Глава 18 (1/1)

Вот уже много дней Богдан жил ожиданием этого разговора. С появлением Несми его жизнь стала одновременно легче и сложнее. С одной стороны, рядом был давно потерянный, казалось, навсегда, хороший друг, зачастую единственное человеческое существо, от которого можно было получить сочувствие и поддержку, а с другой – этот парень очень живо напоминал о самых черных страницах его жизни. И, даже отдавая себе отчет, что не виноват он в этом вовсе, что оказался невольным свидетелем и участником тех событий, Богдан как-то неуютно чувствовал себя в его присутствии, словно бывший наложник того и гляди начнет рассказывать всем желающим Богданову историю. И ведь знал, что такого никогда не произойдет, но мыслишки так и вертелись, не желая окончательно пропадать в недрах памяти.Теперь их было четверо неразлучных. Только Краш прежде не был знаком с Несми, а вот Малик, как и Богдан, встретил парня с восторгом. Они даже сменили место дислокации и тусовались теперь не в жилом трюме, а в маленьком закутке при камбузе. Почему-то не очень хотелось особо афишировать свои дружеские отношения перед всей командой. Иногда казалось, что они с самого начала общались вот так вчетвером – такое ощущение, что Несми никогда не покидал судна. Парня обожали все. Ну, почти все.Сатх и трое его самых ярых корешей не уставали плеваться в их сторону, но голодные липкие взгляды лучше откровенных слов демонстрировали природу их желаний: шла десятая декада рейда, да и последняя стоянка на Фризе сорвалась, отчего всю команду терзал хронический недотрах, провоцирующий мелкие и не очень склоки, а также все более громкий ропот. А тут еще два соблазнительных кусочка с шахского стола так и вьются рядом, порождая далекие от лиричности мысли. Хорошо еще, что немногие в команде прислушивались к возмутителям спокойствия, а то не миновать бы бунта на корабле. Все очень устали и это чувствовалось во всем.Да и странная реакция Несми на известие о его отношениях с капитаном Богдана вовсе не радовала. Нет, ревностью это не выглядело, хотя он понял это только потом, после долгих наблюдений, нескольких одиноких истерик и даже одного порыва отказаться от Яра в пользу его, как он думал, давней любви. Сам себе казался неполноценным, не способным дать капитану всю полноту близких отношений, ущербным, никчемным… Ровно до того момента, как тот вернулся с вахты, с хлопком выпиннул дверь, рванул от нее прямо к удивленно привставшему с кресла у окна, где он разбирал очередные карты, Богдану и судорожно сжал в крепких объятиях, почти выдавив из парня весь воздух.Хриплый, со стоном шепот «Скучаааааал…» проник прямо в сердце, взбудоражил, запустил под кожу миллионы мурашек. Теплое дыхание шевелило растрепанные волосы на макушке.«Нет, - пронеслось в голове, пока губы получали нетерпеливый, жадный, разносящий на молекулы и собирающий воедино поцелуй. – Не отдам. Мой. Да, эгоист. Все равно. Не отдам».Да и волнение Несми он вскоре перестал считать ревностью. Это скорее выглядело… настороженностью, когда он видел их вместе. Но стоило им разойтись в стороны, чувства, испытываемые маленьким шпионом, тоже разделялись. Богдан получал порцию волнения и тревоги, Яр же темную волну осуждения. Такое ощущение, что паренек знал что-то о нем, о капитане, и это что-то тревожило его и не давало порадоваться за них.

