Глава 15. Мы похожи на нормальную семью — давайте так и будет (2/2)

Либо Ра'с аль Гул его казнит, ведь пару дней назад они с Джейкобом ограбили небольшой магазин возле заправки, исключительно ради веселья, либо произойдет что-то еще, что подтолкнет Алфи и Талию ближе друг к другу.

В данный момент Соломонс мечтал о том, как учитель отрубит ему руку за воровство, если узнает, а лучше голову — чтобы наверняка.

Он медленно спускался вниз по лестнице, в какой-то момент услышав разговор. Талия и Эмма, если это и правда было ее имя, сидели на кухне, а судя по их тону, беседа была совсем не дружелюбной.

Алфи давно перестал удивляться психозам Талии на ровном месте — просто научился игнорировать их, воспринимая подобное как должное. Но сейчас он понимал, что еще чуть-чуть, и он точно станет свидетелем драки. По какому поводу — он даже не догадывался.

Зайдя на кухню, он увидел довольно необычную картину: Талия и Эмма сидели за барным столом друг напротив друга. Эмма, нацепив одну из футболок Соломонса с эмблемой Guns N' Roses, закинув ногу на ногу, нагло улыбалась, подперев лицо ладонью. Ее длинные светлые волосы были закинуты на плечо, а она сама явно желала вывести сестру Алфи на конфликт. Она не знала, кто такая Талия аль Гул.

— Значит, ваш отец и правда ведет дела с мафией? Джейкоб мне не соврал? — Девушка лениво размешивала сахар в чае, продолжая вести, как ей казалось, светскую беседу. — Я видела его. Он такой высокий и статный мужчина. А этот дом просто очарователен. Такой необычный стиль для Америки.

В голове Талии крутилось множество мыслей, и все они привели к одному умозаключению: Эмме не нужен был Алфи, хотя другого варианта и не могло быть, она пришла в этот дом за ее отцом. Желание врезать по симпатичной мордашке блондинки возросло в разы.

Эмма не унималась, продолжая без умолку болтать, при этом не забывая нарочно бесить Талию. Она видела перед собой подростка, которому так просто можно испортить настроение и вогнать в депрессию. Это было забавно.

— А он женат? — Девушка все никак не унималась, пока не заметила в дверях Соломонса, довольно ему улыбнувшись. — Доброе утро. Тебе все понравилось? Мы с Мирандой тут болтаем о девчачьих проблемах. Хочешь послушать?

Альфред, наверное, впервые в жизни почувствовал себя смущенным. Его щеки горели, но он наделся, что никто не заметил, как он покраснел. И должен ли он был вообще испытывать чувство стыда после таких вопросов?

— Возможно, Джейк еще мог сказать тебе, что мой отец никогда не любил шлюх. — Талия обворожительно улыбнулась, собирая волосы в хвост. Она подозревала, что сейчас случится. Иногда она была не хуже Соломонса — была не прочь ввязаться в драку, тем более что силы и способности для этого у нее были.

Лицо Эммы перекосилось от гнева, в то время как лицо Альфреда перекосилось от ужаса. Но он не мог отрицать того, что с радостью посмотрел бы на женский бой, итог которого и так был понятен.

— Повтори. — Эмма тяжело дышала, ее глаза буквально наливались кровью.

Соломонс не смел вмешиваться, в какой-то момент поймав себя на мысли, что, если драка и правда случится, то его любимая футболка может оказаться разодрана в клочья или залита кровью. Пожалуй, это единственное, что его волновало больше всего.

Наглая улыбка не сползла с лица Талии. Она смотрела на Эмму, будто бы в ее словах не было никакого дурного намека или оскорблений.— Повторить что конкретно? — Она положила руки перед собой, придвигаясь к Эмме, глядя ей прямо в глаза. — Что мой отец не любит шлюх и потому не приглашает их в этот дом? А он, — взгляд Талии метнулся в сторону Алфи, — нарушил правило. Теперь отец будет в очередной раз ругаться, но это не так важно, как то, что ты в свои двадцать три года связываешься с малолетками, мечтая охмурить их, а затем обокрасть или увести отца из семьи. Скажи мне, ты же пришла сюда за этим?В голосе Талии был сплошной яд. Она продолжала пристально глядеть в глаза Эммы, губы которой дрожали то ли от нервов, то ли после услышанных в свой адрес обвинений.

— Я тебе не шлюха, дорогуша. — Она попыталась закончить столь неприятный разговор, уйти победителем из назревающей перепалки, но ее голос звучал не твердо, а взгляд в панике бегал по поверхности стола.

— Говоришь, не шлюха? — Талия задумчиво опустила взгляд, взяла в руки чашку с чаем. — Мой брат, конечно, совсем не выглядит на шестнадцать лет, но я бы никогда не поверила, что кто-то, кто старше него на семь лет, согласится прыгнуть с ним в постель. Значит ли это, что твоя цель совсем не он?

