Глава 8 (1/1)

Богдан никогда не думал, что у него такая объемная, да еще и внимательная к деталям память. Иначе каким образом ему удалось бы запомнить столько самых разных сюжетов и событий, а теперь выдавать их заинтересованной аудитории.На «Саус парке» он решил надолго не задерживаться, перебрал два сезона и на этом закончил. Все-таки это социальная и политическая сатира общества совершенно иного уровня, и с каждым сезоном стеб становился все более злободневным и трудноуловимым для непосвященного человека.Он бы не сказал, что все просмотренные фильмы и прочитанные книги можно счесть блокбастерами и бестселлерами. Поэтому чисто интуитивно решил начать с чего-то убойного, заинтересовать и привлечь внимание, чтобы дальше его слушали так же жадно, пусть и менее захватывающие истории. Но что же выбрать?

Сначала он решил замахнуться на всеобщего магического любимца, внешность которого не портили ни зигзагообразный шрам на лбу, ни переломанные «пятачки» на носу. Здесь ведь тоже было что-то вроде магии, Богдан давно догадался об этом, хотя напрямую никто об этом не говорил. Однако именно это его и остановило. Ну разве интересен будет для людей, знакомых с чародейством не понаслышке, рассказ о волшебных палочках? Может, стоит начать с чего-то радикально отличного? Чего-то, о чем он здесь никогда не слышал, о чем они не догадывались и не мечтали, даже не могли знать, что такое возможно.Поэтому следующий свой рассказ он начал так:- Давным-давно, в далекой-далекой галактике бушевали…Расчет оправдался на сто процентов. Арслан и Несми слушали, не смея даже сделать слишком шумного вдоха. Такое внимание распаляло еще сильнее, Богдан дошел до того, что в лицах демонстрировал моменты сражений на световых мечах, бомбардировки целых планет, космические перестрелки, и даже пытался воспроизвести тяжелое дыхание монстра в черном эсесовском шлеме. И слушатели вместе с ним переживали каждое мгновенье: волновались за Люка, восхищались отвагой принцессы, признавали смелость и изворотливость капитана Соло, умилялись на эвоков и чистой ненавистью ненавидели Дарта Вейдера на пару с императором.

Однако для правильного восприятия начал он не какположено, с четвертой части, а с первой, передавая историю родителей разлученных близнецов, наполненную опасностью, болью, обманом и предательством, но в то же время чистой и сильной любовью, которая дала мощный заряд и помогла следующему поколению с честью пройти все испытания, не позволив перейти на темную сторону.- У вас правда такое бывает? – тихо спросил Несми, уютно устроившийся спиной на широкой груди шахиншаха, сидя между его широко расставленных ног.- Нет, это фантастика, - ответил Богдан, отпивая сока из высокого стакана тонкого стекла, надеясь смягчить пересушенное долгой болтовней горло. – Но это не касается космоса и разных планет. Нет, иную жизнь мы еще не встретили, по крайней мере, официально, однако способ перемещаться в космическом пространстве все-таки нашли, правда по сравнению с фантастикой довольно педальный. И на небольшие расстояния. Если честно, человек добирался только до Луны – самого близкого объекта. Поэтому все эти гипер-пространства, космические авианосцы и гуманоидные инопланетяне считаются фантастикой и вымыслом, иногда все же подтверждающимся наукой. Но, насколько я понял, у вас все иначе?- Да, ни о каком космосе мы не слышали, - покачав головой, ответил Арслан. – Конечно, мы знаем, что есть миры, кроме древа, но соединены они не бесконечной пустотой, а кое-чем иным. Мы называем это Мостом, хотя как таковой выглядит он по-другому. Название дано, исходя из функции, а не внешнего вида. По сути своей, это симбионт, некий конструкт, объединивший в себе достижения науки и сильнейшую магию, сооружение, само по себе являющееся мощным артефактом. Стоит подключиться к одному из каналов, и все, никаких тебе длительных перелетов или чего-то там еще.Богдан подвис, переваривая инфу. Вот те раз! Не думал он, что голливудский «Тор» с его звездным мостом не что иное, как настоящая документалистика.- Но я что-то не видел, чтобы вы шлялись по другим мирам, как по собственному саду.- А вот тут-то, как ты говоришь, главная подстава! – взвился Арслан. – Самые многочисленные и прочные подключения к Мосту находятся в мирах с сильной магией, способной творить. У нас же потенциал невелик – гидъюччины, носители силы древа, всего лишь пытаются управлять ей. Мы входим в кольцо миров, объединенных Мостом, но, по сути, чисто номинально, нам просто не хватает мощности поддерживать выходы.