Ты - моё безумие. Часть 2 (1/1)

Готэм, 9 лет назад.Джеремайе 16, и он вундеркинд, окончивший факультет инженерии и получивший свой первый конверт за превосходно выполненный проект. Ему осталось два года потерпеть, чтобы потом выйти во взрослую жизнь, начиная путь с реализации задумки, на которую он надеялся подкопить средств. Джереми вырос замкнутым в себе, отказывающимся от любых контактов, предпочитающим одиночество парнем, с которым, впрочем, никто не горел желанием общаться, считая высокомерным выскочкой, не имеющим никакого права подавать голос. Но Джеремайе, по большому счёту, было совершенно плевать на отсутствие людей в его мирке, он просто шёл по выбранной тропе навстречу неизвестному, но несомненно светлому будущему, оставляя прошлое позади и открывая новые грани подаренного ему Вселенной шанса.Когда Джеремайя узнал, что его группа собралась поехать в цирк ?Хейли?, только вернувшийся с гастролей, он всячески пытался отказаться от поездки, придумывая разные умные и не очень отмазки, прикидывая, где бы ему подхватить заразу, и даже дойдя до руководителя, подробно объяснив причину обращения по этому занимательному поводу. Тот лишь покрутил пальцем у виска, любезно сообщая, что билеты куплены на всех и если Валеска откажется, ему придётся отрабатывать. Джеремайя знал, что Кэш имел в виду под слащавым ?Ты всегда можешь прийти на отработку ночью, я жду?, а потому, скрепя сердце и засунув свои желания поглубже в зад, Джереми отправился в страшное место, снящееся ему в ежедневных кошмарах…Джеремайя сидел на самом верхнем ряду, надёжно спрятанный от ненужного внимания толпами орущих, рукоплескающих, чавкающих плохо пахнущим попкорном и комментирующих каждый неверный жест клоуна людей, взирая на развернувшееся внизу цирковое представление, программу которого он знал наизусть, и неосознанно выискивая среди разноцветной мишуры из разодетых в яркие костюмы артистов рыжую маковку, такую же, как и у него самого. Джереми надеялся, что не найдёт того, кого ищет его совесть, выбирая утонуть в мечте, что Джером покинул это гнилое местечко, подрабатывая в какой-нибудь забегаловке, или, включив голову, пошёл учиться. Но… младший Валеска чувствовал его присутствие, поэтому все мечты рассыпались в прах, развеянные ветром удушающего стыда, и Джерри оставалось только досмотреть фрик-шоу, а затем попытаться найти старшего брата, чтобы проверить, сохранилась ли в нём хотя бы крупица здравого сознания. А между тем на сцене выступала она… Её старое потрёпанное платье выцвело от бесчисленного количества стирок, став цвета грязного болота, усеянного пиявками, на голове повязан неизменный платок, скрывающий облезлые ржавые волосы. Лицо женщины выглядело старше своих лет, сухие потрескавшиеся губы с засохшими в уголках ошмётками не вызывали ничего, кроме омерзения, а потухшие серые глаза смотрели на собравшихся любителей шоу с необузданной ненавистью. Но вот танцы с ручной змеёй стоили всех вышеупомянутых ужасов, потому что они были захватывающе потрясающими. То, как чёрная змея опутывает каждый изгиб извивающегося женского тела, подчёркивая стройную талию и невероятную гибкость, пробуждало в людях неподдельное восхищение и заставляло их ходить в этот убогий цирк снова и снова, дабы полюбоваться на мисс Валеску и мысленно поумолять змеюшку укусить её, чтобы она сдохла и перестала грести их кровные денежки. Их мысли вполне разделял директор, уставший от постоянных пьянок Лайлы и подыскивающий ей замену, но… она была незаменима, ведь немногие обладали талантом приручать змей. Выступление закончилось, и мисс Валеска, раскланявшись, скрылась за кулисами, не замечая тёмную фигуру, последовавшую за ней.***—?Где этот урод? —?визжала Лайла, гневно подбирая разбросанные ею же по всему вагончику вещи, спотыкаясь о пустые бутылки из-под спиртного. — Я кому-то приказала убраться до моего прихода,?— женщина подняла стеклянную бутылку, с силой швырнув её об стену, так что мелкие осколки разлетелись по всему периметру, блестящей пылью оседая на покрытый толстым слоем грязи пол, оставаясь там навсегда. — Беременность?— главная ошибка, совершенная мной, это касается и младшего, как его там,?— она застыла, пытаясь вспомнить имя младшего сына, но потом помотала головой, видимо, посчитав это пустой тратой времени и энергии, продолжая распинаться. — Уверена, что он тоже сгинет во мгле, последовав примеру старшего. Эх, ненавижу Вас, кровососы, отнявшие всю мою молодость. НЕНАВИЖУ! —?её вопль влетел к Небесами, паря над захудалыми вагончиками и заключая в ножевые объятия стоящего у окна парня, тихо плачущего горькими слезами, вцепившись руками в рыжие пряди до боли, пытаясь привести себя в чувство. Он понял, что его брат всегда был прав насчёт матери, говоря, что она ненавидит их обоих в равной степени, просто младший давал ей ощущение, что он сможет прожить эту жизнь так, как не смогла она. А сейчас мисс Валеска разочаровалась во всём, потому что каждый день, смотря на ненавистного Джерома, она видела в нём отражение младшего. Почувствовав на себе колкий взгляд, женщина обернулась к окну, смотря на пустое место, где минуту назад стоял похороненный ею младший сын, имени которого она не помнила вплоть до своей смерти.***Джером Валеска плёлся, не разбирая дороги и не пропуская еле идущими ногами ни одной гребанной кочки, едва не падая лицом в лужи. В руках его покоилась начатая бутылка самого дешёвого и противного пойла, которое старший Валеска жадно лакал, чуть не вгрызаясь зубами в стеклянное горлышко, задушено кашляя после очередного обжигающего глотка. Он начал пить с четырнадцати лет, страстно желая залить мозги алкоголем, силясь заполнить леденящую пустоту горючим напитком и надеясь отведать тепла, полностью отсутствующего в жизни юноши. Отросшая рыжая копна упала на лицо мальчика, закрывая свежие ссадины и капли запёкшейся крови на покалеченных губах. Мать утром постаралась на славу, вместе со своим хахалем избив Валеску, чудом ничего не сломав. Потом Джером подрался с местными хулиганами, свернув одному из них шею, а остальные с позором унесли ноги, сверкая пятками. Всё-таки запнувшись об торчащую железку, Джером, буркнув тихое ?