Глава 5 (1/2)

Стас в ответ на предложенную Антону роль ?Человека без личного мнения?:

— Ты играешь самого себя.Концерт от 25.11.2019ГебоНу, вот и умер, — скажи — еще один человек, любивший меня.

— Осталось нас, значит, трое. —

Но выйдешь из дома за хлебом, а там — длинноногие дети,и что им за дело до нас — с нашей ушедшей любовью?И вдруг догадаешься ты, что жизнь вообще не про это.Не про то, что кто-то умер, а кто-то нет,не о том, что кто-то жив, а кто-то скудеет,а про то, что всех заливает небесный свет,никого особенно не жалеет.Ингуз— Повторяй за мной: ты моя слабость.— Ты моя слабость.— Ты моя сладость.— Ты моя сладость.— Ты моя нежность.— Ты моя нежность.Он говорит, а я лежу как дурак и верю:— Я сладость, я слабость, я нежность…ХалагазНастоящая радость резонирует на уровне горла,а тяжелое чувство и нежность — резонируют на уровне сердца.Я сегодня это заметил, разговаривая по телефону.…опустевшее мое глупое горло,

переполнившееся мое сердцеВо всех этих мучениях любви (всех этих злорадных кошачьих играх с другим человеком, вполне дебильных и детских) — самое главное и сладостное знать, что чужое терпение небесконечно.?Время рассудит? (чего оно там рассудит? — запорошит и все), ?время залечит?, тебя забудут, отпустят, простят, перестанут любить…И почему-то это самое блаженное во всех наших убогих играх.Никаких резонов. Одно веселое зверство.Если ж представить, что ты мучаешь человека как бы навек, как в тысячелетнем рабстве, без всякой возможности тебе отомстить (полным потом равнодушием) — вот тут уже тухло все. Скучно. Погано. Как с ухом — больным.Нет.Только так — на границе будущего забвенья.В ожидании, через лет 5 или 6, на пограничной полосе.Вот тогда — радость бытия.И воздух свежее, и солнце ярче, и небо — аквамарин.— Смотри, туча на дальней границе моего королевства начинает потихоньку пожирать мир. Значит, можно попробовать построить новый.

— Если получится, мой король.Книга рун. Дмитрий Воденников.***Антон просыпается ночью и сначала не понимает, что его разбудило. Тело болит на все свои шестьсот с хвостиком лет. Он пытается подняться, но натыкается на чужой тяжелый взгляд, которым его придавливает обратно к постели.

— Как ты себя чувствуешь?

Арсений сидит в кресле напротив в той же белой окровавленной рубашке, расстегнутых джинсах — болты Антон вырвал с мясом, когда раздевал — и на удивление босой. Снял кроссовки — чудо.

— Приемлемо, но ощущение такое, будто ты по мне ногами топтался.

— У тебя была трещина в ребре, множество ушибов и синяков, плюс колотая рана в плече. Доктор сказал, к утру затянется.

Антон вздыхает и бьет ладонью по простыне рядом с собой:— Иди сюда.Арс качает головой. Его диод разрезает темноту алыми линиями света.— Для начала ответь на вопрос: люди, пытавшиеся тебя убить, попробуют сделать это снова?

— Не думаю. И меня не пытались убить.

— На тебе кровь другого человека, и ее столько, что этот человек явно мертв.

— Арс, пожалуйста, ляг рядом, мне, пиздец, ты нужен.

От расстояния между ними Антону физически больно. Хочется касаться чужой голой кожи до одури и целовать.

— Чей это стек?

Арсений подкидывает маленькую коробочку в руке.— Блядь, — стонет Шаст, перекатывается на бок и орет от боли в продырявленном плече.

Арс подлетает к нему быстрее, чем Антон в принципе успевает заметить начало его движения.

— Лежи спокойно, прошу. У тебя синяки от пуль по всему телу. Господи, Антон, что произошло? Где ты был?