Богдан опустил глаза в пол, пряча лихорадочно горящий мыслью взгляд.Значит, Мост. Но в его мире вообще не было магии, никакой. Все эти колдуны и гадалки не более, чем фокусники, не признанные официальной наукой. Здесь же все не так, ничего нелегального. Сила древа – признанный факт, а те самые гидъюччины стоят практически над правителем, они даже ему не подчиняются. И почему никто не боится переворота? Насколько понял Богдан, власть шахиншаха неограниченна, абсолютная монархия и полный тоталитаризм. И под боком такие ушлые ребята без всякого контроля. Хотя они и напоминают силовиков типа армии или полиции, однако больше смахивают на странствующих рыцарей типа Дон Кихота, великаны которых ничуть не похожи на ветряные мельницы, а вполне реальны. Ну, они были как бы борцами за правду, защитниками угнетенных и так далее, короче, МЧС и служба 911 в одном лице. А вот вопрос с цветами так и оставался открытым.И то, каким образом на Земле открылся проход на этот Мост, и почему закинуло его именно сюда, тоже предстояло выяснить.После «Звездных войн» Богдан задержался на фантастике подольше, особенно на звездной. Гамильтон, Хайнлайн, Нортон, Головачев… И каково же было его удивление, когда вместе с Арсланом и Несми в его апартаменты начали заглядывать и другие посетители. Первым стал довольно пожилой дядя, с широкой седой бородой и изрезанным глубокими морщинами лицом, сохранившим, однако, властное высокомерное выражение и блеск ярких, не подернутых старческой мутью глаз. Арслан представил его своим достопочтенным учителем и великим визирем Фризы Сийяхом-аке. Если честно, дяденька этот не раз заставлял Богдана подергиваться, как от озноба, до позвоночника вымораживая своим взглядом. Но ничего другого от человека, почти полвека прослужившего на самом высоком государственном посту, ждать не приходилось.Лица других посетителей проносились перед глазами Богдана непрерывным калейдоскопом, все смуглые и черноглазые, различавшиеся, по его мнению, только длиной волосяного покрова на лице. Кого-то он запоминал, кто-то так и оставался безымянным гостем, тихо сидящим в уголке, но все они с живым интересом слушали его повествования о далеких мирах, зная, что все рассказанное не обязательно вымысел.Иногда его занимательные лекции под кодовым именем «Есть ли жизнь на Марсе» плавно переходили в зажигательные вечеринки. Дебилы приводили музыкантов и слуг, нагруженных жратвой и выпивкой, Богдан получал наконец долгожданную передышку, понимая, что за всю свою прежнюю жизнь он не говорил столько, как за эти последние полтора месяца.Что характерно, его комнаты теперь напоминали салон какой-нибудь великосветской львицы, из тех, прямо будто сошедших со страниц романа «Война и мир», где собирается весь цвет дворянства и весело проводит время за приятным общением, музицированием и декламацией стихов. Ну, конечно, с учетом местной специфики и неукоснительным соблюдением некоторых правил: посещения разрешались только в присутствии шахиншаха и никто, ни при каких обстоятельствах и ни под каким видом не мог коснуться самого Богдана и Несми не только рукой, но даже взглядом. Арслан шутливо перечислял, какие кары обрушатся на головы нарушителей, однако Богдан невольно содрогнулся, взглянув в его абсолютно серьезные глаза…Поэтому не удивлялся, когда при разговоре никто, разве что кроме Сийяха-аке, не смотрел не только ему в глаза, но и вообще в его сторону.Надо отдать Арслану должное, слово он держал крепко. За все это время мужчина ни словом, ни жестом не намекнул на более тесное общение. Но прямо-таки отрывался на безотказном Несми, готовым, казалось, всегда и везде. Богдан даже сочувствовал парнишке, которому приходилось выносить постоянные тисканья, бесконечные поцелуи, непрерывные прикосновения, пока не стал свидетелем одной сцены, вызвавшей настоящую бурю в его и без того неспокойной душе.Компания сегодня подобралась неплохая. Несколько парней – сыновья высоких государственных чинов – ребята местами заносчивые и высокомерные, но к таким Богдан привык еще дома. Если найти подход и не заморачиваться на снобизм, весьма неплохие собеседники, образованные и начитанные. Именно в таких беседах он и получил львиную долю сведений о своем, как он надеялся, временном пристанище. Вот с одним из них, Шенолом Ковди, Богдан и спорил о религии и ее влиянии на развитие технологий. Да и спором это назвать было нельзя, просто делились мнениями, иногда слишком эмоционально.

