Would you lie for me? Cross your sorry heart and hope to die for me? 2 (Анастасия Твердынская/Птица, Анастасия Твердынская/Сергей Разумовский) (1/1)

И если ты останешься (станешь) гильотиной для моей головы, для моего сердцаЯ все равно не перестану любить тебя.FlorenceMachine?— Make up your mind.***Он слышит плеск волн дикого берега. Серебристые воды расходятся и с приливом покрывают песчаный пляж блестящей лунной пленкой, под лучами белого, как стекло, солнца, превращающегося в единый улыбающийся диск полумесяца. Тихая гавань, в которую он приходил изо дня в день, чтобы повидаться с Он сидит в том же самом кресле, где она оставила его после ужина. Рукава его агатовой рубашки по-домашнему расслаблено закатаны строго до локтя, взгляд направлен в никуда, зафиксировавшись на игравших внутри встроенного в стену камина языках пламени. Настя невольно ловит себя на мысли, что никогда Серёжу таким не видела; при ней он всегда был либо с иголочки одет, либо вообще раздет. Последнее, правда, было всего пару раз, и то не всегда в романтической обстановке, но всё-таки упускать этот факт не стоило. Она помнила, как обрабатывала ему рану, оставленную Игорем, примерно в такой же обстановке; был камин, слепящий свет ванны, много крови, ваты, перекиси и его сдержанные ругательства, когда она подносила смоченную в лекарстве вату к его рассеченной груди.Сейчас она смотрит на эти воспоминания, словно на старую затертую пленку, найденную внутри маминого кабинета. Эти события были не так уж и давно, но они кажутся теперь такими далёкими. Будто и не с ними случившимися вовсе, а с кем-то другим, из той безнадежно давно ушедшей эпохи, о которой так любят говорить старики, сидя подле друг друга на лавочке в цветущем саду.Из почвы раздумий её вырывает один цепкий взгляд, брошенный в её сторону. Даже спустя столько лет Настя не могла нормально выносить, когда он так смотрел на неё из-под пленки золотисто-оранжевых линз. Ей казалось, что он давно перестал их носить, но, похоже, некоторые привычки и вправду имеют свойство умирать долго. В любом случае, они ему все также чертовски шли.—?Не спится?—?Как и тебе, похоже, тоже.Он усмехается и отпивает из бокала. Может себе, наконец, позволить сидеть допоздна не по нужде, а по обыкновенному желанию.Она проходит к пустующему креслу напротив, мнется у него какое-то время, а потом всё-таки садится. Мягкая кожа позволяет расслабленно в ней утонуть. Согретая теплом языков пламени, она приятно трется об обнаженные подушечки пальцев, которыми Настя то и дело постукивает по подлокотникам в попытках подобрать нужные слова. Ей было все это непривычно. Не смотреть на него снизу-вверх, не трепыхаться где-то около, но никогда близь… Все это за время работы на него стало её неотъемлемой частью. А сейчас, как будто в насмешку ей или, скорее, благодарность, судьба позволяла сидеть напротив него, как равной, а она даже двух слов связать не может. Просто кошмар.Настя устало потерла переносицу. Ладно, будем действовать, как и раньше?— словами на опережение мысли.—?Тебя все также мучают кошмары, как и раньше?Он меланхолично отводит взгляд от камина и смотрит теперь на неё. В профиль на его бледном лице красиво играли тени, ложащиеся ровно на точеные скулы и совсем немного под чувственными губами. Трудно было себя не поймать на мысли, что каждый раз дольше необходимого засматриваешься.—?Если твое пребывание в моих снах можно назвать кошмаром, то да.Она подозрительно прищуривает глаза, склоняя голову к плечу.—?Я снилась тебе?Он усмехается, сбрасывает с плеч невидимый груз и выпрямляется.—?Скажем так, сны с твоим участием были самыми приятными из всей той их вереницы, которые я за последние два года видел.Её губы поджимаются в тонкую линию, а к щекам так и просится краска. Чтобы это не так было заметно, Настя поворачивает голову к камину, стараясь занавесить большую часть щек волосами.—?А тебе?—?Мне?—?Тебе ведь тоже раньше снились они. Все те, кого мы удосужились отправить на тот свет. —?