Глава 7 (1/1)

Дорогие читатели! Буквально на днях я доработала общую концепцию работы, в связи с чем вношу некоторые изменения: фанфик будет разделен на три части, название первой я уже добавила в начале первой главы. Далее по мере выкладки.- Твою мать! – Богдан растерянно оглядывался, озадаченно почесывая затылок. – Именно такое месиво придает расхожему выражению «черт ногу сломит» визуальное воплощение.Арслан, высоко задирая свои длинные ноги, осторожно перешагивал через поваленную мебель, направляясь к нише с чудом уцелевшим столиком, окруженным подушками. Богдан отправился к шкафчику за обещанным кальяном. Высматривая более безопасный путь, зацепился взглядом за оставленную в пылу погони на кровати шкатулку, появление которой и послужило причиной творящегося вокруг разгрома. Чуть ли не взрычав, с широкого замаха безжалостно отвесил смачного пенделя по полированному боку и тут же взвыл, ухватившись за отбитые пальцы. Шкатулка упала на бок и от толчка из нее выкатилась одна из игрушек, самая здоровая. Перестав прыгать на одной ножке, баюкая пострадавшую конечность, Богдан с хищным клекотом кинулся к ней, схватил и поскакал к уже устроившемуся на подушках гостю.- Ты это видел? Нет, ну ты это видел?! – возмущенно вопил Богдан, потрясая искусственным членом приличной такой величины прямо перед лицом мужчины. – Да эта хуйня и в вагину-то не пролезет! Как они вообще себе представляли…Запнувшись, парень несколько мгновений не мог подобрать слов, только яростно выдыхал, гневно раздувая побелевшие ноздри. Арслан скосил глаза на продолговатый зеленый предмет, трясущийся прямо возле его носа.

- Ну, пару раз видел, - ответил он невинно на явно риторический вопрос.Богдан проследил за его взглядом, широко распахнул глаза, словно только сейчас понял, что именно сжимает в руке, и через считанные мгновенья Арслан с удивлением и восторгом стал свидетелем того, как светло-золотистая кожа становится бордово-красной. Всем существом своим чувствуя нестерпимый жар, опаливший щеки, лоб до самых корней волос, шею и даже плечи, Богдан коротко взвизгнул по девчачьи и резким замахом откинул гнусную штуковину далеко назад, где она обо что-то громко звякнула и глухо стукнула о ковер. Избавившись от палева, он даже руки об штаны вытер, будто за дерьмо подержался, скромно потупился и поковырял носочком пол.

- Блядь! Заебали они меня своими прозрачными намеками! Дайте мне хлорку, чувствую себя одной сплошной бациллой!Все еще матерясь и бормоча неясные угрозы, Богдан «забодяживал» притащенный к столику кальян. В стеклянный резервуар смесь воды и вина, угольки в специальное отделение, где они тут же затлели. На ажурную круглую решеточку специальными щипчиками осторожно уложил таблетку спрессованного табака, прикрыл колпачком. Обхватил губами мундштук, сделал глубокий вдох, и – после задержки – медленный выдох, задумчиво наблюдая за кольцами душистого белого дыма, медленно уплывающими к потолку.- Скажи, это ведь все правда всерьез? – не отрывая взгляда от постепенно меняющих форму клубов, будто в никуда спросил Богдан.- О чем ты?- Об этих… домогательствах?- Боюсь, да.- Ну почему? Почему так?! – резко обернулся к мужчине, тут же сосредоточившему на нем взгляд. – Я же ничего такого не хотел! Да меня наизнанку выворачивает при мысли…- Тебе настолько это… противно? – осторожно поинтересовался Арслан, наблюдая из-под полуприкрытых век.- Да еще как! Пойми, не знаю, как у вас, а там, откуда я… э-э-ээээ… прибыл, это ненормально!- Но есть?- Есть, - со вздохом согласился Богдан, - у меня друг такой. Но, повторяю, это исключение и повсюду считается противоестественным. Многие люди, обнаружившие в себе такую тягу, тщательно это скрывают, не признаваясь никому, в первую очередь – себе. Быстренько женятся или выходят замуж, рожают детей, чтобы ни-ни. Конечно, в некоторых странах разрешены однополые браки, но только не в моей, и все равно это редкость. И окружающие резко осуждают такие союзы, даже если на словах толерантны. А у нас одно время мужеложство преследовалось по уголовному закону! Потом, правда, отменили.

