Take it all! (Птица/Анастасия Твердынская, Сергей Разумовский/Анастасия Твердынская) Экшн, Драма, Воспоминания, Психологические травмы, Неразделенная любовь, Моральное давление, Насилие, R (1/1)

Ты хочешь мою душу? Забирай! Ты хочешь мою жизнь? Забирай всё!Что-то внутри Насти надрывается и с утробным хлопком ломается, как в паровой машине. Она невидящим взглядом опирается о пол в попытках выстоять на ногах, но понимает, что, сделай она сейчас хотя бы шаг, она упадёт. Всенепременно свалится перед ним прямо на колени. Ведь это уже было так привычно?— преклоняться перед ним, словно он?— божество, а она?— ничтожная сошка.Ты хочешь моей любви?—так возьми ее сполнаТы хочешь видеть, как я отдаю тебе все?—забирай сполна!—?Как ты мог так со мной поступить? —?она не выдерживает повисшей между ними убийственной тишины первой, она первой поднимает на него глаза, наполненные слезами, и понимает, что внутри её груди поднимается праведный господский пожар, готовый спалить заживо и её, и его при необходимости. Сергей стоит у рабочей панели?— холодный свет отражается от мириады экранов, окутывая его мертвым куполом божественного сияния, и он впервые не знает, что ответить. Будто у него отсох язык. Но в немом удивлении она улавливает одно точно?— страх. Он знал, что когда-нибудь этот день наступит, но совершенно не ведал, что именно сейчас, когда он находился на краю, лишённый какой-либо поддержки со стороны Волкова и теперь…и её тоже.—?Как смел ты отнять у меня единственного человека, который меня любил и заботился обо мне!Олега рядом не было. Никого рядом не было, чтобы при случае срыва не дать ей совершить ошибку. А Настя уже стояла на грани?— она вот-вот грозилась её пересечь, с тяжело прожигающим руку металлом полуавтоматической Матильды, подергивающимися движениями поднимающейся к своей мишени?— к нему, безоружному, растерявшемуся, совершенно не ожидавшему превратностей судьбы, развернувшихся к нему самым нелицеприятным местом.—?Настя, послушай…—?Я отдала тебе всё, что у меня есть! А ты отнял у меня всё, что у меня было! —?её голос отскакивает от стен, словно грянувший спустя битый виток предупреждений гром; в голубых глазах зажглись яростные огоньки, а Матильда уже с размаху целовала Сергею щеку, оставляя на ней тёмно-фиолетовый цвет.?Так вперед,забирай это всеТебе нужна моя душа?—забирай ее сполна!?Она хватает его за лацканы фиолетового плаща?— заваливает рывком на пол, ударяет ещё и ещё, пока кровавые оплеухи не перерастают в откровенные яростные удары кулаками, окрашивающиеся в красный от одного точного, но сильного удара по носу. Такой же цвет расползался тогда на полу их дедушкиной гостиной?— он подползал медленной крадущейся походкой к её босым ступням, окружая его продырявленную мужчиной в белой маске седую голову терновым венцом из ошметков собственного мозга.—?Я ведь любила тебя! Делала для тебя всё, чтобы ты ни просил! —?удар, ещё удар, пока он ни сплевывает кровь на холодный пол, пригвозденный к нему её пылающим злостью взглядом,?— А ты использовал меня всё это время! Ты уничтожил меня!?Я?— свидетель всех твоих взлетов,всех твоих падений,В то время как сама я?— на грани отчаяния!?Толчок в грудь, сильный удар раскрытой ладонью по шее, и он заваливает её на бок, будто опомнившись, вовремя спохватившись за ниточку сознательности, ускользнувшей от него на несколько мгновений. Настя сейчас не контролировала себя, она вполне была способна его убить.И он, совершенно забывший об этом, просчитавшийся, расслабился, потерял хватку. А вместе с ней и её.—?Гром мне всё рассказал. —?пиная его в ответ под ребра носком ботинка, Настя вскакивает на ноги, отступает с пистолетом в сторону, а потом снова заваливает Разумовского на пол, перекатываясь кубарем, пока не оказывается сверху. —?Ты убил его! Это был ты! —?она в бессильном отчаянии тычет ему пистолетом в лицо, из её глаз капают слёзы; они опадают в уголки его глаз, задерживаются там всего на пару-долю секунд и стекают на бетонный пол, мимолётно расплываясь тёмными лужицами возле его стриженного затылка.