в его голосе слышится мрачная веселость, отдающая лёгкими разморенными нотками, и Настя делает вывод, что с Серёжи на сегодня хватит. А вот ей выпить, пожалуй, не помешало бы, раз они решили пообщаться на личные темы.—?Таблетки помогли. Медитации. Принятие всей ситуации в целом. —?она встала, подошла к кедровому столику, стоящему рядом с его креслом, и взяла с него фужер с золотистой жидкостью. Налив из него в найденный чистый бокал, она залпом выпила и тут же поморщилась. Сергей зашелся глухим издевательским смехом.—?Ты что, раньше никогда не пила коньяк? Кто ж так залпом его выпивает?—?Ну уж извини, у меня не было столько опыта, как у тебя. —?опустившихся голосом произнесла она, почувствовав, как за обжигающей колесницей в горле все сменилось приятно растекшейся по телу негой. Подлив себе еще, она двинулась обратно к себе в кресло.—?Значит, медитации. —?подытожил он за неё, качнув своим бокалом и мысленно с ней чокаясь.—?Вроде того. —?она сделала ровно то же самое, отпив уже меньшими глотками. Огонь заметно засиял ярче, а в голове засела странная приятная веселость. Правильно говорил Олег, ей только пробку дай понюхать, уже будет никакая.—?Ты мне тоже, кстати, снился. —?отстраненно добавила она, подобрав под себя по-ребячески одну ногу, как любила делать в детстве во время чтения или рисования.—?Правда? И в каком же виде?Сергей невольно придал голосу удивления, хотя он догадывался, что она это скажет. Кажется, у них уже подобное когда-то было. Забавно, но все в этом мире и вправду циклично.—?Всегда по-разному.—?А вот ты мне снилась постоянно в одном образе. —?он разъезжается смешно на подушках, словно кот, наконец-то нашедший удобную позу, и закладывает одну руку себе за голову.—?И в каком же?Улыбка у него плутовская, намекающая, что, возможно, кое-кто Сергея уже давно успел сместить и общалась на протяжении всего этого времени она не с ним, а с его дорогим соседом по голове. Птицей.—?Русалки. —?произнес больше губами, чем вслух.—?Почему же русалки?Он пожал небрежно плечами.—?Откуда ж я могу знать? Может, потому что я скучаю по морю и давно на нем не был, а может… Мне было сложно забыть, что у кого-то был чарующий голос. —?он откровенно послал ей одну из своих смущающих ухмылок.—?Ты мне определенно льстишь. —?она пригубила к бокалу, стараясь подавить медленно, но верно душащее её смущение.—?Отнюдь. Я склонен говорить правду, когда она для меня выгодна.—?И чем же данная правда выгодна для тебя сейчас? Неужели ты решил меня задобрить?Он со странной загадочной улыбкой посмотрел на неё, вскинув одну бровь. Она всегда считывала её с невольно всплывающим его голосом в голове, читающим нарочито мягко и пренебрежительно нежно: ?Ду-роч-ка?.—?Нет, Настя, я просто безумно по тебе скучал.Это признание сваливается, как бум на голову. Оно заставляет удивлённо выпучить глаза, а сердце зайтись с болезненным уколом быстрым стуком, который, как Насте казалось, можно было услышать в самой комнате. В ней было слишком тихо, а сердце билось слишком громко, что его хотелось невольно чем-нибудь заткнуть.—?Ты явно пьян, а ещё очень сильно устал. —?отмахивается она, странно болезненно морщась, и скоропостижно встаёт с кресла, забирая у Разумовского из расслабленных пальцев уже пустой бокал. —?Иди отдыхай.Он внимательно рассматривает её лицо в отсветах пламени и не понимает её реакции. Неужели она не рада?—?Я тебя обидел?—?Нет, скорее, мне трудно в это поверить. —?сконфуженно добавляет она, утягивая его из кресла и ставя на ноги.Они у него были длинными, но сам Разумовский не сказать что был её сильно выше; да, его голова возвышалась над её головой на добрую половину, но по общепринятым меркам это не являлось большой разницей в росте; однако в ногах он путался знатно.Они у него, как у богомола, сплетались и заставляли тело пошатываться. Видимо, не зря фужер был опустошен наполовину. Он так её приезд отпраздновать в одно лицо решил?—?Ты меня обижаешь своей настороженностью. —?почти с детской обидой прошептал Птица, прежде чем его рука, до этого момента свободно висевшая в воздухе, оказалась на её талии, притягивая неожиданно ближе к себе. Настя инстинктивно вздрогнула, уперевшись раскрытой ладонью ему в грудь, и подняла на него вопросительный взгляд.