Глава 3. (1/1)

Я была поражена, и поэтому моим первым инстинктом было бежать, просто выйти и бежать как можно быстрее и как можно дальше. Но потом я на мгновение осознала, насколько сильно переоцениваю свою реакцию. Успокойся, Джейн, он гость, и, может быть, он звучит взбешённо, но, честно говоря, ты просто делаешь свою работу, так что просто делай свою работу и уходи, и всё будет хорошо.Сделав глубокий вдох, я изобразила слабую улыбку и медленно повернулась, но моя улыбка почти сразу же исчезла. Он стоял там, в темноте дверного проёма, вырисованный на фоне света из коридора, похожий на тёмного гиганта. Он стоял, такой высокий, что почти доставал до дверного косяка, и широкий в плечах. Он снова был одет в одежду, которая была слишком для него велика, и это придавало ему еще более устрашающий вид. Я уставилась на него, замерев; я пыталась придумать, что сказать, но, честно говоря, была так ошеломлена его внезапным появлением, что мне было трудно что-либо сказать или сделать. Я сглотнула и шагнула вперёд, вытирая влажные руки о форму, чтобы отвлечься.—?Я-я занимаюсь уборкой номера,?— прохрипела я, стараясь казаться сильной, но мой голос звучал неуверенно и нервно, и мои ноги начали немного дрожать. Наверное, я решила, что раз уж представилась персоналом гостиницы, то теперь он не разозлится ещё сильнее, не так ли?Он продолжал стоять в дверном проёме, не двигаясь, как будто я вторглась в его комнату, и он бы даже не вошёл, если я по-прежнему бы там находилась. Он стоял, сгорбившись, замерев твёрдо, как скала, крепко сжимая в руках белый пакет с продуктами. Он носил те перчатки, обрезанные на костяшках, так что я могла видеть его пальцы, крепко сжимающие пакет с продуктами; это, по какой-то причине, заставило меня чувствовать себя ещё более неловко.Отчаянно стараясь не закричать и не убежать из номера, я сохранила самообладание и сделала шаг навстречу. Его тёмный силуэт заставлял меня так нервничать, что моё сердце начало сильно биться в груди.—?Вам… вам что-нибудь нужно, сэр?Именно тогда, даже в сером свете из окна, я смогла получше разглядеть его и была соответственно потрясена тем, что увидела. В первый вечер, когда он приехал, я почти ничего не видела, только его тёмные глаза и длинные сальные волосы. Но теперь я могла видеть, что его кожа была светлой, а его глаза были тёмно-карими, что делало их чёрными на фоне кожи. У него были острые скулы и приятной формы нос. Корни его волос были светлее, чем концы… может быть, тёмно-русые. Странно, что в тот момент мне в голову пришла мысль, что он был бы до боли привлекательным… если бы не шрамы.Шрамы пугали меня больше, чем что-либо другое; они были неровными, выпуклыми, опухшими… и выглядели так, как будто их неправильно зашили. Чем бы они ни были, членовредительством, травмой от нападения, чем бы ни были… они, очевидно, должны были выглядеть как большая, жестокая улыбка, но они только заставляли его выглядеть злее.Вот что действительно пугало меня… при тусклом свете комнаты, с этими шрамами; с того расстояния, на котором находились мы… он выглядел так, словно ухмылялся мне. Он был странным, тихим гигантом с чёрными глазами, стоящим в дверном проёме и ухмыляющимся мне, действительно зловещей ухмылкой, как будто он знал что-то, чего не знала я. А потом, чем ближе я подходила, тем больше видела те глаза, которые помнила из вестибюля, те глаза, которые были полны подлости, и я продрогла до костей.Мы стояли там, казалось, очень долго, просто глядя друг на друга, и я видела, что он начинает беспокоиться. Я видела, как его глаза пробегаются по комнате, словно проверяя, не сделала ли я чего-нибудь, пока его не было. Он явно хотел войти и побыть один, но не мог, пока я тоже была там. Как будто он застал меня в его детской спальне, когда я прикасалась к его сокровищам, и теперь, когда я прикоснулась к ним, они перестали быть его сокровищами. Его непростой язык тела, то, как его глаза бегали по комнате, останавливаясь везде, кроме меня… это было поведение территориального взрослого, но уязвимого ребенка. В этом не было никакого смысла; я была маленькой по сравнению с ним, думаю, что доставала только до его плеча. Что же его так огорчило? Он был не единственным обеспокоенным человеком; мне захотелось проскочить мимо него и выскочить в коридор, на свет. Я была почти готова сказать ему, что буду рада оставить его одного, если он позволит мне пройти.