Вот и сейчас длинноволосый красавец застыл, сложив себя в уютный комочек на не очень удобном стуле, и явно витал где-то не здесь. И, конечно, Богдан не был таким эгоистом, каким считал себя иногда, и понимал, что безысходная тоска, заливающая время от времени шоколадные омуты, касается самого Несми, а не кого-то еще. Кажется, пережив эйфорию радостной встречи, парень захандрил, словно оставил позади что-то очень важное. Именно позади, Богдан сразу это понял, потому что не с таким упадническим настроением смотрят в беззаботное будущее, с таким именно прощаются.Так вот, о разговоре. Прошло довольно много времени, прежде чем Богдан созрел для него. И по напряженной тишине – предвестнике чего-то важного и не особо приятного – Несми тоже понял, что сейчас будет.- Так… Как там вообще… после… - внезапно закостеневший язык отказывался помогать, мысли метались, не позволяя даже просто оформить слова в предложения.Но Несми не стал его мучить.- Ну, хреновато, конечно, - парень глубоко вздохнул, потер свою коленку и продолжил: - Как только стало известно, что ты… ну, пропал, он взбесился страшно. Я его таким никогда и не видел, хотя при мне он пару раз бушевал будь здоров. Прискакал ко мне, глаза бешеные, думал – убьет. Не убил. Только покои разнес, нет, даже можно сказать, расхуярил в крошево. Веришь, мне пришлось чуть ли не на потолке схорониться, трясся, и дико жалел, что я не Кьялис. - А ты-то тут причем? – выдавил пораженный Богдан.- Ну мы же с тобой общались, дружили, вот он и думал… хрен знает, что он там думал, но перепугал меня знатно, я до этого пережил семь кровавых абордажей, но гнев урожденного Коджер-Пахливи это, оказывается, не шутки. Я такое до этого только раз и видел, когда… ну, неважно. Дворец перерыли, город… Он тебя почти год искал, все не мог поверить, что тебя вывезли с Фризы.- Погоди… как это, не мог поверить? – не понял Богдан. – Ведь сразу было ясно, кто меня спер.- Знаешь, у него словно разум помутился. Конечно, все было ясно, и ты пропал, и Интаб, ну кто еще настолько его ненавидит?! А он все талдычит, как заведенный, одно и то же – ищите, и все тут. Только недавно, наконец, вроде отошел и нанял пару вольных каперов для поисков.- Что? – задохнулся Богдан. – Так он до сих пор…- Ага! – Несми тяжело вздохнул. – Он… он надеется, Дан. Он ждет тебя.- Да блядь! – Богдан запустил пальцы в неровно обкромсанные волосы и с силой дернул. – Что за хуйня, Нес?! Какое ждет? После всего… после… и ждет?!- Дан, погоди, не заводись. Я все понимаю. Не забыл, я был там?- Это ты мне говоришь? – взвился парень. – Типа, меня там не было, да? Типа, это не мой зад все это перенес, типа не меня трахали против воли, а потом бросили страже, и вшестером хором, не меня рвали, пиздили почем зря, не меня, да?!... Да пошел ты…Богдан вскочил и бросился было на выход, задыхаясь в этом маленьком, пропитанном запахами готовящейся еды, помещении, не в силах видеть непонятно настроенного Несми. Словно тот оправдывал шаха за все те зверства, что он совершил.Вскочил и Несми. Ринулся наперерез, перехватил поперек туловища, рванул к себе, прижал крепко.

