Can't stop the music going round inside my head (1/1)

—?Ты когда-нибудь пел в группе? А то такое ощущение, что не пел, потому что ты интонируешь, как ребенок, который только-только пошел в музыкальную школу, и ты в принципе звучишь, как маленький ребенок, ты не пробовал петь… ну… немного пониже, а то впечатление такое, как будто у тебя, ну, между ног ничего нет или тебя там сильно ударили ногой…—?Терри, завали,?— прошипел Оззи и откинул голову назад, опираясь на плохо побеленную стену. —?Я тут вокалист. Не нравится?— найди нового.—?Я не говорил, что мне не нравится. Просто постарайся петь… ну… пониже. Под Рождество у нас первое выступление?— в пожарной части,?— и я не хочу, чтобы нас приняли за дешевых подражателей Дженис Джоплин.С тех пор, как Оззи начал играть в группе Терри, прошло уже полгода. И все, в принципе, складывалось неплохо: была ?Rare Breed?, в которой Оззи числился вокалистом, был хиппарь на бонгах, которого Оззи не переваривал, была Шейла, подружка Терри, которая играла на бас-гитаре и даже располагала к себе. В этот список также входило множество новых людей, которых откуда-то знал Терри и с которыми он вечно пытался познакомить Оззи.Осборн не особо любил новые знакомства. Особенно?— с молокососами, которые мнили себя новой рок-н-ролльной богемой. Длинные волосы, куча бряцающих браслетов и вырвиглазных оттенков одежда, пестрящая настолько, что взгляд не держался на одном месте и тщетно метался в разные стороны,?— вот их краткая характеристика. А еще они часто говорили либо о группах, которые Оззи не знал и тут же начинал чувствовать себя полнейшим дураком, либо о хипповом дерьме, что проповедовало заплести цветы в волосы и не противиться насилию. В такие моменты у Оззи всегда начинались чесаться кулаки?— попробуй-ка пожить в Астоне и не противиться насилию, сука?— и, если бы он не дрался, как последняя баба, эти хипповые детишки цветов наверняка уже щеголяли бы с синяками под глазами.Если бы Терри точно так же призывал заниматься ?любовью, а не войной?, они точно бы не поладили. Но, на удивление?— в противовес его путаной речи и клоунским шмоткам,?— Батлер оказался отличным парнем. Он много знал о древней Греции, о космосе, астрономии и прочем заумном дерьме, которое наверняка преподавали в последних классах в школе. Терри мог часами рассказывать про пояс Койпера, про сердце Плутона, скрытое под гигантскими толщами льда, и про бюст Афродиты в Бирмингемском художественном музее, в который он частенько заглядывал, будучи ребенком. Нередко после репетиций Оззи и Терри отпускали остальных и гуляли по Бирмингему, исследуя его районы, просиживали штаны в парке и кидали хлеб голубям. С ним было спокойно, и, если бы все было дело только в нем, Оззи был бы самым счастливым человеком на свете.Но дело было в группе. Вот уже полгода они никак не могли сыграть ни одной песни без ругани. И опять: Терри, кажется, встал сегодня не с той ноги.—?Какой, к черту, Дженис Джоплин?! Ты ее голос вообще слышал? Она поет так, как будто у нее есть яйца! —?рявкнул Оззи. И в этот момент его голос, как всегда, дал петуха и подскочил на самом конце предложения.Кирпич, тот самый хиппарь на бонгах, предательски заржал, и Оззи стиснул зубы. Опять злые слезы навернулись на глаза. Терри мог проехаться по его внешности, мог проехаться по его манере одеваться?— немного старомодно и слегка вырвиглазно, но что поделать, если ты стеснен в средствах? —?но не по манере петь.—?Пошел ты к черту! Пошли вы все к черту!—?Оз, не кипятись,?— Шейла положила ему руку на плечо, и он чудом удержался, чтобы не сбросить ее. В последнее время ему тяжело давались прикосновения чужих людей. —?