Глава 5, в которой происходит знакомство с оккультной малиновской фауной (2/2)
- А не командировочный ли это будет?
- Какой еще командировочный? – огрызнулись впередистоящие. - Не видишь – приличный человек. - На кой мне видеть, баба – она сердцем чует! Командировочный и есть! А вы до сих пор, как дуры на пуговицу от кальсон молитесь. Слово за слово – и в воздух полетели платки и клочья волос. Дед Щукарь подхватил сыщика и медиума под локти и поспешно увлёк в кусты. - Фух! Эти уже не страшны, - с облегчением выдохнул он. – Они теперь до утра могут разбираться, у кого телевизор правильной марки. Старик деловито устремился в бурьяны, прокладывая путь Анне и Штольману, которые молча следовали за ним, проникнувшись всей серьёзностью ситуации. Ярок, заросший лещиной и терном, вывел их к старой мельнице. И тут они напоролись на новый отряд.
- Замри! – скомандовал Щукарь и сам поспешно выполнил свой совет, растопырив руки, словно пугало в подсолнухах.
Сыщик и медиум поспешно последовали его примеру.
Немногочисленная группа баб с суровыми лицамии дрекольем прошагала мимо, словно бы не заметив беглецов. - А это кто такие? – шёпотом спросил Штольман, впечатлённый внушительным арсеналом в руках у воительниц. - Тихо ты! – шикнул Щукарь. – У них слух знаешь какой? Звон слышат из самых дальних астралов. Это шатуны – разновидность особо злобная. Где дракой запахнет,они тут как тут. Прибегут из своих астралов и накинутся скопом. Для тебя-то они не опасные. На самом деле, они к тебе давно уж остыли: не смотрят, не читают, не молятся. И сами не сочиняют, потому как талантов нет. Но ежели в ком талант прорежется – вот тут держись! Шатуны такое непотребство учинить могут! - Это какое же? – с опаской поинтересовался сыщик. - А любое. Потому как у них свобода и права человека. Могут тебя солдатам отдать, чтобы, значит… ватова-этова. А могут твою ненаглядную за кого попало пристроить. Яков решительно сжал револьвер: - Не отдам! - Знамо дело, ты не отдашь. Да ведь они тебя и спрашивать не будут. Содом какой, або инцест – им всё ладно. Одна радость, что таланты у них редко случаются. Внезапно шатуны, давно проследовавшие мимо, круто и слаженно развернулись, словно кто-то скомандовал им: ?Кругом!? Из балки, которую только что покинули сыщик и медиум, выбирались какие-то зловещие скрюченные тени.
- А вот теперь тикаемо! Упыри! – пискнул старик и порскнул в темноту.
Анна Викторовна с Яковом Платоновичем следовали за ним, путаясь в бурьяне и не задавая более вопросов. За их спинами шатуны с завыванием сшиблись с упырями. Сыщик, барышня и их провожатый продолжали бежать до тех пор, пока жуткие звуки битвы не затихли вдали. - Утекли, - Щукарь бухнулся на траву.
Анна со Штольманом повалились рядом, судорожно хватая воздух пересохшим горлом. - А это кто был? – спросила барышня, стискивая руку любимого. - Самая страшная нежить, - ответствовал Щукарь. – Упыри, которых на перекрёстке дорог закопали. Вот они для тебя, парень, самое зло и есть! От них ни один Штольман ещё целым не уходил. То ножиком пырнут, то из пистоля стрелят, то ядом отравят. А голубка твоя чтобы, значит, спасала. - Я правильно понял? - дёрнул головой Штольман. – Эта разновидность нечистой силы хочет меня изранить, а потом отдать Анне Викторовне? На это, пожалуй, я согласен. - Я не согласна! – твёрдо заявила Анна Викторовна. И на всякий случай обняла его локоть покрепче. По счастью, вокруг было тихо. Более не слышались вопли беснующейся в Малиновке нечисти. Беглецы вновь поднялись на ноги и побрели по открытому полю, небо над которым слабо мрело, обещая в недальнем времени рассвет. Дед Щукарь, как Вергилий в дантовом Аду, ковылял впереди. Внезапно Штольман встал, как вкопанный.