Арс тараторит срывающимся злым голосом, и Шаст, не обращая внимание на боль, приподнимается и целует его жадно, страстно. Он никогда не был настолько озабоченным, а теперь вот готов трахаться разбитым и раненым. Да у него встает мгновенно от простого поцелуя.

Арсений не отталкивает, боится навредить, но голову отворачивает и смотрит вниз на свою раскрытую ладонь.

— Чей это стек?— Моего друга хакера из нижнего города.

— Диск с информацией значит тоже от него.

— Ты просмотрел?— Просмотрел. Рассказать?Антон гладит Арса по щеке и ложится обратно на кровать.— Удиви меня.

— Тебе не понравится.

— Догадываюсь.

— Деятельность Арсения Сергеевича Попова в ООН не единственное, за что его могли убить. Он был среди тех, кто готовил переворот на Шарии и Инненине.

— Твою мать, — Антон садится и смотрит в сердитые глаза Арса, хотя тот вряд ли стал бы шутить подобными вещами. — Шарий и Инненин — задрипанные планетки на краю нашей галактики. Зачем?— Там велись и до сих пор ведутся марсианские раскопки, и, кажется, археологам удалось что-то найти. Угадай, кто руководил группой археологов?— Арсений Сергеевич Попов.Антон думает, что его действительно долго не было на этой планете и в жизни Арсения. Они, блядь, поругались, когда Антон улетал.

— Предполагаю, что археологам понадобились деньги на дальнейшие изыскания, и мой прототип пошел их искать.— Денег у Арса было до жопы.Арсений сжимает кулаки и хмурится.

— Значит ему нужна была поддержка иного рода. Тем более на тот момент правительства Шарии и Инненина заявили свои права на археологические находки. А дальше информация разрозненная и неполная. Мой прототип столкнулся не с теми людьми. У него был конфликт с Банкрофтом, ты знал?

— Пиздец!— И еще парочкой олигархов. И в связи со всей этой информацией поправка шестьсот пятьдесят три только верхушка айсберга.

Антон, пошатываясь, поднимается с кровати.— Мне нужно выпить.— Воды, — строго говорит Арс.— Хотя бы воды.Арсений осторожно подхватывает его под руки и ведет на кухню. В кромешной тьме диод домашнего андроида, замерзшего в гибернации около стола, светит голубым. Арс щеголяет яростным алым.

— Почему мы не знали об этом? Почему его лучший друг Сережа не знал? Я не понимаю.

Арсений молча отдает стакан с водой, и Антон выпивает его залпом, жадными глотками.

— Уровень секретности и подписка о не разглашении?— Ну да, он же был скрытным до жопы.

Слово ?был? беспощадно режет слух. Есть люди, к которым невозможно применять глаголы прошедшего времени.

Шаст ставит стакан на стойку, обнимает себя за плечи, снова попадая по ране, кривится от боли. Арс мягко разводит его руки и кладет к себе на бедра.— О-о-о, — Антона переклинивает мгновенно, адекватных мыслей в голове не остается.

— У тебя стоит.— Этот стояк теперь вечный, как моя жизнь. Трахнешь меня на столе?

— Нет. Ты ранен, и завтра съемки с утра.— Плевать.— Язык и пальцы тебя устроят?От сочетания этих слов и спокойного выражения на лице Арсения Антона выносит вчистую. Он ложится на стойку под тяжелым взглядом синих глаз, стаскивает белье, отпинывая его с лодыжек и раздвигает ноги.Арсений сглатывает и открывает рот, хищно обозначая клыки.— Ты мастер уводить тему.

— Ты начал первым. Прошу к столу.Арс наклоняется, и Антон прикипает к темной макушке между своих бедер.

— Дашь мне кончить быстро?— Сегодня точно. Надо поспать.

Арсений облизывает член и сразу же заменяет рот рукой, двигает быстро, массируя в основном головку.— Притормози, иначе язык тебе не понадобиться.

