Just because you like it dirtier doesn't mean I don't either (Анастасия Твердынская/Сергей Разумовский) Юмор, занавесочная история, флирт, соблазнения, уборка, романтика, PWP, AU (1/1)

У всех домов есть одна неприятная, объединяющая их особенность: будь то поместье или обычный захолустный домишко, все они одинаково быстро загрязняются.Конечно, Сергей прекрасно понимал, что глупо давать пищу своей и без того раздутой тревожности, но он ничего не мог с собой поделать; если в его основном доме день и ночь убирались специально нанятые люди, то подпустить их к поместью с Садом он просто не мог. Не было того необходимого уровня доверия, которым Разумовский мог бы их наделить, чтобы впустить в этот дом, а там уже и, считай, в свою вторую сторону жизни.Оттого-то второе поместье и страдало особым недугом, знакомым, пожалуй, только людям гениальным или программистам?— грязь будто росла на дрожжах, она достигала своего апогея, сваливаясь на волосы в виде незатейливой фаты паутинки или самого затейника-паучка, почесывающего лапы, прежде чем прилипнуть к твоему носу. Сергей в полной мере осознал важность уборки именно в тот момент, когда к нему за работой так подползло странное существо, напоминавшее не то сороконожку, не то генномодифицированную гусеницу, решившую посягнуть на его единственное оставшееся в доме лакомство?— пончики в вишневой глазури. Добытые, вообще-то, с большим трудом в очереди в Dunkin Donuts!Вот тогда-то он впервые задумался, что же делать. И дельных мыслей на ум, увы, не приходило.С одной стороны, он прибирал Сад достаточно хорошо, что бы клининговая компания ничего не заметила, с другой особо неосторожные и тупые представители малого бизнеса вполне могли пополнить случайно коллекцию трупов на заднем дворе чисто из-за желания перекурить не в то время, не в том месте. И вот тогда у него и вправду могут начаться проблемы, ведь бомжей никто искать не будет, а какую-нибудь пропавшую, пускай и уборщицу, очень даже.Ответ пришёл к нему неожиданно, в тот самый момент, когда пыль, покрывшая толстым серым слоем книжные шкафы, заставляла Сергея ежеминутно почихивать и проливать кофе мимо рта, из-за чего он ужасно раздражался и готов был отшвырнуть стакан куда-нибудь в стену, да желательно так, чтобы тот с треском и ощутимым грохотом разлетелся на мелкие кусочки.Нет, ну не дело же было гениальному человеку вроде него тратить свои ценные мозговые ресурсы и время на такую обыденность, как уборка! Для этого нужен был специальный человек, желательно не особо раздражающий и приятный в исполнении приказов.И тут перед его глазами вырисовался образ, а в голове, сквозь смрадную тучу мыслей, проглядела лампочка. В этот же самый момент на телефон Сергея пришло сообщение о последней зачистке, произведенной командой Олега, а вместе с тем и подробным отчет о состоянии бойцов; не то чтобы его это волновало, но то и дело маячило внутри беспокойство увидеть среди списка пострадавших или погибших до жути знакомое, въевшееся в само основание языка имя.Он позвонил ей, не раздумывая, она приехала, ничего не спрашивая. Всё-таки за что Сергей Настю ценил, так это за её преданность и беспрекословное выполнение приказов. Правда, учитывая её основную нагрузку на работе в качестве его секретаря, нужно будет что-то придумывать с проживанием и уменьшением отчетов. Впрочем, об этом они могли поговорить уже с глазу на глаз, если она согласится.Когда Твердынская вошла через главный вход, первое, что попалось ей на глаза, были огромные клочки пыли, летавшие по полу, словно в пустыне перекатывалось перекати-поле. Звук ветра, ползущего невидимыми потоками вдоль стен, придавал картине поистине удручающий вид. Настя сразу же подумала, что неплохо бы было тонко намекнуть боссу, что пора бы провести уборку в его втором доме, где он стал появляться чаще, чем на работе в последнее время, но долго эта мысль у неё на языке и в голове не засела?— когда Разумовский спустился по лестнице в сиреневом приталенном костюме, поправляя перчатки, она сразу же все поняла по одному его брезгливому взгляду, обведшему запущенное помещение, по какой причине она была вызвана ?на ковер? к боссу.—?Здравствуй, Твердынская. Как прошло последнее задание?Настя остановилась у основания широкой лестницы, ведшей на второй этаж?— она невольно поразилась тому, насколько дом был огромен. Эхо её шагов отчетливо было слышно везде, куда бы она ни ступала. Но Сергей, кажется, был здесь один, раз их никто больше не встречал?