Блять?, мешком рухнул в слизкую жижу, растекаясь по ней, не предпринимая попыток подняться. Время для юноши остановилось, растворяясь в горьком привкусе на израненных губах и позволяя Джерому забыть о его существовании, представляя, что он откроет глаза и, свесив голову, напугает маленького братишку, сидящего с ненавистной книгой в руках. Им снова по 10 лет, они вместе идут по единственному пути с пламенной надеждой в зелёных глазах. Нет никакой шестилетней разлуки, они вместе… Кто-то с усилием поднял его и поволок куда-то в сторону, удерживая сцепленными на груди руками. Джером с трудом разлепил глаза, поднимая голову в попытке разглядеть того, кто им заинтересовался. Его прислонили к какой-то вертикальной поверхности, в глаза ударили лучи заходящего солнца, но старший Валеска молча пялился на присевшего перед ним парня, до последнего отказываясь признавать то, что он видел. Очкастое отражение также молчаливо сверлило старшего в ответ, убрав руки в карманы.—?Мммайя? —?вырвался из осипшей глотки полухрип-полустон. Младший Валеска коротко кивнул, настороженно ожидая реакции старшего. Джером внезапно счастливо рассмеялся, потянувшись непослушными руками к лицу близнеца, не замечая капающей грязи.—?Если ты?— моё безумие, то это лучшее, что со мной случалось,?— братишка неслышно выдохнул, разрешая юноше коснуться дрожащими пальцами фарфоровой щеки. — Тёплый… Но это нормально, я привыкаю к подобным галлюцинациям,?— большой палец бережно смахнул непрошеную солёную капельку, скатившуюся с чёрных ресниц. — А почему мой братик плачет? Улыбнись же мне, счастье моё,?— рука близнеца накрыла его, прижимая мозолистую ладонь к щеке, а на губах Майи расцвела грустная, до боли прекрасная улыбка. — Вот так,?— язык старшего заплетался от выпитого спиртного, но он продолжал говорить, чувствуя себя впервые за очень долгое время счастливым и свободным. —?Интересно, вспоминаешь ли ты обо мне, о твоём сумасшедшем братике? Я уверен, что нет,?— Джереми легонько хлопнул его по бедру, но Джером этого не заметил. — У меня есть одна мечта, которая, увы, никогда не сбудется,?— очкастая галлюцинация вопросительно посмотрела на него, будто говоря: ?Удиви меня, безумец?. — Я хочу попробовать на вкус твои губы. Даю сотку, они мягкие, сладкие и имеют привкус медовой малины,?— Майя закатил глаза. Старший Валеска не сразу понял, что произошло, но в следующую секунду лицо младшего брата оказалось в нескольких дюймах от него, грея горячим дыханием покрывшуюся мурашками кожу юноши.—?Так поцелуй меня,?— прошептал голос, заставивший Джерома вздрогнуть от переполнивших его душу эмоций. Их взгляды встретились, пристально рассматривая отражение друг друга и видя в них разыгравшуюся бурю. Старший Валеска рванул вперёд, молниеносно сокращая отделявшие их сантиметры и накрывая губы своими, кайфуя от их мягкости и нежности. Джереми отвечал неторопливо, едва касаясь и упиваясь смесью запаха дешёвого виски и мятной жвачки. Пальцы Джерома вцепились в рубашку Джеремайи, притягивая близнеца ближе, прижимаясь лбом ко лбу младшего, счастливо смотря в сверкающий изумрудными бликами омут.—?Я люблю тебя, Джером. Просто знай это,?— шелест сказанных слов ласкал затянувшиеся на короткие мгновения раны, и юноша вздохнул полной грудью, не ощущая сдавливающей боли, а лишь тепло, исходящее от Майи и окутывавшее его нежным воздушным малиновым облачком. — А теперь засыпай,?— старший силился что-то сказать, но голова безвольно упала на грудь Джереми, а руки, что так крепко держали края белой рубашки, съехали вниз, по пути вырвав несколько пуговиц. Джеремайя сел поудобнее, прислонив брата к себе спиной. Он невесомо убрал длинную прядь, наблюдая за спокойно спящим Джеромом, за исчезающими злыми морщинками, за немного подрагивающими ресницами, и слушая размеренное дыхание. Младший Валеска знал, что когда утром брат проснётся с дико гудящей от вчерашней пьянки головой, он не вспомнит о том, что было вечером, а если и вспомнит, то спишет всё это на безумную галлюцинацию или сон. А ещё Валеска знал, что теперь они точно никогда не увидятся, а если это произойдёт, то один обязательно убьёт другого.***СейчасВ бархатной темноте большой спальни братьев вспыхнул крохотный огонёк. Его прыгающее пламя осторожно подпалило тонкую сигарету, зажатую холодными губами, и начало медленно съедать изящную, как белые пальцы, судорожно сжимавшие её, трубочку, жадно пожирая обёрнутый в папиросную бумагу табак. Джеремайя вздохнул ёдкий дым, глубоко затягиваясь, ощущая, как он жжёт глотку, неумолимо проникая в лёгкие. Он любил смотреть, как маленькая сигаретка тлеет, оставляя за собой серебристый пепел, порой оседающий прямо на каменный пол. Иногда младший Валеска нарочно докуривал до самого фильтра, наслаждаясь огненным поцелуем, а несколько раз на нежной коже появлялся обожжённый след. Сегодня был как раз такой день, потому что Джереми нужно ощутить боль, чтобы доказать себе, что он?— не его прошлое, полное неисправимых ошибок, а прекрасное настоящее с раскрытым на снежном листке будущим. Взгляд ярко-зелёных глаз метнулся к кровати, словно пытаясь удостовериться, что это реальность, а не иллюзия захваченного сумасшествием мозга. Счастливая улыбка озарила бледное лицо, когда взор упал на сладко посапывающую уродливую рожицу, уткнувшуюся носом в плечо старшего брата, обляпывая его слюнками, а до острого слуха доносилось тихое дыхание его возлюбленных. Мужчина отвёл взгляд. На этот раз ему приснился самый болезненный момент, произошедший аж целых девять лет назад. Детская разлука меркла своей чудовищностью перед ним, стыдливо прячась на задворках сознания, ведь тогда он действительно предал Джерома, повторно бросив его с распоротой нараспашку душой. Пускай он этого даже и не знает, по-прежнему думая, что это был пьяный бред, Джереми от этого легче не становилось. ?В шестнадцать лет меня преследовали всякого рода галлюцинации: от самых страшных до тех, от которых не хотелось избавляться, цепляясь за них, как за спасительный круг. Но была одна, на тот момент самая особенная. Я желал её словить, приманить к себе, употребляя всё, что только можно. Но, видимо, в тот день случайно совпало, что Майя, наверное, вспоминал обо мне, а мой мозг, затуманенный спиртным, спроектировал в глюк мои несбыточные грёзы. Он сказал, что… любит меня. И это было прекрасно. Именно тогда я понял, что безумие?— моё спасение и дар?,?— рассказывал как-то Джером старшему Валеске и Микки, когда они отдыхали после очередной прогулки, пока Джеремайя ушёл по делам. Вот только средний Валеска не мог знать, что Джереми уже вернулся и теперь тихонько стоял за дверью, впитывая в себя его слова и любуясь реакцией Йена, который, к слову, почти сразу смекнул, что это было реально. И Джеремайя в который раз осознал одну очевидную штуку: Он не заслуживал его прощения, он не имел ни малейшего права на то счастье, которое ему подарил Джером, потому что Джеремайя Валеска?