Глава 8. Живущие — мертвы, и мы тоже к ним присоединимся (1/1)

Для учеников, которым предстояло пройти еще очень долгий путь, чтобы доказать свою приверженность Лиге Теней и идеям, которые пропагандировал Ра’с аль Гул, дни не отличались друг от друга.Увы, не каждый справлялся с поставленной задачей, требовавшей железной выдержки и массы усилий. Иногда пришедшие в Лигу Теней люди сдавались, понимая, что это место не для них, а этот образ жизни их убивает. Ведь умереть на диване перед телевизором во время очередного приема алкоголя или с сигаретой в зубах?— намного приятнее.Обычно после разговора с лидером общины желающие покинуть это место не возвращались домой?— от них избавлялись по пути в аэропорт, считая предателями. Ра’с аль Гул не мог доверять слабакам, которые не выдержали испытаний, но при этом знали о существовании подобной общины и всех тайн, которые хранились за этими стенами.Только те ученики, которые сумели пройти столь долгое и тяжелое испытание, дожившие до настоящего посвящения, могли по праву называть себя воинами, после чего приступали к миссиям по очищению мира.Долгие годы изнурительных подготовок обычно заканчивались так называемым экзаменом: претендовавший на звание профессионального ассасина ученик должен был самостоятельно разобраться с несколькими десятками уже подготовленных профессиональных убийц.Во время этого экзамена запрещалось наносить тяжелые увечья. Если ученик справлялся с поставленной задачей, делая все абсолютно без шума, не оставляя следов и при этом добираясь до своей цели?— это была лучшая похвала для Ра’с аль Гула, который тратил годы на обучение идущей за ним армии.Он был горд, когда его философия и методы совершенствовались с каждым испытанием, а ученики раз за разом все лучше и быстрее справлялись с финальной проверкой.Каждый последователь, успешно завершивший испытания, проходил обряд посвящения: на его теле оставляли метку?— знак принадлежности Лиге Теней.От этой метки нельзя было избавиться, разве что только перекрыть сверху татуировкой. Эту метку выжигали на теле бойца, и редко когда во время подобного ритуала не было слышно людских криков. Ученики проходили столь долгий и тяжелый этап подготовки, чтобы в конце вытерпеть пятисекундный контакт с раскаленным железом, оставлявшим на коже пожизненный след.Десятилетние Алфи и Талия за все годы совместного пребывания в общине убийц часто становились свидетелями этого ритуала. Они знали, что рано или поздно через такое предстоит пройти и им. Талию подобного рода посвящение одновременно и пугало, и завораживало.Что же касается Альфреда, он не испытывал ни страха перед огнем и раскаленным железом, ни сочувствия к людским страданиям. Он был таким маленьким, и ему предстояло пройти еще очень долгий путь, чтобы стать безжалостным созданием, которого все будут бояться, но семена этой безжалостности уже проросли в нем, и только хорошо разбирающийся в людской психологии человек мог предвидеть возможный исход.—?Он просто отрезал ему голову. Буквально за секунду. —?Талия сидела на уличной лавке, глядя вдаль, раз за разом неосознанно прокручивая в голове недавно увиденную жестокую сцену.Это был уже не первый раз, когда они с Алфи присутствовали на казни, но в тот день они впервые увидели тело обезглавленного человека. Талия в деталях помнила, как Ра’с аль Гул без тени колебаний взял в руки катану, совершенно не реагируя на крики и слезы сидевшего перед ним связанного мужчины. Уже через секунду голова лежала неподалеку от тела, а его глаза, когда-то бывшие живыми и хитрыми, сейчас смотрели прямо в сторону двух самых юных членов Лиги Теней.Она знала, что казненный крестьянин заслужил свое наказание?— он обворовал соседа, а через некоторое время попытался принудить его дочь к сексуальной связи, что считалось самым серьезным преступлением в общине. За украденный мешок с семенами обвиняемый мог бы отделаться отрубленной рукой, но он знал, на что шел, и каким будет наказание, если его поймают.—?Сам виноват. —?Алфи пожал плечами, стоя напротив Талии и подкидывая в руке какой-то камень, о чем-то попутно думая. —?Твой отец никогда не славился состраданием к ним. —?Соломонс кивнул в сторону, намекая, что речь идет о деревне, расположенной у подножия храма.—?Тебя это не напугало? —?Талия, чуть щурясь от полуденного солнца, взглянула на Алфи, желая узнать его мнение и истинные эмоции, которые тот умело прятал глубоко внутри себя, когда общался с ней.—?Что именно? Методы твоего отца или та голова? —?Алфи сел на лавку возле Талии, глядя прямо ей в глаза, после чего продолжил:?— Я был уверен, что ты уже видела подобное. Нет?—?Когда? Я узнала про настоящую работу своего отца вместе с тобой, до этого ничего подобного не наблюдала. —?Талия понизила голос, будто бы боялась, что кто-то мог их услышать. —?Но это было ужасно.Алфи промолчал в ответ, таким образом давая понять, что подобная сцена его нисколько не впечатлила. Он не стал говорить, что в первые минуты у него возникло острое желание сбежать и очистить желудок возле унитаза, что сцена казни также сидела у него в голове. Однако с каждой минутой шок проходил, а его сменяло что-то вроде восхищения и осознания правильности таких жестоких действий.