—?Ты меня научил не доверять кому попало.—?Значит, я теперь дошел до статуса ?кого попало?? —?возмутился уже Разумовский, вскинув разлохмаченную голову и уставившись на неё со смешинками в пьяных глазах.—?Учитывая, что ты меня оставил, то, отчасти, так оно и есть. —?Настя попыталась возмутиться или хотя бы сделать вид, что танцевать она никак не хочет, но по итогу она все равно оказалась с ним посреди студии, легонько покачиваясь из стороны в сторону под импровизированный блюз, напеваемый Сергеем ей куда-то в плечо.—?А тебе не приходило в голову, что у меня не было другого выбора? —?теперь она могла услышать стальные нотки, не позволяющие как-либо обороняться от них.—?Приходило. Ты никогда ничего не делаешь без какой-либо цели, но, черт, Сережа… —?она подняла на него затравленный взгляд, отстраняя с заметным нежеланием от себя,?— Сначала ты ведешь себя так, будто и видеть меня все эти два года не желал, теперь же я узнаю, что ты по мне скучал и получаю танцы, откровенные разговоры и… —?она обводит его рукой,?— Все это. Но тебе совершенно не интересно, как я все это время справлялась с тоской по тебе?Она устало выдыхает, опуская голову и роняя лицо в ладонь.—?Я хочу сказать, что тебе не приходило в голову, как мне было тяжело смириться с твоим уходом? Что я день за днём думала, жив ли ты или нет… И не понимала, как мне идти дальше. Может, твой уход и должен был стать благом для меня, но нет. Он стал для меня настоящим проклятием. И теперь, спустя столько лет, я честно не понимаю, что мне надо делать.Он ощутил, как по её плечам пробежала дрожь.—?Я не понимаю, что тебе не нравится. —?он нахмурился, его темные брови с угловатыми острыми линиями сошлись вместе на переносице,?— Я стараюсь быть радушным хозяином, уделять тебе внимание, которого не уделял много раньше по глупости и занятости, а от тебя самой слышу упреки.Но стоило Сергею закончить свой монолог, как он затих. Его вдруг осенило. Болезненным запоздалым ударом по затылку, будто его нагнал в бандит, не сумевший закончить свое грязное дело с первого раза. Он опустил на неё глаза, так трогательно пытающуюся показать себя сильной. Но ведь он ей не враг,?— больше не враг,?— к чему же тогда все эти попытки обороняться от его знаков внимания?—?Ты боишься, что я опять тебя брошу?.. —?тихо спросил он, поднимая её лицо к себе за подбородок.Настя отвела взгляд, показательно закусив нижнюю губу. Господи, последнее, о чем она сейчас мечтала, это выглядеть снова слабой и жалкой в его глазах. Она тренировала свою выдержку и как лидер кампании, и как человек, который больше не хотел попасть под чужое дурное влияние, потому что она устала от использования. Хватит. С неё достаточно.—?Я уже много раз ощущала, какого это, быть игрушкой в твоих руках. И не хочу оказаться ею снова. —?обреченно обронила она, прежде чем выскользнула из его хватки.Его рука ухватила воздух рядом с её лицом, но он не стал её догонять. Слова Насти горько и неприятно теперь теребили душу и то самое, что он сумел за эти несколько лет глубоко в себе подавить и закрыть в самом потаенном сундуке сознания. Она ведь была права. Как бы он ни старался доказывать обратное, прошлое переписать было нельзя за один день и одну встречу. Им нужно было время. И сколько, в этот раз было дано решать явно не ему.Настя, застыв на повороте к отведенной ей комнате, приложила все усилия, чтобы не обернуться назад. Он не догонял её. Ну ещё бы, на что она надеялась? Глупая. От досады в уголках глаз почему-то начали собираться слезы, которые она поспешно утерла рукавом темной кофты. Эта поездка не намечалась как воссоединение, а как работа. Она поможет избавиться от Питера, закрыть его проект, и они разойдутся каждый своим путем. Может, оно будет и к лучшему.—?Не засиживайся допоздна, Сережа. У нас завтра много работы. —?хрипло, старательно скрывая напряженность в голосе, бросила она через плечо, прежде чем её фигура окончательно скрылась за поворотом.Птица с Сергеем остались одни. И в этой звенящей пустоте он впервые за столько лет испытал к себе жгучую всеобъемлющую кипящую ненависть.