— предатель, вор чужих жизней, хладнокровный уничтожитель душ и просто гнилой человек. Как бы он ни пытался исправить все косяки, отдавая братьям всего себя, этого всегда будет мало, его душонка никогда не найдёт покоя. Трубочка, растленная почти до основания, вдруг исчезла, полетев по приказу тёплых пальцев в пепельницу. Младший Валеска смущённо глядел на опустившегося перед ним на колени Йена.—?Я мешаю, Йенни? —?старший отрицательно покачал головой, грустно усмехнувшись. Большие руки обхватили изрядно похудевшие ножки, обнимая их и кладя подбородок на ледяные коленки. Они не проронили ни единого слова, застывая в этой позе на долгое время, общаясь лишь глазами. Да, только Йен был способен помочь в такие эпизоды. Его молчаливая, горящая нескончаемым пониманием, поддержка давала Майе лучик надежды, а объятия согревали беспросветно увязшего в прошлом брата, не допуская окончательного падения в пропасть.***—?А где Йен? —?голос Моники Галлагер погрузил семейство в тревожную тишину, прерываемую вещанием старого телевизора и храпом свернувшегося на диване Фрэнка, примостившего ноги на едва держащуюся спинку. Фиона и Лип молча переглянулись, Дэбби и Карл громко хмыкнули, продолжив просмотр передачи, а Лиам вперился глазами в потолок, стараясь не смотреть на растерянную мать. Сидящая в кресле Мэнди равнодушно пожала плечами, всем видом говоря миссис Галлагер, что отныне данная информация её не касается. Женщина непонимающе воззрилась на детей, ища в них хоть какую-то зацепку. В конце концов, Филипп нарушил неуютную тишину.—?Он уехал 9 месяцев назад, мама,?— Моника шокировано открыла рот, не доверяя ни одному слову, слетающему с уст старшего сына. Нет, её малыш не мог просто так взять и уехать, не попрощавшись. Она хотела высказать всё, что думала об их безответственном поведении, ведь Фиона должна была остановить братика, зная его болезнь и способность совершать безрассудные поступки, но старшая дочь опередила её, заговорив тихим надтреснутым голосом:—?Не нужно лишних слов, мама. Перед отъездом Йен мне всё объяснил и оставил каждому из нас письмо с благодарностями, даже тебе,?— и она протянула матери закрытый конверт, подписанный знакомым завихрястым почерком. — Он нашёл свою настоящую семью, и они с Микки уехали.—?Мы?— его настоящая семья,?— возразила миссис Галлагер, нервно скомкав потрескивающую бумагу. — Куда он поехал?—?Не знаем,?— ответил Лип, смотря на женщину с искренней жалостью. — Но точно туда, где нас быть не должно. Йен никогда не был частью нашей семьи, мама, но мы счастливы, что могли его знать. Отпусти его и забудь, для тебя он был просто сломанной игрушкой,?— его слова поражали холодной жестокостью, но старший Галлагер слишком хорошо помнил, как мама, утонув в приступе мании, сбежала из дома, оставив на шею Фионы годовалого незнакомого мальчика. Разумеется, потом сестра полюбила рыжее солнышко, вечно улыбающееся ей, но первые несколько месяцев были для девочки суровым испытанием. Миссис Галлагер опустилась на стул, невидяще взирая на измятый конверт. В тот же вечер она покинула родную обитель, не найдя себе места среди взрослых детей, которых она, увы, даже не удосужилась попытаться услышать.***Фиона сидела в тихой гостиной, поджав под себя ноги и положив на колени большой альбом с фотографиями, неторопливо переворачивая пожелтевшие от времени страницы. Она рассматривала каждую деталь, проживая день, запечатленный на снимке, вновь и вновь и гадая, каким он мог быть, если бы её семья была… нормальной? Одна фотография вызвала у девушки волну невыразимой тоски. На ней, неуклюже обнявшись, красовались юные Йен и Микки, в своей принципиальной манере показывающий средний палец в камеру. За их спиной Лип как раз подбросил Лиама в воздух, а Дэбби недовольно прикрыла лицо рукой, стесняясь. Фиона очень скучала по тем временам, но прекрасно понимала, что повернуть время вспять невозможно. Тишину разорвал звон мобильника.—?Алло? —?сказала Галлагер, вздрагивая от знакомого голоса.—?Привет, Фиона. Рад тебя слышать,?— девушка ринулась на улицу, дабы не разбудить только стихший дом.—?МИККИ!!! О господи, привет. Я так счастлива, что ты позвонил. Как Йен? Как вы обустроились? У вас всё хорошо? —?девушка взволнованно тараторила первое, что выдавал мозг, словно зная, что время их разговора ограниченно. Ей нужно было только одно: знать, что где-то там, далеко-далеко рыжее солнышко нашёл место в жизни и теперь был наконец-то счастлив.—?Спокойно, Галлагер, не съедай словечки. И да, можно просто Микки,?— отшутился Милкович, и девушка закатила глаза, хихикнув. — Не поверишь, но у нас всё просто замечательно. Йен прям светится от счастья, а раз счастлив он, счастлив и я. Теперь мы живём в большом доме, о котором раньше и мечтать не могли. Но… я позвонил по делу…?— возникла странная пауза, будто Микки терзался в сомнениях, стоит ли говорить следующие фразы или нахуй это всё и зачем вообще он звонил?—?Эй, Микки,?— позвала Галлагер, слыша неразборчивое бормотание. — Не бойся, я никому не скажу.—?Да не в этом дело,?— отмахнулся Милкович, громко сопя. — Просто…?— и тут Фиона расслышала едва различимое: ?Дерзай, Белоснежка?. Этот голос показался девушке отдалённо знакомым, но она была уверена, что он не принадлежал Йену. Слишком уж много в нём элегантности.—?Короче,?— выпалил Микки, говоря на одном дыхании. — У Йена очень скоро день рождения,?— на вопросительную тишину с просьбой о пояснительной бригаде он добавил. — Настоящий день рождения у него 1 апреля,?— Галлагер фыркнула, подумав о том, что это дата символична для Йена, так как он всегда любил смех. После минутной запинки, Фиона спросила:—?И чем я могу быть полезной? —?в ответ послышался облегчённый вздох.—?Ты поможешь мне с сюрпризом?***—?Куда мы так вырядились? —?Йен вошёл в комнату, небрежно одёргивая сидящий на нём, как влитой, костюм, с удивлением оглядывая стоящих перед зеркалом младших братьев. —?Кстати, а где Микки? —?