—?Я освободил тебя от груза прошлого! Я сделал тебя сильной! —?едко отвечает в ответ Сергей обвиняющим тоном, и Настя, наконец, понимает?— не он всё это время был рядом с ней, а другой, тёмный, подначивающий её на беспощадные убийства, видя только в них её потенциал. Птица смотрел на неё широко распахнутыми голубыми глазами, в которых плясала разделенная на двое злоба, вспыхивающая на дне его зрачков золотисто-медными огоньками. И он сталкивает её силой с себя, выбивает пистолет из рук и отвешивает мощный удар по животу, заставляя Анастасию скорчиться и отлететь в сторону.Она помнила слова Разумовского в тот день, когда он трепетно держал её руки в своих, успокаивающе заглядывая мягким золотом в глаза: ? Я никогда не позволю кому-либо тебе навредить.? Но его самого, они, видимо, не касались.—?Что говорил тебе Олег? Никогда не расслабляйся! А ты, Твердынская, всё, как обычно,?— он схватил её за волосы на затылке, приподнимая голову от пола и подтягивая к своему лицу,?— Всё мимо ушей пропускаешь.Упоминание Волкова стало последней каплей. Настя, стиснув руку в кулак, ударила Разумовского по уже пострадавшему носу. Сергей, подавив болезненный стон, ослабил хватку в её волосах, прижимая машинально ладони к оставшейся после нового удара ?квашне?.—?Не смей говорить про Олега! Ты выстрелил в него! Выпустил, черт возьми, в него пять пуль подряд! —?она с рычанием кинулась на него, осыпая мощной волной из ударов. Он защитился выставленным вперёд блоком из локтей, отступая назад, и, попытавшись снести её обратно на пол нижним ударом по ногам, схлопотал коленом по подбородку. На пол снова полетел плевок из густой крови.Как смел он говорить про Волкова после того, что он с ним сделал? Как смел он обвинять её в чём-либо, хотя она ни разу за все годы службы не усомнилась в нём!—?Он стал бесполезен. Как и ты сейчас?— тоже! Поверила Игорю, значит? —?он начал наступать на неё, и Настя невольно сдала назад; горящие жестоким безумным блеском глаза Сергея напугали её, и они не заставляли сомневаться в том, что, потеряй она сейчас бдительность хотя бы на мгновение, он убьёт её?— А куда же делась преданность до гроба? А??Ты овладел всем, друг мой,но разве ты не понимаешь, что в конце концовот меня не останется совсем ничего?!?Настя перехватывает его занесенную над её щекой руку и стискивает в районе запястья. Её нога останавливается на лежавшей между ними Матильде. Взгляд её был твёрд, уверен, спокоен, но в то же время одинокая слезинка скатилась по горящей от гнева щеке, выставляя, казалось, в себе всю её душу на обозрение. А потом не осталось ничего. С падением этой слезы внутри вдруг стало спасительно пусто.—?Она никуда и не делась. Я отдала тебе всё. Ты и забрал всё. Я – пуста. —?язык её еле слушался, она произнесла эти острые, как бритва, слова отстранёно, с затихшими всхлипами. В конце концов, из них двоих дело до чьих-либо чувств было всегда только ей. И никогда иначе, всё остальное служило сладким самообманом забвения и попыток оправдать его нестабильным психическим состоянием. Хотя тому, что Сергей вытворял, оправдания никогда не было.Настя пристально следила за каждым движением Птицы, грозясь накинуться на него, если он хотя бы попытается наклониться за пистолетом. Но ему и не пришлось. Он достал из кармана плаща свой. И что же она заметила в его взгляде, прожигающим в ней дыру? Сожаление и боль? А ему ли они принадлежали?Мужчина раздраженно впился в нижнюю губу. Было видно, что ему стоило титанических усилий держать себя в руках и не позволить спустить курок при первой же возможности.—?Если бы ты знала, во что вкладывал деньги твой дед, ты бы так яростно не защищала его честь. —?процедил он сквозь зубы со сдержанной обидой, и дуло пистолета, следящее теперь за Настей, заставило их поменяться местами. Она отступила ближе к двери. Возможно, сейчас наступит конец этого глупого затянувшегося спекталя, но если она всё-таки решится, если она всё-таки сможет пересечь черту в последний раз, она спасёт многие жизни, которые когда-то давно не спасла. Нужно было только поднять пистолет.