Она прикрыла глаза, довольная тем, до какого состояния довела соперницу. Затем она посмотрела на Алфи, который вжался спиной в стену, будто бы желая раствориться в ней. Он никогда не слышал столько яда и желчи в словах Талии, хотя знал, что она может и не такое. Но он точно не был готов к подобному этим утром.

— Извини, брат, я, кажется, разбила твое сердце своими словами. Она трахалась с тобой не по любви, а ради нашего папочки. — Талия спрыгнула с барного стула, собираясь идти к выходу.

В ее груди была дыра, боль из-за которой поглощала ее. Хотелось плакать, но она никогда не покажет Соломонсу свои истинные эмоции. Он не имеет права знать, что она чувствовала на самом деле.

Альфред, совершенно не понимая происходящего, мог увидеть лишь то, как Эмма прыгает со спины на Талию. Та драка, которую все так долго ждали, наконец-то началась.

Он не смел вмешиваться, но уже не из-за интереса, а из-за шока.***Талия по праву могла считать себя счастливым и любимым ребенком. Несмотря на работу отца, они часто находили время на общение. Талия чувствовала себя маленькой девочкой, но в полной защищенности. Многие ее ровесники не могли похвастаться подобной идиллией, имея полноценную семью, где родители не занимались столь необычной профессией.

Значит ли это то, что монстры, которых так презирают мирные, ничего не понимающие в жизни люди, на самом деле не являются таковыми? Ра'с аль Гул был демоном во плоти, но Талия всегда была для него причиной номер один, по которой он стал таким. Он желал ей светлого будущего. Он желал ей счастья в процветающем мире.

Сейчас, обнимая трясущуюся и всхлипывающую дочь, устроив подбородок на ее макушке и молча глядя в одну точку, он знал наверняка, что сегодняшняя казнь была не случайной. Талия впервые совершила по-настоящему взрослое, достойное уважения, действие — уничтожила падаль.

Ей понадобится время, чтобы принять это — он ее не торопил, лишь крепче прижимал к себе. Он помнил свое первое убийство. Это произошло во время службы в армии. Он помнил шоковое состояние и желание очистить желудок, которое вскоре сменилось эйфорией — он спас сослуживцев от верной смерти, оказавшись в нужное время в нужном месте. Он был героем в тот день.

Чувствовала ли Талия себя героем? Точно не сейчас. Осознание важности такого поступка должно прийти позже. Но она была сильной, она должна была справиться. Она была на правильном пути.Талия жалась к отцу подобно промокшему котенку, который остро нуждался в тепле и заботе. Ей было страшно за то, что она сделала. И еще страшнее за то, что она не испытала чувства вины. Она просто передала учителю окровавленную катану, а затем все было словно в тумане.

Талия обнаружила себя в сильных объятиях отца, отчаянно цепляющуюся пальцами за его кофту. В ее голове не было связных, разумных мыслей. Она ощущала лишь непонятную боль в груди, незнание того, что дальше будет. Как она будет смотреть в глаза другим людям, за пределами Лиги Теней, зная, что убила человека?В тот момент в голову Талии закрался вопрос, который на самом деле зародился давно, но она всеми силами прогоняла его, пыталась забыть.

?Что было бы, если бы мама была жива??Она никогда не рискнула бы спросить отца об этом, какими бы теплыми ни были их отношения. Она боялась услышать ответ: ?Из-за тебя мы уже никогда этого не узнаем?.Талия четко осознавала, что отец никогда в жизни не допустил бы такой мысли. Увы, ее внутренние демоны считали иначе, изо дня в день нагнетая атмосферу. Они подкидывали в ее сознание все больше спорных и провокационных вопросов относительно жизни и отношений с самыми близкими: с отцом и Алфи.

Чувство вины, ревности, ничтожности, гормоны — те факторы, которые образовали внутри Талии нечто наподобие атомного реактора. Добавить ко всему этому желание всегда быть на высоте, буквально насилуя собственный организм ради достижения целей, и выполнять обязанности Лиги Теней — прекрасная возможность получить нервный срыв, который, кажется, сейчас и происходил.

Талия желала остановиться, но слезы продолжали градом течь из ее глаз, а Ра'с аль Гул даже не мог представить, что на самом деле творилось в душе его единственной дочери. Он понимал, что ему предстоит долго приводить Талию в чувства, объяснять ей в который раз, как устроен этот мир, но другого выбора не было.

Он обязан был быть любящим отцом и профессионалом в своем деле одновременно.

***Талия прижимала холодный компресс к носу, запрокинув голову назад. Алфи сидел рядом, держа футболку с Guns N' Roses перед собой, исследуя убытки — вроде бы крови на ней было не так много, чего не сказать про запачканную кухню и лицо Эммы, которая в слезах убежала из дома, одеваясь уже в дверях.