— она заметила эту деталь сразу же, но не стала озвучивать её вслух.—?Здравствуйте, босс. Всё прошло нормально, мы обошлись без больших потерь. —?она никогда не сыпала подробностями проходивших дел, зная, что ни ему, ни ей это было не нужно. Ему по причине эгоистичного закрытия глаз на грязную часть своей работы, ей же по совету совести, которая и без того на досуге любила ей напоминать, чем девушка занимается.—?Кофе будешь? —?он поправил запонки и вскинул часы на тонком запястье, останавливая на ней мимолетный взгляд.—?Нет, спасибо,?— Настя смущенно улыбнулась,?— Я уже по дороге успела перехватить.—?Отлично, тогда сразу же перейдем к делу. Скажи, ты когда-нибудь участвовала в…уборке дома?Настя непонимающе сморгнула, пытаясь осознать, так ли она всё услышала. Вопрос был странным, да и…кто в своих домах не помогал по уборке? Разве что те, у кого дома никогда в детстве не было.—?Я плохо помню, помогала ли я дедушке и родителям, но, думаю, мне не составит труда убрать дом, если это будет нужно.—?Тогда я предлагаю тебе несколько сменить вектор деятельности и сместить его по направлению прямо… —?он обвел ладонью всё пространство зала, широко взмахнув,?— Сюда.Твердынская еле сдержала смешок. Он что, предлагает ей переквалифицироваться в уборщицу?Заметив скользнувшую улыбку на её губах, Сергей тут же стал более серьезным.—?Конечно, с добавлением денег к твоей уже имеющейся зарплате и учетом того, что половину рабочих часов ты теперь будешь проводить здесь.Она вздохнула. Кажется, её маленькая шалость и несерьезное отношение к делу задели его. Она тут же постаралась сгладить возникшие острые углы, поспешив объясниться.—?Босс, я не возьму с вас дополнительно деньги, но с уборкой дома обязательно помогу. Два раза в неделю вас устроит?Сергей еле удержал свою челюсть от того, чтобы та не отвисла. И кто в их время будет вот так просто отказываться от дополнительной платы за его потраченные рабочие часы? Тем более, учитывая, что нагрузка по бумагам на неё шла всегда немыслимо великая. Но Настя, как было видно по её выжидающему взгляду, не собиралась забирать своих слов обратно. Он задумчиво хмыкнул. Тем лучше для него, верно же ведь?—?Да, два раза в неделю вполне себе подойдет. Можешь приступать уже сейчас, если, конечно… —?он оглядел её бегущим взглядом с ног до головы,?— Ты не вымоталась после зачистки.Она отрицательно помотала головой, поставила сумку на пол и закатала рукава тёмно-синей рубашки.—?Где тут у вас все необходимые принадлежности?***Ему было непривычно, что дом теперь наполнился ещё чьим-то присутствием. Конечно, этого стоило ожидать, но по первости Сергей то и дело ловился себя на раздражении, когда в дальней комнате раздавался гул пылесоса или влажный шмякающийся звук швабры. Но потихоньку все мешающие ему звуки отходили на второй план, а сам он углублялся в разложенные на столе бумаги его новых разработанных оружий, готовых уже совсем скоро явить себя Саду. Оставалось закончить несколько наработок, и, он был уверен, они порвут этих ?несчастных? в клочья.Главная проблема вдохновляющей тебя работы состояла в том, что ты никогда не замечаешь, как часы пролетают мимо, а на смену им приходит изнеможение. Привычным движением пальцев Сергей думал заказать себе еду, как вдруг дверь его кабинета тихонько приоткрылась. Внутри разлился аппетитный аромат чего-то сладкого и свежеиспеченного, а также ни с чем не сравнимый запах только что приготовленного кофе. Разумовский тут же оторвался от компьютера, отъезжая от него на стуле, и остановил свой взгляд на мелькнувшей в проеме фигуре, балансирующей с тарелкой в одной руке и чашкой в другой.Настя, заметив, что босс её увидел, так и застыла.—?Извините, я, наверно, не вовремя пришла?Её вопрос был столь невинен и заботлив по отношению к нему, что Сергей просто не смог на неё разозлиться.—?Ты… —?он пытался подобраться слова,?— Не обязана была готовить. В твой список дел входила только уборка.Она посмотрела на него снисходительно и уголки её губ приподнялись в кроткой улыбке.—?Я подумала, что еда до вас сюда будет ехать ещё долго, в город мне ехать за ней тоже не ближний свет, а приготовить самой было проще всего. Да и вы не ели с самого утра ничего.