- Тихо, тихо. Прости меня, прости. Не надо было мне, правда, прости. Ну, дурак, дурак. Все, хватит, сядь, успокойся. Все.Пару раз дернувшись, Богдан обмяк и позволил усадить себя на место. Как ни странно, глаза были сухими, только зудели немного от невыплаканных слез ярости.- Продолжай…- Точно хочешь это услышать?- Да.- Ну, ладно. Короче, ты не думал, чего он так завелся тогда… ну, со стражей? Он ведь как зверь тебя охранял. Мысли допустить не мог, что тебя кто-то… Да что говорить, ты Вази вспомни! Парень только заикнулся, а он его львам. А тут…- Он их всех в кашу потом порубил, - выдавил охваченный ужасом давних воспоминаний Богдан. – Сам.- Да я знаю, донесли. Так вот, не просто так это все. Я не знаю подробностей, но, кажется, ему на тебя настучали.- Что?- Я не знаю, что конкретно, но вроде ты только с ним не хочешь, а с другими очень даже не против.- Чего? – таким охуевшим Богдан себя еще не чувствовал. – С какими другими? Это что за бред?! Да я едва живой был, постоянно в отключке, какие еще…- Ты это знаешь, я, да и все, кто рядом был. Да только он из поездки вернулся уже вздрюченный. Словно ему в пути написал кто.- Что за бред, Нес? Когда это он верил кому-то на слово? Да никогда!- Ты прав, да только вот есть один человек, которому он безоговорочно доверяет без доказательств. Тот, кто вырастил его. Постоянно был рядом, советовал. Кто и сейчас имеет вес при решении всех вопросов.- Ты говоришь о… визире? Сийях-аке?!- Именно.- Но… зачем ему это?Несми пожал плечами, отводя глаза. И Богдану почему-то показалось, что парень знает причины, но не говорит.- Ты… много значил для него.Такое ощущение, что говорить об этом ему очень неприятно. Да с чего?!- Ну, он иногда прислушивался к тебе, вспомни? Ты, еще не приняв его в своей постели, уже имел на него влияние, небольшое, но имел. Ты… не знаю, умел завладеть его вниманием, покорял рассуждениями. Знаешь, ему ведь многое нравилось из того, как устроено в твоем мире… я имею в виду, как управляются государства там, как правители живут. Ему особенно этот нравился, который сам в кузне работал и корабли строил, бороды стриг. Кажется, даже что-то хотел у себя изменить. А перемены сам знаешь, мало кому нужны, тем более визирю, откуда известно, как это все может повернуться, у того же кузнеца этого тоже советники не больно радовались новшествам. Поэтому Сийяху-аке было проще убрать источник раздражения, чтобы у шахиншаха свербеть в одном месте перестало.Богдан тупо молчал, ошеломленный неожиданными откровениями. Никогда он не замечал в себе таланта убеждать собеседников, заражать своими идеями, тем более таких сильных и властных, как Арслан. Как оказывается просто попасть в жернова политических интриг: ляпнул чего-то там из школьного курса истории в присутствии нужного человека, и вот ты уже на эшафоте… ну, или так, как он.- Но я ведь отбрыкивался от него, как мог! – попробовал возразить все еще удивленный парень. – Визирю ведь наверняка все это было известно.- Это твоя версия. А для других ты просто набивал себе цену. И когда Арслан дал тебе отсрочку, Сийях-аке нехило перепугался. Ведь шаху не должно быть дела до капризов каждого раба, а тут такое!- Ну, круто! – с сарказмом закивал Богдан. – У меня прям камень с души! Я-то думал! А меня всего лишь испугались! Вот облегчение-то!- Дан, ты не…- Ладно, давай замнем, - Богдан лукаво прищурился. – Скажи лучше, с кем ты сосался в моей спальне, а?Несми громко заржал, хлопая себя ладонью по острой коленке.- Ну ты даааал! Дан, ты в следующий раз, если уж подсматриваешь, глазенки-то разуй и нормально разберись, кто с кем и что.

- Да ладно, видел я!- Видел он! – передразнил Несми. – Уже, блин, с братом нельзя обняться после разлуки!- С братом?!- Ну, да… Кемаль – мой родной брат.Брови Богдана стремительно вознеслись к самому верху лба и почти забрались в волосы. Ну надо же, какие дела вырисовываются!- Вот бы не подумал… - парень хмыкнул, - не особо вы похожи.- Есть такое дело, но вот так все и…Громкий возмущенный вопль прервал Несми на полуслове. Парни аж подпрыгнули, с тревогой воззрившись на стремительно ворвавшегося в каморку Краша. Следом за красноволосым поваренком семенил Малик и что-то примирительно бубнил себе под нос.- А я те говорю, теперь я уверен! Вот полностью! И это не мои фантазии, я сосчитал и отмерил!- Краш, ты чего рамсишь? – удивился Богдан. – Что произошло?- Крыса у нас завелась, вот что! – рявкнул возмущенный Краш. – Подлая мерзкая крыса, жирная, притом! Таскает, падла, жратву с камбуза.Парнишка красной молнией заметался по небольшому помещению.- А почему жирная-то?

- Да столько жрать! – Краш всплеснул руками, а потом сложил их на груди. – Я ведь не к тому, что жалко! Не жалко вовсе, нас кэп насчет еды никогда не зажимает. Ты приди, спроси! Разве мы со Свиком откажем? А вот так, втихаря! Да не было сроду такого за все эти годы, что я тут служу! Дожил, блин! Мерзко так, словно это я сам…- Краш, не мельтеши! – успокаивал разбушевавшегося поваренка Несми, а Малик с Богданом за их спинами обменялись многозначительными взглядами. – Ну давай, если не прекратится воровство, я не знаю, в засаду сядем.- Точно! – загорелся Богдан. – Короче, делаем так: где, ты там говоришь, обнаружил недостачу?- В буфете.- Ага, в буфете. Так вот, мы запорошим пол тонким слоем муки, а между шкафчиками натянем нитки…Воровство не прекратилось. Краш бесновался и отказывался терпеть крысятничество, парни его успокаивали, как могли, но и сами сгорали от любопытства, строя самые разные догадки, объясняющие происходящее. Вот так и получилось, что четверо лбов, охваченные нездоровым азартом, скрючились в три погибели за огромным стеллажом с железной посудой, и попытались производить как можно меньше шума, допуская только лишь едва слышный шепот и переругивания на тему, кто кому и на что наступил.