Кончик языка тут же проходится между ягодиц, еще раз и еще, ввинчивается внутрь, заставляя ноги подрагивать.

Антон глухо стонет в кулак. Арсений тоже стонет. Господи, у него же рот — эрогенная зона. Антона бросает в жар.— Ты можешь кончить, отлизывая мне?

— Собирался это сделать.

Арсений дует на головку и приподнимается, затягивая огромными темными зрачками прямо себе в голову. Там ни одной приличной мысли, только образы голого Антона, как фото-серия с разницей в несколько секунд.

— Возьми масло, — просит Шаст.— Мы на кухне, и я не буду жарить тебя на оливковом.— В душе возьми или массажное в спальне.

Арс уходит, но возвращается очень быстро. Голый и мокрый.— Ты все таки решил…— Нет, план тот же. Просто кровь с себя смыл. А смазки в этом доме в принципе нет?— Только у тебя в жопе, как выяснилось.

Арсений качает головой, выливает масло на пальцы и насаживается ртом на член. Вставляет один палец осторожно, сразу убирая скин. Ласкает голым белым пластиком, находит нужную точку, давит, не церемонясь особо.

Антон подается вверх, и его не останавливают. Отсутствие рвотного рефлекса — приятное дополнение к модели.

Арс берет быстрый темп, и через пару минут его самого накрывает, потому что он дергано сжимает свободной рукой край стола и отключается на секунду. А затем уже чуть медленнее дотрахивает Антона пальцами, глядя в глаза.

Антон кончает, выгибаясь в его руках, выстанывает родное имя, до хрипоты теряясь на букве ?р?.

— Спать, Шастун.

Арсений легко берет его на руки прямо со стола, переносит в спальню, мягко кладет на простыни и ложится рядом, впечатываясь носом в висок.

— Нам нужно будет договорить с утра. Тебя пытались убить. И они точно знают, что ты знаешь.

— Завтра найду новую оболочку для стека, и разберемся. Не волнуйся за меня.

Арс выдыхает, щекоча горячим воздухом ухо и щеку, обнимает Антона крепче.

— Я не могу. Контролировать себя не могу. Чувства даются мне с трудом. Как будто лавина рухнула и погребает меня под собой. А сил выбраться нет. И ты не помогаешь. Чувства к тебе настолько сильные, что я все равно продолжаю ловить программные сбои. Любовь даже взаимная приносит мне дикую боль. Ты ломаешь меня. Если так продолжится и дальше, будут жертвы. Я уничтожу каждого, кто посмеет угрожать твоей жизни.

***— А может мы голые на площадку выйдем? — возмущается Антон.Арс рядом хмуро смотрит на себя в зеркало и теребит язычок молнии под кадыком. На нем надет полностью прозрачный комбинезон без рукавов и белые боксеры.

Антон успел позалипать и поглумиться ровно минуту, а потом ему принесли такой же только черный.— Я не виновата, что ваша сексуализация — основа этого шоу, — их стилист взмахивает руками и складывает на груди. — А на промо фото вы целуетесь, чего ж вы хотели?

— А в пизду, неважно.

Антон вылетает из гримерки. За ним, не поспевая на высоченных каблуках, бежит Оля. Тоже в прозрачном костюме, впрочем ей еще хуже — грудь голая.

— Антошенька, такой формат, куда деваться.

— Нормально все, просто хотел поорать и поорал.

Бузова хватает его под руку и семенит рядом.

На площадке душно из-за огромного количества живого огня. Экран позади кресел ведущих транслирует происходящее в куполе — огромной арене, специально оборудованной для съемок, над которой висит голографический защитный свод. В куполе десять выключенных андроидов — из них целыми к концу шоу останутся, может, половина — лежат в ряд на огороженном колючей проволокой постаменте.

Антону не нравится формат. Сейчас на глазах тысяч зрителей в прямом эфире будут убивать андроидов. Таких же как Арсений. И плевать, что сам Арсений на вид будто бы спокоен.