Решив выбраться отсюда как можно скорее, я проглотила комок в горле.—?В-вам что-нибудь нужно, сэр?Наконец, как будто с него было достаточно, он вошёл внутрь, промчавшись мимо меня и чуть не впечатав меня в стену. Он подошёл к письменному столу у окна, издавая что-то похожее на нетерпеливое рычание из горла, и положил свой пакет с продуктами.—?Я в порядке, хм,?— огрызнулся он, и, хотя не думаю, что он хотел, чтобы это прозвучало так резко, это всё равно заставило меня подпрыгнуть. Я повернулась и уставилась на него; он склонился над пакетом с продуктами, который поставил на стол, как животное, нависшее над свежей добычей, которую не хотел делить. Теперь он казался гигантской чёрной фигурой на фоне серого света окна. Неосознанно я медленно отступала назад.Он обернулся через плечо, не совсем смотря в мою сторону, но я заметила, как качнулись его длинные сальные локоны, и он громко зарычал на меня.—?Просто… просто Уходи!Я была более чем счастлива услужить.Я повернулась на каблуках и направилась прямиком к двери, по пути ухватившись за ручку и закрыв за собой дверь. Как только я услышала щелчок, у меня вырвался отрывистый вздох облегчения. Моё сердце бешено колотилось в грудной клетке, и я прижала руку к груди, чтобы успокоить его, но, честно говоря, мне хотелось разрыдаться. Никогда в жизни мне не было так страшно.Мне не хотелось ещё больше выводить его из себя, слоняясь без дела за дверью. Не теряя ни минуты, я развернула свою тележку и начала толкать её по коридору, подальше от триста десятого номера.~***~Поездка домой прошла с ещё большей паранойей, чем когда-либо прежде. Я находилась в постоянном состоянии усиленной ходьбы, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что за мной не следуют; уверяясь, что Маньяк не шёл за мной, ожидая, чтобы отомстить за вторжение в его комнату. И только в поезде?— когда я действительно была наиболее уязвима?— я почувствовала себя немного расслабленной.Сев, прислонившись к окну и зажав между колен сложенный зонтик, я уставилась в ночь за окном. Сияющие башни финансового центра Готэма вырисовывались вдали из темноты, и я смотрела так долго, как только могла, пока поезд проносился мимо. Мой взгляд блуждал по разрисованному граффити поезду; время от времени, если мне повезёт, я наткнусь на стихотворение, написанное на сиденье напротив меня, и у меня будет возможность прочитать его, прежде чем выйти на своей остановке. Хотя большую часть времени это довольно оскорбительные и плохо написанные уничижительные сообщения, такие как ?Гордон сосёт!?. И грубо дописанное под ним: ?Так же, как и твоя мама?.Позже группа подростков поднялась на остановку со своими скейтбордами, но, к счастью, сразу проигнорировала меня. В дальнем углу вагона сидела пожилая дама и читала потрепанную Библию. Совсем рядом со мной сидел бродяга, который всё время отхлебывал из бутылки, завернутой в коричневый бумажный пакет, но он был слишком не в себе, чтобы обращать на кого-то внимание. Пока мы ехали, далекий Готэмский Метрополис скрылся из виду, в то время как поезд всё дальше уходил в самые глубокие и тёмные уголки Нэрроуз, где люди вроде меня едва могут наскрести достаточно денег, чтобы заработать себе на жизнь. Ещё через шесть минут я раскрыла зонтик и сошла с поезда.Мой район был печально известен кражами автомобилей, взломами и грабежами, поэтому я поспешила через вокзал так быстро, как только могла, игнорируя просьбы бездомных о мелочи и пытаясь изо всех сил увернуться от пьяниц, спотыкающихся из пабов. Как раз перед тем, как подойти к своей двери, я, кажется, услышала выстрел (хотя, возможно, это был ответный выхлоп машины), но я была более чем счастлива оказаться внутри.