Он сглотнул торопливо набежавшую в его рот слюну, подкрепляя её точное наблюдение ещё и тем, что его живот предательски громко заурчал. Одним взглядом он выразил, что она может спокойно подойти к нему ближе.—?Это было очень предусмотрительно с твоей стороны, однако… —?Сергей принял чашку ароматного латте из её рук, как и тарелку с вкусно пахнущим пирогом,?— Уже поздно. Ты как обратно домой сейчас будешь добираться?Настя заглянула через его плечо в окно, еле заметно нахмурившись, а потом кинула взгляд на висевшие на её запястье часы?— они уже показывали половину девятого, мерцая голубыми искорками, переливавшимися в полумраке кабинетного освещения. Время-то ещё детское, но, учитывая, сколько ей придется добираться отсюда до дома, в квартире она окажется, дай Бог, к полуночи.—?Ничего страшного,?— пробормотала она себе под нос, мягко на него взглянув,?— Я найду способ добраться домой без проблем. А вы обязательно поешьте и отдохните потом.—?Покой нам только снится. —?вторил он ей, провожая удалявшуюся фигуру до двери, как та резко остановилась и повернулась обратно.—?Сквозь кровь и пыль… —?он заметил вдохновленную тень, набежавшую на её лицо, когда она произнесла продолжение стихотворения вслух, но та тут же сменилась прежним смущением под его пристальным взглядом,?— Я в своё время очень любила читать Блока. До свидания, сэр.Сергей проработал в тот день до самой поздней ночи, как и всегда, но сделанный Твердынской ванильный латте с яблочным пирогом ещё надолго запомнился его желудку, возжелавшему ближе к четырем часам утра ещё один кусочек.***Он заметил, что она стала заметно уставать на работе?— всё-таки не обошлись без последствий поездки туда-обратно, съедающие в общей сумме по шесть часов дороги! А ему и стыдно признаться, что в её сонном состоянии виноват только он сам и его махровая, выросшая с успехом лень и неприязнь к уборке. Нет, так дело не пойдет! А если она пулю словит, заснув на задании? Это же будет пустая трата ценных кадров. Да и, к тому же, Сергею понравилось, как в последний раз Твердынская запекла для него мясной рулет. И сколько всего в этой девочке для него открывалось… За то время, что она незримой тенью мягко окутала заботой его дом и его самого, он успел узнать про неё намного больше, чем знал до этого?— конечно, Сергей помнил, что у неё было экономическое образование, что она увлекалась живописью, но никогда не видел её на работе с книгой в руках или погрузившейся внимательно в разбор монетизационного плана по продаже открытых данных соцсетей. Но однажды во время мытья окон ему представилась впечатляющая возможность для себя это видение открыть?— Настя сидела на подоконнике с сборником стихов Ахматовой и тихо зачитывала их с самым что ни на есть внимательным выражением лица; её грудь, скрытая под шелковой черной майкой с тонкими бретельками, возбужденно ходила ходуном, а по виску скатывалась одинокая капля пота. Как сейчас он помнил, из окна лился белый сентябрьский холодный свет, и он делал фигуру Насти поистине плавной, грациозной, несмотря на дикость и расхлябанность позы, в которой она сидела.И вот тогда Сергей и поймал себя на мысли, что его подчиненная не только хороша в готовке, но и просто сама по себе…хороша. Эта мысль казалась ему такой крамольной, но в то же время очевидной, что ему стало неловко от того, насколько запоздало она к нему пришла. Хотя на первых порах знакомства он уже думал о ней, как о создании впечатляющем,?— взять хотя бы её цель, пойти по стопам матери, которая, скорее всего, была убрана правительством в качестве нежелательного объекта политических дрязг,?— но сейчас Сергею пришлось окончательно в этом утверждении убедиться.Политика была делом грязным, и пример гибели её родителей лишь лишний раз это подтверждал.Сейчас она снова приехала к нему, опустошив перед входом пластиковый стаканчик с кофе, выкинула его в рядом находившуюся мусорку, напоминавшую по своей форме горгулью, и ступила за порог, взявшись сразу же за дела. Провозилась Твердынская до самого вечера, и именно тогда, когда она уже закончила и собиралась уходить, оставив ему приготовленный ужин на столе, он поймал её у себя в кабинете. Она поправляла разлохмаченный на голове пучок, её подведенные черным карандашом глаза смотрелись ярче обычного?