Нормально ты поешь. Тебе только практика нужна. Вот увидишь, еще пара недель?— и мы взорвем сердца тех трех с половиной человек, которые придут на концерт в пожарной части. Все будет в порядке.Терри неловко поджал губы, и Оззи прямо-таки видел, как из него просится что-то едкое и противное?— такое, что прилипает навечно, после чего не захочется ничего, кроме как сидеть в туалете и еле-еле сдерживать слезы, как маленькая девочка. Но Терри промолчал.—?Ладно, давайте еще раз. Кавер на ?Битлов?, Оззи, они же твои любимчики, соберись!—?А чего это кавер на ?Битлов?,?— пробормотал Кирпич. —?Где я вставлю бонги на этом слюнявом дерьме для девочек?—??Битлз? не слюнявое дерьмо для девочек,?— прошипел Оззи. —??Битлз??— это… это…—?Мы, в общем-то, уже поняли, что ты чертова фанючка, Осборн,?— прикрикнула Шейла. —?Мы будем сегодня репетировать или нет?!И так каждый раз. Всякий раз они пытаются играть безнадежный кавер, спорят, где должно быть соло на бонгах, а потом расходятся. Иногда Оззи уходил один, таскаясь по улицам Бирмингема и пытаясь найти себе работу. Иногда с ним шел Терри, который был помощником младшего бухгалтера, а потому денежки у него водились, и он мог по доброй памяти отстегнуть Оззи сигарету?— две. Иногда?— а это было особенно весело?— к ним присоединялась Шейла, и они таскались по парку, шутили свои, не такие, как у остальных, шутки, обсуждали литературу, и битников, и все на свете. Странно, но в компании Терри и Шейлы Оззи не чувствовал себя идиотом. Куда приятнее было просто молчать, слушая, как Шейла разбирает по косточкам Гинзберга?— хоть Оззи и в душе не ебал, кто такой Гинзберг, ему это было жутко интересно.Они все расходятся и расходятся, а выступление уже на Рождество, через месяц. Кажется, шестьдесят восьмой год будет одним из самых интересных в жизни Оззи. Новые возможности, новые друзья из рок-тусовки Бирмингема. А намеки матери по поводу поиска нормальной работы… Да плевать Оззи хотел?— он будущая рок-звезда.—?Ладно,?— Терри вытащил клетчатый платок и промокнул пот со лба. —?Мы сделали все, что могли. Наверное, стоит расходиться. Здесь же, у Кирпича на квартире, через неделю. Кирпич, твое соло на бонгах, как всегда, выше всех похвал, но найди в словаре слово ?ритм? и поучи, что оно значит. Шейла, никаких претензий, кроме того, что пора уже бы с десятой попытки научиться держать бас в руках, Оззи… Мы с тобой потом немного поговорим, хорошо?Терри опустился на колени и принялся убирать гитару, старенький и потрепанный ?Фендер? лохматого года с треснувшим грифом. Вытащил джек и, аккуратно свернув, убрал в чехол. Из чехла посыпались рваные бумажки, густо почерканные маркером, и Терри, покраснев ушами, принялся засовывать их обратно не глядя. Шейла собралась и вышла, оставив их одних.Сейчас Терри устроит ему распеканцию и будет занудно доказывать, что он, Оззи, не вокалист, а кусок дерьма на ножках, что человек он тоже отвратительный, потому что вечно опаздывает и не в состоянии прочитать текст с первого раза и правильно.—?Оз…—?Я и так все знаю про себя, Терри,?— Оззи улыбнулся ехидно. —?Я не умею читать, я опаздываю на твои репетиции, я не умею интонировать, я звучу, как баба, выгляжу, как баба, и веду себя, как баба. Я не твоего уровня, братан. Твои тексты слишком бомбические для того, чтобы я их пел. Я прав?—?Да забей,?— Терри неопределенно повел плечом. —?Шейла права, ты еще научишься, главное, что у тебя есть музыкальный слух. Вот ритм-гитара?— это другое. Мне иногда кажется, что я… ладно, неважно, все равно ты в этом ничего не понимаешь, и играть риффами для тебя звучит, как… Пройдемся?..