Я продрогла до костей, толкая входную дверь, потому что её снова заклинило, и как только я толкнула её в последний раз, то чуть не полетела лицом вниз на пол. Я закрыла дверь, сняла плащ, повесила его на крючок и глубоко вздохнула. Я не помню, когда в последний раз была так счастлива оказаться дома.Меня тут же приветствовал Генри, моё пёстрое Величество, которое прибежало громко мяукать в ожидании ужина. Я бросила сумочку на ближайший стул и побрела на кухню, Генри быстро следовал за мной по пятам, и проверила холодильник, чтобы приготовить что-нибудь на ужин. Я нашла полбанки тунца, выложила его на тарелку и поставила перед Его Величеством, который с удовольствием принялся за еду. Вздохнув, я поискала в холодильнике что бы приготовить, не испытывая аппетита, но зная, что должна что-то поесть. Наконец я остановилась на макаронах с сыром, поэтому наполнила кастрюлю водой и поставила её на плиту. Дожидаясь, пока закипит вода, я налила себе стакан дешёвой водки, которую хранила в холодильнике, и рухнула перед телевизором. Сегодняшний день был похож на ночь плохого телевидения и вредной пищи.Генри напугал меня до полусмерти, подпрыгнув, когда я потягивала водку. Его Величество явно был сыт после ужина и теперь искал соответствующее количество внимания, прежде чем отправиться в мою спальню и устроиться поудобнее на одной из подушек. Я лениво погладила его, потягивая водку, и откинула голову на спинку дивана.У меня всё ещё было тошнотворное чувство в животе по поводу Маньяка из триста десятого. Он действительно не сделал ничего, кроме демонстрации своего очевидного раздражения от моего присутствия в его комнате… так почему я была так напугана? В нём было что-то такое… жуткое и тревожное, и хотя он не сказал и не сделал ничего непристойного, я чувствовала себя неловко, как будто он сделал что-то, что причинило мне физическую боль.Но потом я раздражённо покачала головой. Ты имела дело с кучей жутких гостей, Джейн, он ведь не первый, если уж на то пошло, он более сдержан, чем остальные. Так почему же ты расстроена тем, что произошло? Что вообще произошло? Ничего не произошло.Я встала и лениво приготовила макароны, потягивая водку, как будто это была вода, не удосужившись переодеться, потому что решила, что всё равно скоро отправлюсь спать. Выглянув в крошечное кухонное окошко, я увидела, что дождь действительно начинает лить; гром сильно прокатился над моей головой, и на мгновение я подумала о том, чтобы проверить прогноз погоды, но это казалось бессмысленным, поскольку дождь шёл всю чертову неделю и, вероятно, будет идти до конца недели.Когда макароны были готовы, я вывалила их в миску и вернулась в гостиную. Я подтолкнула Генри на другой конец дивана и села обратно, чтобы переключить каналы. У меня был только базовый пакет, и боже, я правда имею в виду о-о-очень не в настроении смотреть фильм про психиатрическую лечебницу; мы достаточно наслушались об этом чертовом месте из газет, и, чёрт возьми, оно было даже не так далеко. Дешевое такси доставит вас прямо к парадным дверям здания интенсивной терапии (Полли сделала это однажды на спор в Хэллоуин, сказав, что это стоит около четырнадцати долларов). Как только я собралась переключить канал, пульт с грохотом упал на пол, и я не могла побеспокоиться, чтобы дотянуться и поднять его. Вздохнув, я подняла ноги, лениво жевала сырную пасту и тупо уставилась в телевизор.?Здесь, в лечебнице Аркхем, мы поднимаем физическое, эмоциональное и особенно психическое здоровье наших пациентов на новый уровень,?— зачитывал лекцию пожилой, непривлекательный мужчина в интервью, сидя в очень большом и очень шикарном офисе, одетый в темно-синий костюм и держался он, как мне показалось, с большой долей самодовольства. Подпись гласила: ?Старший надзиратель Куинси Шарп?. —?Благодаря интенсивному обучению и многолетнему опыту персонал Аркхема?— состоящий из врачей, медсестер и интернов всех областей и специальностей?— здесь, чтобы служить нашим пациентам в меру своих возможностей. Качество и количество наших обученных специалистов соответствуют потребностям всех пациентов как с низким, так и с высоким риском,?