Ра’с аль Гул никогда не отрицал факта, что спасенный им мальчик уже проделал огромный путь по перевоспитанию себя: в столь юном возрасте он смог правильно расставить приоритеты и осознать, что люди из его прошлого просто существовали, а не жили полноценно.Также он не отрицал факта, что Алфи мыслил иначе, а его агрессия в моменты поражений?— не имеет значения, в боях или в обычной жизни?— никогда не доведет его до добра. Что это было, гены или ошибка Ра’с аль Гула, которую он допустил в процессе воспитания Соломонса?Вторая причина почти сразу же отпадала, ведь Ра’с аль Гул растил в абсолютно одинаковых условиях и Алфи, и Талию. Значит, это все-таки гены и незабытые обиды из глубокого детства?Ра’с аль Гул, сжимая холодную рукоять катаны, смотрел на бездыханное тело перед собой. Сегодня он решил показать детям возможный финал жизни любого человека, который решится совершить самое ужасное преступление в этом мире: изнасиловать жертву.Дюкард всегда жил в страхе за свою дочь. Он знал, что в Лиге Теней подобного рода ужасы не имели места, но существовали другие поселения, другие страны. Казалось, что деревня, расположенная у подножия храма Лиги Теней, давно уяснила правила и приняла их, согласившись жить по соседству с общиной убийц в мире и согласии, не давая им поводов для правосудия. Но даже среди них находились крысы.Что говорить про мир в целом? Что делать, когда Талия вырастет и начнет встречаться с мужчинами? Подобного рода мысли сводили Дюкарда с ума, и только с рождением дочери он стал понимать переживания своих друзей из прошлой жизни, которые были отцами дочерей.Сегодняшний урок был очередным напоминанием для всех воинов и крестьян, что насильственные действия будут публично наказываться самым жестоким образом. Чтобы ни у кого не было мыслей, что в любой момент можно получить желаемое. Все в этом мире должно строиться на обоюдном согласии. Именно такой философии не было в больших городах, погрязших в преступности.Преступников отпускали под залог, а на месте старых появлялись новые. Бандитские группировки разрастались, как и криминальные районы, в которых приходилось жить низшим слоям общества за неимением других возможностей.Дюкард всеми силами желал уберечь дочь от будущего, в котором за каждым углом можно встретить рассадник преступности. Он желал всего самого лучшего своей девочке, и именно потому он сегодня озвучил перед ней причину казни провинившегося крестьянина.Он видел страх в глазах Талии, когда та смотрела на откатившуюся в сторону отрубленную голову. Она побледнела и наверняка захотела уйти из этого места на свежий воздух, возможно, начав считать своего отца монстром. Но это уже играло не самую важную роль: взгляд Ра’с аль Гула оказался прикован к Алфи.Тот стоял и смотрел на труп без единой эмоции на лице. Пальцы Алфи нервно сжимались и разжимались, а сам он продолжал с интересом рассматривать тело перед собой, даже не моргая. Он наверняка не чувствовал ужас стоящей рядом Талии и не знал, что на него пристально смотрит учитель.В тот день, сравнивая эмоции детей, которые росли в абсолютно одинаковых условиях, Ра’с аль Гул сделал для себя вывод, что Альфред Соломонс?— будущая расплата этого чертового мира.Нужно лишь найти правильный подход, обуздать эту силу.