Но беседа потихоньку сошла на нет, а сейчас рот и язык Шенола были заняты другим, несомненно, более приятным делом – парень глубоко и жадно целовал своего юного любовника, хрупкого красавчика с огромными влажными глазами, которого Богдан знал только по прозвищу Камир – уголек. Размышляя о происхождении прозвища, Богдан колебался между двумя вариантами: либо за матово поблескивающие длинные угольно-черные волосы, либо за очень темные, загадочно мерцающие глаза.Богдан поставил на столик бокал с недопитым вином и огляделся. Вечеринка вошла в стадию затухания: все было выпито, съедено, беседы исчерпали себя, гости либо следовали примеру Шенола, либо просто тихо сидели, слушая негромкую музыку и лениво перебрасываясь словами.Поднявшись на нетвердые ноги, Богдан решил слегка освежиться и вышел в сад. В лицо подул легкий ночной ветерок, пахнуло влажной свежестью и сладкими цветочными ароматами. Возмечтав о тишине, парень свернул на каменную тропинку, ведущую через заросли декоративного кустарника к фонтану. Но выйти на площадку не успел, скрывшись за пышными зелеными ветками, когда обнаружил, что место уже занято.Боком к нему, предоставляя хороший обзор, стоял Арслан, крепко обнимая полностью обнаженного Несми. Парень сидел на бортике фонтана, широко разведя ноги, между которыми и стоял шахиншах. Голова с пышной копной откинута назад в неимоверно чувственном жесте, на лице выражение абсолютного блаженства: глаза бессильно прикрыты, словно парень не в силах был поднять веки, нижняя губа слегка прикушена, словно он хотел подавить стоны.

Хотя первым порывом Богдана и стало немедленно покинуть это тихое местечко, выбранное нетерпеливыми любовниками, именно это выражение блаженства на запрокинутом лице его и остановило. Внезапно захотелось понять, что именно привлекает мужчин в представителях своего пола, прав ли был Стасик, объяснявший, что только парень знает, как доставить наивысшее удовольствие другому парню.Между тем Арслан легкими поцелуями касался длинной, покорно предоставленной шеи, фиксируя свои исследования языком, его широкие ладони лежали на лопатках наложника. Вот одна из них невыносимо медленно начала опускаться вниз, по изящному изгибу спины, растопырив пальцы, прошлась по пояснице, уделяя особое внимание ямочкам на ней. Каждая была почти невесомо обведена кончиками указательного и среднего пальцев, отчего дыхание Несми участилось, а его собственные руки, лежащие на широких плечах любовника, проникли за шиворот его рубахи, прошлись по шее, загривку и верхним позвонкам, а потом ухватились за воротник и резко дернули в стороны, разрывая ткань, обнажая гладкие смуглые валуны сильных мышц плеч, спины и груди.Богдан невольно задышал чаще, чувствуя, как скручивается узел где-то там, в животе, словно это по его телу ладонь Арслана, задержавшаяся было на тонкой пояснице, снова осторожно двинулась вниз. Огладила круглую ягодицу, перешла на стройное бедро, подтягивая выше длинную ногу, сильнее сгибая ее в колене. Внезапно эта поза напомнила Богдану самую любимую его сцену из «Грязных танцев», тот первый чувственный танец героев, стройная нога девушки в белых брюках, вот так же согнутая в колене и высоко поднятая сильной ладонью, прижатая к мускулистому бедру красавчика-танцора Джонни.