***Если ты будешь танцевать, я потанцую с тобой,А если и нет, я все равно пойду танцевать.Дай миру шанс проявить себя,Позволь страху, овладевшему тобой, отступить.Lana Del Rey?— Yes to heaven.2 года назад.Когда он просыпается, она уже хлопочет вовсю на кухне, что-то готовит и заставляет его ежиться от холода, лизнувшего из приоткрытого окна ветром. Бьющее прицельно из-за занавески в глаза солнце не давало сомкнуть глаза и провалиться обратно в сладкое забытье.Он жмурится, ворчит в подушку, чтобы она закрыла окно, но, не получив должного отклика, вскидывает взъерошенную рыжую голову, пытаясь слипающимися глазами отыскать её бродящую в большом свитере фигуру. Ему без неё лежать в кровати было холодно?— спасибо Питеру за погоду, в поместье Сергей всегда устанавливал пол с подогревом и утеплённые стены,?— у Твердынской же в квартире такой роскоши не было, она довольствовалась малым; горячей чашкой кофе с утра и теплым свитером, в котором тонули её привлекательные изгибы, скрытые теперь от его глаз. И ему это, вообще-то, не нравилось, что он готов был ярко выразить, закутавшись с головы до пят в разноцветный плед, найденный на её тахте.—?Ты меня заморозить решила? —?с самым искренним недовольством поинтересовался Разумовский, являя Насте одни лишь глаза, выглядывающие из мягкого ?окошка?,?— У тебя в квартире дубак стоит.—?О, прости… —?она виновато на него взглянула, подбежав к окну и тут же его прикрыв,?— Просто я уже давно привыкла к холоду. Не замечаю, что в комнате может быть некомфортно кому-то другому.—?Надо тебе обогреватель будет подарить, чтобы задницу лишний раз не морозила. —?его ворчливость с намеком на заботу не может не вызывать у нее глупую улыбку на лице; ну и чего она так счастливо улыбается? Это же чисто технический момент! Тем более, ему явно придётся на какое-то время у неё задержаться. Если он не хочет подхватить воспаление лёгких в ближайшие несколько дней, нужно обо всем позаботиться самому.И всё же, вспоминая события прошедшей ночи, Сергей не может себе не признаться, что что-то между ними…изменилось. Как будто возникшая пропасть, которую Игорь так старательно создавал, схлопнулась с пронзительным треском, когда её губы коснулись его губ, пересекая любые попытки отстраниться.Сладкие, теплые, чуть сухие, они отдавали чем-то ванильным на вкус. От Твердынской пахло теперь мятой, и этот прохладный запах, идущий в контрасте с её кожей, создавал сильнейшее желание к ней потянуться.Не став противиться своему порыву, Сергей, подойдя к ней со спины, обвил её талию руками. Нос отыскал нежное место под ухом, оставляя на нём невесомый поцелуй, из-за чего она восхитительно под ним задрожала. Синие глаза с пылающим смущением метнули в него взгляд через плечо, а на её лице расцвела прям таки целая палитра из красных оттенков! Интересно, насколько сильно она вообще может краснеть?—?Сколько я проспал? —?его вопрос обжег её ухо, из-за чего Настя чуть было не выронила чашку с кофе. Но, успев ту вовремя поставить на стол, она не стала отстранять Сергея от себя. Только продолжила хлопотать над яичницей, стараясь выровнять дыхание. С горем пополам после третьего вдоха у неё это получилось, а потом Сережа пустила все её старания на ветер, коротко скользнув пальцами по рельефному животу. Ему чертовски нравилось её дразнить, в особенности наблюдая за попытками скрыть смущение в его присутствии.—?Три дня. —?голос был глух, Настя прокашлялась, стараясь скрыть нервозность, охватившую всё её естество. —?Я следила за твоим состоянием, чтобы тебе не стало хуже. Игорь не приходил, не переживай. Только я знаю, что ты здесь.?Она меня не сдала…?—?Вау…три дня. Настолько меня ещё не отключало. —?зажмурившись от шума в голове, Сергей прижал одну из ладоней ко лбу, с болезненным выражением лица потирая переносицу. От долгого сна в затылке будто поселились противные шумные соседи, бьющие по батареям шваброй. Хотелось надеяться, что это не Птица открыл для себя столь оригинальный способ поиздеваться над ним.