Алфи никогда не говорил учителю, что его до сих пор преследуют моменты из прошлого: он помнил частые скандалы дома и запах алкоголя. Он видел слезы матери и несколько раз даже следы от ударов на ее лице. Тогда он не мог понять, что это такое, и что его отец вовсе не мужчина, просто трус?— Ра’с аль Гул был прав на этот счет.От осознания правоты своего учителя Альфреду часто становилось тошно. Он не мог понять, что конкретно заставляло его впадать в подобное состояние и каждый день ловить себя на мысли, что Ра’с аль Гул?— последний человек в этом мире, с кем Алфи хотел бы провести ближайшие несколько лет своей жизни.Но его философия и уроки, которые тот старался донести до огромной армии, имели место. Ра’с аль Гул утверждал, что в мире слишком много зла и насилия, богатые наживаются на бедных, полиции и власти плевать на проблемы граждан. Судя по всему, каждый пришедший сюда человек имел такое же мнение, а если и нет, то над его сознанием работали, внушая подобную идею.По этой причине, желая как можно меньше срываться на ком-то или перечить учителю, Алфи часто закрывался в своей комнате, садился на пол в позу лотоса и начинал медитировать. Он не искал расслабления или просветления?— это были попытки вспомнить свое прошлое в деталях. Еще раз убедиться, что в том времени не было ничего хорошего, и его родители вряд ли сумели бы выбраться из долговой и депрессивной ямы.За время пребывания в Лиге он никогда не испытывал сочувствия к людям, которые решали покинуть общину и судьба которых уже была предопределена. Теперь он перестал испытывать и сочувствие к своим покойным родителям.Альфред не боялся огня и боли, но его пугали перемены в собственном сознании. Он не мог отрицать, что Ра’с аль Гул отлично поработал над его еще не окрепшим умом, а его доводы были весомыми.Сколько слез Алфи выплакал в подушку после бесед с Ра’сом, пока однажды не осознал, что больше ничего не чувствует в груди. Ничего не давило в области сердца, в горле не было кома, а глаза казались ясными, в них не читалось ни страха, ни горя.Этого и добивался Ра’с аль Гул: превратить людей, умеющих переживать эмоции, в машины для убийств. Конечно, Альфред придет к такому выводу только с возрастом, но некоторые догадки уже стали формироваться в его разуме. Именно эти догадки наводили панику на мальчика, когда он понимал, что все в этом месте восхваляли Ра’с аль Гула и добровольно становились перед ним на колени, чтобы затем поставить на колени весь мир.Единственным человеком, к которому Соломонс не поменял отношения, оставалась Талия. Они росли вместе уже больше четырех лет, и за это время между детьми случались и драки, и ссоры, но все равно они являлись самыми близкими друг для друга.Талия могла всецело доверять своему названому брату, ведь существовали вещи, о которых Ра’с аль Гул не знал, и она не собиралась рассказывать отцу о своих переживаниях. Иногда ей было страшно, а иногда она знала, что тот слишком устал и у него полно других забот. По этой причине Талия изливала душу Алфи, который хоть и не показывал своих эмоций, но был готов часами напролет слушать ее, пусть далеко не всегда мог дать совет.Талия и Алфи в силу своего столь юного возраста пока не могли стать полноправными членами Лиги Теней, ведь они, в отличие от остальных участников общины, теперь тратили довольно много времени на освоение школьной программы.Это была одна из причин, заставившая Дюкарда подделать документы, по которым он являлся отцом двух детей. Ему не нужны были лишние проблемы каждый раз, когда они пересекали границу. Ему не нужны были проблемы в школе, где учились юные члены Лиги Теней, несмотря на то, что появлялись они там редко: Ра’с аль Гул отдал предпочтение домашнему образованию, а в школу Миранда и Майкл?— такими были новые имена детей для учителей и сверстников?— приходили лишь писать проверочные работы.Ра’с аль Гул, имея несколько высших образований, никогда не скрывал от дочери того факта, что ей однажды придется буквально с головой погрузиться в освоение необходимых школьных предметов, ведь в будущем они ей несомненно пригодятся для поступления в университет.Будет Талия директором в международной компании или нет?— ее отца не волновало, ведь он преследовал другую цель. С получением высшего образования человек так или иначе приобретает полезные знания и контакты, которые могут сыграть огромную роль в будущем.