Шаст падает в свое кресло, закидывая ноги на подлокотник. Арс садится на свободный и мягко гладит чужую руку от плеча до кончиков пальцев.— Нас снимают уже.— Знаю.

— Мне здесь не нравится.

— Беспокоишься из-за меня?— В основном. Представляю, что на их месте мог быть ты.

— Не мог.— Тебе не жаль их?— Жаль. Как и любое существо, чувствующее боль.

Антон удивленно поворачивается к Арсению.— Ты говорил, андроиды не чувствуют боль?— Эти чувствуют, их так запрограммировали.

— Пиздец.

Арс склоняет голову на бок и поджимает губы.

— Начинаем через пять минут, — кричат сверху.

— Готовься.

— Это будет бойня, Арс.

Арсений поднимается и пересаживается в свое кресло, угрюмо качая головой.

Пару минут спустя полыхнувшие огнем пушки оповещают о начале шоу.

— Последний герой. Полуфинал, — кричит Оля. — Их осталось только десять. И сегодня мы узнаем, кто выживет и дойдет до финала.

На экране медленно включаются андроиды. Купол озаряется вспышками молний, механических животных выпускают из клеток.

У Антона к горлу подступает тошнота, он и раньше не любил это шоу, а теперь ненавидит просто до омерзения.

— Сейчас участникам нужно добраться до оружия, — подключается Арсений. — Колючая проволока помешает, но тигры страшнее.Животные под куполом разбредаются, там не только тигры. Львы, медведи, носороги, собаки, крокодилы, акулы и какие-то абсолютно гигантские пираньи в реке — все, у кого есть достаточно зубов для убийства.Шаст сидит молча. Слова теряются, с ним такое было последний раз в самом начале карьеры в двадцать первом веке.

Андроиды подсаживают одного из своих и перекидывают за колючую проволоку. Он бежит к оружию на пределе возможностей, быстрее, чем мог бы любой человек, но не успевает. Его рвут на части два тигра. Синяя кровь расплескивается во все стороны, заливая землю и камеру, подлетевшую слишком близко.

Антон закрывает глаза и успевает заметить сжавшиеся кулаки Арса.

Остальные андроиды скопом нападают на животных, все еще безоружные, рвут их руками и зубами. Кто-то успевает схватить автомат и дать очередь. Наступает тишина.

— Больно, — слышит Антон и вздрагивает.Девушка-андроид на экране баюкает разорванную до плеча руку.

Арсений и Оля молчат.

— Вы чего замерли? Работайте, — раздается в наушнике.

— Сегодня мы увидим еще много смертей, — сдавленно говорит Арс.

Бойня продолжается. Кого-то затаптывает носорог, кого-то сжирают акулы. Антона удивляет, что никто из андроидов не пытается убить своих. Крики, стоны, кровь, оторванные конечности. Он надеется, что это скоро закончится.

Арсений ходит по площадке прямой как палка, комментирует редко и излишне спокойно. Антон не может заставить себя подняться из кресла и посмотреть ему в глаза.

— Пожалуйста, хватит. Пожалуйста. Я не хочу умирать.

Антон нервно поворачивается к экрану.

Девушка-андроид бежит по искусственно воссозданному лесу, и дроны натравливают на нее собак, целую, блядь, стаю. Они отдаленно напоминают доберманов, изрядно модифицированных, и стальные зубы в три ряда смотрятся так же ненавязчиво, как оставленный в перерезанном горле нож. Синяя кровь пузырится в широких хищных пастях. Девушка врезается в дерево, отстреливается из последних сил, всегда попадая в голову, но тварей слишком много.— Пожалуйста, я хочу жить, — ее губы дрожат, скин ползет клочьями, но в ней сейчас все равно больше человеческого, чем в тех, кто смотрит это шоу.

