Глава 21. В Англии. (1/2)

– Уф, даже не верится. Сейчас мы садимся с самолёт в одной стране, а выйдем из него уже совсем в другой. Да ещё и на острове, – взволнованно говорила Аоки, аккуратно заталкивая на полку сумку с красками и небольшими мольбертами.

– Ага, точно, – согласно кивнула Люси. – Хотя я впервые лечу вот так, это действительно интересно.

Самолёт оказался невероятно удобным, тем более что никого, кроме своих, в нём не было. Светлое, приятное помещение излучало уют и спокойствие, так что ни у кого даже тени мысли, что что-то может пойти не так, не возникло. Лайт удобно пристроился рядом с Рюзаки, откинулся на мягкую серую спинку сиденья и взглянул в потолок, чувствуя необычайное благополучие. Эдвард с Уинри уселись в самый хвост, листая путеводитель, а Альфонс и Аканэ — вперёд них, и периодически сверялись с картой. Видимо, подумал Лайт, я всё же не один такой, который отнёсся ко всему этому серьёзно. Нацу предусмотрительно усадили рядом с Эльзой, а Грея — с Люси (на что Дождия чуть не изошлась от противоречивых чувств), Локсар была пристроена у окна рядом с Венди, которая осторожно уложила на коленки рюкзачок, из которого в следующую секунду вылезла беленькая головка Шарли. Нацу тоже не преминул дать Хеппи спокойно продохнуть.

Харухи наотрез отказалась садиться с кем-либо кроме Микуру, чему последняя была не то чтобы очень рада, поскольку стоило ей взглянуть в окно, как Судзумия тут же стала тыкать ей в нос каталог с традиционными английскими костюмами, хотя тут для девушки из будущего нашлось небольшое утешение: консервативные англичане не позволяли себе выделяться, а, значит, носить открытые балахоны с умопомрачительным вырезом, скорее всего, не придётся. Кён и Ицки удобно устроились спереди, а напротив сидела Юки в школьной форме, читавшая фантастический роман. Лайт уже давно отметил, что Нагато смотрится неизменно гармонично во всех возможных интерьерах.

Нацу постоянно крутился из стороны в сторону, из-за чего сумка с Хеппи лазила и то и дело норовила упасть на пол, к счастью, Драгнил всегда успевал её удержать. Убийца драконов досконально изучал сидения, заглядывал под них, вставал, тщательно проверял полки. Наконец он сел и солидным взглядом профессионала оглядел салон, словно хорошо знал толк в самолётах. Оставалось только надеяться, что его не начнёт тошнить, поскольку находились они все в закрытом помещении, а когда Нацу летал с Хеппи, всё-таки было, куда испражниться, впрочем, ситуация показалась ещё безнадежнее, стоило вспомнить, что на Высшего принцип укачивания на транспорте не действовал. Только эта немаловажная деталь несколько омрачала приятное впечатление и предвкушения великолепного путешествия.

– Кстати, ведь мы даже немножко вернёмся во времени, – оптимистично заметила Аканэ, словно сообщала прекрасную новость. Лайта она совсем не впечатлила, а вот Нацу тут же навострил уши и подался вперёд.

– Это как? – пытливо вопрошал он.

– Просто Земля вращается в одну сторону, а мы летим в другую, – объяснила Эльза прежде, чем Осаки успела открыть рот. После этого инопланетянка снисходительно улыбнулась и вернулась к созерцанию открывающегося из окна пейзажа.

Постепенно все уселись, раскрыли книги, приготовили плееры с музыкой, над салоном повисло многозначительное, взволнованное молчание, от которого даже Лайт не выдержал и приподнялся, чтобы не проглядеть чего-нибудь важного. Симпатичная стюардесса известила пассажиров о том, что они готовятся к взлёту, и следует пристегнуть ремни безопасности. Ребята охотно выполнили просьбу, а те, кто прибыл из другого мира с интересом прислушивались к тому, как щёлкает застёжка на ремне, и как приятно он прижимает их тела к спинкам сидений. Грей сидел почти голый, и бесполезно было выяснять, когда он успел, только Люси очень старательно тыкалась носом в интереснейшую книгу и с невиданным усердием не смотрела в его сторону.