Однако боль тут же стихла, стоило прохладной ладони скользнуть под рыжие пряди волос. Её лицо оказалось так неожиданно близко, что он не успел скрыть подступивший к щекам румянец. Настя смотрела на него пронзительно, изучая изнеможденные черты лица и пытаясь угадать его истинные эмоции по глазам. Разумовский почти постоянно все утаивал от всех и вся, но она знала его достаточно долго, чтобы научиться заглядывать в узкую замочную скважину, через которую можно было увидеть его самого. Будь её воля, открыла бы дверь полностью, да вот только…пустил бы он её настолько близко к себе? Вот в чем таился вопрос.—?Тебе надо принять ванну и позавтракать. Организм совсем истощился за это время.Несмотря на то, что он всегда оказывал на неё особое влияние, сейчас близость Твердынской пьянила его и вызывала табун мурашек. Приказные нотки, появившиеся со временем в её голосе, заставляли живот странно наливаться снова тяжестью, как в ту ночь, когда он здесь остался. Это был тревожный звоночек, о котором стоило подумать, но позже…Сейчас он позволил отвести себя в ванную комнату. Присев на край ванны, она, не глядя, начала набирать воду, кидать туда разные соли и добавлять пенную смесь. Сергей, наблюдавший с почти кошачьим любопытством из-за её плеча, как до сего момента прозрачная вода становилась зелёной, в нерешительности повел плечами, нехотя избавляясь от пледа. Все это было…так странно. Он уже давно отвык, чтобы кто-нибудь о нём так заботился.—?Всё, готово. Можешь начать разде…Повернув голову, она так и застыла на этом бортике ванны, чувствуя себя потерянной и до чертиков смущенной открывшимся видом; может, щетина на лице и делала Сережу больше похожим на студента, но тело оставалось в полном порядке, не переставая напоминать, что он её всё же старше. Плед уже покоился на краю раковины, аккуратно сложенный в стопку, черный свитер тоже, вниз уже постепенно стягивались штаны, открывая вид на начинавшуюся дорожку рыжих лобковых волос…—?Кхм… —?Настя, заметив, что он с усмешкой словил её взгляд, резко покинула своё место, оттолкнувшись от бортика. Но, конечно же, спасибо её беспокойному (из-за него же!) сну, координация движений её подвела, заставляя впечататься в крепкое мужское тело, вместо того, чтобы попасть к выходу из ванны в один прыжок. —?Я, пожалуй, пойду… Не хочу мешать.Она пыталась спрятать глаза, вся красная, смущенная, не знающая, куда себя деть. И как можно было понимать статус их отношений сейчас? Она ведь ни его помощница, ни любовница даже. Все, что между ними происходило, напоминало…до странного нормальные, по общепризнанным человеческим меркам, отношения. Значит, она могла остаться, если хотела? А, может, всё-таки нет? Вопросов в голове становилось все больше, воды в ванной тоже, а смущение достигало своего апогея, заставляя Твердынскую начать пыхтеть, подобно самовару на печке. Господи, какая же она была смешная. Что она там не видела? Тем более, после прошедших трех дней. Наверняка это она его переодела, так что все барьеры стеснения должны были закончиться в тот самый момент. Но нет, Настя до сих пор прятала от него взгляд,?— пряталась от него,?— не решаясь остаться.—?Если хочешь, можешь остаться.Вскинув голову, она заметила, как он по-лисьи прищурил голубые глаза, пустившись изучать её выражение лица. Что ж, ладно, раз он настаивает, она останется. Вдруг ему плохо ещё станет? В конце концов, действие таблеток никто не отменял, тем более, если доза была не единожды превышена. Посему она имела полное право на присутствие…при таком зрелище.Не выдержав, он запрокинул голову и рассмеялся.—?Твердынская, да не съем я тебя, не бойся ты так. Если совсем невмоготу, можешь отвернуться.—?Да, спасибо за данное разрешение. —?саркастично ответила она, еле заметно дергая бровью, после чего и вправду отвернулась. Эх, глупенькая. А ведь здесь было на что посмотреть…Избавившись от штанов, Сергей осторожно попробовал ногой воду, после чего полностью погрузился в неё по грудь, скрывшись за островком пены. И только тогда Настя к нему снова смогла повернуться. Объектов, возбуждающих её и без того пострадавшую нервную систему, стало на…несколько мест меньше.