Эпилог (1/2)

В комнате с низким потолком и тусклой лампочкой было душно, а затхлый воздух пах тем специфическим запахом, характерным для старых зданий — отсыревшая штукатурка, плесень и мокрая известь. Данте, упираясь лопатками в стену, курил, разглядывал трещины на оголившейся кирпичной кладке и думал, что Вергилий, наверное, стратегию подпольной войны тоже изучал по учебнику, потому что помимо главного убежища Ордена у него имелась куча убежишь поменьше, где можно было прятать вещи, непредназначенные для чужих глаз, а также перекантоваться самому в случае необходимости. Конкретно в этом они как раз прятались после того, как Орден пал.С долей ностальгии Данте вспомнил, как он метался из угла в угол, не находя себе места, как Вергилий, игнорируя его, рылся в данных, просматривая, что удалось спасти из баз, и как хныкала Лилит, запертая в этой комнатушке. Тогда было все как-то… Не проще, конечно, но очевиднее. Убийство Мундуса в конечном итоге все равно сводилось к ?берешь и убиваешь?, и это было намного понятнее, чем как вытаскивать из апокалипсиса конкретный город и мир в целом.

Данте глубоко затянулся и бросил взгляд на полубессознательное тело, лежащее на полу: тучный, лысеющий мужик лет сорока-пятидесяти, в драном сером пиджаке и грязных брюках — он выглядел в точности как сотни и тысячи других чиновников-дармоедов, которые просиживают свои задницы в залах и офисных креслах. И мало кто мог бы подумать, что под такой тривиальной человеческой личиной скрывается здоровенная тварь, плюющаяся кислотой и похожая на что-то вроде гуманоидной жирной ящерицы — ублюдок выбрал идеальную личину для маскировки.

Демон по рукам был скован кандалами, подавляющими его силу, и это оказывало довольно интересный эффект: с одной стороны, из-за них он не мог принять свою истинную ящерообразную форму, с другой — нормально контролировать человеческую. Поэтому его корежило, а черты лица то и дело размывались, оплывали и покрывались чешуей. Кандалы иногда вспыхивали вязью символов, от чего демон шипел, а Данте думал, что за них он выебет Вергилия буквально и метафорически.

Уже какое-то время братец, аккуратно дергая за ниточки, пытался добиться ужесточения контроля за религиозными организациями. Данте поначалу не въехал, с каких пор Вергилия стали волновать вопросы веры, но тот ответил, что вопросы веры его не волнуют — ему надоели идиоты, которые радостно скармливают свои души демонам на мессах в надежде на очищение, силу, спасение или что там еще обещают твари в одеждах просветленных гуру. Он наделся, что жесткие меры удержат легковерных кретинов от членства в сектах и от их создания. В этом был резон, потому что, во-первых, после прорыва Лимбо в реальный мир, демонические культы росли как грибы после дождя, а, во-вторых, одного насосавшегося душ падре они валили вдвоем, попутно разнеся церковь, в которой он читал молитвы. То есть, конечно, Данте бы как всегда справился и один, но благоразумно держал свои понты при себе, потому что Вергилий редко составлял ему компанию в боях и запросто мог в следующий раз отказаться.Словом, инициатива была стоящая и снискала поддержку в законодательных кругах, но каждый раз неизбежно вязла в тягучей бюрократической трясине. В конце концов Вергилий разозлился, взялся за это дело всерьез, вычислил одного из тех, кто ставит ему палки в колеса — в правительственном аппарате на всех уровнях по-прежнему сидело немало сторонников Мундуса, его противников, готовых побороться за кусочек власти, и просто всяких демонических мразей — и намеревался выкорчевать эту гниль с концами. Но для этого надо было взять кого-нибудь живьем, чтобы допросить с пристрастием — вылавливать высших демонов, которые теперь скрывались куда тщательнее, по одному было той еще проблемой.

Именно так и появились кандалы. Когда Вергилий презентовал их Данте, тот отвесил сразу три шутки на тему ролевых игр и за это был награжден нудной лекцией про то, что способы сдерживать демонов существуют давно, но пентаграмму в карман не положишь, и благовония в бою зажигать некогда, так что ?когда придумаешь что-то получше, брат, дай знать?. Одного его гениальный братец не учел — кандалы предназначались для человеческой формы высших демонов, а не для пятнадцатифутовой твари со стальной чешуей и бритвенно-острыми когтями.