Лайт немедленно извлёк из сумки чтиво, которое носило название ?Мифы России?, и блокнот, куда собирался записывать все спорные моменты, могущие быть проверены им лично с одной только целью когда вернётся домой при удобной возможности разрушать закостенелые стереотипы, что мы, понимаете ли, умываемся водкой, обнимаемся с медведями и круглый год ходим в шапке-ушанке. Если следовать такой логике, думал Лайт, то в каждой стране находятся свои стереотипы, он очень доходчиво убедился в этом на своей шкуре, стоило ему появиться с густообитаемом общественном месте. Затем Ягами аккуратно подложил под верхнюю книжку английский разговорник, которым намеревался пользоваться много позже, но решил, что на всякий случай пусть лежит рядом.

Сидевший напротив Нацу немедленно попросил его одолжить разговорник, на что Лайт ответил недоумённым взглядом из-под полуопущенных век, – он только-только углубился в чтение истории Масленицы. Пожалуй, взор, коевым отличник наградил мага, была красноречивее слов, хотя словно бы говорил: ?А тебе-то он зачем понадобился??, но, не сумев придумать достойной причины отказать, протянул Нацу тоненькую глянцевую книжечку и вновь уткнулся в книгу.

– Так, Эльза, Люси, Грей, – сказал он, только схватив разговорник и открыв его на первой попавшейся странице. – С этого момента ни слова по-русски или по-японски. Э-э... OK?

– ОК, – бодро отвечала Эльза, с энтузиазмом относящаяся ко всем затеям. – Ай андерстенд.

Тем временем они уже набрали высоту, и им разрешили включить приборы. Йо Асакура мгновенно надвинул на уши наушники и остаток пути никого не слышал. Примерно так же поступил и Кён, особо блаженствуя за ненадобностью слушать возбуждённый трёп Харухи.

Мимо самолёта уже проносились облака, и казалось, будто бы они летят в потоке мягкой, пушистой ваты, а земля была далеко-далеко, зелёными и пестрыми клочками виднеясь за белоснежной дымкой. Они уже вылетели за пределы города, и с головокружительной высоты он казался маленькой песчинкой, или кучкой крошек в обрамлении чаши. Выглядело так, будто чья-то нетвёрдая рука расчертила на земле ломаные линии, отделяя один лес от другого, более тёмного или светлого, города друг от друга, который в общем-то ничем особенным не отличались, разве что были один побольше, другой — поменьше. Венди прилипла к стеклу, завороженно глядя на мелькающие вдали участки земли, на обрывки облаков, казавшихся слипшимся снегом, и не верилось, что там, куда они полетят, снега не так уж и много, и что там будет теплее, чем в месте, где они привыкли находиться.

Эльза и Нацу продолжали изъясняться на корявом английском, из-за чего сидящий недалеко Лайт никак не мог сосредоточиться на чтении, а вот Юки ничем нельзя было помешать. Она как уселась в одной позе, застыв с книгой на коленях, так и оставалось, и единственным свидетельством того, что она живая, а не робот (в чём у Ягами имелись большие сомнения), было то, что время от времени она собственноручно переворачивала страницы, и ничего более не нарушало её неподвижности.

– Слышь, Нацу, – услышал Лайт, когда уже начал читать двадцатую страницу, голос Грея, – у тебя сумка с едой. Дай мне, жрать хочу — не могу.

– Грей, ноу рашн! – воззвал к нему товарищ по гильдии, но Фулбастер был не большим сторонником полиглотства, да и переводить свою просьбу на английский было бы слишком большой обузой, так что маг льда только глаза закатил и простонал:– Да мне посрать, Нацу, дай пожрать, а?– Отлично, – вещала тем временем Харухи, – уж с Лондоне наверняка найдётся что-нибудь интересное. Мы просто обязаны сходить...– …в Британский музей, – закончил за неё Ицки с услужливой улыбки, от которой Лайта, как и Кёна, всякий раз тошнило.

– Да какой музей! – раздражённо отмахнулась от него Харухи. – Нет, мы походим по древним районам, может, по заброшенным, и там уж точно...

Миса, как ни странно, тоже раскрыла книжку и углубилась в чтение детектива, отчего перестала казаться дурочкой совершенно, а Лайт, стараясь и вовсе о ней не думать, принялся изучать раздел ?Языческие боги на Руси?.***Ночью в самолёте стало необыкновенно уютно, и трудно было сказать, виной тому приятный полумрак, создаваемый за счёт зазанавешенных иллюминаторов, маски для сна, которые деловито раздала всем Аюми, или необъятный храп Нацу, который разносился по всему салону, но удивительно убаюкивал. На небольшом висячем экране вырисовывался маршрут, так что, если бы на него взглянули, то сразу бы поняли, что лететь им оставалось совсем недолго, лишь несколько часов, но все спали, кто с книжкой, кто с маской на глазах, кто запрокинул голову, кто положил её на плечо соседа, как это случилось у Дождии и Венди. Шарли тихонько посапывала у неё на коленках, а Хеппи кемарил за широкой спинке мягкого сидения, свешивая хвост Люси на голову.