Далеко не каждый студент в силу своего возраста и интересов осознает возможные перспективы, ведь мысли занимают вечеринки и отношения с противоположным полом, а посещать занятия приходится лишь потому, что родители отдали последние деньги за обучение.Но есть и другая группа студентов: они не тратят время на развлечения, используя все возможные ресурсы для получения необходимых навыков, понимая в уже столь молодом возрасте, что в будущем они не хотят ни от кого зависеть. Такие студенты делают все возможное для приобретения полезных связей и, что немаловажно, тренируют не только свой ум, но и лидерские качества.Талия относилась ко второй группе, пусть до университета ей еще было очень далеко, но, во-первых, у нее не было права выбора относительно своего будущего. А, во-вторых, она и правда была довольно одаренной девочкой, и учителя лишь помогали ей развивать ее талант, подталкивая в нужном направлении.С Алфи ситуация обстояла хуже?— у него не было желания сидеть за книгами, решая задачи, и раз за разом перечитывать параграфы из учебников по математике, пытаясь понять разницу между уменьшаемым и вычитаемым.Ра’с аль Гул прекрасно помнил себя в десятилетнем возрасте: он, как, наверное, и все мальчишки, не хотел проводить почти все время за партой, ведь вокруг было так много куда более интересных вещей, нежели нудные речи преподавателей и скучные литературные произведения, по которым заставляли писать сочинения.Он мог бы проникнуться состраданием к Алфи, ведь понимал его настрой, как никто другой. Но сейчас были другие времена и другие задачи, а Ра’с был обязан предоставить мальчику все возможное для лучшей жизни в будущем?— четыре года назад он негласно взял на себя такую ответственность и теперь не мог отступить назад.Он был обязан найти путь к сердцу Альфреда и усмирить того дикого зверя, который сидел внутри него и ждал своего часа. Этот день непременно настанет, и Ра’с аль Гул должен как-то это исправить. Исправить ради благополучия Талии. Направить всю эту необузданную энергию и агрессию в нужное русло.Впереди было еще очень много забот, но Ра’с аль Гул был готов принять их. Он чувствовал себя разбитым, опустошенным, желающим всадить пулю себе в рот лишь один раз в жизни?— в день, когда судьба отняла у него Натали, его прекрасную жену.Овдовевший Ра’с аль Гул не желал принимать смерть любимой женщины. Он буквально сходил с ума, видя ее силуэт за каждыми углом, чувствуя запах парфюма и касания по ночам.Он любил Натали всем сердцем и осознавал, что эти воспоминания мешали ему жить: он был не в состоянии сосредоточиться на проблемах Лиги Теней и даже на новорожденной дочери.Маленькой Талией, которой тогда было всего две недели, занимались местные знахарки. На то не было прямого указа лидера?— за него все решили его приближенные, а он не смел противостоять этому решению. У него не было сил жить дальше. Ему было страшно, что он не сумеет взять контроль над собой, и ни в чем не виноватая Талия будет страдать из-за действий отца.Вспоминая события десятилетней давности, Ра’с аль Гул мог лишь грустно улыбаться, сидя в своей комнате с бокалом виски в руках и глядя на горы через окно. Он мог потерять не только Натали, но и Талию, поддавшись эмоциям и состраданию к себе. Теперь он не хотел, чтобы подобное случилось и с Алфи, ведь мальчик был ярким примером того, как эмоции мешают принимать верные решения.Это был очередной визит в США, в тот самый дом, в котором много лет назад Алфи очнулся после смерти родителей.Дюкарда не было дома?— уехал улаживать очередные дела Лиги Теней. По этой причине Талия и Алфи уже несколько дней сидели с няней, которую Талию знала с четырех лет. Пусть они виделись не слишком часто, но в девятилетнем возрасте она уже прекрасно осознавала, что эта самая Кристина?— так звали няню?— иногда задерживалась в этом месте даже после того, когда отец Талии возвращался домой, не просто так.Талия не была глупым ребенком и знала, что взрослые занимаются тем самым, что ей доводилось несколько раз случайно видеть в телевизоре, пока за ней никто не следил. Также Талия прекрасно осознавала, что ее отец одинок и ему нужно отдыхать от работы и от всех своих обязанностей, но в то же время девочка была категорически против его общения с другими женщинами.Была ли это ревность к отцу, ведь в случае, если он найдет себе жену, ей придется делить его сердце с этой женщиной, или же это был банальный эгоизм?— неважно, ведь Талия никогда не поднимала эту тему с отцом.