- А это что за меланхоличный клубень? – озадаченно спросил он. Перед изумлёнными взорами сыщика и барышни в предутреннем тумане возникло странное существо – с бесформенным тельцем, вислым хоботом и сложенными на изрядном пузике тонкими ручками. Существо было бледно-фиолетового цвета. При виде беглецов оно не пошевелилось. В нескольких шагах от первого угадывался другой такой же. А при внимательном взгляде оказалось, что всё поле ими утыкано квадратно-гнездовым методом. - А их ты, милок, не бойся, - ласково сказал дед. – Это ждуны второго сезона. Штольман недоуменно сощурился: - Это что, секта какая-то? Вроде адвентистов седьмого дня? - Навроде того, - Щукарь свернул самокрутку и устроился подле ждуна, не подающего виду, будто кого вообще замечает. – Только ждуны совсем незлобивые. И вреда от них никакого. Сидят себе и ждут, никого не трогают. Яков Платонович с сомнением покосился на ждуна, невозмутимого, словно Будда. - А какого пола эти… гм… существа? - Да обоих, - махнул рукой дед. – Так-то они людьми были. Это у них навроде болезни. Вначале пялятся в экран, потом улыбаться начинают бессмысленно. А уж как они фиолетового колера становятся – всё, пиши пропало – ждут! И ждать будут до скончания времён. - Бедные, - сердобольно вздохнула Анна Викторовна и погладила по голове ближайшего ждуна. Тот тихо заурчал в ответ, будто кошка. – А много их? - Ой, много, барышня! Сидят на каждом километре – от Берлина до Находки. Про Берингов пролив не скажу, а по ту сторону – в Штатах и Канаде тоже ждуны завелись. Даже в Земле Обетованной, сказывают, штуки три есть. - М-да... В сравнении с вашей Малиновкой Бедлам – престижный курорт! – хмыкнул Яков Платонович. - Анна Викторовна, я идиот! Всю ночь пробегали впустую, сколько времени потратили даром. Ответить духовидица не успела. Внезапно тихая украинская ночь содрогнулась, словно от взрыва. Отчаянно забрехали малиновские собаки. С деда снесло будёновку.
- Ох ты ж! – отчаянно возопил он, приседая. – Кто-то етическую силу помянул!
- Какую силу? – подозрительно сощурился Штольман. - Сам знаешь, какую! – рявкнул Щукарь. – А только произносить это вслух никак нельзя.
- А то что? – в бытность свою полицейским произносил Яков Платонович ещё не такие слова, и ничего страшного с ним покуда от этого не случалось. - Бедствия всякие, - перекрестился дед и вновь напялил будёновку. – Сила-то эта – она ненашенского происхождения. Немец какой-то, говорят, изобрёл. А как из наших кто ненароком её помянет, жди недоброе. - Яков Платонович, там призрак! – дрогнувшим голосом сообщила Анна Викторовна. Штольман проморгался и тоже понял, что его видит. Из кукурузных зарослей выломился могучий мужской силуэт. Лунный свет бледно скользил по некогда белому халату и играл бликами на лысине и лезвии громадного тесака. - Александр Францевич, ну вы здесь как? – с досадой выдохнул сыщик, узнавая вполне материального доктора Милца. - Да нет же! – отчаянно выкрикнула духовидица, разворачивая любимого в другую сторону. – Смотрите! Над тонущей в тумане старой мельницей соткалась в западной части неба мужская голова с львиной гривой и окладистой бородой. Глаза полыхали лиловым пламенем. Из разверстого рта раскатисто донеслось на чистейшем немецком языке:
- Он должен дочитать! Таково единственное следствие, вытекающее из законов производства прибавочной стоимости и законов определения ее нормы!