- Эй ты, лось, убери копыто с моей ноги!- Сам лось! Куда мне его ставить?- Копыто?- Колено, идиот!- Ты кретин и дети твои будут кретинами!- Сволота!- Сам дурак!- Ай, мои пальцы!- Не суй их, куда не следует!- Я щас так суну!...- Тихо! Кажется…Но все и так услышали тихий звон – сработала одна ниточка, заставив зазвенеть привязанные к ее кончику металлические ложки. Парни заткнулись, напряженно прислушиваясь к тишине. Но вот послышался едва слышный шорох, совсем рядом, прямо у буфета, а потом…Рванувшийся из засады Краш, тихий всписк, словно и впрямь это был какой-то грызун, а потом тишину разорвал дикий, просто какой-то нечеловеческий визг.- Вот и посидели в засаде! – ошарашенно пробормотал Богдан, бросаясь за парнями к катающемуся по полу, усыпанному мукой, клубку, состоящему из Краша и… непонятно кого.Клубок катался так яростно, что они растерялись, не зная, как его растащить, а потом прибыла кавалерия в лице вахтенных, капитана и половины команды. Блядь! Ага, совсем без палева!Под пристальным и не совсем благожелательным взглядом Яра Богдан вжал голову в плечи и сам захотел стать грызуном и забиться в какую-нибудь щель.- Ну и?…Видимо, у кэпа уже даже слов на них не хватало. Надо было как-то выправлять ситуацию, и Богдан ринулся к все еще катавшемуся в муке клубку, но тот внезапно переместился под ноги Яра, который не стал медлить, нагнулся и буквально выхватил из этого мельтешения разновеликих конечностей два тела. Краш сразу же уныло повис, шмыгая явно подпорченным носом, второй же участник потасовки все еще бешено дергался, напоминая одичавшего котенка. Грязные лохмотья метались вокруг тщедушной фигурки, открывая периодически такие же нечистые участки тела, и в этих промельках Богдан вдруг увидел нечто очень знакомое – маленькая деревянная птичка на черном шнурке, обмотанном вокруг тонкого запястья бешено мельтешащей руки. Парню понадобилась всего пара мгновений, чтобы сделать один единственный правильный, но от этого не менее невозможный, вывод.- Зиля! – заорал Богдан и кинулся вперед. – Зиля! Успокойся, детка, это я!Ворох лохмотьев внезапно безжизненно повис в вытянутой руке, а между длинных давно не мытых волос мелькнул ярко-карий взгляд.- Бог… дан… это ты! – взвизгнула девчонка, резко рванувшись, выдернулась из крепко удерживающей истлевший ворот свободной рубахи руки и, даже не коснувшись ногами пола, влетела в распахнутые объятия растерявшегося парня. – Я знала! – всхлипывая и хлюпая куда-то ему в бок, бормотала она. – Я всегда знала, что ты жив…***

- Ты когда пропал, мама очень расстроилась, ну и мы с Джуном тоже. Тут Инан сам не свой, время Джелала в мире кончилось и он ушел в никуда, ну и вообще. Потом Инан вообще с катушек слетел, куда-то пропадал, кажется, бросил университет. Джуна приняли в семинарию, как он и мечтал. А потом Инан исчез. Совсем, но это еще не все. Мы узнали, что каким-то образом пропали все семейные сбережения, а потом пришли люди и заявили, что наш дом принадлежит им. Какая-то закладная просроченная. Нас с мамой приютили соседи, мы Инана искали, но не смогли найти. Мама заболела и… в общем, я осталась одна. Тетя Карима, соседка, сказала, что я могу у нее остаться, но тут пришли какие-то из опеки и забрали меня в приют. Сначала вроде ничего, все нормально было, но потом… ты знаешь, я любопытная, вечно куда-то лезу. Вот и тут, бродила как-то по коридорам незнакомым и услышала голоса. В общем, обо мне говорили, что продали меня куда-то… короче, ты понимаешь, и вроде скоро меня заберут. Ну, сбежала, бродила сначала в столице, потом вспомнила, что хотела стать пиратом и направилась в Гисс.