Они заглянули в Satton Park: Кирпич жил как раз на углу Chester и Quesslet Road, а потому до парка там было рукой подать. Было уже достаточно поздно, и на скамейки успели усесться первые пьянчуги, работяги из окрестных пабов, которых в Астоне насчитывалось огромное количество. Какой-то алкаш, особенно по-несчастному мокрый и красный, засмотрелся на ярко-зеленые вельветовые брюки Терри и присвистнул.—?Слышь, пацан, дай брючки поносить, клёвые! Дочке отдам! —?закричал пьянчуга и от души захохотал.Не обращая на него ровно никакого внимания, Терри уселся на лавочку с ногами и заскрипел ручкой по тетрадке, строча новую песню. Слегка близоруко щурясь?— только Оззи (ну и, пожалуй, Шейла) знал, что Терри не носит очки только потому, что так будет выглядеть немодно,?— он все водил и водил ручкой по бумаге. Нервно пожевал усы а-ля Гай Фокс.—?Мне кажется, что наша группа?— это полная лажа,?— кратко резюмировал Терри то, что не давало покоя Оззи вот уже шестой месяц. —?Кирпич невыносимо лажает, Бруно со своей гитарой не в состоянии взять даже самые простецкие риффы, Шейла… она неплохой басист, но явно не для нашей лиги: ей бы играть какой-нибудь блюз и радоваться жизни, а она… Впрочем, ты и сам все понимаешь, наверное. Отыграем концерт в пожарной части?— и я пас. Это пустая трата времени. Мы даже не в состоянии нормально собраться на репетицию, особенно Бруно со своим вечным ?Я не могу, давайте в следующий раз?. Как будто мне не лень его вызванивать!..В сущности, Терри был прав, наверное. Все именно к этому и шло. Оззи мог честно сказать, что Терри хороший текстовик, а тексты у него бомбезные: про древних греков, про атомные бомбы и прочие интереснейшие серьезные штуки, никакого слюнявого дерьма про детей цветов и любовную любовь (которая непременно рифмуется с ?кровью?),?— но отвратительный ритм-гитарист. Партии, которые он придумывал, казались даже максимально далекому от мира инструментальной музыки Оззи слишком вычурными и повторяющимися.—?Думаю, кстати, пересесть на бас,?— сказал Терри, будто прочитав его мысли. —?Мне куда удобнее ловить ритм и обыгрывать гитарный рифф, чем выдумывать что-то весьма сложное и вычурное.—?А как же Шейла?.. В группе не может быть два басиста, Гиз.—?Ну, во-первых, группы скоро уже не будет,?— тяжело вздохнул Терри и перелистнул страницу, на которой написал огромное сложное предложение своими жуткими почти не читаемыми прямыми буквами, а потом снова все перечеркнул, замазав страницу черной пастой. —?Шейла собирается пойти в колледж на учителя литературы, чтобы окончательно сродниться со своим любимым Гинзбергом?— и где она только нашла его в Англии?.. —?а я… не знаю. Что-нибудь придумаю.—?Как знаешь.Оззи хотел бы сказать, что для него группа не пустая трата времени и что он действительно кайфовал, когда они собирались вместе (по крайней мере, до того момента, как они начинали спорить, в каком месте будет соло на бонгах). Потому что ему казалось, что они делают что-то важное. Потому что ему казалось, что даже такой тупица, как Джон Майкл Осборн, годится на что-то. Потому что…Потому что в такие моменты?— хоть с ?Rare Breed? это бывало весьма и весьма редко?— Оззи чувствовал, как в нем играет рок-н-ролл. Течет по его венам, заменяя кровь своим чернющим мазутом, бурлит жилы и заставляет подбрасывать ноги выше, подпрыгивать с микрофоном и брать одну ноту за другой. Быстрее, выше, сильнее?— стань музыкой: ты единое целое с ней, скоро ты сам превратишься в поток нот и спрячешься навечно в своем ?VOX?.Оззи хотел бы сказать, но подумал, что тогда Терри точно ехидно засмеется и посчитает его наглухо ебанутым, а потому только кивнул.Они еще немного посидели на скамейке, покурили?