—?Я знаю.И выстрелить в человека, в котором был на протяжении всех этих трех лет смысл её существования.—?Я подарил тебе свободу! —?наконец, не выдерживает он, переходя на отчаянный крик,?— Как бы сложилась твоя жизнь, если бы не я?! Ты бы стала посредственным предпринимателем, который разбился бы о крайности своей мечты предоставить населению лекарства по низкой цене! —?он размахивал активно пистолетом, из-за чего у Насти всё предательски внутри дёргалось,?— В этой стране это невозможно, как же ты не можешь этого понять!—?Нельзя искоренить насилие насилием! —?она делает шаг к нему, и пистолет предостерегающе не позволяет сделать ещё один. Сергей хмурится.—?Раньше ты бы сама с собой поспорила. —?язвительно замечает он, одаривая её уничижительным взглядом.Внутри Насти вновь начинает всё закипать.—?Ты думаешь, я с большим удовольствием лишала жизней тех людей, о которых практически ничего не знала? —?рокочущим от злости и напряжения голосом отвечает она,?— Я делала всё, чтобы угодить тебе! И уже тогда задавалась вопросом, правильно ли выбрала сторону, потому что тебе было плевать, сколькими трупами ещё придётся выстелить дорогу к собственной цели, а я по ночам не могла нормально засыпать, видя их застывшие лица, их стеклянные мёртвые глаза!В пылу их словесной перепалки она всё-таки кидается к пистолету и уходит от просвистевшего около её плеча выстрела. Тот задел верхний слой кожи, но сильного урона не нанёс. Настя вскидывает с пола руку с готовой к выстрелу Матильдой, и Сергей прижимает дуло своего кольта к её лбу. Между ними искрит напряжение, его можно было спокойно резать ножом, если бы тот сейчас нашёлся.—?Что ж, раз ты так отчаянно жаждешь свободы, твой единственный путь лежит через моё убийство. —?не без доли надменности отмечает Птица, мягко поглаживая указательным пальцем спусковой курок,?— Готова ли ты будешь убить меня, чтобы оставить кошмары нашей жизни позади?Она глубоко дышит, в зрачках, обласканных лазурной глубиной её глаз, сквозит паника. И вот она?— возможность. Главное?— схватить и не упустить, не струсить и отбросить какую-либо жалость. Если она не выстрелит сейчас, то он?— обязательно.Но в то же время Настя понимает, что у неё наконец-то появляется выбор. То, чего у неё не было слишком давно, чтобы распознать его с первого раза. И что в словах Сергея, как и всегда, ловушка, а она смиренно готовится попасться на его крючок, не подумав хорошенько.—?Я не буду тебя убивать. —?она опускает пистолет и встаёт с пола. Слова нехотя выходят из её рта. Но она чувствует в них стальную уверенность.—?Что?—?Ты слышал меня. Я не буду убивать тебя. И никого больше в своей жизни. Я ухожу.Она отбрасывает пистолет к его ногам и отправляется к выходу из подземной базы. До ближайшего жилого поселения ей ещё предстоит три часа пехом пройти. Сибирь всё-таки. Так что если Сергей выпустит прямо сейчас ей пулю в спину, она ему даже будет благодарна. Меньше проблем по передвижению встанет. Потому что ей, честно говоря, уже стало абсолютно всё равно на дальнейшую свою судьбу.—?Вернись. Вернись сейчас же, Твердынская! —?повелительным тоном окликивает он её, но она и не думает поворачиваться?— понимает, что если сделает это, пути назад уже не будет. Жизнь не будет одаривать её бесконечно вторыми шансами.Настя обхватывает механический рычаг двери, с большим усилием сдвигая его с места, и, прежде чем впускает холодный морозный воздух витиеватых подземных тоннелей, надеется и молится ступить за порог этой комнаты уже свободным человеком.—?Вопрос состоит в другом?— сможешь ли ты после стольких лет убить меня, как убил Олега?Всё возможное?— сделано. Всё невысказанное?— сказано. Оставался только серая линия металла, за которой её ждала манящая неизвестность, и двенадцать пуль позади, три из которых вполне возможно скоро окажутся в её затылке.—?В любом случае, я любила тебя, Серёжа. А дальше уже сам со всем этим разбирайся.Она закрывает глаза и делает шаг вперёд.