- Да ты что?! – Арслан, не скрывая интереса, внезапно сел, подавшись вперед и опираясь ладонями на широко разведенные колени. – А почему отменили?- Ну, тогда бы пришлось через одного сажать деятелей искусства и шоу-бизнеса, а может, и политики, - пробормотал Богдан себе под нос.Но Арслан его услышал и кинул насмешливый взгляд, пряча улыбку.- Но это ничего не значит! – тут же взвился Богдан. – Лично для меня это противно, мерзко, противоестественно, гадко, омерзительно…- Я понял, понял! – взмолился Арслан, прикрывая уши. – Но ведь своего друга ты не осуждал?- А как мне его осуждать? Он брат почти, тем более у них любовь, да такая, что многим другим только мечтать.- Ну вот, видишь, любовь. Так почему ты столь непримирим? Почему отрицаешь для себя…- Что? Любовь? – Богдан зло и горько рассмеялся. – О чем ты говоришь, Арслан, если меня удерживают насильно! Что должно ее разбудить? Принуждение? Шантаж? А может, пытки? К такому я не привык и у нас так не делается.- А как у вас делается?- Люди встречаются, знакомятся, нравятся друг другу, назначают свидания, узнают друг друга, ухаживания там, конфеты-букеты. Проходит время, и вот – они влюбились. Ну и так далее. Разве у вас так не бывает? Или все из-под палки?- Почему, бывает – Арслан медленно выдохнул несколько широких колец и нанизал их на длинную струю дыма. – Но и институт рабства никто не отменял.- Вот-вот, варварство сплошное. Человек рождается свободным, и почему кто-то считает, что ему можно порабощать других людей? С чего это такие привилегии?- По закону, рабство – дело добровольное. У всех разные мотивы, но в основном это, как всегда, деньги.

- Добровольное? – Богдан выгнул бровь.- Ну, бывают исключения. Это касается преступников и пленников, взятых в бою.- Но я… - Богдан вспыхнул и резко заткнулся.Меньше всего ему хотелось привлекать внимание к щекотливым обстоятельствам собственного появления в этой стране, в этом мире. Еще помнил туманные намеки насчет возможного обвинения в шпионаже. Некстати вспомнилась та несчастная лампа в морду, о которой думал, умирая от жажды в пустыне. И догадывался, что лампа – это самое малое из того, что на нем могли бы опробовать, прозвучи эти обвинения всерьез. В мыслях замелькали образы забрызганных кровью каменных стен пыточной, весело пылающий огонь, лижущий оранжевыми языками решетку с разложенными на ней устрашающими приспособлениями, и страшное имя Торквемада в сочетании с образом монаха в коричневой рясе и с ровной блестящей тонзурой на макушке.