— Терри, как всегда, курил траву, не давая Оззи даже затянуться, Оззи стрелял у него дорогие сигареты со сладким фильтром и был, в общем-то, ими доволен?— и разошлись по домам.Чтобы на следующей неделе опять собраться и опять начать переругиваться.***Пожарная часть. Сердце стучало так сильно?— казалось, что вот сейчас оно точно вырвется из груди, вылезет изо рта большой кроваво-красной лягушкой и попрыгает по грязному асфальту куда-то в подворотню. В висках стучала кровь?— бух, бух?— в ритм гитары Бруно, а ноги ужасно подкашивались и не хотели никуда идти.—?Осборн, шевелись, я не хочу, чтобы мы опоздали на концерт, на котором нас и так никто не ждет,?— прошипел Кирпич, и Оззи даже не огрызнулся, как обычно, а лишь сильнее застучал зубами.Сейчас. Сейчас случится момент истины. Он выйдет на сцену, впервые в своей жизни, за исключением школьной постановки году так в шестьдесят первом, когда он играл, кажется, дерево или дверную ручку,?— и опозорится. Смачно и капитально.Ведь ему медведь на ухо наступил. Ведь Оззи совершенно не умеет петь?— и чего, собственно, он вообще поперся в музыку, если он абсолютная бесталанная бестолочь? Только опозорит Шейлу, Бруно и Терри?— по отношению к нему это казалось особо страшным преступлением.Ведь тогда Терри окончательно разочаруется в нем и перестанет звать Оззи гулять, не поделится с ним больше травой (он никогда не делится, но после концерта точно обещал), никогда больше не расскажет ничего настолько странного и абсурдного, что звучало бы даже уморительно. Терри просто посмотрит на него, как на что-то грязное и ужасно мерзкое, покачает головой и отвернется. Шейла спрячет неловкий смешок, а Кирпич усмехнется и скажет, что предвидел, как Оззи облажается. Гнать нахуй этого Кирпича.Сцена в пожарной части была выкрашена корабельным суриком, а потому едкий свинцовый запах проникал в ноздри. Трое пожарных сидели на криво сколоченных стульях, не совсем понимая, где находятся, ведь около них валялось четыре, а то и, кажется, шесть пустых бутылок пива.—?Наверное, люди сидели, культурно отдыхали, обсуждали стихотворения Бродского, такого премилого русского поэта, а тут мы со своим концертом,?— пробормотал Терри.По-видимому, он тоже волновался: Батлер то и дело перебирал мелко трясущимися руками всякие звенящие-перезвякивающиеся медальончики на тонкой длинной шее, теребил густые усы и одергивал манжеты кислотно-желтой рубашки.—?Я сейчас сблюю,?— пробормотал Оззи, стремительно зеленея. —?Гиз, может, еще не поздно свалить?—?Только попробуй,?— серьезно сказал Терри, снова и снова одергивая чертовы манжеты. —?Мы полгода репетировали, чтобы к этому прийти, а ты хочешь просто взять и свалить? Нечего сказать, хорош вокалист, прямо-таки будущая рок-звезда. Посмотрел бы я на Джона Леннона, например, который боится сцены.Да. Терри прав. Джон Леннон не боялся сцены, а, значит, и Оззи не будет бояться. Впрочем, во рту было так сухо?— казалось, что сейчас с языка посыплются кактусы. Он не знал, как будет петь, но это беспокоило его куда меньше, чем трясущиеся коленки. Господи, главное?— не обмочиться на сцене. Это будет настолько эпический перформанс, что его запомнят на века.—?Оз!.. На-ка, хлебни,?— Шейла, палочка-выручалочка, сунула ему не глядя холодную бутылку пива, и Оззи присосался к ней.Сейчас. Сейчас все будет хорошо. Сейчас придет старый добрый друг алкоголь и утащит под ручку в свою алкогольную страну. В место, где ты можешь делать все, что хочешь, все вокруг друзья и смеются над твоими шутками, а ты нравишься сам себе и пение твое безупречно. Сейчас закружится голова, и все будет хорошо. И все будет…Но голова не кружилась, Оззи не пьянел, а время, отщелкиваемое часами, все неумолимо и неумолимо близилось к развязке. Один из пожарных ушел, смотря на зеленые брюки Терри странным, ничего не выражающим взглядом, оставшиеся двое открыли еще по бутылке пива. Остро запахло алкоголем.