Глава 4 (2/2)

— Не драматизируй, Арс, — просит мысленно Сережа.— Раньше надо было начать, еще на вопросе про поправку, — возмущается Воля. — Знали же, что этот еблан полезет дальше.— Он, кстати, под нас копает, — пишет Арсений и кидает в чат статьи интервьюера про Импровизацию и лично самого Арса: ?Бессмертные, которые играют в игры?, ?Андроид или высокотехнологичное сумасшествие?, ?Служебный роман?, ?Кто виноват в теракте и что делать??.

— Мерзость, — говорит Антон вслух, — пойдемте отсюда быстрее.

Они залетают в гримерку, тыкая друг в друга светящимися палочками. Арс и Паша подхватывают заранее собранные рюкзаки и дерутся на манер звездных войн, имитируя звуки световых мечей. Сережа отхаживает Арсения по жопе и спине. У Антона вещей нет, он из хранилища бежал на интервью, не заходя домой.

— Я готов, — сообщает Дима.И они резво поднимаются на крышу к Сережиной машине.

Матвиенко, ворча, развозит всех по домам. Арсений в середине поездки говорит, что ему нужно к руководству, и на настороженные взгляды ребят отвечает:— Вызывают по поводу диагностики у Камски, еле смогли договориться на послезавтра, он тоже занятой человек. И, Шаст, перезвони Славе, у него паника, — и добавляет мягко на ухо Антону: — Я приеду вечером, ладно?— Обязательно, все равно с утра вместе на съемку пилить, — Антон трется носом о его висок.

Паша не сдерживается — закатывает глаза.

Шаст выпрыгивает из кабриолета, не открывая дверь.

— Пижон, — орет вслед Сережа.

Антон спускается с крыши, прислонившись лбом к панорамному стеклу лифта. Продуктивно день прошел: и потрахаться, и сдохнуть успел — все тридцать три несчастья.

— Прикольный прямой эфир был, вы разъебали лунатиков. Смело.Мия сидит на полу около его двери, подтянув колени к груди. Огромная желтая толстовка в купе с такими же огромными глазами делает ее похожей на ребенка. Если бы дети умели ебаться, конечно.

— Сколько же ей лет? — мысленно задается вопросом Антон.— Привет, — она поднимается навстречу. — Извини, что без предупреждения. Я хотела поговорить. Это быстро.

— Тебе понравилось трахаться, и ты хочешь повторить?

— Быстро? Остроумно.— Работу работаю, не обращай внимания. Заходи.Антон открывает дверь, пропуская девушку вперед.

— Чай, кофе, что покрепче?— Кофе.

Она прямо в кроссовках заваливается на кухню, запрыгивает попой на стойку и как-то удрученно пялится на домашнего андроида, возящегося с туркой.Шаст думает, что у нее и Арсения явные проблемы со зрением — они не видят стулья. Или не знают, как ими пользоваться. И грязную обувь не снимают на пороге.

— О чем ты хотела поговорить?— Для начала — вот. — Мия кидает на стойку стопку листов в ярко-розовом файлике.

— Это?..— Это одна тысячная часть того, что есть на вас у Майкла Коллинза — человека, которому вы сегодня давали интервью.

— Откуда? — Антон просматривает содержимое распечаток. В них гораздо больше того, что они когда-либо говорили о себе в прессе. И фотографии. Много фотографий. Арсений на них устало улыбается ему. И сколько бы лет ни прошло, внутренности будет скручивать все равно.

— Мы с ним встречались.

— Сочувствую.

— Нормально все. Но я сегодня как увидела ваш эфир, сразу рванула к тебе. Коллинз сумасшедший. Верит в теории заговора, марсианское всемогущество и что Арсений Попов — рептилоид с планеты Нибиру.

Антон выпучивает глаза.