Поэтому Данте прыгал вокруг как дебил, который пытается нацепить собачий намордник на дракона, склоняя Вергилия и его отдел разработки на все лады, пока не измотал демона до той степени, что он сам сжался до нормальных размеров.

Бой длился раза в три дольше, чем если бы Данте просто решил убить подонка, и стоил ему пары трещин в ребрах, огромного ожога на боку и, как следствие, испорченной майки. Поэтому он был зол, вымотан, голоден и хотел дать Вергилию в рожу. Но обычно пунктуальный братец задерживался уже на двадцать минут, поэтому Данте оставалось только раздраженно курить, не сводя глаз с пленника — кандалам он не доверял.

— Мы можем договориться, — вдруг заискивающе проговорил демон, сплевывая кровь на бетонный пол.

— Со мной? — опешив, переспросил Данте.Вообще-то, со времен глубокой юности он числился в полицейских списках как тот, с кем переговоры не ведут, и, соответственно, тоже их не вел, предпочитая словам пули.

— Со всеми можно договориться, главное сделать правильное предложение.Данте осклабился: последним, кто делал ему ?правильное предложение?, был издохший Мундус, и странно, что ящерообразному ублюдку это ни о чем не говорило.

— Без обид, но ты жив только потому, что мой младший братишка хочет с тобой поболтать, — хмыкнул он. — Поторгуешься с ним, он это дело любит.А еще любит класть хер на честные сделки и обещания, что Данте временами бесило, но в контексте договоров с демонами скорее было плюсом. В том, что эта тварь не покинет стены импровизированной темницы живьем, он не сомневался.

— Я всегда говорил Мундусу, что ему следовало прирезать Спарду раньше. Вы двое — выродки, позабывшие хозяйскую руку, — прошипел демон, и во рту у него мелькнул раздвоенный язык.Данте плюнул ему прямо в перекошенную рожу и с наслаждением наступил на когтистые пальцы до выразительного хруста — добавил бы из пистолетов, но все патроны он уже расстрелял, а запасных в убежище не водилось. Досадное упущение: нужно будет сделать заначку вместе с парой бутылок чего-нибудь крепкого и блоком сигарет.

Время тянулось: он докурил, затушил сигарету о стену и щелчком пальцев отправил ее в лоб демону. Можно было набрать Вергилия, спросить, где его черти носят, но раз он до сих пор не явился, значит, занят и трубку все равно не возьмет. Данте тяжело вздохнул: из развлечений в этой дыре имелись только заумные книги, которые братец по какой-то причине до сих пор не перетащил куда-нибудь в другое место, а из собеседников — кусок дерьма на полу. В соседней комнате стоял здоровенный кожаный диван, на котором можно было вздремнуть, и компьютер на столе, но Данте опасался оставлять пленника без присмотра.

Он пораскачивался с пятки на носок, пересчитал количество кирпичей на участке с отвалившейся штукатуркой — четыре в ширину и почти пять в высоту — вспомнил, что хрень для кофеварки, в которую наливают молоко, называется питчер, и принялся перебирать в голове названия известных ему фильмов. Где-то на ?Человеке-пауке? в коридоре наконец послышались шаги, и в комнату стремительно вошел Вергилий — с планшетом в одной руке и катаной в другой.— Нет, раньше прийти не мог, — с порога бросил он, прежде чем Данте успел хотя бы рот открыть. — Еще вопросы?Вместо вопросов Данте схватил его за воротник пальто и притянул к себе, собственнически целуя. В солнечное сплетение тут же уперлась рукоять Ямато, а Вергилий отстранился.— Уймись, — поморщился он, бросая взгляд на распластанного на полу демона.Данте только фыркнул: свои запутанные отношения они на суд общественности, разумеется, не выносили, но считаться с мнением того, кто все равно скоро сдохнет, было как-то глупо.

— Я соскучился, сволочь ты такая, — протянул он.