Джером пожал плечами, лениво глянув на старшего и одобрительно хмыкнув. Белые пальцы Джереми умелыми движениями завязывали серебристый галстук на шее брата, подтягивая и расправляя белый воротничок, а потом проведя ладонями по плечам, стряхивая невидимые пылинки. Стоит сказать, средний Валеска выглядел великолепно в своём сером атласном костюме, в чёрных лакированных ботинках под цвет трости и в блестящем цилиндре, немного съехавшим на бок, создавая ассоциацию с безумным шляпником из Алисы в стране чудес. Впрочем, чего греха таить, он им и был. Лаймовые глаза посмотрели на старшего Валеску, восхищённо засияв. Коротко поцеловав Джерома в уголок губ, Джеремайя направился к Йену, двигаясь быстро и бесшумно, словно паря над полом.—?Йенни, ты прекрасен,?— рука Майи поправила звёздную бабочку, нежно огладила бархатную ткань чёрного смокинга и чуть пригладила рыжие волосы, которые Йен напрочь отказался укладывать. Что сказать, капризы короля Ада в такой особый день?— закон. —?Микки ушёл по делам. Не волнуйся, когда мы приедем, он будет уже на месте.—?МЫ КУДА-ТО ЕДЕМ? —?хором воскликнули окружившие Джереми братья, едва не оглушив его. Джеремайя загадочно усмехнулся, ласково целуя сначала Йенни, потом Джера и жарко шепча:—?Конечно, любимые. Сегодня Вас ждёт много сюрпризов,?— и, отпуская ошеломлённых братьев и идя в выходу, лукаво добавил:—?Кому-то нужно научиться смотреть в календарь.***Йен и Джером в одинаковой степени ненавидели сюрпризы, вызывающие у них неприятный страх неизвестности. Джерома можно было понять: все его сюрпризы заканчивались ужасными последствиями, ломавшими хрупкую детскую психику, а всё потому, что мать особо не следила за тем, чем занимаются её хахали, и её ухажеры применяли этот завлекательный способ, чтобы вдоволь поиздеваться над наивным мальчишкой. Именно в тот момент у среднего Валески сформировались мазохистские наклонности. Дела с Йеном обстояли иначе: его до усрачки пугало отсутствие контроля над ситуацией, особенно сейчас, когда он взял в руки власть над Готэмом. У старшего Валески всё должно быть под его личным контролем, и это совсем не значило, что он не доверял братьям, просто лишней осторожности не бывает. Но сейчас, сидя на заднем сидении автомобиля и не имея возможности увидеть их королеву, держащую руль, из-за проклятого лоскута ткани, братья тихо убеждали себя в том, что: ?Это же Майя, мастер охуительно-приятных сюрпризов. Чего колотиться-то??. До ушей доносилось весёлое хихиканье, и они обречённо вздыхали, вцепившись в руки друг друга, чтобы ненароком в порыве нетерпения не сорвать повязку. Вдруг машина, взвизгнув шинами, остановилась. Послышался звонкий хлопок двери со стороны водителя, а уже через мгновение прохладный воздух ворвался в салон, оживляя неподвижных Валесок. Первым Джеремайя вытащил Джерома, ставя на открытую всем ветрам местность. Следом из салона в развалочку вышел Йенни, чуть пошатываясь. Повязки вмиг исчезли, и братья сильно зажмурились от режущего дневного света, а затем часто-часто заморгали, пытаясь привыкнуть.—?Не оборачиваться, пока я не разрешу,?— строгий голос младшего Валески разрезал шум завывающего ветра, и рыжие непроизвольно повернули головы. Майя улыбнулся, подойдя к Джерому и вкладывая в его руки что-то мягкое, шершавое и довольно увесистое… Папка?—?Помнишь это, любовь моя? —?средний Валеска вместе с Йеном шокировано уставились на папку с проектом, то и дело поднимая глаза на Майю и опуская обратно.—?Это то, что я думаю? —?изумлённо вопросил Йен, аккуратно беря в руки документ и пристально разглядывая непонятные чертежи.—?Да, блять,?— с чувством закричал Валеска, мельком взглянув на старшего. —?Это тот самый фейковый заказ, который я отправил через Дуайта вместе с судьбоносным подарком. Но…?— он медленно поднял глаза, смотря в лаймовый омут, подёрнутый серой пеленой, а его хриплый голос перешёл на шёпот. — Что это значит, Майя? —?Джереми обошёл вокруг них, обнимая за плечи и шепча ответ на ухо брату:—?Я выполнил его и перенёс в реальность,?— под его давлением Джером и Йен обернулись, застывая с широко раскрытыми ртами, не смея поверить своим глазами. Перед ними во всей своей величественной красоте возвышался огромный трёхэтажный дом, сияя чёрными стеклянными гранями, создавая ощущение ночного неба с блестящими, точно звёзды, бликами. Его окружал высокий серебристый забор, напоминающий лезвие хорошо заточенной пилы и предупреждающий посторонних об опасности входа неприглашенных личностей.—?Майя…?— Джером замолк, лихорадочно пытаясь подобрать слова, но все они улетучились из головы, подобно ветру, играющему с свежепокрашенными зелёными прядями. Средний Валеска запоздало осознал, что за весь этот год, пока его малыш разыскивал Йена, выполнял сделку с Освальдом, отразившуюся на нём не самым радужным образом и занимался прочими немаловажными событиями, он же ещё и умудрился закончить реализацию проекта, который, как он утверждал, был потерян.—?Это наш новый дом,?— Джеремайя легонько чмокнул в щёку рыжиков и, взяв обоих за руки, повёл к медленно разъезжающимся воротам. — Добро пожаловать! —?от ворот до входного крыльца дома была выложена булыжниками широкая дорожка, по которой звонко зацокали каблучки Джереми. Валески оглядывались по сторонам, примечая маленькую аллею елей, освежающую холодным изумрудом общую картинку. Остановившись около парадной двери, Джером, до этого молча шагавший за братьями, внезапно заявил:—?Я должен перенести за порог нашего дома королеву,?— Джереми рассмеялся, отпирая дверь и слыша, как Йен обиженно фыркнул.—?Ну-ка, короли, давайте,?— рыжие, переглянувшись, подхватили хохочущего Майю на руки, торжественно занося в ярко-освещённый коридор. Внутри дом был буквально пронизан дневным светом из-за огромных окон, упирающихся основанием в пол. В конце коридора виднелась гостиная с пылающим камином.—?Ну что? Пошли? —?но договорить Джеремайе не дали, вжав его в дверь и заткнув рот жадным поцелуем. Джером целовал его нежно, голодно и отчаянно, пытаясь выразить всю любовь и благодарность, которой переполнилось его сердце. Когда им стало нечем дышать, они неохотно отлипли от друг друга, прижавшись лбами и загнанно вздыхая воздух.—?Майя… Спасибо,?— Джереми смущённо хихикнул, почувствовав, как их обнимает Йен, молча разделяющий с ними сей важный чувственный момент.—?Это Вам спасибо, любимые. Без Вас я?— просто шутка без конца,?— он взъерошил непослушные рыжие вихры. Они прошли в просторную гостиную, выполненную в бежевых тонах. Посередине располагался круглый столик, окружённый четырьмя мягкими стульчиками. В углу примостился чёрный диванчик с разбросанными на нём подушками, на которых старший Валеска с волнующим недоумением увидел вышитые ручками Джереми их образы, а в одном из них он с удовольствием признал нормального Джерома без уродливых шрамов, ибо его безумную ухмылку ни с чем не спутаешь. Картина сгорающего Готэма с стоящим на его фоне Брюси вызвала у среднего Валески дикий восторг. В другом углу закручивалась спиралью лестница, ведущая на второй и третий этаж.