— Арс, возможно, был не с нашей планеты, но он не рептилоид, уверяю тебя.— Он думает, что Попов связан с действиями ООН касаемо марсианских раскопок и военным конфликтом на Шарии, с использованием информационных вирусов. Что он имел отношение к королевской семье Инненина и копал под нескольких олигархов Старой Земли, контачил с посланниками. А еще — что его убийство кем-то тщательно спланировано.

— Я, блядь, вообще не понимаю, о чем ты. Арсений не… У него, конечно, были ебнутые поклонники, но этот… Бред какой-то. Убийство спланировано? В теракте погибло больше двухсот человек. Не могли же… блядь!— Не могли, Антон. Коллинз фантазер. Но он опасный фантазер. И его почему-то до жопы интересует поправка шестьсот пятьдесят три и Попов. И он не остановится ни перед чем. В окна к вам полезет и в анус без смазки.

— Пиздец, где ты шлялась раньше с этой информацией?— Не спрашивай, я не помню, что вчера-то было.

— Мы трахались.

Мия закрывает ладонью глаза. И через пару секунд молчания тихо спрашивает:— А ты сам-то в курсе, что Арсений делал в ООН? Когда успел поправку предложить и почему?

— Нет, конечно. Мы тогда не общались особо. Виделись максимум раз в год. Я же жил на другой планете лет пятьдесят. От Димы что-то прилетало, но это максимум.

— Пиздец.

— Пиздец. Ладно, допустим про марсианские раскопки я могу понять. Арс какое-то время мотался с археологами по галактике и даже всякие прикольные штуки привозил. У меня браслет на руке как раз из одной такой экспедиции.

Шаст показывает Мие запястье, тыкая пальцем на нить с идеально круглыми бордовыми бусинами разных размеров, непонятным образом соединенными друг с другом.— Марсианское дерево. Арс говорил, что оно должно петь, но я не слышал.

Мия странно смотрит на Антона.— Ты до сих пор его носишь?— Он крепкий. За пару сотен лет не рассыпался и не стесался. Конечно, ношу.

— М-м-м, — девушка хочет что-то сказать, но обрывает себя, — ладно.

— Про королевскую семью Инненина не знаю. Но это же Арсений. Он же граф.— У него был титул?

— Прозвище в узких кругах.

Антон хохочет.

— Да, действительно, — заторможенно откликается Мия, — слышала, кажется.— А вот военный конфликт на Шарии, олигархи, посланники — бред сумасшедшего. Арс любил людей и ненавидел причинять боль. Для него это означало бы крах собственной личности.

— А ради справедливости или из-за вины? Насколько я его знала тогда…— А ты хорошо его знала?

— Хуже, чем сейчас. Ники с ним обща… — Мия резко осекается, закашливается, давясь то ли кофе, то ли слюной.

Антон участливо бьет ее по спине ладонью. Сильно, потому что давится у них обычно Серега. Мия морщится.— Ники?— Моя подруга. Она погибла больше сотни лет назад без возможности восстановления по стеку.

— Мне жаль.

— И мне, — девушка отмахивается. — Неважно. Почему Коллинз спросил вас про политические мотивы смерти Арсения?

— Ты мне скажи, ты же с ним встречалась. Зачем мы вообще говорим с тобой об этом?— Я даже не знаю, на фига я к тебе приехала. Предупредить про Коллинза и о-о-о… — Мия щелкает пальцами у своего лица. — Кстати. Вчерашний андроид, которым мы разбавили нашу компанию на поебаться, пропал из клуба, прикинь?

— Может, украли?

— Владелец тоже так думает, объявил сегодня о пропаже.Антон запрыгивает на стойку рядом с девушкой, забирает чашку с кофе у своего домашнего андроида и задумчиво отпивает. Мия сжимает губы в узкую полоску.— Я думала, это мне.— Ой, — говорит Шаст, — на, забирай.

Они несколько секунд сидят в молчании. Мия пьет кофе, а Антон думает, о чем спросить — вопросов в голове слишком много.— Слушай, мне ребята сказали, что вы с Лили вчера поссорились у клуба. У тебя все в порядке?— Какой ты милый. Все в порядке, просто непонятки в дружном женском змеином коллективе.