Они не виделись дня четыре, потому что Вергилий замуровался в своем кабинете, колдуя над каким-то очередным софтом, удостоив Данте всего парой звонков длинной секунд в десять и одним сообщением — по работе, естественно. Сам же Данте двое суток безвылазно просидел под землей, гоняя по туннелям ловкую тварь, которая жрала коммуникации и работников метрополитена. Тварь располагала преимуществами в виде немалой скорости, способности продалбливать новые ходы в бетонных стенах и кучи сородичей, который имели привычку забиваться в тупики и устраивать там себе логова. Данте — дьявольским упрямством, совершенными навыками выслеживания добычи даже в темноте и неплохим пространственным воображением, выработанным за годы скитания то по лабиринтам Лимбо, то по трущобам города.

Упрямство и чутье охотника победило, но крови тварь ему попортила немало.Метро вообще было сплошной головной болью: демонов тянуло туда буквально магнитом, а без него огромный мегаполис парализовали пробки. Данте даже думал, что пора обустраивать там собственный схрон с патронами и лежанкой, чтобы было куда бросить кости и передохнуть.Ну а затем Вергилий осчастливил его сообщением с фотографией и местоположением ящерообразного урода в личине чиновника, и тогда Данте намертво прилип к нему, выбирая, когда и где с ним лучше разделаться — не на улице же, подвергая риску случайных прохожих. По итогу он просто приперся к нему в дом — безвкусная роскошь, бассейн, беседка с грилем, все как у людей — и сцепился с ним прямо на лужайке, пока прислуга отсиживалась в подвале.

Так что Данте чертовски изголодался по знакомому запаху парфюма, поцелуям, от которых выносило мозги, белым рукам на его члене и по всему Вергилию в целом.

— Не мои проблемы, что ты предпочитаешь шариться по помойкам, как крыса, вместо того, чтобы жить дома, — хладнокровно отрубил Вергилий.

В ?Рай? Данте до сих пор не перебрался — все еще обитал в той же квартире и изо всех сил сопротивлялся попыткам вытащить его из кишащей демонами клоаки. Из плюсов жизни в поместье была возможность завалиться к Вергилию хоть среди ночи — в кровать или на рабочий стол поверх клавиатуры, тут уж как повезет — огромный двор, на котором можно было размяться с мечом в руках, и даже достойный противник для тренировки, и относительная удаленность от смрада и грязи Лимбо-Сити. Из минусов — унылая пустота коридоров, шныряющие по особняку рабочие, заканчивающие с правым крылом, и пицца, которая вечно успевала остыть, пока ее везли.

Плюсы очевидно перевешивали, но на самом деле Данте цеплялся за мнимую независимость. Собственная привязанность к Вергилию ему не нравилась. Чувство было чужеродным, неуютным, непривычным — Данте даже не знал, каково это, иметь что-то постоянное. В прошлой жизни единственное, к чему он позволил себе прикипеть душой были меч и пистолеты. Со всем остальным — вещами, людьми — он расставался легко и без сожалений. Вергилий ломал его толстый панцирь, становясь слишком близким — куда ближе, чем Данте желал бы кого-нибудь к себе подпускать. И переезд в ?Рай? был чем-то вроде последнего рубежа, который он никак не хотел переступать.Отчасти Данте понимал, что все это лишь страх вложить во что-то слишком много себя, а потом потерять. И Вергилий был не из тех, рядом с кем можно расслабиться и быть уверенным, что в один прекрасный день все не покатится к чертовой матери.

Порой Данте хотелось от души врезать самому себе: ну вот почему он такой дебил, и, если уж ему захотелось отношений с большой, блядь, буквы, то он не нашел себе милую девочку с пухлыми губками и без лишних мыслей в голове? Но нет, надо было связаться с самым отмороженным и непредсказуемым ублюдком на всей этой дрянной планете, потому что простые решения — это ведь не для него.Любитель же он, сука, острых ощущений. Профессионал, можно сказать.

В свои душевные метания Данте брата не посвящал, отшучиваясь и придумывая отмазки одну нелепее другой. Но Вергилию было не занимать проницательности, и он наверняка догадывался, что кроется за всеми этими остротами. И не лез — ждал, видимо, пока он сам перебесится.В конце концов они оба знали, чем это закончится, так что Данте уже прикидывал, какую комнату сделает своей.