Арслан его молчание воспринял по-своему.- Тебе никто не причинит вреда, поверь мне. Рабский статус означает лишь ограничение передвижений и некие… обязанности. По крайней мере, в твоем отношении. Посмотри, ты в роскошных покоях, на тебе нет цепей и ошейника, тебя не считают вещью и не унижают. С иными недобровольными рабами не церемонятся. Считай, что тебе повезло.Богдан разочарованно махнул рукой, не зная, как еще объяснить. Как донести, что о рабстве он лишь читал в книжках, что нельзя вот так, силком, что, нормально относясь к иной ориентации, к себе лично он ничего такого не примерял и даже не собирался. Да ему противна сама мысль об этом. Ведь в этой стране признавались не только нетрадиционные отношения, но и браки, причем считались нормой, абсолютно приемлемым поведением, если не сказать больше.- Так тебе здесь совсем не нравится?- А что тут может нравиться? Сижу целыми днями без дела, как ожиревшая одалиска у фонтана. Скоро щеки из-за спины будут торчать!- До этого тебе еще далеко, - успокоил Арслан, оглядывая худощавого парня.- Ну-ну! Хорошо еще дебилы не дают заскучать, устраивают пробежки. А вообще тут рай, если бы только еще…- Ладно, не волнуйся! – примирительно сказал Арслан. – Никто тебя пока не насилует.- И ключевое здесь «пока», да?Богдан зябко поежился, крепко обхватывая себя руками, всем сердцем рассчитывая на то, что Арслан опровергнет последнее замечание. Но мужчина молчал…***Ларец с мерзким содержимым больше не открывался, однако комнаты не покинул и был торжественно установлен на одном из резных консольных столиков, прямо напротив кровати. Богдан плевался ядом, но дебилы были неумолимы. Ладно хоть, больше не пытались ничего этого применить по назначению.Арслан появлялся еще пару раз за последовавшие полторы недели, Богдан даже нашел эту калиточку в самом заросшем углу сада, конечно, намертво закрытую. Они снова болтали и курили кальян, но разных щекотливых тем больше не касались.Этой ночью было как никогда душно, пришлось даже изменить правилу и сменить обычно закрытую пижаму на довольно короткие шорты и майку. В распахнутые окна не проникало ни одного дуновения. Влажные простыни неприятно прилипали к коже, Богдан уже извертелся, пытаясь устроиться то так, то эдак, но только измолотил постель. Наконец, просто сбросил легкое одеяло на пол и улегся звездочкой по диагонали. И приготовился к тому, что не сможет уснуть до самого раннего утра, когда поднимется легкий прохладный ветерок, который надует шторы, как настоящие паруса. Тем более странно, что посетителя он все же проворонил, заметив только, когда тяжелое тело опустилось на край кровати. Он лежал теперь на боку, положив одну ладонь под щеку, другую на подушку перед своим лицом и смог, скосив глаза, разглядеть в тусклом свете ночника массивную фигуру в белом, с закрытым лицом, скромно притулившуюся почти у него в ногах.- Долго ты собираешь прикидываться, что спишь?- Долго ты собираешься прикидываться начальником дворцовой стражи?В тот же миг Богдан почти взвился над кроватью и, рывком преодолев не такое уж большое расстояние, резким движением руки сорвал повязку с лица ночного гостя.Голубые глаза схлестнулись с шоколадно-карими в жестоком противостоянии. Но разве мог он, семнадцатилетний подросток, всерьез, наравне тягаться с взрослым мужчиной, тем более, государем немаленькой страны. Скорбно поморщившись, Богдан отвел глаза, но полностью сдать схватку не смог.- Нечестно вы играете, господин Арслан. Или, лучше по титулу, шахиншах Исмаил Фризский? Пристало ли монарху прикрываться чужими именами?- Оно не чужое, а мое. Арслан – второе, домашнее имя. Исмаил – государственное. А еще их у меня шесть. Назвать?- Избавь меня от головной боли! – поморщился Богдан, смутно ощущая, что гонором своим только делает себе хуже.Видимо, он оказался прав. Арслан – Исмаил, случайный знакомец – грозный шахиншах, на миг напрягся лицом и дернул ноздрями, но сумел успокоиться, резко выдохнув воздух, словно освобождаясь от накопившегося гнева.- Ты даже не представляешь, КАК мне сейчас приходится сдерживаться, просто чтобы не свернуть тебе шею. И лучше тебе этого не знать!Если честно, от этого глухого, вымораживающего голоса Богдан реально струхнул. Арслан никогда с ним так не разговаривал, а с его шахской ипостасью он даже не встречался, только издалека и видел. Тем более, пылающий багрянцем едва сдерживаемой ярости взгляд нешуточно опалил поджавшееся нутро, а в танцующих в самой глубине расширившихся от недостаточного освещения зрачков языках адского пламени он увидел самого себя, корчащегося в муках горящего заживо тела.

Застывший в груди комок мешал дыханию. Не желая выдавать собственного смятения, парень опустил глаза, судорожно комкая простыню.- Я все понимаю! – с трудом совладав с голосом, продолжил шахиншах. – Но тебе стоит смириться с объективной реальностью – ты уже здесь и я не намерен ничего менять. Я хотел тебя – и получил в свое распоряжение. И не тебе рассуждать о недостатках общественного строя моей страны. До сих пор никто не может объяснить, откуда ты свалился на мою голову.