— раньше она пользовалась косметикой по минимуму, но вне работы он то и дело ловил её с такой маленькой симпатичной деталью, делавшей её лицо более выразительным. Они скользили с неподдельным интересом по его разрисованному чертежу, и он застыл, специально притаившись в тени. Зачем ему вообще это было нужно? Правильнее было бы выставить её отсюда вон! И сделать втык за то, что она вошла без спроса, да ещё и к чертежам его полезла!Но Сергей ничего из этого не сказал и уж тем более не сделал. С затаённым дыханием он ожидал одного?— её реакции.Её пальцы прошлись по бумаге, разглаживая её, губы беззвучно шевелились в прочтении названий частей рабочего механизма. Она казалась такой отстраненной сейчас от внешнего мира, погрузившейся в его работу, что внутри его груди расцвела гордость за своё дело.Незаметно подойдя к ней сзади, он наклонился к её уху, невольно опаляя его горячим дыханием.—?Нашла что-нибудь интересное?Настя тут же вздрогнула, резко повернула к нему голову и закрыла чертеж, выглядя, как провинившееся дитя, пойманное за похищением конфет. Она виновато опустила глаза в пол, складывая всё, как оно было до момента её прихода, пробормотав быстрое ?Извините?, и неловко побарабанила по столу пальцами.—?У вас здесь было открыто, я…хотела отчитаться, что дом убран, а ужин ждёт вас на кухне.Он усмехнулся. На неё всегда очень забавно действовало его присутствие. Кого-то оно откровенно пугало, но Твердынскую близость с ним вводила в явственное состояние тотального смущения. Он находил это чрезвычайно веселым.—?Едва ли ты что-нибудь поняла бы в этих чертежах, но мне лестно, что ты проявляешь интерес к моей работе. —?он взял изрисованный лист, расправил его и, оперевшись спиной о стол, проверил, не смазался ли нигде карандаш. Глаза Насти невольно нырнули обратно в лист.—?Здесь действует принцип электромагнитной индукции, верно?Он удивленно вскинул на неё глаза. Вот это да. А сюрпризов оказывалось куда больше, чем ожидалось.—?Да,?— Сергей медленно кивнул, невольно подставляя лист ближе к ней; голова его кричала, что делать этого не стоит, ведь девчонка всё может не так понять, а потом за непонимание потянется цепочка неподходящих вопросов, но его эго, нежно затронутое её находчивостью, требовало поделиться моментом триумфа, который, увы, с Олегом он разделить не мог; тот был сейчас даже не в Петербурге, чтобы с ним можно было нормально связаться по видеосвязи или телефону.Настя восприняла его приближение как знак, разрешающий продолжить её маленькое исследование. Она скользнула глазами к основной детали выглядящей, как юла с шипами, машине и осмелилась взяться за свободный край листа пальцами.—?Вы использовали принцип работы синхронного генератора переменного тока,?— она подняла на него горящие восхищением глаза,?— Просто поразительно.—?Я, признаться, удивлен, что ты столько знаешь о машинах. —?он осторожно забрал взятую ею часть листа, складывая его обратно к другим, лежавшим на столе из красного дерева,?— Увлекалась машиностроением вместо уроков шитья?Настя рассмеялась, качая отрицательно головой. Её поза стала более расслабленной. Обычно она такой была больше рядом с Олегом, чем с ним.—?Нет-нет, что вы. Покорно шила передники и фартуки, пускай они и получались у меня кривыми,?— её смех стих, она опустила глаза к полу,?— Просто в своё время мне очень нравилась физика. Пожалуй, я была единственной девочкой в нашей гимназии, способной объяснить, как работают ротор и статор. Это не особо мне пригодилось при дальней жизни, но, скажите, интересно же ведь, когда смотришь на бумагу, и видишь на ней не просто набор чисел и непонятных для других людей загогулин, а нечто…осмысленное и понятное.Его губы дрогнули невольно в улыбке. О да, он прекрасно её понимал?— ему и самому приходилось быть умнее своих недалеких одноклассников буквально во всём, за что его в итоге и сделали изгоем. Сергей как сейчас помнил лицо Марьи Ивановны, забирающей у него рисунок с Венерой Милосской. Эта отвратительная гримаса давления так живо всколыхнула его сознание, что он невольно вздрогнул.Взгляд Твердынской подделся тенью беспокойства, но он тут же взял себя в руки. Не хватало ещё рядом с ней показывать себя слабым.—?Если ты…ну, не будешь против задержаться, я мог бы объяснить тебе весь принцип работы этой машины.И пускай в его голосе не было и намека на заискивание, он впервые ощутил острую потребность, внутренним зудом скребущимся об ребра, поделиться, рассказать о том, над чем он так долго корпел. Настя неловко поправила сумку на плече, вскинув светлую бровь, глянула в окно и на свои часы. Он видел, что она колебалась, ведь работа на завтра никуда не денется, а ехать ей всё также далеко…Но когда он уже был готов принять отказ, она поставила её на стол, скрестив ноги и оперевшись руками о стол позади себя.