— Я тебе врежу, — нежно сообщил он в ответ на оскорбление.— Потом, — Вергилий хмыкнул и дотронулся до прожженной дыры на майке. — Как ты? Все нормально?— Нормально, но с тебя компенсация за производственную травму, босс, — Данте потянулся. От жуткого ожога осталось лишь воспоминание, но это из-за идиотской идеи с кандалами ему попало, так что за братцем оставался должок.

— Непременно, — нейтральным тоном ответил Вергилий и наградил демона тем взглядом, от которого Данте хотелось стечь к ногам брата безвольной жижей.Потому что этот взгляд обещал адские муки и казни египетские тому, кто его хоть пальцем тронул, словно бы Данте не суровый, блядь, охотник на демонов, а фарфоровая статуэтка, с которой нужно сдувать пыль. С тем же взглядом он проткнул Мундуса катаной, пока тот пытался вырвать сердце из груди Данте. И, черт, он не нуждался ни в заботе, ни во внимании, ни в чем бы то ни было еще (ведь не нуждался, правда?), но это… Это было приятно. Примерно так же как поданная рука, когда брат спас его при падении с небоскреба.

Вергилий меж тем положил планшет на маленький столик у стены и достал из внутреннего кармана пальто шприц и три маленьких ампулы с прозрачной жидкостью.

— Это что? — поинтересовался Данте.— Ничего особенного, — Вергилий снял пальто и, расстегнув манжеты на рубашке, подвернул рукава. — Так, пара разработок — я решил, что будет глупо упускать шанс опробовать их на высшем демоне. Но я бы предпочел договориться без применения силы, — он повернулся к твари в пиджаке, подпуская в голос немного бархатистой мягкости. — В противном случае это может быть весьма… Мучительно.Как всякий искусный лжец и политик Вергилий освоил науку манипуляции собственным голосом в совершенстве — видит бог, чертова сирена могла при желании не то что заманивать моряков на скалы, а вести толпы прямо в чрево мясорубки. Да что там — даже Данте со своим иммунитетом ко всякому пиздежу в свое время повелся на вот это проникновенное ?брат? и ?я так долго искал тебя?.

— Пошел ты, выблядок, — прошипел демон.

— Ого, а со мной поторговаться за свою шкуру хотел, — Данте присвистнул.

— С тобой? — Вергилий поддернул скатавшиеся на запястьях перчатки. — Как недальновидно.

— Насчет дальновидности: скажи своим парням, чтобы они изобрели что-нибудь поудобнее, чем эти долбанные кандалы. Какое-нибудь, не знаю, противодемоническое лассо или пули, окропленные святой водой. Иначе в следующий раз сам будешь ловить себе зверушку на допрос.Вергилий застучал пальцами по планшету, включая диктофон и произнес:— Я обязательно передам им твои пожелания.Именно таким тоном обычно говорят: ?Спасибо, ваше мнение очень важно для нас?.

Вот же козел.Данте отлепился от стены и сунул руки в карманы плаща — в правом обнаружилась дырка, в которую свободно пролезало два пальца. Обнаружилась она, конечно, не сегодня и даже не вчера, но Данте, разумеется, не кинулся ее зашивать, а просто перестал класть в карман то, что могло в нее провалиться. Затертый, с обтрепавшимся краями и уже ни за что не отстирывающийся полностью плащ, по-хорошему, нужно было менять, но они столько вместе пережили — вернули воспоминания, убили Мундуса, посрались с братом, помирились и потрахались с ним же — что у него рука не поднималась его просто выкинуть. К тому же Данте привык таскать шмотки до последнего, пока они буквально не рассыпались на части, поэтому на фоне Вергилия в отглаженных брюках и рубашке с одной расстегнутой пуговицей на вороте он выглядел настоящим бомжом в обносках.

— Я тебе еще нужен? — спросил он. — А то я жрать хочу — надеюсь, поблизости есть что-то, кроме гаражей и старых развалин.— Нужен, но тут я справлюсь сам, — не глядя на него, произнес Вергилий, и Данте на мгновение завис.Черт, когда-нибудь он привыкнет к этой небрежной манере выражения братской (и не очень) любви, брошенной между делом, как замечание о погоде, и его перестанет накрывать каждый раз как в первый.