Зиля шмыгнула и откусила от сладкой, посыпанной сахарной пудрой ватрушки. Другой рукой девочка смертной хваткой вцепилась в наполовину обглоданную жареную птичью ногу, а глаза неотрывно следили за большой кружкой с густым напитком типа какао, с удовольствием вдыхая исходящий из нее ароматный пар. А Богдан стискивал зубы и кулаки в бессильной ярости, стараясь при этом добродушно улыбаться и без того немало пережившей девочке. Наверное, тот еще оскал нарисовался.- Я оттуда на почтовик сел, - вклинился Несми, давая ей время спокойно пережевать и не подавиться.- И ты целую декаду ныкалась где-то на судне, а ночами подворовывала еду? – приподняв бровь, осторожно осведомился кэп, после чего хмыкнул. – Хреновые у нас дежурства.Богдан молчал, оглушенный полученными новостями. Стыдно сказать, он почти забыл о своей приемной семье, людях, которые взяли на себя труд приютить непонятного чужеземца, обучить его языку и обычаям, содержали его, кормили. Конечно, предательство Инана перечеркнуло многое, и возможно, он специально глушил эти мысли, чтобы лишний раз не терзаться незаслуженной обидой. Но ведь Зиля, Джун и матушка Алира… от них он не видел ничего, кроме доброты и заботы.Как в забытьи он услышал слова капитана, отвечающие на какой-то Зилькин вопрос:- Будешь спать в креслах в кабинете, под моим личным и Дана присмотром. На Архипелаге разберемся, что с тобой делать. Не бойся! – пресекая возражения и вытирая налившиеся было слезами огромные глазищи. – Ну, чего ты? Если такая робкая, какого лезла на пиратское судно?- Не знаю, - снова яростное шмыганье, две все же вылившиеся слезинки прочертили светлые дорожки на грязных щеках. – Я об этом не думала…- Оно и видно! – Яр взгромоздил ребенка на свои колени, причем ватрушка и ножка все еще судорожно сжимались в маленьких кулачках.Капитан посмотрел поверх ее макушки на Богдана. Кроме их троицы, в капитанском кабинете присутствовали отошедший и подобревший Краш, вездесущий Несми и ошеломленный Малик, не спускавший с грязной и оборванной девочки какого-то нечитаемого взгляда.Богдан и сам жадно рассматривал эту пришелицу из не такого далекого, но уже изрядно подзабытого прошлого. По его подсчетам, Зильке уже где-то около десяти лет. Оказаться в таком возрасте без матери и на улице это… Пиздец просто, ему-то почти семнадцать было, а тут девочка…Просто в голове не укладывалась творящаяся в мире несправедливость. Ему даже Инана было жаль, у парня личная драма, тут мать родную продашь. И эта мысль не показалась столь кошмарной, стоило взглянуть на высокую мощную фигуру, так бережно удерживающие хрупкого ребенка сильные руки. Мысль, пришедшая в подобном контексте, сначала вогнала в глубокий ступор, а потом…

«Люблю его! – простое осознание этой неоспоримой истины странно успокоило. – А ведь и правда люблю».Взгляд, все еще державшийся на его лице, вдруг потеплел, словно Яр как-то догадался, что за мысль пронзила его мятущийся разум. Мужчина подмигнул и снова отвлекся на доверчиво прижавшегося к нему ребенка, а Богдан все не сводил с него ошеломленного внезапным осознанием взгляда.Наверное, он сошел с ума, но даже после всего, что случилось, он на самом деле влюбился в этого человека, в мужчину, что само по себе просто невозможно. И если вдруг произойдет что-то наподобие его прежнего опыта, вряд ли он уже оклемается. Но ведь Яр не такой. Он любит Богдана, правда любит, и все у них будет хорошо.Звиняйте, ребята, мал-мал ащибка давал! Событиев накопилось на две главы, поэтому заключительной второй части станет следующая )))