Послышался легкий прерывистый вздох, продублировавший его собственный. Несми еще сильнее откинул голову назад, держась за сильную шею, но в то же время полностью доверяя другой руке, все еще придерживающей его за спину, осторожно, но уверенно.Ладонь на бедре снова двинулась назад к ягодице, слегка сжала упругую плоть, вырвав еще один низкий стон, губы Арслана мучили нежную кожу ключиц, опускаясь к соску. Длинные гибкие пальцы проникли между ягодиц, осторожно поглаживая, с каждым разом опускаясь все ниже. Теперь каждое их движение вызывало хрипловатые стоны, уже не сдерживаемые прикушенными губами. Пальцы все дальше, все глубже. Руки наложника судорожно сжимают мощные бицепсы еще крепче. Вдруг зажмуренные глаза на запрокинутом, искаженном страстью на грани боли лице широко распахиваются, очередной судорожный вздох прерывается перехваченным горлом. Судя по всему, пальцы уже там, куда стремились изначально, внутри, в манящей жаркой глубине, готовящие ее к чему-то гораздо большему, одновременно нежному и твердому, такому же горячему, настойчивому, властно берущему и отдающему свою нежность…Богдана уже почти трясло. Прекрасно понимая недопустимость подглядывания, вот уже несколько минут он не мог заставить себя не то, что уйти, просто отвести взгляд от облитой мертвенным бирюзовым светом ночного светила уединившейся парочки. Вот-вот, ключевое слово – уединившейся. Его сознание словно раздвоилось. Одна часть истерично вопила что-то об извращенцах-вуайеристах и заставляла нестись отсюда прочь на всех парах, другая же томно нашептывала о том, что он упускает, так рьяно отбрыкиваясь от всяческих интимных поползновений.

Но, самое страшное, что эта вторая половина с течением времени становилась все громче, все убедительнее. Попасть в такие обстоятельства в самый разгар бурления юношеских гормонов, без особой возможности удовлетворять желания тела иначе, кроме как в душе, под ласками лишь тугих водных струй и правой руки, стыдливо смывая следы собственной несдержанности со стен и пола, не самый лучший вариант. Особенно для того, кто познал таинство физической близости уже в четырнадцать. Иначе чем иным объяснить тугой узел внизу живота и весьма ощутимо напрягшийся член.Несомненно, Несми нравилось, что с ним проделывают умелые руки и страстные губы временного хозяина. Но он наложник добровольный и не раз озвучивал почти прямым текстом, как тащится от секса вообще и с мужчинами в частности. Но ведь Богдан то натурал. Все ясно, просто он уже почти год не видел девушки ближе, чем в десяти метрах от себя. Именно в этом дело, не иначе, да вот только он еще не совсем выжил из ума, чтобы попросить шахиншаха о свидании с девушкой.Парочка у фонтана, вероятно, добралась до главного блюда. Размышляя, Богдан отвлекся и кое-что пропустил. Теперь и Арслан полностью обнажился, его широкая спина чуть сгорбилась, крепкие ягодицы, облитые лунным светом, мощно, размашисто двигались, вбивая хрупкое тело в каменный бортик, однако руки невыносимо нежно поддерживали узкую спину, не давая партнеру завалиться в фонтан, и только кончики волос по прежнему откинутой головы периодически касались поверхности воды в такт ритмичным движениям тела.Больше Богдан не выдержал. С трудом удерживая беспомощный всхлип в страхе быть обнаруженным, метнулся назад по дорожке к своей комнате. Немыслимо, но за то время, что он там простоял, гости успели разойтись, чему парень чрезвычайно обрадовался. Как-то не комильфо появляться перед аудиторией в таком расхристанном виде, словно его семеро насиловали: отросшие волосы растрепаны, словно ими и правда мыли пол, ворот рубахи порван, щеки горят пунцовым, и до кучи – каменный стояк, совершенно нескрываемый тонкимисветлыми брюками.Самый прикол, что прическа и одежда – дело его собственных рук. Такое ощущение, что именно за волосы он оттаскивал себя от того злополучного куста, а рубаху порвал уже почти на пороге, когда внезапным спазмом перехватило горло и стало нечем дышать.«Просто у тебя давно не было женщины, парень», - уговаривал он себя, стоя под ледяным душем, от всей души надеясь, что пара повторов этой аффирмации превратят ее в истину. Он даже дрочить боялся, стоически игнорируя полностью налившийся член, из опасения, что, кончив от воспоминаний о трахающихся мужиках, заполнивших все мысли, совершит нечто, способное нанести на кристальную репутацию натурала позорное несмываемое пятно.