— Понял, — Шаст поднимает руки в защитном жесте, — не лезу.

— Ладно. Еще раз извини, что ворвалась к тебе без приглашения. Будьте осторожны с Коллинзом. И ознакомься с распечатками. Может, найдешь что-нибудь полезное. И засудите его к чертям собачьим. Сталкерство — это плохо. Я побежала.— Спасибо.

Антон провожает Мию до двери, но не открывает. Блокирует перед носом девушки. Нависает.

— Мия, я стар и уже не обращаю внимание на детали, но я не идиот.

Девушка выныривает из-под его руки и пятится, спотыкаясь об кроссовки.— Выпусти.— Наш с тобой разговор не имеет никакого смысла для того, кто не знает его цели. А я не знаю. Расскажи мне, что происходит?— Тебя слишком долго не было на этой планете.

— Ты хотела что-то узнать у меня?— Неважно.— Расскажи мне. Я могу помочь все исправить. У меня есть деньги, связи…Взгляд Мии меняется, она стареет мгновенно. Иногда человек живет себе, живет, жизни радуется, а потом его ломает, резко, больно. Существование внезапно делится на до и после. Мир рвется. И этот надрыв отпечатывается на его душе — в его глазах. Такого нет у Лили. Антон в ужасе понимает, что такого нет и у Арсения сейчас.— Исправить? — Мия горько смеется. — Смерть. Как ты можешь это исправить?

Девушка разблокирует дверь сама. И через порог шепчет:— Как ты можешь каждый день видеть лицо любимого человека и знать, что в этой гребаной оболочке его нет?

Антон каменеет. По венам горячо растекается кислота и жжется. Он лишь краем глаза отмечает, как Мия срывается вверх по лестнице. Не на лифте. Сколько этажей ей бежать? Семь? Десять?

Антон закрывает дверь и сверяется с часами. До приезда Арса еще есть немного времени. Он бросается в гардеробную, надевает мотокостюм, хватает оружие и шлем. Подзывает мотоцикл прямо к панорамному окну, чуть не падая, залезает на сиденье и сходу врывается в автомобильный поток. Сверху сигналят, но Антону плевать, даже если ему сейчас снесут руки или голову. Лучше голову. Легче.

— Антон, может, поужинаем? Есть места в ?Белом кролике? в вип лаунже. Свечи, вино, романтика, а? — в личку падает сообщение от Арсения.— Я согласен. Ты для меня все, я уже говорил?Антон тоже падает вниз на перекрестке. Ветер свистит в ушах. Воздушная подушка не спасает от удара о землю. Он думает, что переборщил и надо успокоиться. Дышит несколько минут глубоко и медленно идет к По.

Нижний город все такой же смрадный. Вонь проникает сквозь шлем, и хочется выскрести внутренности на землю, залив внутрь новые.Двигателя от звездолета у двери По уже нет, но технологический хлам приходится переступать с особой осторожностью, иначе можно остаться без ноги.

Антон проходит по коридору как балерина, исключительно на носочках. По, обернувшись, ржет над его па, но серьезнеет мгновенно, когда Шаст снимает шлем.

— Что с лицом?

— Воняет тут у вас.

— Шастун, а хули ты хотел в нижнем городе? Романтики, свечей, лепестков роз? Ради тебя я, конечно, в следующий раз организую, ты только предупреди. Но вонять будет все равно.Антон прыскает.

— Романтика ждет меня наверху сегодня в восемь.

— Ой, блядь, ну поздравляю, че. Можно с тобой?— Арс не оценит.— Арс?— Ой, блядь. Сколько хочешь за молчание?

— Причину твоего стремного ебала.

По поднимается из кресла, почти насильно сажает Антона на диван, падает рядом, раскидывая кроссовками детали.

— Жги.