Лайт сначала тихонько дремал, но, когда сон стал одолевать настолько, что не спать стало просто невозможно, он опрокинул голову на грудь и крепко уснул, с ним давно такого не бывало. Во сне он видел непонятную мешанину, хотя издали звучала музыка, такая спокойная и приятная, похожая на лёгкий вальс, и его так непринуждённо чуть покачивало из стороны в сторону, а в лицо ударял чудесный пьянящий полумрак, когда можно просто закрыть глаза и отпустить всё, что держало на земле.

Одна Юки не спала. Она по-прежнему сидела всё в той же позе, только теперь уже не читала книжку — было слишком темно. Нагато всё ещё смотрела перед собой, изредка поднимая ничего не выражающий взгляд на экран, хотя нельзя было сказать наверняка, действительно ли ей было интересно, как долго им оставалось лететь. Время ненадолго остановилось в пределах салона самолёта, точно его заморозили, потому что сейчас его практически не существовало. Это было какое-то новое, непередаваемое ощущение радости жизни, свежести, разнообразия, свободы, вдохновенного счастья от существования, запах умиротворённого путешествия и тихого предвкушения приятных впечатлений.

У Уинри маска с глаз давно сползла, и она висела у неё на шее, напоминая высокий широкий воротник, но Рокбелл по-прежнему спала, опрокинув голову себе на правое плечо. Эдвард, однако, по непонятным причинам, проснулся. У него бывало так, когда сюжетная нить сна внезапно обрывается, и его словно бросает в свет, и пелена дремоты рассеивается за считанные мгновения, и тогда пытаться заснуть снова — бесполезное занятие. У Элрика дёрнулось плечо, дрогнула нога-протез, он немного пошевелил на неё пальцами, словно проверяя, на месте ли нога, и сдёрнул маску с глаз сонными пальцами. Он рассеянно оглядел салон. От царившего в нём полумрака Эд вообще не сразу понял, что происходит, а потом, когда глаза немного привыкли, понял, что сейчас, должно быть ночь.

Окна были плотно занавешены пластиной, которую нужно было лишь поднять. Осознав, что пока он более не сможет заснуть, Эдвард осторожно, чтобы не разбудить, развернул своё широкоплечее тело влево, дабы смочь свободно достать до окна. Аккуратно вставив пальцы в отверстие, бывший Стальной алхимик ещё раз взглянул на девушку и тихонько, боясь каждого звука, легонько приподнял занавес.

Сначала ему показалось, будто они летят среди объятой огнём земли, но, всё выше и выше поднимая занавес, он понял, что видит самый настоящий рассвет. На мгновение Эдвард забыл как дышать. Они летели над облаками, а мягкие их перины виднелись чуть снизу, как необъятное, огромное море, отражающее огненные солнечные лучи. Линия горизонта, которая теперь казалась такой досягаемой, окрасилась в алые, багровые, золотые, рыжие тона, а чем выше, тем мягче становился цвет, плавно переходя в розоватый, красноватый и даже чуть зеленовато-голубой. Море облаков ловило лучи восходящего солнца, вспыхивая то там, то здесь яркими огнями на синей глади бесконечного океана. Иллюзия того, что стоит лишь выйти и ступить на водно-облачную поверхность, и можно долго идти навстречу поднимающемуся над горизонтом солнцу.

Эдвард никогда ещё не был так далеко над землёй.

Он видел горящие дома, улицы, видел, как горят леса, падал с самых разных крыш и оказывался на самых нижних ярусах бытия, но ещё ни разу в жизни он не видел, чтобы так разгорались небеса. Сейчас, в минуты восхода, светило было особенно прекрасно, особенно ярко и невероятно, и это было так красиво, так великолепно, что Эдвард внезапно понял, что больше не сможет заснуть. Он хотел было тряхнуть Уинри и показать ей эту невероятную красоту, но передумал, увидев, как сладко она прикорнула в дорожным рюкзаком в обнимку, и просто не смог лишить себя такого приятного зрелища. Внезапно юноша вспомнил о наручных часах, подаренных ему Уинри на прошлый Новый год и всё так же осторожно и тихо приподнял рукава толстовки и взглянул на маленький циферблат. Но не успел он разобрать заспанными глазами, что на них было, как усомнился в том, дадут ли они ему достоверную информацию, а потому обратился к висячему экрану и понял: сейчас на самом деле был рассвет, наступающий здесь после шести утра, и расслабленно откинулся на спинку.