— Тебе что-нибудь взять? — спросил он, выходя в коридор.— Благодарю, не стоит.

Данте пожал плечами, застегнул плащ, накинул капюшон на голову и вышел на улицу. В вечернем воздухе сквозил уже зимний холод, и он поежился от ледяного ветра. Нефилимская кровь не позволит замерзнуть, но чувствовать дыхание декабря все равно было не слишком приятно. Невольно вспомнились бесконечные джемперы и пуловеры Вергилия — мягкие и наверняка теплые. И хотя майки и футболки — безусловно лучшая одежда для боя, на зиму лучше залезть во что-то с наличием рукавов.

Конспиративное убежище Вергилия находилось на отшибе, где жилая часть города перетекала в мрачную промзону, поэтому найти тут супермаркет или забегаловку с фастфудом было той еще задачей. Данте бестолково кружил по улицам, думая, что такими темпами братец закончит с допросом и свалит, потому что ему некогда просто сидеть и ждать — поступок вполне в его духе.

Не то чтобы он доверял Вергилию, оставляя его один на один с демоном — скорее наоборот, демонстративно поворачивался спиной как бы говоря ?смотри, как я тебе верю, только попробуй обмануть меня еще раз?. Данте это не нравилось: паранойя буквально пинками гнала его назад, но он знал, что это тупиковый путь — либо они действительно пытаются выстроить все с нуля, либо даже начинать не стоило.

В убежище он вернулся только минут через сорок с банкой пива для себя и холодным кофе для Вергилия — маленький знак внимания, мимолетная забота, все дела. По дороге он перекусил какой-то бурдой, завернутой в пшеничную лепешку, и хотя пищевое отравление ему не грозило, он надеялся, что содержимое лепешки при жизни все-таки мычало, а не мяукало или ходило на двух ногах — при Мундусе в некоторых забегаловках можно было напороться и на такое.

Вергилий обнаружился на диване: закинув ногу на ногу, все еще с подвернутыми рукавами рубашки он что-то сосредоточенно читал на планшете. Окровавленные перчатки лежали на подлокотнике.

— Ну что, узнал что-нибудь? — спросил Данте.— Да, если хочешь, могу чуть позже отправить тебе запись. У тебя скоро будет очень много работы, — он поднял руку и, не глядя, поймал брошенную банку кофе. — Спасибо.

Охуенные новости: как будто до этого у него работы было мало, блядь.Данте кинул плащ на спинку дивана, а сам уселся рядом, открывая пиво.

— Но ты же мне поможешь? — он боднул лбом плечо Вергилия.

— Полагаю, лучший охотник на демонов способен справиться самостоятельно.— Эй, меня не купишь такой грубой лестью!— Очень жаль, — Вергилий положил планшет на колено и, не отрывая взгляда от него, подцепил алюминиевое кольцо на банке с кофе.— Ну серьезно, неужели не выкроишь пару вечеров, чтобы прогуляться с братом? Будет круто, я обещаю!

— Серьезно, — в голосе Вергилия послышалось раздражение, — я не собираюсь делать твою работу, а ты не сможешь сделать мою — об этом мы уже говорили. Так что, ради бога, избавь меня от своего нытья.Данте залпом опрокинул половину банки, чувствуя, как вкус пива средней паршивости — не то чтобы он, конечно, был сильно разборчив — смывает привкус острого соуса. В формулировках ?не собираюсь? и ?не сможешь? между строк отчетливо читался посыл, что для размахивания мечом много ума не надо. Это было бы даже обидно, но Данте, во-первых, в интеллектуальную элиту и не метил, а, во-вторых, прекрасно знал, что Вергилий при его образе жизни рано или поздно отбросил бы коньки, потому что торчание за компом не развивало ни выносливость, ни живучесть, ни инстинкты хищника, который загоняет добычу. Что не мешало эффектному засранцу в бою являть собой зрелище, от которого невозможно оторваться, а Данте — кайфовать от того, как он проносится через толпу врагов, прорезая целую кровавую просеку. Так что для него возможность подраться с Вергилием плечом к плечу была вроде похода в парк аттракционов для ребенка, поэтому он решительно выложил самый весомый аргумент:— Да брось, тебе же тоже это нравится.Вергилий завел глаза, явно желая прихлопнуть его как назойливую муху, и недовольно бросил:— Посмотрим.Данте ухмыльнулся: внятного отказа он не получил, поэтому волен был расценивать это как согласие.— А что с демоном?— Если не хочешь поквитаться с ним за ранения, то можешь добить, пока он сам не подох, — Вергилий безразлично дернул плечами. — Я с ним закончил.