Выскочив из душа только когда полностью заледенел и немного спало напряжение, Богдан обессилено рухнул на кровать, отметив, что и Арслан с Несми тоже умелись восвояси.***Сотворив скучающее лицо и делая вид, что занят чем угодно, только не игрой, Богдан тем не менее пристально наблюдал за расчерченным белыми и зелеными квадратами полем, сопровождая хищным взглядом каждое движение красных фишек. Его были синими, а оранжевые, которыми играл Несми, уже давно покинули доску. И хотя этот сеанс был не первым и далеко не последним, волновался Богдан так, будто от результата зависела его жизнь.Игра эта чем-то напоминала шашки, но Богдан всегда считал нудное передвижение фишек довольно скучным занятием, пока не научился местной усовершенствованной версии.Она предусматривала участие от двух до шести игроков одновременно, причем каждый мог вступить в игру на любом этапе. И, конечно, главным преимуществом было то, что за выигрыш стоило побороться. Ведь в качестве него выступало выполнение одного желания почти без ограничений. Ну, что касалось Несми, тут ограничений не было. Парень предсказуемо просил наряды или украшения, а в один день затребовал лицензию на ведение гостиничного бизнеса без уплаты налогов. Арслан назвал его наглецом и шулером, однако лицензию парню выписали.Желания самого шахиншаха варьировались в диапазоне от глубокого поцелуя до минета, и, слава богу, Богдан обычно вылетал первым. Но только не сегодня. Хотя Арслан с самой первой партии и отметил границы пожеланий, проигрывать очень не хотелось. Что касается границ, то для Богдана это была просьба о свободе, а для него самого требование от парня любой близости.И вот сегодня перед ним забрезжила надежда первого выигрыша, особенно с учетом того, что Арслан уже сделал ошибку, которая не осталась незамеченной. Очень волнительно.

Есть! Не успел Арслан сделать очередной ход, Богдан делано небрежным движением, предварительно совершив несколько пижонских пассов руками, пять раз громко щелкнул одной из синих фишек по клеточкам, одновременно убирая все красные фишки до одной.- Ну, что, товарищ шахиншах! Сейчас раскручивать тебя будем!Несми громко неприлично заржал. Именно заржал, а только что закончившие партию парень и мужчина недоуменно оглянулись на утонченное создание, умеющие, как оказалось, издавать такие непристойные звуки. Заметив столь неоднозначную реакцию, звездочка угомонился и слегка шмыгнул носом, пожав плечами. Арслан снова перевел взгляд на Богдана.Тот помолчал, покусав нижнюю губу, несколько раз глубоко вздохнул, бросил на мужчину оценивающий взгляд, словно прикидывал, а способен ли он выполнить его желание, и наконец выдал:- Расскажи мне… расскажи о цветах гнева.***- Мир древа богат роскошными плодами, одним из которых является благословенная Фриза. И каждый плод, кроме всех благ, необходимых человеку для безбедной жизни, оно наделяет неким тайным даром, тем, что отличает его от других и помогает богатству и процветанию. Мы храним эти знания как зеницу ока, хотя жители разных ветвей древа совсем не общаются между собой, так как это очень сложно. Поэтому так опасаемся шпионажа и караем его немедленной смертью. Так вот, дар древа Фризе – это сила, дарованная самым достойным мужам ее, сверхъестественные способности, высвобождающиеся при неких особых обстоятельствах, помогающие выживать им самим и приходить на помощь всем нуждающимся. Мы называем их гидъюччинами – на древнем языке это значит «цветущий гневом». Однако ничего не дается просто так, даже за дар полагается платить. При каждом случае пользования даром древа высвобождаемая сила оставляет метку в виде прекрасного цветка. И когда цветы покрывают все тело гидъюччина, он уходит туда, откуда нет возврата. Чем сильнее выброс, а его мощь зависит от величины грозящей опасности, тем прекраснее распустившийся на теле цветок. Вахрабский лотос, по праву считающийся самым восхитительным и необычным цветком, является символом преодоления опасности, сравнимой разве что с уничтожением Фризы.