Боже, Оззи выпил бы две, три, пять бутылок пива, только бы пришел мистер Алкоголь и доставил его в волшебную страну Оз. Но нет, пиво закончилось, а голова была все так же предательски ясна. Терри схватил его под руку и потащил на сцену.Жара душит?— а ведь канун Рождества, на улице весьма холодно. Да уж, топили в пожарной части так сильно, что пот тек со лба Оззи градом. Во рту пустыня, коленки?— отбойный молоток. Микрофон дожидается своей участи: хваткой мертвеца Оззи цепляется за него.—?Оз, давай, объяви нас, ради Зевса! —?прошипел Терри, больно схватив его цепкими, почти что паучьими, пальцами за плечо.Наверное, останется синяк, но сейчас Оззи было на все наплевать.—?Д-добрый день,?— пожарные покосились на него и продолжили заниматься своими делами. Тучный усатый пожарный отчетливо зевнул и почесал опасно выпирающее под формой брюхо. —?Мы группа ?Rare Breed? и сейчас исполним вам несколько хитов! Начнем, пожалуй… с ?Битлов?!Один из пожарных отчетливо и несколько демонстративно зевнул, и Оззи ощутил приступ паники, смешанный с желанием блевануть. Рвота подкатилась куда-то к краю горла, и он почувствовал, что его сейчас стошнит легкими. Наверное, они плашмя упадут на крашенный свинцовый пол и осядут розовым мясистым комком, а он, Оззи, просто умрет. Умрет от стыда.Как же ему хотелось сейчас просто спрыгнуть со сцены, закрыть лицо руками и убежать куда-нибудь подальше отсюда. Подальше от этих толстых пожарных, которые воспринимают его как какой-то мерзкий раздражитель, подальше от этой духоты. Зарыться лицом в снег и охладиться немного, а потом сбежать в ближайший паб и надраться там до поросячьего визга.Но Терри на своей ритм-гитаре уже взял первый аккорд?— кажется, именно так называются эти звенящие звуки, Оззи вообще не очень в этом разбирался,?— и выхода не было. Голоса, к слову, тоже. Проклятый голос застрял где-то внутри связок, решив обосноваться в гортани, и наружу выходил только хрип. Оззи ощутил, как у него мелко-мелко трясутся колени.Песня закончилась, и пожарные, кажется, этого даже не заметили, продолжая сидеть на своих чертовых стульях и обсуждать какие-то свои дела, даже не приглушая голос. Кажется, им абсолютно плевать на то, что он облажался. По-крупному облажался. Терри, впрочем, уже смотрел на него волком, и Оззи понял, что ему не жить после концерта.Но началась новая песня. А потом еще одна. А потом… что-то громыхнуло, и из динамика усилителя вместо голоса Оззи услышал только шипение и потрескивание?— такое, какое бывает, когда забываешь перемотать пластинку на радиоле. А потом случилось самое страшное?— усилитель громко бумкнул и, кажется, сгорел: из него повалил дым. И все закончилось.В части воцарилась тишина, которую можно было резать ножом. Терри по-прежнему смотрел на Оззи взглядом, в котором явно читалось желание убивать. Бруно все еще надрывался на своей гитаре, не понимая, насколько жалко выглядят его запилы, когда пальцы соскальзывают со струн и вместо звука слышно лишь дребезжание.—?К черту это дерьмо, я больше не собираюсь в нем участвовать,?— сказала Шейла чистую правду, отложила бас в сторону, спрыгнула со сцены и ушла.Кирпич последовал ее примеру, а потом?— и их гитарист. На сцене остались лишь Терри, который до побелевших костяшек сжимал собственную гитару?— Оззи впервые видел на его усатом лице такое чистой воды недоумение?— и он сам.Молчание, которое настолько загустело, что его можно было увидеть,?