— продолжал бубнить Шарп с важным видом. —?В этом году я рад приветствовать нашего лучшего и ярчайшего психофармаколога, доктора Джонатана Крейна, как руководителя исследовательского отдела Аркхема, чтобы способствовать позитивным изменениям в методах медицинских исследований?.Надзиратель Шарп исчез в следующей сцене, и на его месте, сидящим в очень шикарном кресле с подголовником, был молодой и очень, может быть, если мне действительно повезло, Маньяк был настолько оскорблен моим присутствием в его комнате, что он выписался, завтра я пойду убирать триста десятый со всеми признаками его полного ухода, не то чтобы там было много работы. Но у меня было странное чувство, что, даже когда его уже давно не будет, триста десятый номер никогда не будет казаться прежним… как комната, в которой, как вы знаете, кого-то убили: оно всегда будет нести в себе это жуткое чувство нежеланности.Сытая от макарон и согретая одеялом, я свернулась калачиком, закрыла глаза и в тот же миг забыла обо всём, что пошло не так, я позволила своему разуму мечтать. Измученная, я дала волю сну, и я не боюсь признаться, что я очень, очень хотела бы, чтобы мне приснился эротический сон о докторе Джонатане Крейне.~***~На следующее утро я была счастлива, что еду в ?Палаццо? в более подходящее время; больше никаких глупых собраний по уборке номеров в мрачный утренний час. Сюрприз, сюрприз, дождь по-прежнему лил, но я почти ожидала этого.Мартин читал утреннюю газету, когда я вошла в здание и, проходя мимо него в комнату отдыха, пожелала ему доброго утра. Открыв дверь, я с удивлением увидела, что Полли сидит за столом, сжимая в руках кружку. Она выглядела болезненно; вся кровь отхлынула от её лица, а щёки были красными и липкими, как будто она плакала.Я вздохнула. Может быть, её домогался кто-то из наших шикарных гостей. К сожалению, внешность Полли не помогает, когда развратные гости преследуют её ради дополнительных туалетных принадлежностей и полотенец. Она жаловалась, что её в прошлом лапали раз или два. Мужчины в этом городе были такими свиньями.—?Доброе утро. Ты в порядке? —?спросила я Полли через плечо, вешая пальто.Я услышала, как она сделала глубокий вдох, а затем печально вздохнула.—?Нет, я не в порядке. Я нашла детское порно в четыреста шестом.Я резко обернулась, сумочка чуть не выпала у меня из рук, в ужасе уставившись на неё.—?Что? Полли, ты серьёзно?Полли всхлипнула, поставила кружку, которую держала в руках, и прижала ладони к лицу.—?Да, целая коробка из-под обуви, полная этого. Эта детское порно? И почему Полли? Что такого сделала Полли, что ей приходилось ходить на работу, убираться в номере и столкнуться с детской порнографией?Я сжала плечо Полли; мне хотелось сказать ей что-нибудь утешительное, но что я могла сказать? ?Жаль, что ты нашла детское порно, не волнуйся, всё наладится??— Ты звонила в полицию? —?спросила я, руководствуясь логикой вместо утешительных слов.Полли покачала головой, вытирая слёзы кончиками пальцев.—?Я сказала Эстель. Она сказала, что в этом нет никакого смысла, что полиция не приедет в Нэрроуз ради чего-то подобного.Я сильно нахмурилась; конечно, мы потворствуем ряду незаконных действий, о которых нам, вероятно, следует сообщать и не сообщать, но я полагала, что Эстель, по крайней мере, хватит приличия сообщить о чём-то такого масштаба. Я откинулась на спинку стула, совершенно раздосадованная.—?Я почти уверена, что они приедут.—?Да, да… —?Полли наклонилась к своей раскрытой ладони. —?Попробуй сказать это Эстель.Мне захотелось обнять её. Я жалела, что у меня нет полномочий сказать ей, чтобы она шла домой и отдыхала, делала всё, что ей нужно, чтобы оправиться от этого. К сожалению, это было выше моих сил, а Полли могла приходить и сидеть здесь столько, сколько могла, а потом продолжать работать, прекрасно зная, что мы даже не собираемся сообщать об этой находке в полицию. Блядь, меня бесило, 19 АПРЕЛЯГОТЭМ-ПАЛАЦЦО-ХАЙТС, КОМНАТА 310джек джей