Он прикрыл занавес, дабы ничто не нарушило милый сон его любимой, но, к величайшему его удивлению, полумрака не воцарилось. Эдвард стал оглядываться в поисках другого источника света, пока наконец не увидел Юки Нагато, напротив которой был приподнят занавес на иллюминаторе, и в её бледное неподвижное лицо лился солнечный свет. Эд не мог утверждать наверняка, последовала она его примеру или просто решила немного разнообразить своё скучное, неприметное и неинтересное существование, но так или иначе она смотрела на горящее небо, как они медленно парили над океаном облаков, и в глазах её читалось почти что восхищение. Впрочем, издалека Элрик видел плохо, чтобы быть в этом уверенным.В через четыре часа они уже летели над Великобританией.***Лайт сладко спал с книжкой в руках, пока его нагло и вероломно не разбудил крик Харухи, перемешанный с восторженными восклицаниями Нацу, и до кучи его растолкал Эдвард, так что можно себе представить, какое было первое впечатление нашего героя о поездке. Он недовольно воззрился на пассажиров, но затем услышал у себя прямо над ухом спокойный и ровный голос Рюзаки:– Ну вот, прилетели.

– Да, вот я и дома... – блаженно заметил Лайсерг, с теплотой взирая на родные земли.

Одного этого было достаточно, чтобы Лайт воспрял духом. С крайнего сидения он не так хорошо видел пейзаж за иллюминатором, как Рюзаки, но гордость его была сильнее, и он не позволил себе прилипнуть носом к окну, как Нацу и Хеппи, хотя желание это было почти непреодолимым. Юноша набрал в грудь воздуха и выдавил улыбку, всё подкарауливая момент, когда ему тоже удастся взглянуть свысока на Англию, но решил, что обязательно займёт сиденье у окна на обратном пути и всласть насмотрится на красоты. Под ними уже вовсю проносились жилые кварталы, совсем не такие, как у нас, а чем-то напоминающие, как выразился Йо, маленький бутербродики, хотя Лайт нашёл это сравнение абсурдным. В салон лился приятный утренний свет, так что всё показалось куда более свежим и новым, а Ягами вдруг понял, что на удивление быстро проснулся.

Минут двадцать спустя они уже выходили из аэропорта в Лондоне. После долгой разлуки Йо уже обнимал чемодан, Венди учтиво просила Шарли исчезнуть в рюкзачке, а Эльза выталкивала из вращающейся двери свой необъятный багаж. Как только они не рухнули на землю с такой поклажей, Лайт не представлял. Потом, пока они разбирались, где чьи чемоданы, Ягами бочком протырился ?в туалет?, хотя на самом деле искал телефонную будку, где надо было заплатить фунт, чтобы позвонить домой, что Лайт и сделал, – он же обещал, в конце концов. Мать взяла трубку через пару секунд после того, как отличник запустил монетку, так что ему подумалось, что она специально дежурила у телефона, он проникновенно заверил её, что всё прекрасно и он предвкушает массу впечатлений.

Как оказалось, о таможне Нацу не слышал ни разу в жизни, и когда его спросили о цели визита, он, ничуть не поняв, что от него хотят (Эдварду пришлось энергично подсказывать ему перевод, а заодно и то, что нужно ответить: ?туризм? – и всё будет хорошо), но и об этом Драгнил едва ли знал, так что, напрасно ориентируясь на слуховую память, выдал нечто невнятное: ?Нуможетнезнатюризмо...?, так что неудивительно, что натасканный афроамериканец услышал только ?авантюризм?, но, к счастью, Убийце драконов хватило ума показать ксерокопию билета и жестами пояснить, что он по культуре, и не собирается он взрывать Лондонский Тауэр, по крайней мере, не планирует сейчас. Все уже вздохнули с облегчением, но тут одна служащая имела неосторожность пошутить с этой странной, до жути разношёрстной толпой, спросив с милейшей улыбкой:– Ар ю гангстерс? – все даже хотели засмеяться, но Нацу оказался проворнее и, прежде чем кто-либо успел показать, что они поняли юмор, маг уже раскрыл рот, и ничто не могло его остановить:– Ноу, ви а рашенс!