Талия уделала ее в два счета, но все же пропустила один отчаянный удар точно в нос, но не кулаком, а пепельницей, которая стояла на кухне для декора. Они уже пятнадцать минут пытались остановить кровотечение, и Алфи боялся, что так просто этого сделать не удастся: он бы уверен, что там перелом.

Талия сидела и не издавала ни звука, и Соломонс знал, что к ней лучше не лезть. При таком раскладе он сам мог получить в нос, а компресс в доме был только один.

Свернув футболку и кинув ее на кресло рядом, чтобы затем отнести в стирку, Алфи неуверенно глянул на подругу. Он хотел провалиться под землю, лишь бы не выяснять отношения с Талией, но понимал, что они все равно рано или поздно вернутся к разговору: он все еще не мог понять, почему Талия так взбесилась утром. Откуда в ее словах взялось столько ненависти, особенно в его адрес.

Талия, хоть и сидела с закрытыми глазами, но прекрасно чувствовала, что ее разглядывали и хотели обсудить произошедшее. Хотела ли она этого сама? Да. Но было ли это желание сильнее, чем желание выпить таблетку от боли и по возможности вызвать врача, чтобы тот осмотрел ее лицо?Отложив компресс в сторону, Талия повернула голову к Альфреду. Кровь из носа все еще продолжала течь, но уже не так сильно, как в первые минуты. Она сама от себя не ожидала подобной реакции, но ее глаза внезапно стали мокрыми. Альфред испугался, что все из-за боли, но совсем не душевной, а той, которая на ближайшие несколько недель украсит лицо Талии темно-фиолетовым следом.

Алфи растерялся. Он не знал, что делать: Талия уже много лет не показывала ему своих слез, особенно в таком осознанном возрасте. Он осторожно взял компресс из ее руки, ощущая, как та дрожала.

— Не дергайся. — Он сам предельно осторожно приложил его к лицу Талии, а та вмиг зашипела и невольно отодвинулась назад. — Я сказал не дергаться. — Он не хотел быть грубым или злым, но воспаленное сознание Талии все воспринимало иначе.

— А что еще ты сказал? — Ее глаза буквально почернели от злости и ненависти. — Может, обещал своей подружке еще несколько встреч?

— Да твою мать! — Соломонс раздраженно откинул компресс, тот с характерными звуками приземлился на стеклянный стол. — Неужели ты на самом деле психуешь от мысли, что кто-то хочет твоего папашу?! Не зря говорят, что яблоко от яблони. Что он не дает тебе покоя, что ты ему! — Алфи, всегда будучи не слишком многословным, сейчас кричал, активно жестикулируя. Он на самом деле не понимал истиной причины. Но он точно знал, что устал от всего этого.

— Ты просто конченый, Алфи! — Талия вскочила с дивана, но вмиг пошатнулась, хватаясь рукой за спинку кресла. В ее глазах потемнело, и она почувствовала, как кровь снова стала вытекать из разбитого носа. — Мой отец тут ни при чем, ублюдок!

— Серьезно? — Соломонс вскочил следом, но к Талии не подошел, хотя видел, что ей плохо, и она была близка к обмороку. — У тебя сразу взгляд и голос меняется, когда кто-то смеет задевать твоего папашу.

Изо всех сил он пытался взять себя в руки. Он хотел подойти к Талии и обнять ее. Хотел вновь приложить компресс, унять боль и успокоить. Все-таки она на самом деле плакала. Когда он сделал шаг в ее сторону, Талия резко отступила назад, с ненавистью посмотрев ему в глаза.— Не трогай меня.

— Как скажешь. — Он развел руками в сторону, показывая, что больше не приблизится. — Теперь это не моя проблема.В ту секунду он отчаянно надеялся, что подобная ссора послужит толчком в новую жизнь. К тому, что он забудет Талию, перестанет воспринимать ее как девушку, к которой испытывал влечение, которую любил.

Талия делала сейчас ровно то же самое, ее мысли нисколько не отличались от мыслей Альфреда, но ей было все сложнее стоять на ногах. Хотелось лечь на пол, свернуться в комок и умереть.

Соломонс прекрасно видел, что кровь не останавливалась — ее было все больше.

— Тебе нужно лечь. Сейчас же.

— А ты гребаный доктор? — Она огрызнулась, словно Соломонс был для нее никем, а точнее, врагом номер один. Она хотела, чтобы Альфред ушел. Она не желала наговорить ему еще больше обидных слов, но не могла усмирить свой пыл и боль.

Альфред пресек дальнейшее развитие сцены: он скрутил брыкающуюся и плачущую Талию и понес ее в постель. Ей нужен был покой и горизонтальное положение. Он позаботится о ней, несмотря на все, что только что случилось. Он отмоет кухню. Он объяснит Дюкарду, что произошло.

Он был готов ко всему.

Он никогда не перестанет любить Талию аль Гул.