Это был тот самый случай, когда Алфи казался лучшим собеседником, нежели отец. Конечно же, ее друг не мог понять ее эмоций и переживаний, ведь Ра’с аль Гул не был его отцом, потому иногда после таких разговоров Соломонс начинал подшучивать над Талией. Еще через пять минут подобные шутки могли повлечь за собой ссоры и драки со всеми вытекающими последствиями.Как раз в один из таких дней Алфи и Талия стояли посреди двора за домом, во весь голос крича друг на друга.—?Ты просто больная, Талия! Я же пошутил!—?Меня достали твои шутки, ты просто придурок! Ты никогда не сможешь понять меня и поддержать! —?Талия, возможно, крикнула в сердцах последние слова, не думая, что может задеть таким высказыванием Алфи. Он был единственным, кто поддерживал ее во всем.В ответ повисла тишина?— теперь настал черед Соломонса для обид. Он усердно соображал, каким образом можно задеть Талию в ответ, но его раздумья прервал мяч, предназначающийся для игры в американский футбол, через забор залетевший к ним на территорию от соседей.Через пару мгновений на забор, огораживавший дома друг от друга, запрыгнул мальчик, ровесник ругающейся парочки. Они знали его, но дальше слов приветствия их разговоры обычно не заходили, ведь это был избалованный сынок богатых родителей, и говорить с ним было не о чем. А еще он не блистал умом, что также было поводом сократить общение с ним до минимума.—?Привет, ребят. Не хотел отвлекать вас от ссоры. Киньте мяч, а? —?Мальчишка, которого звали Шон, глядел на друзей, глупо улыбаясь.Соломонс был благодарен всевышнему, который нашел способ, как прервать очередную перепалку с Талией, потому пошел в сторону валявшегося на газоне мяча, чтобы после вернуть его владельцу. В эту секунду он был готов провести время с Шоном, нежели с Талией, которая непременно продолжит капать ему на мозги.—?Я тут случайно услышал, о чем вы ругались. Талия, не переживай ты так. Мой отец говорит, что нет ничего плохого в том, когда мужчины находят себе проституток на ночь. Кажется, их так называют. —?Мальчишка посмотрел в небо, все еще продолжая висеть на заборе, дожидаясь своего мяча, а после продолжил:?— Еще я знаю, что девочки могут еще в школе решить заниматься подобным, деньги ведь всем нужны.Абсолютно не следя за речью, Шон продолжал вести свой монолог, пока Алфи и Талия переглядывались, забыв про ссору.—?Короче, Талия, если тебе надоест учиться, ты всегда сможешь стать как ваша Кристина. Это же легко?— спать с мужиками и получать за это ден…Шон не успел договорить: Соломонс схватил его за ворот футболки, одним ловким движением стаскивая уже кричащего от испуга парня на землю и начиная избивать.Алфи был зол. Он хотел отомстить за оскорбления в адрес Талии, хотя отдавал себе отчет в том, что мальчишка даже не подозревал о том, что его речь могла кого-то задеть, и все закрутилось бы подобным образом.Он помнил писк в ушах, а где-то вдалеке крики Талии, умолявшей его оставить Шона в покое. Алфи чувствовал, как она предпринимала попытки отцепить его от пацана, он давно обогнал Талию по весу и силе, а когда был в гневе?— его мощь увеличивалась вдвое.Он остановился сам, когда осознал, что может вот-вот убить соседского мальчишку. Лицо того было в крови, нос, кажется, был сломан, а сам Шон кричал и бился в истерике, не в силах стерпеть столь ужасную боль.На крики из дома выбежала перепуганная Кристина, но так и замерла, шокировано глядя на детей, прижав руки к лицу, не давая собственному крику вырваться из горла. Она увидела Альфреда, который молча прошел мимо нее, находу тряся руками, то ли пытаясь стряхнуть кровь с себя, то ли разминая суставы. Она видела Талию, которая не реагировала на орущее рядом тело, лишь молча смотрела на Кристину, будто бы все было в норме.Она не уследила за ними, и теперь Дюкарду придет счет за лечение и исковое заявление?— это был лучший вариант. В худшем?— Шон умрет, а Алфи отправится в колонию для несовершеннолетних.—?Вызови скорую. —?Талия сухо обратилась к Кристине. —?Отец со всем разберется.Дюкард и правда со всем разобрался, но не скрывал, что по приезду домой впал в шок. Он никак не ожидал увидеть в собственном доме орущего соседа, отца Шона, который тряс каким-то бумажками перед лицом Кристины и Алфи, угрожая им обоим тюремным заключением.Конверт с зелеными бумажками всегда творил чудеса, и этот случай не был исключением. Но также случившееся продемонстрировало Ра’с аль Гул истинную натуру Альфреда Соломонса.Именно тогда он раз и навсегда убедился в том, что спас не обычного мальчика?— он спас монстра, которого все уже начали бояться.