—?С удовольствием вас послушаю.Они проболтали так до поздней ночи?— он объяснял ей, как он смог применить синхронные генераторы для своей машины, в один момент сменив чай на бутылочку припасенного для особых случаев ?Screaming Eagl?, урожая 1992 года. Дорого, конечно, но зато её внимание того стоило! Настя слушала его жадно, она задавала вопросы, не засыпала, как вырубало, порой, Олега ближе ко второму часу завершающегося разговора, но и её предел дал быстро о себе знать. Вино её разморило, она из последних сил пыталась сконцентрировать внимание на том, что босс говорил, но слова уже потихоньку превращались для неё в кашу, а мир уплясывал в разноцветных пятнах, грозясь забрать и её в их пестрый хоровод.—?…то есть при изменении во времени магнитного поля действующего на проводник. Или при движении материальной среды в этом магнитном поле. А также при подобных условиях происходит возникновение электрического поля и электрическая поляризация… Эй, Твердынская. Твердынская?Он уже около двадцати минут разводил здесь монолог, но то делом для него было привычным; оттого-то он и не заметил, что она, бедная, уснула, так и не дослушав его до конца. Для него это могло выступить поводом разочароваться в её выдержке, но Олега хватало на меньшее количество времени. Так что Сергей счёл её добросовестным собеседником, пускай и уснувшим прямо на его оттоманке в самом разгаре разговора.Она выглядела такой умиротворенной во сне. Ни единый мускул её лица не выдавал беспокойства и чужого вмешательства, разве что розовые щеки ярко контрастировали с лёгкой смуглостью, придавая ей живости. Сергей и сам резко ощутил прилив накатившей на него усталости?— вот вроде бы и надо её разбудить было, а куда она уже поедет в двенадцать домой?Как радушный хозяин он имел полное право оставить её у себя. И он оставил! Несмотря на приятную ломоту во всем теле, Сергей спокойно смог подхватить тело подчиненной на руки, прижав её безвольно замотавшуюся в воздухе голову к груди, и так и понёс на второй этаж, надеясь, что никуда с нею не врежется. Меньше всего ему хотелось травмировать ту, кто умудрилась снять паутину даже с его висящей в шести метрах над землей люстры. Это уже было достойно уважения, хотя где она взяла такую высокую лестницу, ему оставалось лишь гадать.Сергей давно не ощущал тепло чужого тела в столь непосредственной близости?— Настя казалась такой беззащитной в его руках, что у него невольно возникло желание её поцеловать в лоб, как маленького ребенка. Но что это были за глупости! Она же его подчиненная, ему не пристало проявлять к ней нежность, как к своей девушке.С этой мыслью он грубее предполагаемого положил её в одну из гостевых спален, находившуюся рядом с его собственной. Тут встал вопрос, что делать с одеждой?— будить её не хотелось, да и от вина она наверняка вырубилась крепко, а вот рубашку с неё снять точно стоило; от той попахивало стойким запахом физической работы, естественным, но от того не менее неприятным на утро, если от него не избавиться. Ладно, в конце концов, он это делает из жеста доброй воли, а не потому, что ему в голову взбрело её раздевать просто так. Эта мысль успокоила его совесть, если та и смела заявить о себе в столь пикантный момент.Сергей осторожно снял руки Твердынской со своей шеи, нависнув над ней, и принялся расстегивать пуговицы на её рубашке. Та была тонкой, тёмно-синей, с голубыми цветами, в таких осенью лучше не бегать, не то не ровен час простуду было схватить. Пуговицы послушно выпрыгивали из петель, будто подначивая его ускориться, и вот уже буквально через мгновение глаза Сергея могли наткнуться на выглянувший смуглый кусок кожи и женскую аккуратную грудь, спрятанную в чёрных чашечках лифчика. Вот тут и вылезла главная проблема его благородной миссии?— может, он и не был пьян,?— не достаточно, как ему казалось,?— но Настя от этого менее симпатичной не стала. А его тело отреагировало соответствующим образом. Стыдно должно было быть! Но Разумовскому почему-то было только смешно.Неожиданно его глаза столкнулись с её распахнувшимися глазами. Повисла неловкая пауза. Ещё более неловкой её делало то, что оттопыривало так несвоевременно ткань брюк Сергея, красноречиво мешая ему нормально двигаться.