— и один из пожарных лениво захлопал. Два, три отчаянных хлопка, что звучали так насмешливо и нелепо в пустом гулком душном зале,?— и снова тишина.—?Неплохие вы ребятки, но, думаю, музыка не ваш профиль. Найдите себе занятие по душе… а лучше?— нормальную работу,?— усмехнулся этот самый пожарный и достал кошелек.Несколько звонких бряцающих монеток упали на сцену, словно насмешка. Как подаяние для нищего, что стоит с протянутой рукой. Пожарные уже ушли, а Оззи все стоял и смотрел на эти монеты, не зная, что делать. Его жутко тошнило, а еще тянуло разрыдаться, подобно маленькой девочке, бросить музыку и продать этот чертовый усилитель голоса в первом же подземном переходе.Терри подошел к нему и опустился на корточки, аккуратно собирая мелочь. Лицо его вспотело, усы смешно дергались, и, в принципе, он казался абсолютно спокойным?— его выдавали только мелко трясущиеся пальцы. Интересно, почему: от ненависти или от отчаяния?—?Оз, тут хватает на бутылку пива. Может, обмоем это дело в пабе? —?тихо сказал Терри. А потом скосил глаза на то место, где сидел тот самый непрошеный советчик, и скривился: буквально на мгновение, но Оззи понял, что Терри впервые за все время их знакомства жутко расстроен.—?Урод. Стремный мерзкий жирный урод, чтоб он попал в ад и его там черти ебали во все дыры, приговаривая, мол, найди себе работу! —?пробурчал Оззи, и Терри усмехнулся.—?Да ладно тебе, пожилые люди редко воспринимают всерьез музыку вроде ?Битлов?. Может быть, на следующем выступлении… —?попытки Терри оправдаться звучали так жалко, что он сам это осознал и заткнулся. —?Пошли в паб.Канун Рождества. В пабе мало народу: все уже наверняка спешили домой, чтобы стоять у духовки и благоговейно вдыхать запах индейки, ставить нарядные свечи и смотреть на елку, под которой уже завернуты нехитрые, но приятные подарки, дожидающиеся своего часа. Оззи, наверное, тоже должен был быть дома: мама обещала приготовить что-то особенное, получше ее обычных блюд, а папа взял отгул с работы и наверняка, как обычно, травил бы всякие интересные байки про войну из своей молодости. Наверняка старшая сестра бы приехала с мужем, она, вроде, обещала,?— и привезла бы всяких вкусностей вроде засахаренных орехов. Оззи очень любил засахаренные орехи. Они бы сидели все вместе, одной огромной семьей, ели бы ростбиф и пили дешевое, но вкусное вино, смотрели бы комедии по телевизору, и все было бы хорошо.Дом показался таким манящим, но Оззи заставил себя вернуться в действительность. В этот прокуренный, серый паб, в котором, будто в насмешку, кто-то поставил пластинку Фрэнка Синатры, который надрывался в полупустом вонючем помещении?— кроме них с Терри, здесь находились разве что пара забулдыг, которым было абсолютно плевать, светит ли солнце.—?Это полная лажа,?— Терри скрестил кончики пальцев и устало помассировал виски. —?Я имею в виду, все настолько плохо, что меня тянет рассмеяться от абсурда.—?Меня тоже,?— Оззи отхлебнул немного пива из бутылки, которую они купили на двоих.Денег?— подачки с царского плеча?— было мало, и им хватило только на самое дешевое бирмингемское пиво, которое пахло как моча и на вкус было как моча. Им невозможно было упиться, разве что жутко начинала трещать голова. Терри не любил пиво?— он, как и все поэты, стереотипно отдавал предпочтение вину, причем самому дешевому,?— а потому вся бутылка досталась Оззи.—?Мне кажется, пора с этим завязывать. Пустая трата времени,?— кажется, Терри самому довольно сложно давались эти слова. —?Мне в бухгалтерии предложили повышение, буду получать аж десять фунтов в неделю. Куплю себе томик Платона и буду готовиться к поступлению в колледж.—?Гиз, как же так? —?выдохнул Оззи. —?Как же мы? Как же Шейла, как же наши…—?