—?На втором этаже наша спальня, комната Микки и несколько других пустых комнат. На третьем лаборатория и мой рабочий кабинет, но всё это мы посмотрим позже,?— нараспев лепетал Джереми, подходя к одной из стен и нажимая невидимую кнопку. — А сейчас мы спустимся вниз,?— стенка раздвинулась, открывая тёмный проход.—?Нихуя себе, —?прошептал Йен, заглядывая внутрь. — Ты без подземных лабиринтов жить не можешь? —?Джереми пожал плечами, включая лампу.—?У Готэмских клоунов всегда должно быть дополнительное убежище,?— и тут они услышали звонкое:—?Джереми, Йен, Джером, спускайтесь,?— Джером хмуро сдвинул брови, ступая на бетонную ступень.—?А можно как-нибудь без Уэйна обойтись? —?младший Валеска покачал головой, спускаясь следом. Старший шёл последним, с беспокойством поглядывая на входную дверь, гадая, где же носит чёртову Белоснежку? Они вошли в комнату, заставленную разными светящимися мониторами, на которых кипела жизнь Готэма. Перед одним из них в высоком кресле восседал Брюс, быстро что-то строча.—?Ну, как Вам новый дом? Джереми мастер своего дела, не так ли? —?средний Валеска хотел съязвить, но получил лёгкий предупреждающий подзатыльник от старшего. Вдруг Джереми щёлкнул пальцами. Помещение накрыла полная темнота и тишина. Йен огляделся по сторонам, не находя ни Джереми, ни Джерома, ни Брюса. Но зато он ощутил обнявшие его за талию знакомые руки. Вспыхнул свет, и Валеска услышал женский голос:—?Привет, Йен,?— Йен шокировано пялился на Фиону, радостно улыбающуюся ему из экрана. — Микки!!! Вы такие красавцы,?— Микки усмехнулся, похлопав ошарашенного Валеску по плечу и поправив белый пиджак новенького костюмчика. Не иначе как Майя выбирал и не прогадал, Милкович выглядел просто сногсшибательно. Йен, наконец, совладав с собой, чувствуя на себе внимательный взгляд лаймовых глаз, сумел выдавить тихое:—?Привет, Фиона. Рад тебя видеть,?— девушка тепло засмеялась, обрадованная ответом рыжеволосого, и бывший Галлагер оттаял, говоря уже более бодро. — Как вы там поживаете?—?Бывало и получше,?— ответила Галлагер, настороженно глядя за спину. —?Но ведь я здесь не для того, чтобы ныть и говорить о себе любимой,?— она хитро прищурилась, слыша звонкий смех. —?А я здесь для того, чтобы сказать,?— и они с Милковичем поразительно синхронно пропели громкое: ?С Днём Рождения, Йен?, а слух старшего Валески уловил в этом хоре бархатное: ?Йенни?. Его прошибла волна острого стыда, потому что он забыл про то, что день рождения сегодня и не только у него, но и у младших братьев, подаривших им самим огромный, блять, дом, сделанный руками Джереми, а он, скотина, даже не успел состряпать хоть что-нибудь. А потом Йена прострелило понимание того, что всё было сделано с расчётом на то, что старший Валеска до конца не вспомнит про это нововведение в его жизни. А потому, повернув голову туда, где по его ощущениям стояли братья, рыжий задорно подмигнул, обещая позже отблагодарить их по полной.—?Я могла бы завалить тебя пожеланиями, но вот беда, у тебя всё есть,?— продолжала Галлагер, выдёргивая Валеску из самокопания, грустно вздохнув. — А поэтому мне остаётся лишь поблагодарить тех, кто сделал наше рыжее солнышко счастливым. Это касается и тебя, Микки,?— Фиона многозначительно смерила черноволосого строгим взглядом, улыбнувшись, когда Йен поцеловал того в макушку. —?И тех загадочных братьев, о которых мне знать не положено,?— она приложила ладони к щекам, изображая ужас. —?Но, если вдруг Вы слышите, то спасибо Вам.—?Нет, моя дорогая Фиона, это Вам спасибо. Ведь Вы вырастили нашего братика в любви и заботе, а это очень ценно,?— Галлагер покраснела от этих искренних слов, всё ещё пытаясь припомнить, где она слышала этот красивый голос, и, словно прочитав её мысли, незнакомец добавил:—?Мы с Вами виделись, дорогая. В супермаркете,?— лицо девушки озарило прозрение, и она шутливо спросила:—?Вы всегда такой загадочный или только по праздникам? —?Йен с Микки рассмеялись, а голос вкладчиво ответил:—?На Ваш выбор, мэм. А теперь прощайте,?— он замолк, снова оставляя наедине.—?Ну ладно, Фиона, спасибо за поздравление. Мне очень приятно, что ты меня не забываешь, но пора закругляться,?— Галлагер надеялась услышать в голосе хоть каплю сожаления и тоски, но понимала, что солнышко больше не является частью их мира.—?Мы можем поддерживать общение,?— предложила Фиона, ощущая, как комок неприятно сдавил горло. Йен покачал головой.—?Не стоит, пойми, так лучше для нас. Прощай,?— экран автоматически потух, а Микки с ухмылкой посмотрел на Йена—?Твоя идея, Белоснежка? —?спросил он, полыхнув холодным изумрудом.—?Моя,?— кивнул Милкович, вглядываясь во тьму и заливаясь краской. —?Круто же вышло,?— Валеска неопределённо хмыкнул, а потом заразительно хохотнул. — Эй, дебилы, харэ сосаться. Бегом на банкет.***Праздничный стол был накрыт в большой беседке, расположенной за домом под тенью молодых вишен. Вся компания, радостно гудя и о чём-то горячо споря, расселась по мягким креслам, удивляясь обильному выбору вкусняшек.—?Кто откроет шампанское? —?проверещало чучелко, сразу придвигаясь ближе к бледному, обнимая и слыша довольное мурчание.—?Король грёбанного Ада, что за тупой вопрос, Пенни? —?проворчала Белоснежка, яро накладывая себе салата, прихватывая изрядных размеров окорочок и придавливая всё это великолепие сливочным соусом, нагло зыркая на обиженную мордашку, тут же расплывшуюся в жуткой усмешке, играя бровями. А рыжий красавец, тем временем, не терял времени даром, неторопливо открывая бутылку и иногда пугая нахохленную Брюсничку, направляя на него заткнутое пробкой горлышко.—?Джером,?— позвал старший Валеска, ухмыляясь попытке Джеремайи предостеречь наивного братика от очередного ?охуенного? выкрутаса его королевского величества. Средний Валеска обернулся, невинно моргая бледно-зелёненькими очами и получая в лицо сладким фонтаном, начиная с готовностью подставляться под шипящие брызги, ловя звонкий смех и одобряющие аплодисменты. А потом его поцеловали малиновые губы, также попадая в волну бугристого дождя.—?Воу, воу, воу, нам-то оставь глоток,?