Может, то взыграло вино, а, может, он сам себе просто давно не хотел признаваться, но её щеки, подсвечиваемые тонким, похожим на острый нож убийцы лучом света были очаровательно красны. Дыхание, потяжелевшее от алкоголя, пряно опаляло его рот, и отстраниться, сохранив между ними необходимое социальное расстояние, было выше его сил.—?Босс?..—?Молчи, Твердынская, просто молчи.Её губы под его губами были сахарными. Он проводил по ним изучающе языком, чувствуя, как пульс в её горле бешено скакал и передавался заметным волнением ему. Его руки расположились поверх её бедер, обтянутых тёмной тканью джинс, глаза оставались полуприкрытыми. Он изучал её реакцию. Его грызло любопытство. Как она сейчас отреагирует? Её кожа казалась ему полупрозрачной и чертовски тонкой. Притронься, оставишь обязательно след.Ему хотелось попробовать.—?Босс, слушайте, вы выпили лишнего, по-моему, вам пора спать…Её сбившееся от одного поцелуя дыхание, полное сладости, щекотало ноздри и только сильнее его распаляло. Если бы Твердынская и вправду хотела его остановить, она бы давно это сделала. Он считывал это по реакции её тела на его прикосновения. Так к чему же юлить? Может, его напористость её пугает?—?Чего ты боишься?Сергей спрашивает её прямо и в глаза её смотрит также. В темноте они кажутся от линз не просто золотистыми. Настя видит, как с тёмным расширившимся зрачком плавится пестрота двух маленьких горячих солнц. Она сглатывает. Не знает, как ответить на поставленный в лоб вопрос.—?Вас боюсь. Совсем немного. А ещё того, что последует дальше.Он вскидывает брови. Неужели она?..—?Нет-нет, вы не так меня поняли. —?она тут же поспешила объясниться,?— Дальше…в плане на следующий день. Вы забудете обо всём, а вот я… я вас забыть никогда уже не смогу.Его сердце надсадно, с жаром содрогнулось. Какое смелое заявление. Все предыдущие женщины, которые хотя бы раз сминали простыни в его постели, ни разу такого не говорили. Твердынская со смесью стыда и абсолютного смущения от своего признания казалась ему теперь не просто очаровательной. Ему хотелось, чтобы она расслабилась. Чтобы она получила сегодня удовольствие.Его губы ласково отыскали её щеку. Затем сместились на переносицу и от неё?— ближе к уху. Горячее дыхание разметало светлые волосы на покрасневшей ушной раковине. Она замерла, словно приготовилась, что за лаской последует удар в под дых. Такое напряжение Сергею было очень хорошо знакомо. Его так боялись все те дрожащие твари, которых он за последние несколько недель успел линчевать в относительно строгом порядке.Но ей он вредить не собирался. Кому угодно, но не ей.—?Как я могу забыть свою соловушку? Ещё с того дня, как ты появилась в этом доме, со своим потрепанным томиком Ахматовой, в слепящем полуденном солнце, я не могу тебя выбросить из головы. Ты назойливой мыслью возвращаешься ко мне снова и снова. Это невыносимо, знаешь ли…Он сжал с силой её плечи, и Настя, завороженная его шепотом, прижалась теснее ухом к его губам. Её шею охватили красные пятна стыда. Кожу покрыло ажурное покрывало из мурашек.—?…желать кого-то так сильно, но не иметь возможности к нему прикоснуться.Ему не хотелось, чтобы это происходило между ними, потому что он её босс. Он хотел, чтобы она сама попросила, сама…захотела. Сама мысль взять Твердынскую силой вызывала у него отвращение. Волков говорил, что это верные признаки влюбленности. Что ж, пускай будет так. Он совершенно пьян, теперь он в этом был уверен. И, кажется, совершенно влюблен в свою же собственную подчиненную. Любопытное совпадение.Настя развернула его лицо к себе. Её ладони на редкость оказались холодными, несмотря на согретое камином тепло стен и недавно распитое на двоих вино. Глаза, блестящие то ли сами по себе, то ли от пойманного луча света из коридора, светились.—?Мне казалось, что я вам не нравлюсь. Вы так ярко показывали признаки неприязни, что мне ничего не оставалось, кроме как принять её на личный счёт.К сожалению, то была правда. Он терялся от всей той смеси чувств, которые поднимала в его душе эта странная девчушка. А когда для Сергея появлялись непонятные, необъяснимые аспекты, он начинал раздражаться. Но, возможно, всё было куда проще. Он просто-напросто влюбился. И это же всё ещё сильнее усложняло.Он пронзительно взглянул на неё. Она ответила ему мягким мерцающим взглядом.