Homo sapiens (1/1)

Уиллоу греет руки над костерком?— точнее, горящим кустом, на котором от жара лопаются перезрелые ягоды, но ведь это такие мелочи! —?вдыхает запах смолы и с удовольствием прислушивается к визгливым воплям свиней: —?Жжётся! Жжётся!Здешние свиньи, сколь бы болтливы они ни были, тупы и порой непроходимо бесят, но Уиллоу всё ещё претит затыкивать их копьём в брюхо заживо: как-никак, единственная более-менее разумная порода, и не смахивает ли это на какой-то извращённый каннибализм,?— поэтому способ она предпочитает другой, старый и уж наверняка рабочий, а разгоревшийся кусок ельника, от которого так тепло рукам и приятно в животе,?— прелестное дополнение.Конечно, это ни в какое сравнение с тем пожаром в конце сухого, бесконечно жаркого лета, который сожрал весь ельник и заросли камыша, но… в конце концов, разве Уиллоу пристало привередничать? —?Баю-бай! Жарьтесь, мои сладкие поросятки. —?Ай-йя-я! —?вклинивается в треск пузырящейся смолы по-девчачьи пронзительный взвизг, и из-под тлеющих ветвей вываливается?— Уиллоу аж подскакивает, трёт глаза, хлопает ресницами и ахает от удивления?— человек, вроде бы мужчина, и даже в белой рубахе?— значит, цивилизованный; чужак шарахается от огня, спотыкается об пень и, поозиравшись, вперивается взглядом в Уиллоу.Уиллоу приободряется: чужак не выглядит растерянным или беспомощным, а в левой руке сжимает топор, но он чуть-чуть ниже, чем она, морщится и трёт оцарапанную до ссадин щеку,?— и на всякий случай вынимает из ботинка охотничий нож. В Константе, уж Уиллоу-то знает, никому верить нельзя. —?Ты, блять, кто ещё такой? —?Человек разумный,?— огрызается чужак,?— и у меня тот же вопрос к тебе. Я прожил здесь целый цикл, но гомо сапиенс встречаю только в виде костей. —?У-у, копаешь могилы? —?Уиллоу окончательно успокаивается, видя, что тот не собирается швырять топор ей в голову, но сжимает нож в кулаке ещё крепче. —?Не без этого. Какие-то проблемы? —?Пф-ф! Ещё чего! —?У Уиллоу нет ни капли пиетета ни к живым, ни?— тем более?— к мёртвым, но почему-то всякий раз ей хочется отойти в кусты и проблеваться. —?А чё ты делал в лесу? Это мои свиньи! —?Хотел парочку пауков распотрошить на железы. —?Переоценил себя, да? —?Спасибо,?— говорит чужак то ли с сарказмом, то ли не без толики благодарности. —?А… а живёшь где? Ты откудова будешь? Я раньше тебя не видела. —?Драконья муха, сволочь, стоянку в конце лета сожгла. Следующим летом — прибью.Покосившись на выгорающий дочерна подлесок, Уиллоу лижет пересохшие губы. —?Уиллоу. Плакать не люблю, дождь?— тоже. —?Уилсон Персиваль Хиггсбери. Инженер. Учёный джентльмен.Уиллоу тут же начинает нравиться его хлёсткая фамилия, но не он сам.Напряжение, повисшее в воздухе, можно крошить в салат, Уилсон даже не думает убирать топор, а Уиллоу?— нож, и, конечно, Уиллоу чертовски хотела когда-то найти хоть одну разумную душу,?— но это было давно, ещё прошлой осенью. Уиллоу обвыклась с одиночеством ещё больше, чем прежде, выжигает саму себя на коже Константы и везде оставляет за собой жуткие жжёные шрамы, и в её горящем дотла оголённом мире никому не остаётся ни места, ни крова.Уилсон Персиваль Хиггсбери?— мелкий, остролицый и с острым носом, и чем-то смахивает на куницу; Уилсон суёт топор в сумку, заправляет край рубашки под ремень и бережно приглаживает пальцами волосы,?— чёрные, как смола, и над ухом проседь тянется. Такие красивые, с бесконечной завистью думает Уиллоу и наматывает на мизинец кончик длинной косы,?— ни в какое сравнение с её крысиными хвостами. Почему жизнь так несправедлива? —?У меня там, рядом со степью, кострище и кролики в загоне. Пойдём? Ты будешь сидеть у огня, а я?— спать. По-моему, это справедливо. —?Хитрюга. А не боишься, что обворую, ива? —?Чё ты мне сделаешь-то? Стукнешь по кумполу? Так я и сама могу! —?Уиллоу, почувствовав за собой силу, всё больше наглеет. —?Не тронешь ты меня, Хиггсбери. Ты впервые за цикл видишь живого человека. —?Вот уж действительно, впервые. Ты тоже, да? —?Не больно-то и хотелось.Уиллоу не может понять, врёт она или всё-таки говорит искренне, а Уилсон улыбается?— кисло, без особой радости, и видно, что пара-тройка зубов у него растёт чуть кривее положенного. —?Ты мне не нравишься. —?Взаимно. —?И если отстанешь, то искать не буду,?— заявляет Уиллоу, тянет руку и тычет пальцем в его небритую щеку, а потом, уже смелее,?— в ворот мятой рубахи. —?Настоящий, не сомневайся,?— хрипло сообщает Уилсон,?— ты хоть собак спросила бы. Они-то всегда подтвердят, ива. —?И меня зовут Уиллоу. У-ил-лоу! Не ива, не человек, не самка. Усёк? —?Уиллоу хочет дёрнуть его за волосы, но Уилсон, шлёпнув по запястью, не даёт даже притронуться. —?Сначала руки вымой. —?Тоже мне, недотрога нашёлся!

—?Так где, говоришь, твоя замечательная база?Уиллоу чешет носком ботинка заголившуюся из-под надорванной юбки щиколотку, ловит на себе полуголодный взгляд Уилсона, одёргивает подол и цокает языком; Уиллоу не очень-то боится и знает, что Уилсон Персиваль Хиггсбери не причинит ей вреда, но пока ничуть не собирается ему доверять. —?Мудак. —?Коза,?— лаконично отвечает Уилсон.