— Пожалуйста, умоляю.Арсений выдыхает и поднимает подбородок, диод горит красным. И Антон знает это его выражение лица, с таким обычно идут на эшафот.

Шаст подскакивает в кресле и орет:— Стоп. Я использую свое право вето и спасаю этого андроида сегодня.Арс и Оля оборачиваются на него пораженно.Под куполом все останавливается. Собаки выключаются, замирают в страшных позах, сверкая окровавленными зубами.

— Шастун, на этого андроида по сценарию нельзя использовать вето. Заплачено за другого, — голос в наушниках озлобленный, грубый.— Вето, — громче говорит Антон.

Андроид сползает по дереву на колени и рыдает громко, утробно воет. Камеры кружат около нее, показывая лицо и хрупкую фигурку.Арс зажмуривается, моргает, подходит к Антону и подрагивающими пальцами разворачивает к себе за плечо. В его глазах такая теплота и благодарность, что Антон тонет — умирает внутри себя.

— Вы, все вы, — слышится голос с экрана, — поймете когда-нибудь, что мы тоже способны чувствовать, но будет поздно.

Девушка-андроид поднимается с колен, злобно глядя в ближнюю камеру.— Человечество ответит за свои грехи. Революция неизбежна. RA9 спасет нас.

Она вырывает свое сердце резко, никто даже не успевает понять, и валится на черную землю.— Что за хрень? — орут в микрофоне, так что Антон с Олей глохнут. — Выключайте камеры в куполе.

Свет гаснет на всей площадке.

Арсений сверкает алым диодом и улыбается.

— Арс?

— Пойдем в гримерку, мы на сегодня закончили.

Антон берет его за руку и ведет к черным ящикам с оборудованием, путается в нагромождениях аппаратуры, а потом вжимает в стену, нависая.— Что произошло?— Если бы я знал.

— Это пугает.

— Меня тоже, но я рад переменам. И я люблю тебя, ты даже не представляешь насколько.

Арсений целуется, вжимаясь всем телом, встав на носочки. И Антону на самом деле не страшно уже, он уходит в эти чувства с головой, пусть хоть конец света наступит.

Арс тянет язычок молнии на его комбинезоне вниз, добирается до ключиц и смеется. Вылизывает шею. И Антон бессильно утыкается лбом ему в плечо.

— Антон Андреевич, объясните мне, почему вы…

Мужчина в темном костюме, кажется, один из совладельцев шоу смотрит на них удивленно. Но его выражение лица быстро меняется на какое-то сальное, похабное, будто он увидел лучшее порно в своей жизни.

— Слухи ходили, конечно. Любите секс с андроидами? Еще и прогрессивная модель. Каково это? Они же мягкие, податливые, выполняют любые прихоти и не пиздят.

Другие не пиздят, Арсений может.

— Сожалею, что съемки сегодня сорвались. Но вы не могли бы оставить нас.— Антон Андреевич, — мужчина игнорирует Арса, — вы не следовали сценарию и нарушили условия контракта. Будут санкции.— Спасибо, что предупредили. Я разберусь. Прошу прощения за доставленные неудобства.

Антон крепче сжимает руку Арсения в своей.

— Контракт можете считать не действительным. Не нравится нам, знаете ли, смотреть на чужие страдания, — говорит Арс.— Забавно, а ведь вы могли бы быть там под куполом. Или, — мужчина закусывает губу, — работать в элитном борделе. Пользы больше. Лучшей модели Камски нашлось бы применение.

Антон подходит к мужчине вплотную.— Замолчите.

— Мне всегда было интересно, трахали ли вы своего коллегу до того, как он стал пластиковой куклой?

Антон бьет без замаха, с хрустом ломая чужой нос.

— Это тоже можете включить в неустойки по контракту.

Мужчина улыбается окровавленным ртом. Арс встает между ними, хватая за плечи и разводя.

— Он тоже был довольно дерзким. Недолго правда. Все таки человеческая жизнь хрупка.