Богдан совсем приуныл. Арслан прав, он здесь чужой, ему ли качать права. Но как же обидно…- Как ты догадался? Обо мне?- Я, конечно, не очень хорошо разбираюсь в гаремах, но разве уважающий себя хозяин не хранит его обитателей, как нечто ценное? – пожал плечами парень. – Особенно, если он правитель страны? А как же уважение? Разве он позволит совершенно левому мужику шляться сюда, как к себе домой, только лишь на том основании, что он начальник стражи? Думаешь, я не заметил, что у Амата и этих двух не хватает некой особенной части тела? Они евнухи, и первое, что их выдало – тоненькие голоса, особенно у Зифа, прямо писк мышиный. Ну и так еще, мелочи… А почему ты представился именно этим, стражником? Не стремно было так унижаться?- А я и не унижался. Я правда ими лично руковожу. Так мне спокойнее.- Никому не доверяешь?- Скажем, я просто осторожен.Богдан покивал, опустив глаза. И что теперь? Он… приступит к основной теме дня? То есть, ночи? Как же его…- Я готов пойти на уступки.Он подумал, что ослышался. Вскинул недоверчивый взгляд, полный робкой надежды. Багрянец исчез, оставив глубокую темноту цвета горького шоколада.

- Если это так важно, я не трону тебя до совершеннолетия. Кстати, когда день твоего рождения?- Ч…через… кхм… восемь декад, - пересохшее горло с трудом выдавало звуки.- Так вот, я даю тебе это время, и поверь, подарок щедрый. Демоны тебя побери, я еще ни к кому не был так добр! – Арслан удивленно хохотнул. – Цени это, джанесин!- Ну вот, опять заяц! – обреченно пробормотал Богдан.- И не спорь! – погрозил мужчина. – Я еще не отошел от того, что ты сделал со своими волосами, несчастный!- Блин, и опять волосы. А то, что я полголовы в лохмотья изрезал, это фигня.- Ну уж что-что, а это полностью твоя вина! – Арслан обвиняюще ткнул в него пальцем. – Твой дурацкий заскок.

- Да что ты говоришь?! – возмутился глубоко оскорбленный Богдан. – А ничего, что…- В твои волосы гидъюччин вплел лозу от плоти своей, - перебил его мужчина. – Она тебя хранила.- Гид… кто? Это еще что за хрен?! Что за лоза? – изумился Богдан, которого чрезвычайно обрадовало известие об отсрочке, вдохновив на прежнюю грубоватую манеру. – Это значит, так сейчас называется: оказывается, меня что-то хранило. Страшно представить, что бы со мной было, если бы было иначе.- Вот и мне тоже. Волосы твои отрастут, но возродится ли лоза… Ничего, теперь я буду тебя защищать.- А кто защитит меняот тебя?- Хороший вопрос.- Главное, актуальный.- Ладно, вижу, ты пришел в себя. И… так, для твоей же безопасности, напомню: сокрытие чужеземца, потенциально опасного для безопасности страны, влечет суровое наказание. Ты скучаешь по ним? По своему другу? Инан, кажется? По его маме, досточтимой Алире. По малышам Зиле и Джуну? Очень хорошая, гостеприимная семья. Обидно, если с ними что-то произойдет, да?Арслан коротко улыбнулся и, поднимаясь, мимолетно пробежался пальцами по золотистой щеке, но Богдан даже не отдернулся, все еще переваривая услышанное. К этому он оказался совершенно не готов.***Утро облегчения не принесло. Богдан и не помнил, как уснул, и едва открыв глаза, сразу вспомнил, на какой угрожающей ноте завершился ночной разговор.Полдня прошло как в тумане. Стоило ли винить парня в том, что он чуть не пропустил появление еще одного странного персонажа.Услышав стук двери, Богдан не дернулся с кровати, законно предположив, что явился кто-то из дебилов, если не все разом. Только почувствовав, что кто-то неподвижно замер около ширмы, загораживающей ложе, и двигаться явно не собирается, обернулся. И офигел.Такого он здесь еще не видел.