Я не думаю, что с этим что-то получится, честно. Если бы Бруно умел придумывать риффы и не опаздывать на каждую репетицию, если бы Шейла… ладно, какая уже разница? Я пойду, пожалуй. Мама обещала мне необычный подарок на Рождество, и я надеюсь, что это будет Аристарх. Бывай, Оззи Зиг.Терри пожал ему руку и ушел, оставив его в компании забулдыг и одной-единственной бутылки пива. Все было кончено, не успев даже начаться.***Вдох. Выдох. Сегодня лил жуткий проливной дождь?— самое то для марта и самое то, чтобы валяться и жалеть себя. Оззи смотрел, как толстая жирная капля медленно ползет по окну, и тщетно пытался придумать, как быть дальше.Прошло уже почти три месяца после того позора в пожарной части, и Оззи казалось, что это будет его первое и единственное выступление. Вокалист?— очень смешно. Очень смешной была сама мысль, что такой неудачник, как он, который портил все, за что только брался, вдруг станет популярным. Вдруг станет кем-то. Пойдет в рок-н-ролл, ха-ха три раза, уберите это.Оззи даже сходил в музыкальный магазин и попросил старика снять объявление со стены. Зачем оно ему, если вокалист из него как из дворовой кошки?.. Пятый член ?Битлз?, смешнее не придумаешь.Родители уже начинали на него косо посматривать, и Оззи понимал, к чему это идет. Они с горем пополам терпели у себя дома начинающую рок-звезду, а уж безработного неудачника, который к тому же и отсидел в тюрьме, они точно терпеть не будут. Не сегодня?— завтра мама зайдет к нему в комнату, что он делил с братьями, чтобы поговорить серьезно, а потом он обнаружит сложенными в пакет свои немногочисленные вещи и себя на пороге. Может быть, стоит опять вернуться на завод?.. Терри же работает в бухгалтерии, и его, вроде бы, все устраивает.Проблема, наверное, была в том, что они с Терри были абсолютно из разного теста. Терри понимал математику, мог часами копаться в цифрах, любил читать?— а он, Оззи, полнейший неудачник. Оззи Зиг, боже, какая кличка может быть дебильнее?..Вчера Оззи вернулся домой раньше, чем планировал: какая-то девчонка с русыми кудрявыми волосами и огромными голубыми глазами, с которой он познакомился, пока терся у музыкального магазина, назначила ему свидание и не пришла. Два часа он стоял под проливным дождем в своей лучшей и единственной голубой рубашке?— Айрис, его сестра, сказала ему, что эта рубашка очень подходит под цвет его глаз?— и ощущал, как вода заливается за воротник. Бог ты мой, он превратился в гребаный водосток, а все потому, что поверил, что реально может кому-то понравиться.Оззи, мокрый, голодный и злой, вернулся домой, планируя погреть себе воды в чайнике и переодеться в старый, заляпанный грязью свитер с вылезающими клочками шерсти. Тихо затворил за собой дверь, закрыл на цепочку и собирался уже прошмыгнуть в комнату, как вдруг услышал разговор на кухне.—?Я поговорила с начальством, может быть, его удастся пристроить на завод,?— мама тяжело вздыхала и, судя по звукам, перекладывала что-то из шуршащего бумажного пакета. —?Его, правда, не хотели брать. Говорили, что плохой из него работник: он и счетчик подкручивает, и клаксоны плохо настраивает.—?Пойми его тоже правильно, Лилиан. У парня амбиции. Кому хочется сорок лет работать на одном и том же месте, а потом загнуться прямо у станка? —?в папином голосе слышалось тепло.—?Джек, я, конечно, знаю, что он твой любимый ребенок, но давай посмотрим на вещи здраво. Он же полнейшее разочарование. Ни образования, ни девушки хорошей, ни работы, ни стремлений. Даже Тони пытается что-то сделать, хочет поступить в колледж, а этот… Просто какое-то позорище.