— Найдешь мне инфу вот про этих людей?Антон пишет в личный защищенный чат с По имена Коллинза и Мии.

По нахмуривается.— Так. Один вроде журналюга, а вторая моделька, элитный эскорт.

— Я в курсе. Мне нужно их прошлое, особенно Мии.

— Понял, не вопрос. Завтра скину. А чего ебало стремное? Секс с андроидом оказался не таким сказочным?

Антон кидает горсть деталей По в лицо.— Заткнись.

— Могу наркоты подогнать для охуенного траха. Сам пробовал. Крышесносно.— Я после твоей прошлой наркоты отойти не могу до сих пор.

— Охуенно, да?— Нет, — шипит Шаст. — Я пошел. И не смей ничего больше мне подкидывать. Если будет информация по стеку Арсения, пиши.

По пожимает плечами и закидывает ногу на ногу.

— Информация уже есть.

Антон опускается обратно на диван. По наоборот подрывается к компьютеру, путаясь в ногах и проводах на полу.

— А чего молчал?— Это промежуточная стадия. Но раз уж ты здесь. С чего вы взяли, что стек Арсения находится именно в хранилище ООН?

— Нам так сказали.

— Напиздели. В картотеке стек числится, а в хранилище его нет.

— Не понимаю. И что это значит?

— Видимо, перенесли в военное хранилище или к безопасникам на изучение.

По быстро печатает на голографической клавиатуре, иногда отхлебывая из железной кружки рядом.

— Предупреждаю, Шаст, к безопасникам я не полезу. Это верная смерть, нас либо убьет черный лед во время взлома, либо сотрут после как преступников, когда мы попадемся. А мы попадемся, безопасники…

По замирает на долю секунды. А потом орет:— На пол.

Антон с грохотом скатывается с дивана вниз. И это его спасает.

Стены над головой разлетаются ошметками обоев, пластика и бетона. Врубается сирена, выключается освещение.

По в кромешной тьме находит руку Антона и тянет ползком за собой, мысленно призывая к тишине.

Автоматная очередь разрывает перепонки еще раз. Шаст глохнет.

Они ползут по какому-то узкому проходу в противоположную от основного входа сторону. Судя по запаху, бывшая канализация, только дерьмо зачерствело и стало частью бетона.По вытягивает его за руки, кривясь, помогает подняться и, хромая, кое-как тащит за собой.Они останавливаются в переулке: Шаст приваливается спиной к стене, тяжело дышит, а По оседает на землю. Антон пялится на кровь на его футболке и своих руках.

— Где ты ранен? Дай, я взгляну.

— Нет времени. Я умру минут через пять.

— Дай, я могу помочь.— Шастун, если я уберу руку, у меня вывалятся кишки. Оно тебе точно надо?

У Антона желчь подкатывает к горлу, губы начинают неконтролируемо дрожать.

— Блядь, что мне сделать?— На, спрячь, — По протягивает литой алмазный диск размером с дно чашечки для эспрессо. — Вытащил с ближних серверов ООН. Там интересная информация. Думаю, узнаешь много нового.

— Да вы, блядь, сегодня все сговорились, что ли? Охуеть просто.

— Не ори, придурок, — По бьет его по плечу и стонет от боли.

Антон осторожно накрывает пальцы По на животе своими. Крови вокруг так много, что воздух тяжелеет, сгущается чернотой, душит.

— Держи еще, — он достает из-за пазухи длинный нож и передает Шасту. — Когда я умру, вырежи у меня стек. Я сохранялся последний раз месяц назад. Мы потеряем кучу информации и время, если я откачусь к предыдущей версии. И выбирайся отсюда. И тушку мне найди побыстрее. Давай.

По закрывает глаза и обмякает, заваливаясь на бок.Асфальт вязко блестит. Шаст пинком отгоняет помоечную крысу, почувствовавшую возможность пожрать тепленького и без гнильцы.

— Блядь.