Неудивительно, что приятная улыбка симпатичной тёти завяла, и она осторожно попятилась назад, пробормотав на своём, басурманском: ах, ну ясно, русские приехали!

Нацу был слишком доволен собой, чтобы кто-нибудь решил его бить. Но не приходилось сомневаться, что руки зачесались у всех.

Тут Ватари был вынужден их оставить. Он любезно отвесил ребятам лёгкий поклон и непринуждённо удалился. И тут вдруг Лайт понял одну вещь: раньше это не слишком бросалось в глаза, но теперь был совершенно очевиден факт того, что каким-то непостижимым образом, Вамми умудрялся везде сойти за своего, и Ягами ни секунды не сомневался, что умный старик активно этим пользуется. Ватари распрощался с воспитанниками и, судя по тому, что Лайт услышал, они договорились, что он встретит их на машине через два дня у входа в отель, на что отличник совсем не возражал, и Куилш Вамми удалился. Невероятным образом он растворился в толпе, стоило ему отделиться от сопровождаемой им доселе группы, и уже никто не смог проследить его пути.

Наши герои спокойно вышли на улицу (Грей уже успел потерять одежду), и тут им в лица ударил прохладный сырой ветер, пахнущий морем. Они огляделись. Во всём, что их окружало, звучала его чужеродность, противоположность тому, что они видели, от всех зданий, вывесок, табличек веяло красотой и благоговением, но больше всего удивляло то, на каком непонятном языке всё было написано. Учась в школе с английским уклоном, ребята, разумеется, имели преимущество, но, как оказалось, из всей галдящей толпы нормально говорить могла едва ли не пятая часть. Невероятное чувство овладело большинством: хотелось немедленно рвануть вперёд, куда глаза глядят, бежать по просторным улицам и за день обежать весь обширный, древний, загадочный Лондон, всему городу рассказать о себе и заявить, что русские приехали по культуре!

А вот этого, предостерег их Лен, не надо.

– Здесь всё такое английское! – восхитился Нацу, а Хеппи вторил ему своим фирменным ?Айя!? из сумки у него на спине. – Такое лондонское! Вон там лондонское такси! – и он ткнул пальцем в то место, где остановился чёрный длинный автомобиль, а из него вышел почтенный джентльмен.

Люси клацнула фотоаппаратом.

– Лондонский английский! – Нацу схватил голого Грея, и они вдвоём втиснулись в объектив, ещё и ухитряясь показывать на висячую вывеску.

Люси быстро нажала на кнопку.

– И лондонские мы!

Заклинательница духов поспешно щёлкнула их и запихала аппарат в сумку.

Для начала решили отправиться в гостиницу, чтобы оставить там тяжеленные чемоданы-сумки-рюкзаки, взять самое необходимое и налегке отправиться на долгую прогулку по городу. Перед своим уходом Ватари успел сообщить, что они должны добраться до отеля ?Covent Garden Hotel?, там должны были быть забронированы и оплачены номера на двое суток, и, именно потому что почти никто не имел ни малейшего понятия, какая вообще разница — если она, конечно, имеется — между лондонскими гостиницами, для которых достаточно располагаться в Англии, чтобы всем быть на один манер, восприняли это наставление с невероятным энтузиазмом, решили слегка усложнить себе жизнь, и по туристической наивности, а может, и юношеской доверчивости постановили дойти до гостиницы пешком. Никто не потрудился поинтересоваться, где она находится, а так же, как далеко придётся до неё топать, но, к счастью, Лайт успел высказать своё мнение прежде, чем они ушли далеко.

Видимо, та внезапная новость, что в Лондоне не так уж и холодно, хотя дома морозит нещадно, немного притупила большинству чувство ориентации в пространстве, но, стоило Лайту открыть рот, как они тут же признали, что он, вообще-то, прав, и что Лайт настоящий гений. Это он и без них знал, покорно благодарю. Однако, поскольку Ватари рядом не было, а ни Рюзаки, ни кто бы то ни было другой не знал точного адреса гостиницы, было принято решение спросить его у прохожих. С виду они все были аристократами, учёными и особами голубой крови — так они несли себя по улице, эти англичане, что уж точно должны были досконально знать географию родного города.

