5 (1/2)
Джури попросту не умел выглядеть плохо, во что бы ни был одет и как бы себя не чувствовал, а гнев так и вовсе был ему к лицу. И то, что Хиро снова его оцарапал, было ему к лицу, и даже насупленный вид не искажал миловидное лицо. В общем и целом, хоть сам Джури себя красавчиком не считал, но именно таковым он и являлся. Проблема заключалась лишь в том, что красавцы редко побеждают в смертельных поединках, и, если оглянуться назад, то история, наоборот, пестрела безобразными чемпионами. Возможно, Хиро пытался донести до него именно эту мысль, и поэтому рубил направо и налево, ничуть не сдерживаясь. Но, что казалось более вероятным, у него было отвратительное настроение, которое тот даже не пытался скрыть.
- Дерись, наступай, атакуй! – рычал он, но дрался, наступал и атаковал сам, так, что Джури едва успевал отражать удары. – Не отступай! Ты будешь выглядеть полным идиотом!- На кону стоят более важные вещи, чем то, как я буду выглядеть, - резонно заметил на это Джури. Но Хиро был явно не из тех, кого можно успокоить сдержанными замечаниями. Откровенно говоря, в нынешнем его состоянии он выглядел так, будто его не угомонит ничто в этом мире. Хиро пылал яростью. Неизвестно, что именно его донимало, но спрашивать не хотелось. Впервые в жизни находиться рядом с ним стало боязно.
Хиро раздраженно фыркнул, и так неожиданно отступил назад, что Джури чуть не проехался носом по земле – он уже перераспределил вес, готовясь парировать очередной выпад. Он рубанул мечом по некстати разросшемуся рядом кустарнику. Ветка жалобно хрустнула, падая на влажную траву.
- Нет глупости больше, чем стремиться вступить в поединок с опасным противником на равных условиях, - осторожно начал Джури. – Ты видишь, что я ни на что не гожусь, скажи ей, что я не могу, пусть придумает что-нибудь другое, иначе все будет потеряно…- Яйца свои ты тоже потерял? – грубовато перебил его Хиро.
- Нет, они все еще при мне, хоть и немного сморщились на холоде, - ничуть не обиделся Джури. – Но думать я стараюсь не ими.
- Что бы ты там не думал, ты выйдешь на поединок через четырнадцать дней, и убьешь этого недоноска, хочешь ты этого или нет.
- А если нет?
- Тогда я убью тебя, - просто ответил Хиро. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
- Такой был приказ? Так она сказала?
Хиро обернулся, с силой отбросив от себя меч. Видимо, глубины вдоха не хватило, чтобы он обрел спокойствие.
- Правды хочешь, а? Ну что ж, на тебе правду, смотри только не подавись ею. Ты думаешь, смерть – это страшно? Жутко и дико? Если так, то правильно думаешь. А еще – это очень быстро. Раз, - он щелкнул пальцами. – И нет человека. У которого есть семья, которого кто-то любит, - на мгновение Хиро замолчал, глаза его остекленели, а лицо исказила гримаса ужаса. – Отнимать жизнь – отвратительное занятие, я тебе скажу, - уже тише добавил он. – Но, если ты думаешь, что не сможешь, подумай о том, что будет с тобой. О, Джури, я вижу страх на твоем лице, ты боишься – и это нормально. Но ты боишься не того. Нужен ли Семиречью шах, который не смог выстоять в поединке? Нужен ли властелин, опозоривший свое государство? Когда на чаше весов стоит твоя жизнь и твои принципы, что ты выберешь?
Джури склонил голову и сплел пальцы.
- Иными словами, если я не одержу победу, меня убьют? – спокойно спросил он. – Богатство, земли, слава – потеряв все это, но сохранив жизнь, со временем можно приобрести снова. А с того света еще никто не возвращался.
- Слова жалкого труса!- Жалкий трус рано или поздно может отыскать в себе храбрость. А мертвый герой…
Он замолчал, выдерживая говорящую за себя паузу. Потом улыбнулся.
- Если я проиграю – то погибну. Если откажусь от поединка – тоже погибну. Святая Праматерь щедра – она позволяет мне самому выбрать свою смерть.
Хиро ничего не ответил. Его мысли явно были заняты чем-то другим, он подобрал оружие, возвращая его в ножны, вскочил на тулпара* и отправился прочь. Заканчивать тренировку было еще рано, но если Хиро позволил себе эту вольность, то о Джури и говорить не приходилось, и уже через несколько минут их лошади поравнялись.