—?Итак, что ты планируешь в итоге делать? —?неожиданно спросил он её, из-за чего Настя в недоумении на него уставилась.—?Делать?—?Да, делать. Неужели ты не собираешься подсобить Грому в моей поимке? Тем более, после того, как я тебя чуть не пристрелил.Неприятное воспоминание о произошедшем стянуло кишки в тугой узел. Да уж, поводов сдать Сережу было чуть ли не больше, чем его не сдавать. В особенности учитывая тот факт, что вторая его воинственная личность не была настроена на мирную жизнь от слова совсем. Но…она не могла этого сделать. Не после того, что между ними случилось. Доверие меж друг другом всегда так сложно заполучить, а потерять можно после одного неосторожного слова или действия. А ей…нравилось, что он мог быть с ней хотя бы на большую свою часть открытым. Пускай и в своей жизни она старалась отводить как можно меньше места мыслям о нём.Молча пересекая то пространство, что их разделяло, она неожиданно уселась позади него на бортик ванны. Тюбики с разными жидкостями оказались сдвинуты бедром, стройные крепкие ноги устроились по обе стороны от его плеч. На периферии зрения он мог теперь видеть её колени с подвернутыми бриджами, а в волосах почувствовать неожиданное мягкое прикосновение пальцев.—?Для начала я собираюсь тебя отмыть, привести в порядок и накормить. А посадить в тюрьму тебя и без меня кто-нибудь успеет, если продолжишь в таком же духе заглядывать к людям в гости с пистолетом. —?её колкость звучала больше весело, как шутка, нежели как попытка задеть или обидеть. Прикосновение к голове, так его изумившее, повторилось снова, но уже с вытянутым душем, намочившим всю длину волос. Теперь можно было хоть шампунь начать втирать, не то она бы начала чувствовать себя быстро неловко от того, что так к нему влезла. Вылив небольшую часть одного из своих менее пахучих цветами шампуней, Настя осторожно прикоснулась к рыжим прядям снова, словно взвешивая их, как драгоценные камни на пробу. Они были такими мягкими на ощупь, несмотря на то, что на концах немного секлись. Нужно было попробовать их подстричь, но уже позже…все позже.—?Ну уж прости, у меня был повод. А без пистолета ты бы, наверно, никогда меня и не поцеловала…Он поднял на неё взгляд, и его лицо, обрамленное рыжиной, выглядящее более здорово от горячей воды, сделавшей его розовым, с темно-розовыми чувственными губами, чуть приоткрывшимися, чтобы захватить побольше воздуха, заставило её задохнуться. Восхищение так неприкрыто зажглось во взгляде, что он уже пришла пора смущаться ему. Хотя это всё еще могло сказываться действие солей и ванны.—?С чего ты это взял? —?она сглотнула, надеясь, что дрожь не охватила голос.—?С того, что давно тебя знаю. Ты, ей Богу, как панцирь… Не то чтобы мне не нравилось, но нежное содержимое надо постараться ещё выковырить. А это даётся иной раз с большим трудом.Ну вот, ну почему он так всегда! Только она начала сидеть воздыхать по нему, утонув в романтике всей сложившейся атмосферы, как он опять сказал ей гадость. Меж светлых бровей проступила недовольная складка.—?О, ну спасибо, с улиткой меня ещё никто не сравнивал. Вот раз я такая ?нежная?, что меня только пистолетом можно вытянуть на романтику, мой голову сам.Порываясь вылезти из ванны, она оказалась остановлена. Мужская ладонь мягко, но настойчиво ухватила одну из лодыжек. Если дернуться еще, можно будет выбраться. Так что Настя расценила это как немую просьбу остаться.—?Ладно, хорошо…Извини. Ты?— не улитка. Но то, что тебе нужно быть более раскрепощенной, правда.Она вздохнула. Отчасти Разумовский был прав. Настя часто была довольно закрытой рядом с другими людьми, в отличие от общества его и Олега. С Волковым она могла спокойно позволить себе и дурачиться, и говорить всякие глупости…потому что она знала, что он её не осудит. С Сергеем же всё было иначе. Из-за того, что он ей нравился,?— да и до сих пор продолжает, чего уж лукавить,?— она словно его боялась. И этот иррациональный страх не давал вести себя полностью открыто и свободно. Но при этом она стремилась быть рядом с ним, поэтому волей-неволей всё равно открывалась, показывая себя настоящую. С тем же Игорем она вела себя максимально радушно, потому что он спас ей жизнь. Ну, а что до остальных…—?