***- А почему именно это слово – гнев? Почему цветы гнева?- Чтобы сила явилась, гидъюччин должен… рассердиться. Что с успехом и происходит, когда он видит надвигающуюся опасность. Нападения на невинных, убийства, насилие, да мало ли что может заставить разгневаться справедливого человека? Его гнев выплескивается силой и помогает выполнить предназначенное.- Когда ты говорил о лозе в моих волосах, что ты имел в виду? Это как-то связано с Джелалом?- Каждый гидъюччин может один раз в жизни поделиться своей лозой с тем, кому, по его мнению, угрожает опасность, и кого он не может защищать лично. Он выбрал тебя.- Почему? Он ведь любил Инана.- Его он надеялся защищать сам.- С чего это? Он же знал, что… уйдет.Арслан пожал плечами.- Еще вопросы? Пока я добрый.- Ты говорил о преступниках и пленниках, когда рассказывал о рабстве. Ну ладно, преступники, это внутри страны. А пленники-то откуда? Если вы не общаетесь с другими странами, с кем вам воевать?Богдан и не думал, что такой простой вопрос вызовет столь бурную реакцию. Арслан закаменел от ярости, тонкие ноздри побелели и нервно раздулись, лицо застыло маской гнева, пылающие глаза, казалось, способны были испепелить. Он даже не смог сразу ничего ответить. Но сильнее Богдана удивила реакция Несми, сидящего за спиной шахиншаха и до этого не демонстрировавшего никакой заинтересованности. А вот сейчас реакция была. Не такая явная, как у Арслана, но заметная уже тем, что он попытался ее скрыть. Однако Богдан заметил напряженный взгляд, искоса брошенный на шаха, побелевшие костяшки рук, с силой стиснувших угол подушки, закушенная губа. Такое ощущение, что ему не меньше интересен ответ, однако он старался тщательно это завуалировать.- Ш-ш-шшшшакалы! – наконец выдавил Арслан.Кем бы ни были эти шакалы, видать, задолбали они мужика.- Ты о пиратах Архипелага? – чуть небрежнее, чем нужно, спросил Несми.Арслан еще немного гневно подышал, после чего продолжил, не обращая внимания на предыдущий вопрос.- Это исключительный случай, о котором я не сказал – есть дар известный всем с самого начала. Да никто его и не скрывал никогда. Одна из ветвей носила плод – государство Годияра. Их даром и проклятием стал особый минерал, позволявший их кораблям преодолевать пустоту между ветвями древа. Годиярские флотилии курсировали между ветвями, занимались торговлей, перевозками, почтовыми услугами. А там недалеко до контрабанды и пиратства. Именно они начали нападать на окраинные селенья мирных государств, грабить и воровать жителей, в том числе и с Фризы. Не знаю, как другие, но мы давали отпор. Отсюда и пленники. Но потом Годияру настигла кара и она погибла, расколовшись на тысячи маленьких островков. Это произошло очень давно, тысячи лет назад. Много обломков рассеялось, затерялось в ветвях, но некоторые остались на прежнем месте. Так образовался вольный Архипелаг, населенный сбродом, сбежавшим из родных стран. Теперь там пиратское гнездо, потому что каким-то образом сохранились залежи минерала, позволившие возродить флот. Некоторые острова не утратили связь с древом, другие держатся только на них, практически на весу. Между ветвями носятся обломки Годияры, поэтому судоходство сейчас очень опасно, немного находится смертников, но есть и слишком настырные…- Ты о Гоатине? – снова невинно влез Несми.- Еще одно слово, и получишь плетей! – не оборачиваясь, зарычал Арслан, а потом сорвался на яростный хрип: - Не смей при мне упоминать это имя!Богдан даже вздрогнул от неожиданности и ошеломленно распахнул глаза. Никогда он еще не видел мужчину в такой ярости, готового размолотить все вокруг себя в приступе бессильной злости. Ведь объект этой реакции находился вне пределов его досягаемости.- Ты доволен? – резко спросил он Богдана. – Больше вопросов нет?- Нет, спасибо! – Богдан даже головой помотал для убедительности, отметив, насколько быстро закончился приступ шахской доброты. – Я не хотел…- Ладно!

Арслан устало прикрыл глаза и сжал переносицу большим и указательным пальцами, выглядя при этом таким уставшим, что Богдану невольно стало его жаль. И чего Несми к нему прицепился с этими вопросами?- Ладно, - повторил Арслан уже почти спокойно и громко хлопнул в ладоши. – Давайте уже обедать. Эй, там…