Оззи онемел, чувствуя, как в груди бурлит что-то едкое и обидное. Хотелось устроить скандал, хотелось ударить по стене кулаком, чтобы костяшки все в кровь, хотелось закрыться в туалете и долго выжимать из себя слезы, чтобы наконец проплакаться и успокоиться.Потому что одно дело, когда тебя называет безнадежным учитель в школе. Одно дело, когда тебя гонят со всех работ. Но другое дело, когда собственная мать называет тебя полнейшим разочарованием.Разочарование. Оззи прокатил это слово на языке: ра-зо-ча-ро-ва-ни-е. Подпрыгивающие рыкающие холодные звуки, которые показывают одно. Он ни на что не годен. Правильно мама сказала, наверное.—?Не надо так,?— мягко сказал папа. —?Он еще только учится познавать эту жизнь, конечно, он наберет на своем пути шишек. Когда-нибудь у него все наладится, я в это верю.—?А до этого?— что? Будет сидеть у нас на шее? До двадцати пяти, до тридцати лет? Мы и сами небогаты, Джек!—?Ему только девятнадцать. Все образуется, вот увидишь. Что там со счетами?—?Вот, посмотри, это за электроэнергию, это за воду и отопление?— ну и набежало же, Господи боже, я не знаю, как за это все платить… Поскорее бы уже Джон устроился на работу и помогал с оплатой.Стараясь скрипеть как можно меньше, Оззи поднялся по лестнице и зашел в комнату. Он делил ее с двумя братьями и сестрой, но над его с Полом кроватью все было завешано плакатами ?Битлов?, так что он считал эту комнату почти своей. Оззи упал на кровать и прикрыл глаза. Было холодно, мокро и хотелось домой?— но он уже был дома.Размышляя о том, что же делать и не пойти ли устроиться на работу?— сорок лет настраивать клаксоны, хуже не придумаешь,?— Оззи заснул. Он не слышал, как пришли братья, как сестра в очередной раз устроила истерику по поводу того, что пол заляпан грязью и что мама с папой долго, обстоятельно и громко кричали друг на друга.Он спал, и ему снился сон про странного мужчину с огромными усами. Мужчина говорил что-то невнятное и манил его за собой, обещая долгую жизнь, кучи девчонок и горы денег. И Оззи пытался идти за ним, но дорога была такая вязкая, что он все увязал и увязал в грязи, пока не оказался в ней по шею?— и этот усатый мужчина просто уселся рядом на корточках и смотрел на него, подперев рукой щеку.—?Помоги,?— умолял его Оззи. —?Дай мне руку, чтобы вылезти!..Но мужчина молчал и улыбался, а усы его двигались и ползали по лицу, будто пара огромных жужелиц.—?Джон! —?Оззи проснулся от маминого крика. —?Джон, это к тебе!Ну вот, опять дежавю. Наверное, ему это снится. Снова ему восемнадцать, и снова Терри зовет его в группу, чтобы творить историю. Будущее кажется таким светлым и полным надежд, а претензии родителей такими глупыми…—?Джон, да откроешь ты или нет? —?от крика зазвенело в ушах, и Оззи недовольно потер ушную раковину пальцем.—?Иду, иду я! —?пробормотал Оззи.Оззи быстро натянул футболку и джинсы и спустился по лестнице. Трясущимися от любопытства и предвкушения руками?— кто бы это мог быть? —?принялся открывать цепочку. На пороге действительно кто-то стоял. Но это был не Терри.Определенно не Терри.Два парня неловко переминались с ноги на ногу, один из них, похожий на бомжа, смолил дешевую вонючую сигарету. Другой, с огромными усами, почесывал нос.—?Добрый день,?— пробасил бомж и наклонился вперед. —?Вы сестра Оззи Зига? Не позовете его, пожалуйста?—?Я и есть Оззи Зиг,?— недовольно пробормотал Оззи. —?Чего хотели?Он взглянул поверх бомжа, прямо в глаза этому странному парню с усами, и остолбенел.Нет. Этого просто не может быть. Так не бывает. Это не может быть он.—?Ты,?— прорычал усач, который точно так же его узнал.Это какая-то насмешка природы, или бог так несправедлив к нему?Иначе как объяснить, что у него на пороге стоит гребанный Тони Айомми?..