— где-то рядом завопила Белоснежка, задыхался от лающего смеха Уэйн, но Джером не обращал внимания на окружающий мир. Сейчас для него имело значение лишь стекающие по лицу сладкие капли, щекоча лопающимися пузырьками, сияющие ярко-зелёные глаза и слизывающие шампанское родные губы, и безумная фантазия старшего брата, подарившая ему один из самых романтичных и необычных поцелуев в его жизни. Джером Велеска мог с уверенностью сказать, что теперь он действительно счастлив.***—?Йенни, а вот и мой маленький сюрприз,?— рыжеволосое чудище, притворно громогласно пыхтя, взгромоздил на опустевший после праздничного обеда стол ношу, уворачиваясь от любопытных взглядов Белоснежки и Брюснички, склонившихся за спиной старшего Валески. Йен молниеносным движением открыл сумку, восхищённо присвистнув, доставая из чехла новенькую пушку с эмблемой Готэмских клоунов, на которой яркими красками был нарисован огонь, захваченный бешеной снежной бурей, уносящей крохотный гамбургер в непроглядную тьму обернувшей вихрь чёрной короны с разноцветными бубенчиками на заостренных кончиках. Точно такая же эмблема увеличенного формата красовалась на лицевой стороне их дома.—?ВАУ, это же та самая, про которую я говорил, когда заходил в оружейный магазинчик,?— средний Валеска агрессивно закивал, лыбясь широко и открыто. — А ты внимательный,?— Йен благодарно чмокнул его в губы, бережно пакуя оружие обратно. — Спасибо, Джер.—?Внимательность?— моё второе имя,?— гордо задрав голову, сказал Валеска, замечая, как Джереми, Микки и Брюс церемонно закатили глаза. Время близилось к закату, впереди намечалось ещё что-то невообразимое, все это поняли по отсутствию на столе торта и постоянному шептанию Майи по телефону. Вдруг взор Йена пал на стоящий в углу музыкальный центр, порождая в голове идею, в задумке которой значилось желание рыжеволосого узнать истинное состояние младшего и его мысли, опираясь на странное влияние звуков музыки на Джереми, делавших его предельно уязвимым в ментальном плане. Пальцы Валески запорхали над кнопками, подбирая очередность нужных песен, а голос произнёс:—?Майя, я думаю, ты должен нам всем танец,?— Джеремайя принялся отнекиваться, ссылаясь на то, что танцор из него такой себе, но возражения не принимались, а поэтому первым на танец его пригласил Брюс. Скромные ручонки мальчишки идеально легли: одна на сильное плечо, а вторая утонула в холодной ладони:—?Веди меня, дьявол,?— шепнул Уэйн, Заиграла страстная музыка, они сделали первый шаг.Сначала было желание,Затем… страсть!Потом… подозрение!Ревность! Злость! Предательство!Движения Джеремайи были точными, жаркими и резкими. Он вёл в такт мелодии, полностью растворяясь в ней и затягивая за собой мальчика, кружась с ним в едином ритме.—?Глупый, избалованный мальчишка. Ты влез в нашу жизнь без спроса, став её неотъемлемой частью,?— шаг назад, и Валеска закружил Брюса в вихре, чтобы затем вновь притянуть к себе, убыстряясь.—?Ты так ненавидишь меня за это, но позволил этому случиться,?— горячие пальцы вцепились в руку, почти раздирая бледную кожу, вырывая из губ темноволосого рваный стон,?— Ты можешь прекратить мои бессмысленные страдания одним поцелуем, которого я так желаю,?— движения становились хаотичнее и отчаяннее. Глаза Брюса горели молчаливой мольбой, когда Джеремайя наклонил его назад, придерживая выгнутую спину.—?Ты не заслуживаешь такой смерти, Брюси. Ты нам нужен…?— слова песни превосходно совпали с крутящимся в голове мальчишки воспоминанием о той ночи, когда он застал Джеремайю с Йеном, танцующих посреди возбуждённого зала гей-клуба. Именно тогда жизнь Брюса перевернулась вверх дном, взамен на разбитое сердце подарив свободу и место под чёрным крылом.Его взгляд на твоём лице,Его рука в твоей руке,Его губы ласкают твою кожу?—Это выше всех моих сил!Почему моё сердце плачет?Я не могу справиться с чувствами.Ты свободен, ты можешь меня покинуть, но только не изменяй мнеИ, пожалуйста, верь мне, когда я говорю: ?Я люблю тебя?.Ускорение достигло пика, они двигались, сливаясь в пульсирующий сгусток энергии, пропитанный страстью, адским пламенем и невероятным голодом, исходящим от Брюса.Руки в замок, пятка об пол, носочек, поворот, ещё поворот. Тут Брюс внезапно приблизился вплотную, выдохнув:—?Спасибо тебе, Джереми, ты сделал меня свободным,?— невесомый толчок, и Майю перехватили другие руки с татуированными пальцами, заставив младшего Валеску улыбнуться.—?Барни,?— усмехнулся Милкович, неожиданно по-хозяйски обхватив за талию и закинув белые лапки к себе на плечи, смотря в ошеломлённые его беспредельной настырностью глаза. — Прости, но в этом танце я главный.—?А я и не возражаю, Белоснежка,?— прошептал Джереми, позволяя Микки взять контроль над его движениями. Мелодия плавно перетекла в следующую, и Джеремайя, распознав её, вытаращил глазища, громко спросив:—?Кому в голову пришло поставить под наш танец ЭТУ песню? —?Йен всем своим видом кричал что-то вроде: ?На меня не пырся, я вообще без понятия?, огребая от Джерома локтем в бок, а Брюс так и вообще состроил из себя саму невинность, как будто и не было никакого танго с дьяволом. Микки хохотнул.?От этого сна не проснуться, ты не спишь,Ты?— всего лишь часть машины, а не живой человек.Весь твой образ?— выдумка, живущая на экране,У тебя низкая самооценка, поэтому ты работаешь на бензине.?Оу ооо оу ооо оу оуКажется, в моём коде какая-то ошибка.Оу ооо оу ооо оу оуЭти голоса никак не оставят меня в покое.Джеремайя хмуро воззрился на Микки, медленно ведущего против ритма мелодии, она лишь играла на фоне, создавая какую-то гнетущую атмосферу.—?М да, умеешь же ты подбодрить, Белоснежка. Особенно в день рождения, ммм, обожаю,?— черноволосый резко встряхнул Джереми, так что у того в глазах потемнело.—?Я хотел лишь дать тебе пинка, тряпка. Хотел показать, что с тобой, блять, всё нормально,?— Джерри попытался вырваться, взглядом останавливая встревоженно привставшего Джерома.—?Спасибо, Микки, но сегодня не лучший день для подобного,?— гопник тихо рассмеялся, отпуская Джереми, проговорив:—?Подумай над тем, что я сказал и сделай выводы, Барни,?— и Милкович, взяв бутылку виски, уселся на стул, принимаясь жадно глотать янтарную жидкость. Джереми похлопал себя по щекам, отгоняя грусть и оборачиваясь к подошедшему к нему Йенни.—?Надеюсь, наш танец будет под соответствующую музыку,?— заслышав первые аккорды, Майя нежно рассмеялся, обнимая Йенни. — О, и почему я не удивлён??— Йен усмехнулся, прижимая ставшее таким хрупким тело к себе и говоря голосом, наполненным чувством вины.—?Ты прости, это была моя идея, я не знал, что Микки захочет почитать психологические лекции,?