Трудную, ответственную роль переговорщика взял на себя Йо. Конечно, эта идея многим не внушила доверия, но Асакура прошествовал к первой попавшейся женщине с такой уверенностью, что у туристов затеплилась надежда, что под шумок шаман ещё и язык подучил. Юноша осторожно тронул женщину за плечо, она слегка дёрнулась, но развернулась совершенно спокойно и несколько секунд трезво рассматривала симпатичного азиатского мальчика, брови её поползли вверх, словно желая узнать, по какой такой важной причине её задерживают иностранцы. Йо миловидно ей улыбнулся, но это не произвело на местное население никакого впечатления, хотя и сопротивления женщина не оказывала. В конце концов Асакура набрал в грудь воздуха, полный решимости спросить у неё адрес ?Covent Garden Hotel?, что шаман особенно боялся не выговорить, но наконец он собрался с духом и раскрыл рот:– Эм... Хеллоу, мадам, ай во... акххх... – начало было весьма неплохое, но тут то худшее, что Лайт и все остальные ожидали, всё же началось. Лицо Йо исказилось гримасой боли, побагровело, глаза повылезали из орбит. – Аахх ахх... Гхакаххх! Эххгкх! – Он бился, точно в конвульсиях, протягивая руки к одуревшей англичанке, словно зомби из второсортного ужастика.

Женщина переводила испуганно-изумлённый взгляд с харкающего и извивающегося Йо на целую толпу его провожатых, которые только разводили руками и плечами пожимали: ничего, мол, с ним не сделаешь. Правда, так это оставлять тоже было нельзя, и роль эту нелёгкую взял на себя Лен. Он, закатив глаза, решительно подался вперёд и схватил Асакуру за шкирку, когда тот уже становился апоплексического цвета и со словами ?Йо, прекрати! Звучит так, как будто ты умираешь!? потащил его прочь, потому что именно в эту минуту им засигналил почтенный джентльмен на такси.

Поскольку вся процессия в одном такси бы не поместилась, Почтенному Джентльмену – отныне будем называть его так – пришлось сделать несколько звонков, но это было лишь невнятное стариковское бормотание, которое никто не разобрал, но затем Почтенный Джентльмен очаровательно им улыбнулся и сказал ?ОК?, на что Нацу аж просиял. Через минуту на это же место встало ещё три машины, все гладкие, чистые и длинные, с красивыми, отполированными ручками и просторными багажниками. Ребята с восторгом приняли предложения водителей занять места, предварительно засунув багаж вперёд, и преспокойно сели. Как оказалось, некоторые сидели лицом к водителю, а некоторые — спиной, что было и непривычно, и интересно, но только не для Драгнила, которого начало укачивать почти сразу после того, как машина тронулась. Он уронил голову на колени Люси, из-за чего та залилась густым румянцем, и во мгновение ока стал зелёного цвета.

Уинри увлечённо разглядывала улицы, по которым они проезжали, а Микуру всё пыталась поймать момент, чтобы сфотографировать вид. Мимо них пролетел Биг Бен во всей своей красе, и Лайт решил, что обязательно на него глянет, как только оставит тяжеленный багаж в гостиничном номере. Наконец Почтенный Джентльмен затормозил и, слегка улыбаясь сквозь седые усы, открыл перед ребятами дверь машины, приглашая их выйти.

– Here it is. Covent Garden Hotel, 10 Monmouth Street, – объявил он и дружески подмигнул Люси, которая вовсю пыталась спихнуть с себя позеленевшего Нацу.

– Обязательно напишу это на футболке, – шёпотом сообщил Эдвард Лайту и вслед за Сердоболией вышел из машины.

– Да-а, неслабая избушка... – заметил Грей, оценивающе разглядывая гостиницу. Хотя по виду его было заметно, что он доволен.

Портье проводил их в номера. Нацу, Грей, Йо и Трей таращились во все стороны, ибо едва ли могли вспомнить хоть один случай, когда с ними были столь обходительны. Номера оказались довольно просторными, а некоторые — смежными, так что друг до друга было рукой подать. Лайт и Эдвард расположились в сравнительно небольшой комнате с двумя кроватями, застеленными приятным на ощупь белым в голубую полоску бельём, а по соседству с ними нашли приют Нацу, Грей и Эльза, номер которых оказался самым просторным. А этот Ватари — толковый мужик, подумалось Кёну, сразу сообразил, кого с кем надо поселить, чтобы этот отель продержался до нашего отъезда. Юноша так подозревал, что, не обладая Вамми таким изощрённым, незаурядным умом, и на следующий же день гостиницы была бы вынуждена в срочном порядке переехать.