—?Твердынская, ты нравишься мне. Не представляешь даже, насколько. —?твёрдо произнёс Сергей; его руки заскользили по её плечам. Сквозь тонкую хлопковую ткань она ощущала, насколько те были горячими,?— И пускай я пьян, я считаю, что ты?— прекрасна. И завтра я буду уже трезв, а ты всё ещё будешь прекрасна.—?Бернардо Бертолуччи. Мечтатели…Она сама подалась к нему. Сама его поцеловала и нежно скользнула пальцами по волосам на затылке, сжимая их. Её взгляд, охваченный любовной поволокой, казался ему завораживающим. И он сдался. Он совершенно полностью расслабился и поддался её рукам, став покорным и чутким. Это не его вечер. Своё он ещё успеет получить. А сейчас ему хотелось раствориться в этих поцелуях, граничащих с робким девственным признанием в любви человеку, который считал, что и вовсе давно его успел лишиться.Пальцы Сергея плавно опустились к ткани джинс, между бёдер находя нужную необходимую точку давления. Твердынская под ним заёрзала. Он мягко поглаживал её, покрывая педантично-нежными поцелуями линию от уха к плечу. Свободной рукой Сергей себе открывал дорогу дальше; из петель выпрыгивали оставшиеся пуговицы её рубашки, открывался лучший обзор на небольшую, упругую грудь. Поцелуями добравшись до неё, он припал к кромке, скрывавшей затвердевшие соски, и Настя под ним застонала. Её голос в тишине комнаты казался ему лучшей музыкой, которую ему, как не последнему эстету, приходилось слушать.—?Я хочу…сделать приятно вам, а не концентрироваться только на себе…Он со смешком коснулся губами впадинки её ключиц. Лизнул. И ощутил солоноватый привкус её бархатистой кожи.—?Приказываю расслабиться и получать удовольствие. И это не обсуждается.Он принялся ласкать её, и она отзывчиво задвигала бёдрами навстречу. Господи, какой же она уже была влажной! Сергей с приятным удивлением заметил эту крохотную, но на многое открывающую глаза деталь. Его пальцы отыскали в ворохе коротких лобковых волос клитор и стали усердно его тереть. Трогательно сдерживаемые стоны зазвучали громче.—?Не стесняйся. Будь громкой настолько, насколько хочешь. В конце концов, кроме нас двоих здесь никого нет.И ведь то была правда истинная?— в округе даже богатые дома уже давно пустовали. Летом здесь ещё можно было пересечься с соседями, приезжавшими к себе на дачи, но осенью всех тянуло непременно обратно в центр, к старой ?злой? матушке-работе. Рабочие будни тем и были хороши, что позволяли побыть наедине с самим собой. Сейчас же Сергей отмечал, что перспектива проводить здесь время с Твердынской ему до пробегавшихся мурашек по спине нравилась. Наедине. Без вездесущих камер, подчинённых и вечно направленных им в спину взглядов.Он сдёрнул с неё штаны. Не так деликатно и томно, как хотелось бы, но с не отрывающимся горящим взглядом. Её лицо пылало, и она удивленно, не без восхищения внимала каждому его действию. Поцелуи стали напористее оставлять чёткую влажную дорожку по проступавшим на животе едва заметным кубикам пресса. Тренировки с Волковым, как и вылазки на задания, не пропадали даром?— у Насти было крепкое, подтянутое тело, касаться которого было очень приятно. Когда его горячее дыхание сместилось вместе с носом к лобковым волосам, он на пробу провёл одним лишь кончиком языка по её влажным складкам вульвы. Сверху раздался растерянный, окончательно разомлевший возглас, потерявшийся в просторах комнаты нежной, лишённой формальности ласковой формой его собственного имени. Сережа.Он шумно тяжело сглотнул. Ему понравилось, как оно звучало из её уст.—?Скажи так ещё раз.То был не приказ, а просьба, граничащая с откровенной мольбой, скрыть которую у Сергея получилось лишь при новом скольжении языка. Глубже. Горячее. Ему пришлось уложить ладони на её бёдра и цепко их зафиксировать в одном положении, чтобы Твердынская не сползла с кровати. Его собственные колени коснулись пола, разведенные в разные стороны. Не хватало подушек, но то было мелочью. Он сможет перетерпеть недолговечный дискомфорт.—?Сережа, боже, ах…ха!Она так прелестно дрожала даже от самых лёгких манипуляций. Упиралась ногами в постель, двигая активно тазом, восставала и сминала ладонями вельветовые простыни. Трепетно держала глаза закрытыми, словно все происходящее для неё казалось лишь сном, который вот-вот грозился ускользнуть, оставив её в одиночестве на смятых простынях внутри её крохотной квартирки на Невском проспекте. Он хотел, чтобы она запомнила этот раз. Чтобы она знала, что он ей не навредит. А список людей, которым Разумовский, так или иначе, не собирался устраивать проблем по жизни, к счастью или нет, был очень мал. Твердынской повезло в нём занять вакантное место.