— Милкович показал им средний палец, а Джером гневно испепелял его бледно-зелёным взором.—?Ничего страшного, любимый,?— Джереми положил голову на широкую грудь, с наслаждением вздыхая дурманящий аромат старшего брата и чувствуя себя в полной безопасности. — Он хотел, как лучше,?— старший Валеска покачал головой, ругая себя за невнимательность, ведь этой песни не было в очереди, там стояла другая, а черноволосая задница успела поменять без его ведома.Я не могу дышать,Я как будто ничего не вижу,Ничего, кроме тебя.Я зависим от тебя.У меня не работает голова,Когда тебя нет рядом.И днём, и ночью.Ты преследуешь меня.Я?— как будто не я,Я?— как будто не я.На последней ноте Йен сладко поцеловал Джеремайю, прошептав в приоткрытый рот:—?Я люблю тебя, Майя,?— а потом, быстро закружив, отпустил, позволяя ему упасть в надёжные объятия Джерома.—?Тиш, луна моей жизни,?— Джером удержал темноволосого от падения, попутно зарываясь носом в зелёные пряди. А между тем на фоне заиграла она, песня, вызывающая у Джереми дрожь и непрошеные слёзы.Я нашёл свою любовь.Дорогой, погрузись в это чувство с головой.Что ж, вот я и нашёл мужчину, такого прекрасного и нежного.О, я и подумать не мог, что им окажешься ты.Мы были всего лишь детьми, когда влюбились,Не имея представления о том, что из себя представляет это чувство.Уж на этот раз я не отпущу тебя.А ты, дорогой, подари мне тот медленный поцелуй, ведь твоё сердце?— всё, что у меня есть,А моё сердце отражается в твоих глазах.Мир вокруг них словно стих, оставляя их одних и на короткие мгновения переставая существовать. Тихий голос Джерома, поющий слова песни, перекрывал свист ветра. Шершавые от многочисленных шрамов губы невесомо сцеловывали солёные капли, стекающие по белым щекам, оставляя огненные дорожки. Они медленно покачивались в такт мелодии, отдаваясь ей полностью. Казалось, что за их спинами выросли белые крылья ангельской красоты, которыми они укрыли друг друга от всего мира, создавая цельный кокон, защищающий слившиеся в танце любви души от посторонних глаз. Ладонь Джера, крепкая и мягкая, безупречно легла на белоснежную кожу, притягивая Джеремайю ближе и взволнованно глядя в лаймовые очи с подрагивающими ресницами.Милый, я танцую в темноте, а ты в моих объятьях,Мы стоим на траве босиком, слушая нашу любимую песню.Когда ты сказал, что выглядишь растрёпанным, я тихо прошептал,Но ты услышал, что ты, дорогой, выглядишь сегодня безупречно.—?Майя, ты счастлив? —?алые губы тронула широкая улыбка, пронизанная восхищением, любовью, щемящей нежностью и сумасшедшим счастьем.—?Да, жизнь моя, я безумно счастлив,?— их губы встретились, сливаясь в трепетном поцелуе. Их любовь преодолела все мыслимые и немыслимые преграды, пройдя через ужасное предательство, долгую разлуку, нестерпимую обиду и боль, обойдя саму Смерть, с безумной усмешкой показав фак ей в лицо. И вот они нашли путь к друг другу через тернии сумасшествия, наконец обретя то, чего в их жизнях никогда не было.Я верю в то, что вижу,И теперь я уверен в том, что повстречал настоящего ангела.И он выглядит так безупречно, нет, не заслужил я этого,Ты выглядишь безупречно сегодня.***—?Залезай,?— Йен с силой втащил уже набравшегося Милковича на крышу, всё ещё со злобой буравя его черноволосый затылок. Микки что-то пробурчал неразборчивое, чудом удерживаясь на ногах и лениво оглядываясь, останавливая голубой взгляд на светящимся пятне посередине площадки.—?Это что, ик, торт? —?Йен поджал губы и поволок пацана к большому передвижному столику на колёсиках, сажая на лежаки с заботливо постеленным пледом, набрасывая его на плечи парня. Черноволосый с интересом разглядывал торт, посмеиваясь над громадной масляной рожицей клоуна, проткнутой горящими свечами в форме маленьких ножиков.—?Зуб даю, сей шедевр пёк Барни,?— вынес вердикт уникальной экспертизы Микки, слыша смех со стороны входа.—?Да, ты прав,?— Джеремайя подошёл к торту, смотря на своё творение критически. — Кривовато, зато вкусно. Что, Йенни, готов загадать желание? —?вокруг именинников собрались все: и Брюс, стоящий немного поодаль, и Экко, привезшая торт из бункера. А перед их глазами вдалеке раскинулся Готэм, приветствуя многочисленными огнями. Все трое склонились над сверкающими свечами:—?РАЗ!?— хором закричали гости, громче всех кричал протрезвевший (нет) Милкович, затмевая общий гул. — ДВА! ТРИ! —?они одновременно подули на огоньки, задувая двадцать пять свечей. Послышался далёкий треск. Мост, соединяющий тёмный город с внешним миром, вспыхнул, взрываясь огромным фейерверком и крошась, словно песочное печенье, разбрасывая свои останки по воде и всей местности. Следом за ним запылали небоскрёбы, обрушиваясь один за другим, точно домино, горя и осыпая город грудой битого стекла. Готэм погрузился в первобытную тьму, испуская последний вздох и затихая. А неподалёку, на крыше ужасного чёрного дома, прикорнувшего на том самом лугу Валесок, шестеро наблюдали за огненным шоу, за тем, как тьма пожирала старые улицы города, а стекольный дождь всё продолжался, оставляя на дорогах раны, а в небе замерцал салют, поражающий обилием красок. Они чувствовали неописуемый восторг, помешанный с въедающимся в мозг страхом от осознания того, что всё это сделал один человек. И сейчас он стоял, греясь в объятиях старших близнецов, откусывая с их рук праздничный тортик, любуясь вместе с ними устроенным им шоу. Джеремайя Валеска выполнил своё обещание. Он окончательно поставил Готэм на колени перед его королями, не давая ни единого выбора и намёка на надежду.***—?Пойдём, я тебе ещё кое-что покажу,?— в наступившей долгожданной тишине раздалась едва слышная мелодичная трель, сопровождаемая тихим топотом босых ног. Наконец-то они остались наедине: Брюс уехал в своё поместье, ещё раз горячо поздравив близнецов с днём рождения. Микки, каким-то непонятным образом не утратив сексуальный пыл, будучи пьяным в стельку, затолкнул слегка подвыпившего старшего Валеску к себе в комнату под одобрительное улюлюканье Пенни, ещё не до конца понимая масштабы своей трагедии, ведь его ждало наказание в виде подаренного Джеромом в качестве дополнения к пушке дилдо в жопе огрохуенных размеров, приправленное болевыми ощущениями и осознанием того, что у него совсем съехал козырёк, махая ему на прощание бирюзовым платком. С удовольствием послушав концерт в исполнении Белоснежки, состоящий в основном из сладко-болезненных стонов, криков, воплей и задушевного восклицания: ?