Наконец Хеппи и Шарли могли вылезти из сумок и нормально вздохнуть. Какое счастье! Хеппи, жадно глотая ртом воздух, вяло вывалился из сумы Нацу и плюхнулся на мягкий ковёр, не решаясь даже пошевелить лапкой. Шарли была слишком горда, чтобы показать, насколько она устала и утомилась, поэтому она аккуратно выступила на роскошный подлокотник кресла и как можно изящней высвободилась из рюкзачка Венди, глубоко вдыхая и выдыхая.

Нацу и Грей к тому времени уже начали осматривать номер, заглядывать во все шкафы и роясь в постельном белье, а Эльза уже вовсю раскладывала вещи и рассматривала меню, в частности, отдел десертов, раздумывая, что бы такое заказать на номер. Это была широкая, просторная комната в старинном английском стиле, с тремя деревянными кроватями, стоящими по разные стороны (?Ну реально – толковый мужик!?). Около каждой стояло по небольшой тумбочке, в которых предположительно должно было храниться всё первой необходимости, на стенах висели репродукции картин эпохи Возрождения в выцветших, но так и дышащих древностью, рамах, в середине комнаты стоял круглый кофейный столик с резными ножками. Сквозь мягкие салатовые занавески в комнату лился дневной свет.

Венди наконец удалось погладить Шарли по голове, на что та лишь поморщилась, но вырываться не стала, поскольку это было всё же лучше, чем двенадцать часов в душной сумке, где единственным источником света и кислорода служит маленькая щёлочка наверху.

– Между прочим, – подала голос Люси. – У них тут карантин на животных. Хеппи и Шарли могут депортировать. Лучше не оставлять их здесь одних без присмотра.

– Нацу, слышь, – Эдвард молниеносным движением ткнул Драгнила в бок, и тот недовольно отвернулся, вызывающе нахмурив брови, – ты лучше веди себя прилично, – посоветовал ему Элрик, – а не то тебя возьмут – и тебя депортируют.

Раздалось несколько смешков, даже Лайт не удержался от улыбки, а Нацу, который так и не понял, чего от него хотят, продолжал смотреть на Эда широко раскрытыми глазищами.

– Депортировать Нацу?! – встрял Грей повышенным почти до фальцета, словно ему только что сообщили невероятно прекрасную новость, и он не в силах поверить своим ушам. – О, эта страна нравится мне всё больше и больше!

Окончательно разобравшись со своими чемоданами, ребята немедленно покинули свои апартаменты в твёрдом намерении обойти весь Лондон. Лайт снова представил себе витрины и полки, пахнущие книгами, приглушённый, монотонный голос экскурсовода (если такой, конечно, был), лёгкий цокот каблуков и эхо от скрипа подошв ботинок, этот аромат любимого произведения... Пока Харухи так и эдак вертела в руках карту, в надежде хоть по названию найти улицу, где в большой вероятностью найдутся какие-нибудь невероятные явления, Аоки размышляла только о том, как бы пробраться к берегу Темзы, а ещё лучше устроиться напротив Колеса Обозрения, дабы запечатлеть его на холсте собственноручно. Кён, однако, считал, что сам тот факт, что они уже прилетели, распаковали багаж, устроились в номерах, и при этом не вляпались в историю, – явление уже в высшей степени невероятное, куда уж более!

Наконец, тёртый калач выпрашивая у Харухи единственный экземпляр карты города, Эдвард принялся искать первое попавшееся известное место, куда было недалеко идти. Эту идею предпочли проигнорировать, потому что всем и каждому (за исключением Нацу, разумеется) хотелось попробовать прокатиться на двухэтажном красном автобусе. Лайсерг взял на себя инициативу, и минут через пятнадцать они уже рассматривали Биг Бен. Люси с периодичностью в секунды четыре клацала фотоаппаратом, а Аоки глазела на архитектуру, поражаясь красотой и изяществом. Затем процессия направилась чуть подальше, поглазеть на окрестности.

Из большого фонтана в форме купола во все стороны брызгала вода, а в стороне на огромном постаменте возлежал необъятный, отлитый из железа лев, прямо смотревший перед собой и величественно сложивший впереди лапы, словно аристократичная немецкая овчарка. Люси щёлкнула фотоаппаратом. Тут откуда ни возьмись материализовался Локи, многозначительным жестом поправил очки на переносице и взглядом с поволокой уставился на Сердоболию. Дабы избежать дальнейших реверансов, она быстро приказала ему встать около Льва и сделать эффектную позу, только сначала убедительно попросил не позировать для женского журнала, а сделать фотографию нормального туриста.