Антон кладет голову По к себе на колени. То, что он собирается делать, вряд ли можно назвать тонкой биотехнической операцией. Шаст вскрывает участок позвоночника, старательно игнорируя чавкающий треск разрезаемых хрящей, чтобы добраться до основания черепа, и ковыряется внутри, пытаясь определить местонахождение стека. Наконец резко давит на рукоятку ножа и вытаскивает большим и указательным пальцами маленькую противоударную коробочку, испачканную кровью. Сейчас Антон понимает, почему католики упрямо отказываются верить, что стек является хранилищем человеческой души.

— Пиздец, пиздец, пиздец, сука!

Шаст, пошатываясь, встает, прижимается спиной к стене и вызывает мотоцикл. В ответ тишина — связь оборвана.

— Этого еще не хватало. Ладно. Где здесь метро?

Он пытается сориентироваться, вызвав голографическую карту, но метро не видит, зато замечает на коленке лазерный прицел и рывком прячется за мусорные баки.

— Шастун Антон Андреевич, я не ошибаюсь?

— А кто спрашивает?Антон весь в крови в луче фонарика должен бы сейчас выглядеть как опасный маньяк, но для этого человека он наверняка пойманная с поличным ссущая за гаражами школьница.

— Я бы не хотел вас убивать, мне нужен лишь стек мистера По.

— Охуенно.

Шаст поплотнее складывается за баками, матеря свои длинные конечности.

— Отдайте стек, Антон.

— А хуй вам не показать?В ответ слышится заебанный вздох.— Показывайте, но потом стек.

Антон истерически хохочет, активирует защиту и, стреляя наугад, выпрыгивает из-за баков. И, похоже, от него таких активных действий не ждут, потому что автоматной очередью накрывают только на выходе из переулка. Защита и расстояние спасают.

Шаст бежит, петляя, как бухой, и ежесекундно вызывая мотоцикл. Связи нет. Метро нет. Людей мало, а те, что встречаются на пути, разбегаются как тараканы при виде окровавленного Антона.Пули прилетают в спину и на этот раз защиту ломают, но не пробивают броню мотокостюма.

Шаст ныряет за чью-то машину, складывается за колесом и орет:— Замри на месте, чувак. У нас с тобой патовая ситуация: стек я тебе не отдам, а если подойдешь ближе, сожгу его нахер. Понятно?— Я правда не хочу вас убивать. Кстати, смотрю ваше шоу. Мне нравится ?Внутренний голос?.

Антон понимает, что его отвлекают, и пытается просчитать, с какой стороны нападут.

— Автограф, и разойдемся?

Тишина в ответ намекает: это произойдет с секунды на секунды. Антон замечает движение сверху и уклоняется, стреляя на звук. Человек в черной матовой броне получает пулю почти в упор, но отмахивается как от назойливого насекомого, не более. Он спрыгивает с крыши машины, бьет огромным кулаком, целя в грудь. И промазывает.

Шаст открывает дверь машины, ныряет внутрь. Вовремя. По нему снова палят. Радует, что не из автомата, его б на клочки разнесло с такого расстояния. Он вышибает дверцу с другой стороны. Стреляет в черную маску на лице, одновременно разбивая кулак о чужое оружие, направленное ему в живот. Пуля попадает в асфальт.— Связь восстановлена, — сообщает интерфейс мотоцикла. — Хотите вызвать?— Да, — орет Антон во всю глотку и удаленно врубает двигатель.

И закатывается под машину. Нападающий наклоняется за ним. Зря.

В следующую секунду воздушная подушка тормозящего мотоцикла размазывает человека по земле. Броня сминается с отвратительным треском костей.

Но Антону даже жаль, что он не видел охреневшего лица этого человека, если тот в принципе успел понять произошедшее.

Кровь из раздавленной брони затекает под машину, будто консервную банку неудачно вскрыли и соус разлился.

Шаст выползает, оглядываясь и крепко сжимая оружие в руках. Вокруг ни души. Сбоку раздаются предсмертные хрипы, заглушаемые гулом двигателя.