Я не со всеми такая, потому что мне это не нужно. Доброжелательность в качестве рычага расположения очень удобна… Но мне нравится быть раскрепощенной с кем-то одним.Он внимательно посмотрел на её лицо. Взгляд Насти стал отстраненным, грустным… Она продолжила мылить его голову, мягко массируя пальцами кожу головы, и опустила её так, чтобы Сергею в качестве обзора была доступна только пена. Не хотела, видимо, чтобы заметил. Но он всё равно увидел, и ему стало совестно.Незаметно придвинувшись назад, он откинул голову снова наверх, прижавшись затылком меж её разведенных ног. И пускай бортик сохранял ничтожно маленькое расстояние, к щекам все равно прилила краска, когда Настя опустила голову.—?Это не так уж и плохо. Если ты такая только со мной, мне это даже льстит.И он больше ничего не сказал, сохраняя покровительское молчание на протяжении всего времени помывки. Несколько раз, правда, за попытку её смутить ещё сильнее легким поцелуем во внутреннюю сторону бедра Сергей получал водой из душа по лицу, превращаясь в обтекаемую водопадом из собственных волос и пены от шампуня болонку. Разводя раздраженно челку в разные стороны, он замечал, что губы Твердынской складывались в удовлетворенную улыбочку. Вот же засранка.С завтраком они разобрались быстро. Яичница была проглочена за несколько минут, да так, что Насте такой скорости оставалось только поразиться. Следующими в расход пошли йогурты и блинчики, а там уже и до кофе руки успели добраться. Его, правда, пришлось подогревать несколько раз. Уютное время, не заставляющее возвращаться к вопросам обсуждения их дальнейшего плана, закончилось.Они зацепились взглядами, когда тарелки оказались пустыми.—?Тебя бы побрить. И подстричь. А еще одежду купить надо. Хотя тебе и моя футболка идет, но… —?Настя многозначительно посмотрела на нарисованного голубого котенка на груди, и её плечи от приглушенного смеха запрыгали.—?И как ты себе это представляешь? —?Сергей деловито вскинул бровь,?— Ты когда-нибудь стригла кого-нибудь?Ответом ему последовало протяжное мяуканье. Опустив глаза под стол, Сергей непонимающе сморгнул. Там никого не было…?Ну не она же сейчас это делала? Или я совсем уже успел двинуться головой??Ответ явился довольно скоро, не застав себя ждать. На его колени запрыгнуло пушистое нечто, протяжно зевнувшее. Глазки этого нечто, такие же синие, как у хозяйки, оценивающе на него посмотрели, помяли лапками коленки и, решив, что они вполне себе подходят на роль спального места, свернулось в клубок.Настя не смогла сдержать вздоха умиления. Теперь Сергей смотрел вопросительно уже на неё.—?Это Партос. Я его подобрала несколько месяцев назад. И да, опыт в стрижке и покраски у меня есть. Но если ты боишься доверять мне свои волосы, придётся посетить салон. А тебе вроде бы как не очень стоит сейчас светить своим лицом лишний раз на улице…Сергей также оценивающе провёл ладонью по пушистой мордочке, почёсывая кота за ухом. Тот довольно флегматично встретил проявление ласки, даже усом не дёрнув, когда его перевернули, чтобы почесать пузико. После Марго непривычно было трогать такую пушистую животину. Партос был мягким, тёплым, но всё же…это было не то.При мысли о потерянной любимице Сергею резко стало тоскливо. За всё это время он столького лишился?— престижной работы, рассудка, любимого друга, положения и…чуть не потерял девушку, пожалуй, единственную, любившую и принимающую по сей день его таким, какой он есть. Будь на то её воля, он бы давно оказался за решёткой. Будь её воля, он бы был опозорен сильнее, чем уже есть. Будь её воля, он бы умер тогда ещё в Сибири.Но она ничего из этого не сделала. И его сердце дрогнуло под натиском этого обескураживающего чувства сильной любви, которое он никогда раньше не получал, но которое наконец смог понять и осознать. Сколько раз он причинял ей боль? Взять хотя бы тот день с вызовом Игоря на шахматную партию. Он и её туда запихнул. Олег умер буквально у неё на руках по его милости. С лёгкой руки Птицы.