда таким не будет. Этот мужчина мог поступить так же, однако не торопился, не настаивал, искал пути, и вот нашел – так неожиданно, но все же вовремя, потому как ждать уже было просто невыносимо, так они хотели друг друга.Бросив еще один взгляд на свое умиротворенное лицо, парень расплылся в еще одной ухмылке.- Да пошел ты! – послал самого себя и плеснул в зеркало воду, пока не сгорел от стыда.Хватит собой любоваться, уже вечер, скоро Зилька придет на отбой, а они тут…Богдан вышел в спальню, планируя немного поваляться в крепких объятиях и разбудить любимого поцелуем, но, взглянув на лежащую на кровати фигуру, невольно замедлил шаги.Яр лежал на боку, повернувшись спиной, и тонкая простыня, которой они укрывались, сползла до самой поясницы, обнажая бугрящиеся мышцы, сужающийся к талии корпус и… не только их. Между лопаток, по центру спины шла черная надпись – витиеватого вида письмена, очень сильно напоминающие арабскую вязь, точно такая же, какую он видел у шахиншаха Исмаила, в миру Арслана, своего прежнего хозяина, человека, воспоминания о котором до сих пор бросали его в холодный пот страха, заставляя вскакивать по ночам от приснившегося кошмара о том, что он никогда не покидал ненавистного дворца. И вот сейчас каким-то невероятным образом кошмар воплотился в жизнь, когда спина дрогнула и проснувшийся от не сдержавшегося вскрика мужчина начал медленно поворачиваться к нему.Широкая, такая знакомая нижняя челюсть, твердый подбородок, высокие скулы… глаза. Эти глаза, взгляда которых Богдан жутко боялся, но все равно хотел когда-нибудь увидеть вновь, чтобы просто посмотреть в них. И, видимо, эти мечты намерены сбыться: на него смотрел своими невозможными миндалевидными глазами упомянутый уже шахиншах, или же человек, разделивший с ним одно лицо.Конец второй частиПродолжение следует...