Это был…м-м-мммм… ну, условно парень. Невысокий рост. На голове копна угольно черных волос ниже лопаток, подстриженных неравномерно, отчего создавался эффект этакой пышной гривы. На висках волосы гладко зачесаны назад, над головой высоко приподняты начесом. Лицо узкое, с острым подбородком, миндалевидные карие глаза широко подведены по нижнему веку.А теперь одежда. Ну, уже хорошо, что она была. Правда, местами.Верх от водолазки. Нет-нет, все верно, верх от водолазки. То есть длинные рукава и ворот под горло, подчеркивающий лебединую шею. Ну, как бы, и все. Эта штука кончалась подмышками, не прикрывая сосков, в каждом из которых сияло маленькое колечко. Узкий худощавый торс не без рельефа. Полупрозрачные шаровары, державшиеся широким поясом, инкрустированным камнями и золотыми пластинками, практически на лобке. И верхняя штука и штаны черные. На ногах все те же сланцы, только перемычки украшены золотой бахромой изысканного плетения.Этот первый фризский эмо-бой некоторое время с интересом разглядывал Богдана, после чего продефилировал к кровати и бесцеремонно плюхнулся с краю, сложив ладони на колене подтянутой к груди ноги. На пальцах обеих кистей красовались перстни, спаянные в кастеты, от мизинца до указательного, а на больших отдельные болты.- Не кровать, а проходной двор, - поморщившись, пробормотал хозяин спальни.- Даже так! – мелодично хихикнул визитер. – Меня зовут Несми. Не бойся, я не дам тебе заскучать!Несми на фризском – звезда. Богдан улыбнулся уголком рта.- Вот теперь мне страшно!Парень запрокинул голову далеко назад, доверчиво открывая свою красивую длинную шею, и звонко расхохотался, словно рассыпал по комнате яркий разноцветный бисер. Что ж, имя ему подходит, он и правда напоминает яркую звездочку, особенно сейчас, когда так сияет белоснежными зубами.- А тебе можно здесь находиться?- Ага, я по приказу.Богдан даже не стал гадать, кто компетентен отдавать такие распоряжения. На ум приходил только один человек. Вот блин!Освоился парень быстро. И получаса не прошло, а он уже уплетал притараненные Аматом фрукты и болтал ни о чем. И обо всем сразу, перескакивая с мысли на мысль. Богдан только и успевал то хмурить брови, то вскидывать их к волосам, морщить переносицу и приоткрывать рот. А самому тонуть, тонуть в болтливом назойливом парне, с ужасом и болью понимая, что с первых слов, с самых первых жестов он напомнил такого близкого и одновременно далекого сейчас Стаса. Бесповоротно, полностью, до самой незначительной черточки. Осознание опалило обычной тупой болью. Если судьба подсовывает это чудо как заменитель, своеобразный эквивалент потерянному другу, то никакой надежды на возвращение уже не остается. Неужели ему и правда уготована участь прожить жизнь именно здесь, в качестве бесправного наложника, раба, призванного утолять нужды господина?Испуганные мысли лихорадочно заметались в голове.«Стас! Ты не бойся, Стас, я тебя не забуду! Он просто… просто и правда очень на тебя похож, даже в лице что-то есть. И болтает чепуху, как ты, и хохочет не в тему, дерганый весь, но очень обаятельный. Не обижайся, если я тут наговорил лишнего, приятель, это чисто внешнее впечатление. Ты знаешь. Мы многое прошли вместе, и, если говорить штампами, в разведку с собой я взял бы только тебя. А этого парня я пока еще не знаю, но… черт подери, как он похож! Меня надвое раздирает, я вроде здесь еще, но в то же время в нашей беседке в парке, или в классе за партой, как тогда, помнишь, до Рината, когда мы еще сидели вместе. Не бойся, Стас, ты всегда был единственным, таким и останешься. Ты не дашь мне сойти с ума. Ты только не забывайся, помнись мне, если я и в самом деле не вернусь».Из раздумий его вывел настороженный голос.- Ты что так смотришь?

Богдан мотнул головой и сфокусировал взгляд на собеседнике.- Как?- Ну, то ли убьешь, то ли зацелуешь.- Размечтался! – буркнул Богдан. – Много вас тут, желающих. Становись в очередь.- Да ладно, не бойся! Ты не в моем вкусе.- А вот это хорошая новость! – оживился Богдан, а потом сник: - Ты мне напомнил… кое-кого… друга… который очень далеко.- Скучаешь? – посерьезнел Несми.- Еще как! Только, боюсь, я его больше не увижу.- Давай не будем грустить! – преувеличенно бодро воскликнул гость. – Хочешь, я временно, слышишь – вре-мен-но! – его заменю. Повторяю, если хочешь.- Я… я не знаю, - отвернулся Богдан.- Эй, ты что! Я всего лишь предложил. Это не будет значить, что мы обручены!- Придурок! – хихикнул Богдан, толкая острое плечо.- Ай! Без рукоприкладства! – Несми потер место удара. – А то будешь объясняться с моим хозяином.- Ты тоже наложник?