- Почему ты верен ей? – спросил Джури. Но тот упрямо молчал, сжимая поводья до побелевших костяшек. – Я слышал много разговоров о верности… - продолжил Джури. – И так как ты сменил много хозяев, можно сказать, что верность ты не слишком ценишь.
- Ты что, пытаешься меня подкупить?
- Пытаюсь понять, почему ты следуешь за ней. Неужели все дело в деньгах? Тебе не нравится возиться со мной. Тебе не нравилось служить ей и в Семиречье, я помню твое недовольство, - Джури заметил, как на хмурое лицо Хиро опустилась еще большая тень. – Мне рассказывали, - пояснил он.
- Ты что, пытаешься шантажировать меня?
- Она оставила свои лучшие годы позади.- У нее они хотя бы были.
- И все же, это не повод. Поговори с ней. Она прислушается к тебе. Я же не говорю о лжи – скажи правду. Никто не хочет проливать кровь.
- Особенно, если эта кровь твоя собственная, а, Джури? – хохотнул Хиро. – Поединок не отменят. Это невозможно.
- Ты уверен?
- Я похож на человека, склонного фантазировать?
- Ненамного больше, чем любой из живущих. Я не живу ложным представлением, что прав в любом вопросе. Но можно ведь попробовать.
Угол рта Хиро презрительно кривился, когда он слушал Джури.
- В тебе есть вещи, которые мне нравятся. Например, честность, ум, жизнелюбие. А есть и те, что не очень. Например, раздувшееся самомнение, которое говорит тебе идти против обстоятельств.
?В некоторых ситуаций надо научиться быть жертвой обстоятельств?, - говорил Маса. Единственный урок, который Джури так и не усвоил, ибо все его существо восставало против такой морали.
- Можно помогать человеку и без крайней любви.- А ты не сдаешься, да? – Хиро задумчиво уставился ввысь. – Я попробую, - сдался он. - Но, - он повернулся к Джури. – Советую приберечь свою несгибаемость до сражения. Я первый среди тех, кому не терпится увидеть внутренности горца при свете солнца, - последнее предложение он скорее пробормотал, и пустил лошадь галопом. Джури позволил себе слабую надежду. Когда впереди появились очертания дворца, Хиро замедлился. Им навстречу двигался всадник, на, казалось, немыслимой скорости. Но даже издалека можно было узнать его личность, все-таки, серебристой головой мало кто мог похвастать и в Семиречье, и в каганате. Казки натянул поводья в момент, когда лошади едва не столкнулись друг с другом, так резко, что его скакун встал на дыбы. На губах его витал призрак усмешки. Он сплюнул наземь, прочистил горло и сказал:
- Боюсь, шах должен последовать дальше со мной.
В Казки не было ничего особенно устрашающего, оружие его было в ножнах – оба клинка, которые он, обычно, пускал в ход для дела и без него, но на его фоне вся ярость Хиро меркла, скукоживалась до размера ничтожного недовольства. Казки внушал ужас. Младенец, родившийся с седыми волосами, преклоняющий колени лишь перед самим ликом Смерти, за что и получил свое прозвище - Белая Смерть, и золотом, чьим именем, обросшим сплетнями и легендами, пугали расшалившихся детей, со временем превратился в безжалостного убийцу. Поговаривали, что впервые Казки впервые убил человека в возрасте восьми лет. Еще говорили, что это была не случайность. Он вполне успешно нашел применение своим талантам в личной охране распорядителя монетного двора, и состоял там едва не всю жизнь. И прямо сейчас он смотрел на Джури, и от взгляда его по коже поползли мурашки.
- Вот как, - пробормотал Хиро.
- Приказ хоным, - пожал плечами Казки. – У тебя есть другие дела, не так ли? Джури чуть не подскочил в седле. Вот чей голос он ненароком подслушал в саду! Глубокий, низкий, хриплый голос Казки, который говорил о его слабостях и об измене. И еще о чем-то, несомненно, важном, но не услышанном.- Мои дела подождут, - с ненавистью отозвался Хиро.- Есть много способов разбить яйцо, - склонил голову Казки. – Суть от этого не изменится, оно будет разбито.
- Все зависит от руки разбивающего, - прорычал Хиро. Джури завертел головой. Происходящее пугало и интересовало одновременно.