Да боже, да вынь из меня эту холодную хуйню и ДАЙ МНЕ ТВОЙ ХУЙ, ХУИЛО, а то откушу нахуй. Твой накрашенный брат ванильная размазня, ааааа, я хотел сделать из него мужика, АААААААААААА?, парочка продолжила путь, звонко хихикая. Младший Валеска подошёл к одной из дверей, быстро отпирая её и пропуская вперёд Джерома. Братья очутились в просторной комнате с интимно приглушённым освещением. В дальнем углу расположилась большая пышная кровать, укрытая золотым покрывалом. Рядом с ней присоседился маленький деревянный комод с резными украшениями. Справа от кровати возвышался немалых размеров шкаф-купе, забитый подзавязку новыми костюмами. А посередине, переливаясь всеми цветами радуги и шелестя набирающейся водой, стояло джакузи, призывно блистая снежной белизной. У Джерома отнялся язык, и он мог только открывать и закрывать рот, не находя слов, чтобы описать бурлившие в его душе эмоции, ибо то, что он видел, было его детской мечтой, которой он имел неосторожность поделиться с младшим братом. Тогда. 16 лет назад. И, блять, Джеремайя Валеска запомнил её, не упустив возможность порадовать братишку. Джереми всегда мечтал стать волшебником страны Оз, так вот, он им стал.—?Нравится, любимый? —?Джером незаметным движением смахнул со щеки слезинку, приказывая себе не плакать от счастья, как дитё малое. Но Майю нельзя обмануть, он видел его насквозь, а потому, сбросив с них домашнюю одежду, Джереми молча потянул за собой близнеца, входя в тёплую воду. Она окутала его идеальное тело, когда он лёг на спину, с улыбкой роняя Джерома на себя, обвивая ногами его талию. Некоторое время они так и лежали, тесно сплетённые друг с другом, не проронив ни одного слова, молча глядя в отражение их глаз. А потом страшно-изувеченные губы нашли дьявольски прекрасные, судорожно и жадно вылизывая их, переплетая горячие языки. Джером ловил тонкие стоны наслаждения, а его пальцы привычно запутались в мягких прядях, чуть накручивая до тихого рваного хрипа. Валеска медленно спускался вниз, облизывая каждый миллиметр выгибающегося навстречу ласкам тела, играя с холодными бусинками, слегка покусывая и голодно посасывая их, а затем долго зализывая. Шершавый язычок проложил жаркую дорожку по плоскому животу, любовно очерчивая едва заметные кубики и замирая над выпирающими тазовыми косточками. Джером вернулся к губами Майи, и Джереми поймал его чувственным поцелуем.—?Майя,?— шёпот, будто из потустороннего мира, полный неизмеримого обожания, заставил темноволосого затаить дыхание. — Чего ты хочешь?—?Быть полностью в твоей власти, раствориться в тебе, врезаясь под кожу и оставаясь там навсегда,?— ответный шелест, пропитанный нестерпимым желанием вызвал у Джерома торжествующую улыбку. Оставив на ледяном подбородке смазанный чмок, рыжий возвратился в исходное положение, утыкаясь лбом в пах и потираясь носом о вставший член Джереми, вырывая из груди просящий стон. Средний Валеска прикоснулся к маленькой щёлочки, медленно слизывая блестящую капельку предэякулята. Кошачий язычок обрисовал каждую деталь вздувшейся венки прохладного члена, пройдясь им от самого основания до розовеющей от приливающей крови головки. Взглянув в затуманенные похотью лаймовые глаза и лукаво подмигнув, рыжий тягуче вобрал холодную верхушку, с упоением обсасывая её и пропуская в себя, втягивая щёки. Заглотив член полностью, он остановился, чувствуя, как ладонь Джеремайи сжала его спутавшиеся волосы на затылке, поглаживая и оттягивая. Немного попривыкнув, Джером двинул головой, насаживаясь и ещё больше возбуждаясь от вида ноющего Джереми, пытающегося толкнуться в обжигающую тесноту, но не имея возможности сделать это, удерживаемый стальной хваткой. Лениво поласкав Джерри, рыжий с пошлым звуком выпустил возбуждённую плоть изо рта, наслаждаясь разочарованным хныканьем, потянувшись рукой к алым губы, невесомо очертив подушечками безупречный контур.—?Оближи хорошенько, луна моей жизни,?— приказал Валеска, и младший с готовностью открыл рот, принимая три пальца и начиная жадно вылизывать каждый из них неторопливо и со вкусом, громко постанывая, устраивая для брата шоу. Поняв, что пальцы уже достаточно щедро смазаны слюной, Джер вытащил их, опускаясь снова к изнывающему члену малыша, накрывая обычно болтливым ротиком и одновременно надавливая пальцами на тугое колечко, проникая сразу полностью.—?Готовился, что ли? —?Джереми кивнул, не в силах выговорить ни слова из-за захлёстывающих его волн удовольствия, двигаясь то вперёд, трахая рот брата резкими толчками, то назад, натыкаясь на быстро разрабатывающие дырочку пальчики, почти крича взахлёб.—?На живот, ручки на бортик,?— скомандовал Валеска, и Джеремайя покорно повиновался, вставая на колени и призывно выгибая спину. Скользкая от смазки головка властно проехалась меж белых половинок, дразняще касаясь нетерпеливо сжимающего ануса, начиная плавно раздвигать жаркие стеночки. Войдя во всю длину, Валеска притормозил, отвлекая Джеремайю жадными засосами. В Джереми невероятно жарко и узко, его пульсирующая дырочка обхватила орган брата плотным кольцом. Младший Валеска подался навстречу члену, распирающему его изнутри, умоляя начать двигаться, и Джером не заставил себя долго ждать, сильными толчками вбиваясь в податливое тело, яростно тараня простату, до боли вжав руки младшего в бортик, переплетая их пальцы, и вгрызаясь в темноволосую макушку, слыша, как голос луны его жизни срывается на крики. Охваченные пламенем страсти тела двигались в едином ритме, проникая под кожу потоком лавы, их дыхание слилось в одно на двоих, крики превратились в прекрасную симфонию, тонувшую в умопомрачительных поцелуях, а сердца бешено отбивали морской прибой в унисон. Ощущая приближение разрядки, Джер перешёл на ускорение, достигая сумасшедшей скорости и чувствуя, как острые клыки впились в его запястье, в порыве наслаждения прокусывая до кровавой метки. Рыжий перехватил влажные от крови и слюны губы, жарко целуя их и шепча:—?Ты кончишь от моего голоса, моих ласк и моего члена,?— руки Джерома были всюду, они опутывали извивающееся тело паутиной сетью, пронизывая его миллионами маленьких иголочек, гладя и лаская, подводя к желанному краю.—?Ах, ДЖЕРОМ,?— выкрикнул Майя, выстреливая семенем себе на живот и рефлекторно сильно сжимаясь, принимая в себя заполнявшую его тугую дырочку тёплую вязкую сперму и удовлетворённо вдыхая, прошептав нежным голосом в приоткрытые в попытке отдышаться губы:—?Я люблю тебя, Джером.