Он посмотрел на Настю долгим взглядом. В чертах Твердынской виделась непривычная взрослость, пришедшая вместе с его осознанием. Она…была больше не девочкой, которую он когда-то жадно забрал себе в качестве игрушки. Она выросла. Стала женщиной, сильной, прошедшей через многое. И он ощутил…ощутил, что всё изменилось.—?Ты права. —?спокойно констатировал он, хотя хотел сказать совершенно другое. Ему было что другое ей сказать. —?Неси ножницы, Твердынская, и, пожалуйста, не обстриги меня под шаулиньского монаха. Лысина мне не к лицу, уж поверь на слово.***Выбор одежды?— дело сложное. В особенности когда ты идёшь в магазин с известным на весь Санкт-Петербург серийным убийцей, который вроде бы как стал ещё и по совместительству твоим молодым человеком. Чем больше Настя об этом думала, тем больше понимала, что до неприличного глупо улыбалась и грозилась сорваться на шальное хихиканье. И не было здесь ничего смешного. По крайней мере, в том, что они с Сережей уже второй час ходили по магазинам не по её инициативе?— так точно. Наверно, нервы сдавать начали.—?Ну как?Он придирчиво рассматривал себя в зеркале, в особенности стрижку. Волосы были затянуты в непривычный глазу низкий аккуратный хвост, лицо снова гладко блестело после бритья, на щеках после глотка воздуха по дороге сюда появился румянец. Видимо, с Разумовским, чтоб тот чувствовал себя счастливым, работала только такая схема?— выгулить, накормить, напоить, накупить красивых шмоток и, конечно же, не забыть сказать, что выглядит он в них отменно. И ведь Настя бы даже лукавить не стала?— фиолетовый пиджак сидел как влитой по мужской фигуре, невольно заставляя засмотреться. Рыжий лис как был красавчиком, так и оставался, чего с него взять. Оранжевая рубашка, выглядывавшая из-под него, отлично гармонировала с пламенным цветом волос. В довершении ко всему зауженные к низу штаны не скрывали крепости ног и спрятанных под частью пиджака ягодиц. Настя сглотнула.—?Красиво. Тебе очень идет.—?О, Твердынская, ты что, попугай? Ты так обо всём говоришь.—?Не я виновата, что тебе всё к лицу. —?парировала с улыбкой она, после чего до чуткого слуха донесся довольный услышанным смешок. Хотелось добавить ?подлецу всё к лицу?, но обижать Разумовского не входило в её планы, несмотря на усталость. Интересно, он Олега также таскал или это только ей выпала такая священная обязанность лицезреть прекрасное у самого его источника зарождения?Когда она вспомнила про Волкова, сердце сжало холодной пятерней. Внутри горла встал горький ком из вины и сожаления.Она давно не вспоминала про него. Старалась не думать про ту ужасную ночь, когда весь пол был залит кровью, а она лежала на его груди и рыдала навзрыд, вся в этой крови перепачкавшаяся.?Прошу, пожалуйста, вставай… Олег, прошу тебя…?—?Твердынская?..?Очнись, очнись, пожалуйста, пожалуйста, я прошу тебя, вставай, не умирай, не оставляй меня одну!...?Когда ладонь Сергея коснулась её плеча, Настя вздрогнула и резко распахнула глаза. Теперь Разумовский стоял перед ней с обеспокоенным выражением лица и уже в тёмно-синем свитере с перекинутыми через плечо джинсами. Она что, уснула?..—?Ты чего? Устала?Сердце обеспокоенно билось в глотке. Она ощутила странный прилив растерянности… и злости. Последнее раньше никогда не давало о себе знать. Глядя на лице Сергея, она впервые с того дня почувствовала сильное желание ударить его. Как тогда в бункере. И он, кажется, интуитивно это ощутил. Когда она опустила взгляд на его руку, он её тут же убрал.—?Ничего особенного… —?покинув стоявший возле стены пуф, она рассеянно провела ладонью по волосам, приглаживая выбившиеся из высокого пучка пряди, и поспешила отвернуться, направляясь к кассе. —?Оплачивать с моего счета будем. Безопаснее выйдет. Бери одежду и пойдём.Провожая взглядом её спину, он ощутил холодную дрожь, пробежавшую вдоль позвоночника. В сердце неприятно кольнуло. Наверно, поэтому он не успел даже слова вставить, прежде чем она удалилась.Взгляд у неё, когда она на него посмотрела, был точь-в-точь, как у Волкова в ту самую ночь.