Антон обходит машину, резво, насколько может, запрыгивает на мотоцикл и взлетает наверх. Он не успевает оторваться от земли даже на десять метров, когда его мощным ударом сбивают с сиденья.

Шаст ударяется об асфальт до темноты перед глазами, и прояснившееся спустя несколько секунд зрение пугает его сюрреалистическими картинами, достойными кисти Босха. Он то ли поехал кукухой, то ли умер, потому что к нему идет ангел. Черные матовые крылья отбрасывают гигантские тени на землю и стены домов.

Антон отползает назад. На всякий случай хочется еще и помолиться. В его ситуации — дьяволу.Ангел останавливается рядом с машиной, достает пистолет и добивает человека, которого Антон раздавил минутой ранее.

— Блядь!Шаст выхватывает оружие, надеясь успеть выстрелить себе в голову и уничтожить свой стек, но его пришпиливают крыльями к стене.

— Я восхищен, — говорит ангел машинным абсолютно не человеческим голосом, склоняя голову набок.

— Твою мать, только андроида или управляемого робота здесь не хватало, — проскальзывает мысль в сознании Антона, а вслух он выдает: — Я не пойму, на хуя вам сдался По?

— Отдашь стек сам или мне обыскать?

Шаст обмякает.

— Обыскивай.Его обшаривают быстро и вполне профессионально, культурно даже, не находят ничего, конечно.— Может, сам?

— Ты в жопе не посмотрел.

Молчание в ответ пугает до усрачки.

Чужая рука сжимает шею, в плечо медленно входит шип — наконечник верхней части крыла, и Антон хрипит.

— Я не хочу тебя убивать, но причинять боль могу долго. Не боишься страданий?

— Боюсь. А вот смерти — нет. И ты, сука, забыл про мотоцикл.

Антон, глядя на быстро приближающийся свет фар, надеется, что их обоих разнесет взрывом. Но ангел разворачивается, защищаясь от удара крыльями. Его впечатывает в стену рядом с Антоном. Мотоцикл отлетает на пару метров назад и зависает в воздухе.

Шаст падает на колени, заваливается на бок. Даже не пытаясь подняться, ползет и подзывает мотоцикл ближе. Тело болит, слушается плохо, он залезает на сиденье, на всякий случай активируя режим защиты.Но ангел лежит без движения на своем сломанном пополам крыле, другое искрит. Догнать теперь не сможет точно.

Антон взмывает вверх. И надо лететь либо в больницу, либо домой, но здравый смысл и отбитая голова машут ручкой. Шаст катится по пизде с ветерком и в ресторан. Время: восемь пятнадцать. Опаздывает на первое в жизни свидание с Арсением, наряженный в кровищу и грязные порванные шмотки.

Антон заезжает за букетом цветов, и андроид продавец интересуется, все ли в порядке? Нет, но будет, стоит только увидеть Арса.

Дворецкий на крыше в ужасе провожает Антона взглядом, зато мотоцикл паркует быстрее и не лезет с разговорами. Хостес ?Белого кролика? отшатывается, прячась за свою стойку.

— Добрый вечер. Вип лаунж. Меня там ждут.— Антон Шастун?— Он самый, — Антон обворожительно улыбается.— Извините, я вас не узнала, — девушка теребит планшет.— Ничего страшного, мой вид сегодня не располагает… Можете не провожать, я сам.

Антон доходит до лаунжа, распугивая гостей ресторана, открывает нужную дверь и замирает, с восторгом рассматривая Арсения. Он в белой рубашке, черных узких джинсах и почему-то босой сидит, забравшись на диван с ногами. Его диод при виде Антона резко меняется с голубого на красный.

— Антон…— Блядь, ты красивый. Ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо знал.— Антон, — Арс бросается к нему, перепрыгивая стол, — ты весь в крови. Ты ранен, — касается осторожно лица и предплечий, забирает букет, странно на него глядя. — Нужен врач.