- Ага.- Кто тебя продал?- Да я сам.- Сам? – поразился Богдан.- А то! Заставить меня никто бы не смог.- Но… как? Почему?!- Ну, лучше принадлежать одному, чем пойти по рукам. А столичные гаремы – это тебе не портовой бордель. Роскошь, красота, богатство. А уж шахский… мммм!Парень подышал на особо крупный камень в одном из перстней, натер его рукавом и несколько мгновений полюбовался на игру затерявшегося в гранях солнечного света.Потом поднял на Богдана испуганный взгляд. Видимо, прочел там что-то для себя неприятное.- Не думай, что я такой продажный. Это обычный трехгодичный контракт, а потом я стану богатым человеком и куплю гостиницу, например.- Не обращай внимания, - Богдан покачал головой, - я уже ничему не удивляюсь. Да и мне ли тебя судить – сам тут сижу.Громко хлопнувшая дверь заставила обоих парней вздрогнуть и вскинуть испуганные взгляды. После чего Несми тут же расслабился и очаровательно разулыбался, а Богдан напрягся и исподлобья наблюдал за приближением шахиншаха. На этот раз мужчина никем не притворялся, был одет в развевающиеся белые одежды. Повязку с лица и головы снял сразу же, только закрыв дверь, открыв короткий ежик темных волос.- Как тут мои мальчики? – раздался бодрый рокочущий голос.Богдана передернуло от такого обращения, и он еще не забыл высказанной ночью угрозы. А вот Несми чуть ли не замурлыкал от восторга, чувственно прогнулся в пояснице и всем телом потянулся к подошедшему мужчине. Тот совершенно естественным жестом легко нагнулся и поцеловал с готовностью подставленные розовые губы. Сначала чуть коснулся своими губами, на миг отстранился, потом прижался всерьез, чуть прикусывая, захватывая чужой податливый рот языком, одновременно проводя ладонью с широко расставленными пальцами по обнаженному торсу.Именно для этого обнаженному, пронеслось в мыслях Богдана, ошалело наблюдавшего за этой откровенной демонстрацией. И вдруг парень наткнулся на взгляд шаха, брошенный искоса, потому что поцелуя он не прервал. В нем легко читалось контролируемое желание и невысказанный намек: видишь, ничего страшного, а очень даже приятно. Да, Несми уж точно приятно: парень едва слышно постанывал и ерзал на покрывале, смуглая рука осторожно, но довольно явственно прижимала широкий коротко стриженый затылок мужчины, тонкие пальцы поглаживали короткие волоски. И тот с видимой неохотой прервал поцелуй. После чего оба посмотрели на Богдана слегка затуманенными глазами.А он что? Будто он парней целующихся не видел! Богдан независимо вздернул нос и передернул плечами.- А не перекусить ли нам, ребята? – предложил Арслан. – Кстати, джанесин! Расскажешь потом что-нибудь, а? Я так люблю тебя слушать.- Если зайцем звать перестанешь, может и расскажу!- Я же любя! И не зайцем, а солнечным зайчиком. Такой же непоседливый и золотистый!- Да, да! Я уже слышал.Во время перекуса Богдан размышлял, что же ему рассказать. На ум пришла та продуманная девица из сборника восточных сказок «Тысяча и одна ночь», которая Шахерезада. Заболтала этого султана или калифа, кто уж там был, да так, что парень с перепугу женился. И где только нашла столько историй? Погодите! Это ему что ли, прочитавшему сотни книг, пересмотревшему тонны фильмов, спрашивать об этом? Ну, держись, шахиншах! Я те сейчас такого понарассказываю, опомниться не успеешь! Богдан мысленно потирал руки. Те восемь декад предоставленной отсрочки, где-то около двух с половиной месяцев, пролетят быстро. Может, ему удастся заменить кувыркание в койке должностью штатного рассказчика о диковинных местах и событиях? А кончатся книги и фильмы – он чего-нибудь придумает. Ведь правда?- Ладно, - произнес Богдан, отодвигая от себя тарелку. – Так и быть, имеющий уши да услышит. Короче, дело было так. Жили-были в небольшом горном городке «Южный парк» четверо мелких, но не по годам ушлых пацанов: один толстый психопат-матерщинник,один без лица с невнятной речью, один в шапке с помпоном, и еще один рыжий. И стояли они как-то на остановке…