Собственное возбуждение остро отзывалось в паху, но маячило где-то на фоне, поблекнув под чужим, распластавшимся перед ним сейчас на простынях. Он изредка прерывался, чтобы коснуться губами внутренней стороны бедер и оставить на них пару ласковых игривых укусов. Вроде бы мелочь, но ему будет приятно знать, что у неё остались его следы. Его метки.Её пальцы отыскали спасение в его волосах. С полувсхлипом она призывала его двигать языком быстрее, глядя с острым обожанием в бесстыдные золотистые глаза.—?Жаль, что я твоих глаз не вижу…На секунду он даже осёкся и сбился с установленного темпа.—?Любишь, когда я без линз хожу?Несмотря на то, что он остановился, она не стала его тут же притягивать обратно.—?Да. Мне нравятся твои глаза.Момент, наверно, был не самый подходящий. Да и он не хотел сбиваться и уж тем более терять удобное положение… Но если это её личная маленькая просьба…почему нет? Ему несложно, а ей будет приятно.—?Подожди немного.Он отошёл к футляру, стоявшему на столике. Благо Сергей уже достаточно давно носил линзы, чтобы научиться быстро те снимать. Правда, из-за того, что руки мелко тряслись,?— от волнения ли? —?пришлось немного повозиться. Но вскоре он видел мир снова в естественном ему ?цвете?, а два золотисто-медных кругляшка плавали в специальном растворе. Захлопнув футляр, Сергей резко развернулся и направился обратно. Кровать под весом его тела скрипнула.Он специально навис над ней, давая себя лучше рассмотреть. Настя, будто совершенно забыв, чем они до этого занимались, полностью сместила вектор своего внимания на самого Сергея. Её синие глазки с почти детским любопытством смотрели теперь в его настоящие голубые глаза. Они были на большую часть затянуты чёрными расширенными зрачками. Внутри Насти вспыхнула надежда, что это не от отсутствия света в комнате.—?Ну что? Нравятся?Она сглотнула влажный горячий комок в горле и улыбнулась.—?Очень.Его бёдра обхватили её собственные. Сергей низко над ней склонился. Он продолжал к ней своё стремительное приближение до тех пор, пока их лбы ни состыковались.Теперь они смотрели прямо друг на друга, глаза в глаза.—?Не отводи взгляда.И она послушалась. Даже когда он запустил пальцы в её влажное лоно и показательно провёл по ним красным зернистым кончиком языка буквально перед её носом. Он всё ещё смотрел ей прямо в глаза. И по ощущениям это было куда более интимно и вызывало больше волнения в её теле, чем всё, что происходило между ними до его маленькой игры.Он не отвёл своих невозможных арктически-голубых глаз и тогда, когда коснулся снова пальцами её клитора. Когда проскользнул дальше, заполняя её и настраивая на неторопливый сбивчивый ритм двумя пальцами. Гипнотическая чернота его угольных зрачков затягивала и заставляла задыхаться. В них плескалось дикое необузданное живое желание. В последний раз она видела такое лихорадочное выражение, когда он вернулся с самосуда Гречкина.Когда он впервые так открыто убил человека.Говорят, глаза человека являются ярким отражением его души. В голове Анастасии твёрдо укоренилась мысль, что Разумовский не просто так не показывал их всем подряд. Давая ей посмотреть на себя без защитного ?панциря?, он будто обнажал нечто совершенное нежное, пульсировавшее и живое, что скрывалось за едкостью и извечной тенью усталости.Она не хотела верить, что душа этого человека полна грязи, гнили и смерди, хотя её подсознание и пыталось настойчиво бить в колокол, что всё, что между ними происходило,?— что вытворялось их руками,?— было неправильным.Когда её бёдра подбросило вверх от накрывшего тело оргазма, Настя загнала непрошенные мысли как можно дальше. Плавящаяся нежность Сергея, передавшаяся ей через горячее трение пальцев, сместила собой всё. Кажется, она уже давно выбрала, на чьей стороне находится. И пускай благими намерениями вымощена дорога в ад, она была готова вступить в пекло следом за ним.Когда его губы прижались в трепетном влажном поцелуе, она притянула его к себе для объятий. Тепло прошлась губами по щеке и приняла раз и навсегда для себя важное решение; а, точнее, целых три?— любить, беречь и никогда не забывать.