- Здоровая рука не чета больной, - Казки медленно облизнул губы. Джури услышал скрежет зубов. Не сказав ни слова больше, Хиро хлестанул плетью по крупу лошади и унесся в противоположную сторону, оставляя Джури смотреть ему вслед разинув рот. Повернувшись к Казки, он заметил, что у того сильно расширены зрачки. Он никогда бы не подумал, что решит так, но пожалел, что Хиро не рядом. Воздух вокруг зазвенел от нарастающего напряжения, и Джури не придумал ничего лучше своей самой любой тактики поведения – притвориться полным кретином.
И широко улыбнулся.
- Добрый день. Что ж, к матушке, так к матушке. Мне все равно, кто сопровождает мою царственную персону, - высокомерно начал он, и тронул пятками круп животного. Казки двинулся следом. Хотелось пустить лошадь галопом, но Джури сдержался, вертя головой во все стороны, разглядывая все вокруг, словно находился в этих местах впервые.
- Добрый, - немного ошарашенно отозвался Казки.
- Слышал, вы лучший убийца во всем Семиречье, - внутри у Джури все скрутило от слов, которые он заставлял себя произносить.
?Даже если ситуация хуже некуда – возьми ее минусы и обрати их в плюсы?, - Святая Праматерь, даруй счастье Масе за его советы.
- Так говорят, - согласился Казки. – А я подтверждаю.
- Слышал, впервые вы убили совсем ребенком.
- Мне было восемь.
- Что ж, может, это и есть самый подходящий возраст, - гоготнул Джури. – И кто был этот несчастный?
- Мой младший брат, - с готовностью ответил Казки. – Ненавижу детей, а как меня доставал он – представить сложно.
Джури почувствовал солоноватый привкус во рту. Его начало подташнивать, и он надеялся, что не заблюет самого себя до момента расставания. Никакой уверенности в том, что они направляются к Шерин у него не было. Волна ярости на Хиро захлестнула его, и почти сразу же отступила – из того, что он понял, выходило, что Хиро едва не большая жертва, чем он сам. Как бы иронично то ни было, обычно из-за двоих-троих выскочек жертвами оказываются сотни ни в чем не повинных людей.
- Я тоже не жалую детей, - нашелся наконец Джури. – А почему матушка послала вас за мной? Вроде бы, вы ей не служите?
- Все мы служим хоным, - нейтрально ответили ему.
- Ха-ха! Ну да, это уж точно! Но, насколько мне известно, вы из свиты главы монетного двора?
- Из личной охраны, - чуть раздраженно сказал Казки.
- Свита, охрана – все одно, - махнул рукой Джури. Если хочешь выжить, желательно развить чутье на безнадежные дела. И если чувствуешь, что дело проиграно, следует держаться от него подальше, чтобы не затянуло вместе с ним. Джури чувствовал, что его затягивает все сильнее. – Как долго вы служите ему?
- С самого детства.
- Детство – понятие растяжимое, - Джури снова лучезарно улыбнулся.
- С девяти лет. Уже двенадцать лет убиваю на благо монетного двора и Семиречья, - ухмыльнулся Казки. Возможно, он надеялся, что этой фразой нагонит на собеседника жути. Но сильнее нагонять было уже некуда. Возможно, сообразительный человек промолчал бы на это заявление. Но себялюбивый недалекий наследник – ни в коем случае.
- Слышал, вы убили дикарку.
- Лишь ранил.
- Ненавижу этих варваров. Смерть им всем! – Джури потряс кулаком. - Неотесанные грубияны. Так ей и надо! А в чем была причина вашей стычки?- Она оскорбила ваше имя.
- О, - он широко раскрыл рот. – О.
- Я лишь заступился за вашу честь.
- Похвально, похвально, - одобрительно покивал Джури. – Естественно, так сделал бы каждый мой верноподданный. Но я вас хвалю, - серьезно закончил он.
- Благодарю, - сдержанно ответил Казки. Его руки постоянно сжимались и разжимались, выдавая буйный нрав хозяина.
- После возведения* я награжу вас. Если, конечно, не забуду, - Джури разразился лающим смехом, якобы находя свою шутку очень удачной. – Кем была та дикарка?
- Главой их армии.
- Какое удачное ранение! Впрочем, эти… люди, - выплюнул последнее слово Джури. – Все выглядят как один. Наверняка, каждый из них может стать военачальником.
- Это не так, - возразил Казки. – У горцев сложная система иерархии. Несколько претендентов на должность выбираются советом старейшин, после – сражаются на круге. До смерти.
- На каком еще круге? – похлопал глазами Джури.