Когда они отошли достаточно далеко от Биг Бена, на глаза нашим героям попал небольшой парк с извилистыми, слегка поросшими завядшей травой дорожками, где гуляли немногочисленные старушки с собаками, от вида которых Эдвард совершенно потерял бдительность. Уинри всё прижимала к груди путеводитель, когда они выбежали из парка после того, как одна особо истеричная левретка одной Почтенной Леди, имела неосторожность громко гавкнуть на Лена и даже рыкнуть ему в брюки, после чего собака бы непременно лишилась бы пары-тройки миниатюрных лапок, если бы не Йо и Лайсерг, который быстро потащили Тао в ту сторону, откуда они пришли. И если бы Эдвард удержался от соблазна погладить настоящего английского бульдожку, которого его престарелая хозяйка великодушно разрешила почесать за ушком, то они бы выбрались обратно на улицу гораздо быстрее.

Огромные часы уже были очень далеко, хотя от начала и до конца прекрасно просматривались. Эд немедленно вручил Лайту фотоаппарат, а торопиться приходилось, ибо Лен грозился отсечь у этой мерзкой шавки всё лишнее, а потом приделывать обратно в хаотичном порядке, и резво бросился к месту, откуда Биг Бен был виден лучше всего. Йо уже к тому времени заявил, что долго они Тао не удержат, так что Эд не смог воистину сделать того, чего он хотел. Он приложил все усилия, чтобы встать и принять позу так, будто он опирается на высокое узкое здание и словно это ему ничего не стоит. Пока Лайт разбирался с устройством фотоаппарата, а Йо и Лайсерг лихорадочно пытались не дать Лену вынуть гуаньдао, Эдвард почти потерял равновесие, ибо даже при его физической подготовке, так что когда Ягами навёл на него объектив, он был на пределе и выкрикнул, хотя уже чувствовал, как начинает падать:– Фотографируй!.. Фотографируй! ФОТОГРАФИРУЙ!!!

Но Лайт нажал на ?съёмку? лишь тогда, когда Эдвард уже лежал мордой в асфальт.

После этого ребята ещё долго не могли отойти от памятника Черчиллю, потому что Аюми всё норовила его обнять, и оттащить её от него было так же трудно, как если бы они стаскивали с пальмы обезьяну. К слову, это было почти одно и то же.

Затем, как и хотела Аоки, вся компания направилась к Колесу Обозрения. От одного вида его Нацу позеленел и скривился. Оно сверкало, блестело и переливалось на дневном солнце, но Драгнила это не впечатлило. И пока они забирались в кабинки (а времени понадобилось много, потому что Убийца драконов лихорадочно сопротивлялся), Лайт успел по третьему кругу мысленно пройти весь путь от поста охраны до последнего слова в возможной экскурсии. Когда они позабирались в кабинки, их начало медленно поднимать в воздух, и происходило это настолько неощутимо, что лишь взглянув за стекло, можно было увидеть роскошную панораму на весь прекрасный, старый, дышащий историей Лондон, и понять, что они и в самом деле движутся. Аоки немедленно извлекла из пятого измерения своего рюкзака блокнот и стала торопливо делать наброски, пометки, прорисовывая на отдельных страницах детали, старательно вглядываясь вдаль, желая разглядеть дома и улицы за пеленой лёгкого тумана.

Даже то, что Грей умудрился посеять свою одежду, не смогло испортить впечатления от проката на Колесе, и даже Нацу вынужден был признаться, что не почувствовал качки, а Люси подумала, что зря она всё это время жалела Драгнила из-за его морской болезни, ибо разочаровалась, поняв, что не такая Нацу тонкая натура, что не почувствовал движения даже своим чутким нутром. Однако одежду Грей забыл, и понятно было, что идти обратно и прочёсывать многочисленные кабинки — роскошь непозволительная, всё-таки бюджет их был ограничен, и Мисти вовсе не собиралась тратить деньги, которые откладывала на отпуск, на поиски одежды по кабинкам Лондонского Колеса для какого-то извращенца. Но он же твой ученик! – осторожно напомнил ей её внутренний голос. Она немедленно вставила ему в рот кляп, потому как учеником они ей были лишь на пределах Российской Федерации, а здесь она — просто красивая, молодая женщина, которая слегка старше этих сумасшедших.