— Цветы тебе, — Антон вжимается носом в чужую шею. — Прости меня, я испортил вечер, но… мне очень нужно тебя сейчас… а потом хоть врач, хоть конец света.

Он целует Арсения, вжимая в стену, размазывая кровь по белой рубашке и лицу. В глазах напротив паника и какая-то неконтролируемая жадность, прорывающаяся дрожащими пальцами.

Арс под таким напором сдается быстро, отвечает мягко, но хищно — ты мое, мое. Гладит бедра нежно, лижет шею с другой стороны от раненого плеча.

— Вырубишь для меня электричество сегодня?Антон валит его на стол, прямо на белоснежную скатерть, разбрасывая бокалы и еду, сминая букет так, что лепестки роз разлетаются вокруг. Арс только и успевает затушить ладонью свечи, прежде чем подсвечники с грохотом разбиваются об пол.

Джинсы поддаются с трудом. Антон, кажется, вырывает болты подчистую с кусками ткани. Снять до конца не получается, они остаются болтаться на лодыжках.

Арс расстегивает молнию на мотокостюме и проходится пальцами по ребрам, продолжает целовать, осторожно снимая костюм с плеч. Антон жмурится, когда ткань отрывается от раны, и лезет под резинку чужого белья.

Арс стонет, выгибаясь навстречу, стягивает свободной рукой мотокостюм к коленям. И Антон разворачивает Арсения, утыкая лицом в стол. Вылизывает позвонки, задирая рубашку к лопаткам, стаскивает белье вниз. Разводит ягодицы, толкается языком внутрь, трахает, пока Арсения не начинает потряхивать, а электричество — беситься. Антон вылезает из мотокостюма полностью, медленно входит на всю длину, и его вроде бы отпускает. Он не извращенец и не больной, чтоб возбуждаться от вида страданий и крови. Но он маф, и, видимо, это приговор. Нормального в нем не осталось.

Арс отжимается на руках и целует, изгибая шею под немыслимым для человека углом. Как его еще можно согнуть, прежде чем он сломается?

Антон стонет от боли и наслаждения. Когда его начинает перекрывать, отстраняется, разворачивает Арсения и стягивает на диван к себе на колени.

Арс садится сверху, мгновенно присасываясь к губам, его тоже несет, может, даже похлеще Антона. Кто бы знал, что андроид может быть таким ебливым? Или это реакция на Антона. Кто бы знал, чья из них двоих это проблема?— Целуй меня, пожалуйста, — просит Арс.И Антон целует, сминая губы, скользит языком по языку, вылизывает зубы, тянет чужие пальцы в рот, своими лаская член.

Арсений втрахивает его в диван, шаря рукой по телу. Между ними летят голубые искры, ток расходится в местах касаний — направленный поток электронов внекожно.

Антон понимает, что слышит мысли Арсения, случайная неконтролируемая трансляция шибает по мозгам не хуже оргазма. Арс собой не управляет совершенно: скин сползает с лица и всех открытых частей тела, диод переливается из голубого в желтый и красный или гаснет совсем, электричество бесится, сломанной световой азбукой Морзе. И в голове Арсения мешанина слов: Антон, люблю, Антон, со мной, здесь, останься, будь, Антон, будь, Антон, Антон, Антон.

Антон берет его лицо в ладони, притягивает к себе и целует жестко, грязно, чрезмерно, катастрофически честно для них обоих, транслируя свои больные мысли в чужой мозг.

Арс бьется током, и его выкидывает на несколько секунд. Он трясет головой, приходит в себя быстро, доводя уже Антона. И Шаст держится меньше минуты, срываясь следом в блаженную тишину, вырубаясь то ли от оргазма, то ли от потери крови.

Антон до последнего хриплого вздоха смотрит Арсению в глаза. Смотрит, проваливаясь в синий грозовой океан. И не находит то, чего искал.