— О, а разве мой ожог уже не отомщен?

На губах Вергилия заиграла легкая улыбка и он, не глядя на Данте, с негромким смешком произнес:— Семикратно, я бы сказал.Данте завис где-то на минуту, перекатывая в памяти обрывки приютских проповедей, а затем вернул брату усмешку: этот его заумный юмор, который он улавливал через раз! Впрочем, Вергилий тоже далеко не все его шуточки отбивал.

— Я так понял, ты не хочешь пачкать свою драгоценную катану?— Предоставляю возможность охотнику самому освежевать свою дичь. Ну или можем забрать его в лабораторию — лишний материал никогда не бывает… Лишним. Высшие демоны слишком индивидуальны, чтобы разработать против них единое оружие, но, кто знает, может, этот на что-нибудь сгодится.— Даже не думай, — мрачно произнес Данте. — Я не позволю тебе создать собственную ?Заботу? только с демонами.Самой ?Заботы? уже не существовало: здание сравняли с землей, а трупы кремировали. Та же судьба постигла еще три подобные клиники, после того, как он вырезал хозяйничающих там демонов вместе с их несчастными пациентами. Вергилий не пожалел сил на то, чтобы предать этой истории максимальную огласку, ненавязчиво напоминая, кому именно принадлежат заслуги. Поэтому Интернет буквально фонтанировал заголовками ?Врачи-убийцы? или ?Таблетки от здоровья?, и в каждой статье Вергилия облизывали с ног до головы, а на существующую власть выливался ушат помоев, потому что прозревшие люди искали виноватых и, разумеется, находили.

Правительство с наглым выскочкой, который еще вчера числился в террористах, по-прежнему не могло сделать ровным счетом нихуя, потому что даже чихни они в его сторону, их бы сожгли в собственных домах. Когда Данте напрямую спросил, почему братец все еще не устроил революцию номер два и не сел в президентское кресло, то Вергилий усмехнулся и ответил, что, во-первых, номинальная власть ограничивает, и поэтому ему не нужна, во-вторых, самому лезть на расстрельную должность просто глупо, а, в-третьих, полномасштабная гражданская война не в его интересах: она повлечет за собой еще больший хаос, а одни жалкие политиканы просто сменятся другими, не менее жалкими — зачем, если он уже нежно придерживал за горло нынешних? Так что, с одной стороны, Вергилий оставался народным героем и борцом за свободу человечества, с другой — нашептывал решения проблем на ухо существующей власти, великодушно позволяя им хотя бы слегка реабилитироваться в глазах общественности. С третьей — являлся главой организации, которая была готова предоставить оружие против заполонивших мир тварей, потому что его люди денно и нощно ковырялись в демонических потрохах, выискивая наиболее эффективные способы уничтожения. С четвертой — по-прежнему был задротом-программистом и самолично разрабатывал какие-то сложные программные комплексы для вооруженных сил, запуская свои цифровые щупальца все глубже в системы безопасности. Так что Данте подозревал: даже пожелай правительство ударить ракетами по ?Раю?, чтобы стереть его с лица земли вместе с Вергилием, подорвалось бы только само. Вероятно, по договорам братец должен был передавать условные ключи от своих творений в руки государства, но как будто бы ему было не плевать на договоры. Для того, кого очень волнует порядок, он продолжал крайне лицемерно вертеть законы на хую.

Какое там усидеть на двух стульях — Вергилий расположился разом на всех предоставленных, не вылезая, блядь, из собственного неудобного кресла в ?Раю?.

Но в этом всем Данте проблем не видел. Проблемы начинались, когда Вергилия откровенно заносило.