Пролог. Часть 2. (1/2)
Порт-Роял. Ямайка. (Неделей ранее).?Король пиратов мертв!?.
Эта обескураживающая новость подорвала покой Порта-Рояла. На пристани толпились люди. Публичная казнь и то привлекает меньше зевак. На краю причала, как на импровизированной сцене, стоял оборванец – один из капитанов. Этот из числа тех неудачников, чьи паруса рвутся под слабым напором ветра, палуба гниет, а матросы беспробудно пьют, а пристыдить их некому так, как капитан – жалкий человечишко.Этому человеку и податься некуда: он не имеет могучих покровителей, а сам рискует оказаться на виселице по пустяковому доносу. Смрад от него разносился на всю округу. Его бы давно забросали гнилыми помидорами и яйцами и прогнали, если бы капитан не сумел раскрыть вовремя рот.Публика развлекалась. Правда в том, что места, удаленные от высшего света, полны скучной, однообразной жизни и любое худо-бедное событие становится достоянием общественности. Однако Порт-Роял не был таковым. Центр колонии, расположенный на перекрестке торговых путей, кишел праздной жизнью. Здешний сброд, порядком пресытившийся ярмарочными представлениями и видом местных аборигенов, уже не знал, чем себя развлечь. И оборванец-капитан, едва раскрывший рот и клацающий остатками зубов – следами цинги – являл себя толпе актером лучшим, чем любой размалеванный голосистый мужик из бродячей труппы.Люд гудел… Гнев, радость, ликование, недоумение, восхищение, негодование – все интонации смешивались в единую какофонию.
- Да! Так ему и надо!- Сдох черт!- Отправился прямиком к морскому дьяволу!- А когда нам привезут кофе?
Так взрывались высокие женские голоса. Порой гул разбавляли, и аплодисменты, кабацкие песни…
Баррет не поднимался из-за стола с вечера. Теперь солнце назойливо било в заспанное лицо сквозь мутные стекла больших окон. Контрабандист выпил не так много, чтоб забыться за чаркой рома. Он не хотел покидать стен таверны, поскольку внутри вечерами воцарялась особая атмосфера: теплый свет дымящих свечей, масляных фонарей и лучин, запахи свежеприготовленных блюд и напитков, звон посуды, неназойливый щебет поздних посетителей и мелодичное бренчание гитары – сродни домашней. Баррет растекался топленым шоколадом от умиротворения и умиления располагающей обстановки – этого так не хватало посреди бескрайнего океана в сжатых границах маленького суденышка – а после засыпал, уставший от безделья. Взбудораженный гамом извне, Уоллес выполз застенок таверны. Возгласы мгновенно зазвенели в тяжелой голове сотней рынд. Баррета новость застала врасплох. Конечно, он знал, о ком идет речь.Быть может в Старом свете простые смертные и ведали о Короле пиратов, то здесь, на островах и по всему побережью Америки, имя Каэлума было на слуху у каждого.Тот пират был богаче любого короля. И флот водил он бесчисленный. Самые безжалостные и отчаянные головорезы поднимали его флаг на своих кораблях. И заправские морские волки поднимали за его имя чарки с ромом в тавернах. Капитана боялись и уважали. Перед ним склонялись и превозносили его удачу. Он не проиграл ни одного сражения, ни разу не спустил свой флаг. Да и редкому везунчику удавалось запечатлеть на теле пирата хоть малюсенькую царапину, чаще смельчаки лишались жизней быстрее, чем успевали вынуть шпаги из ножен. А после достойного боя пират возвращался со славной добычей в свой замок на далеком острове, где и хранил несметные сокровища. Смотреть на них мог лишь один капитан, другой, позарившийся взглянуть на злато, тут же превращался в незрячего. Никто не ведал, как долго пират бороздит моря и откуда он начал свой путь легендарного капитана. Он отличался небывалой резвостью и стойкостью для своих посеребренных сединой волос и глубоких морщин, залегших на лице. Вот только кончил он печально… не иначе как пришло время королю сложить с головы венец и отойти на покой. А мир замер в ожидании нового короля…Эти байки надолго повисли под потолками таверн, гостиниц и кабаков. Каждый в том или ином заведении знал эти сказки, слушал их вновь и вновь. А некоторые, возомнившие себя бардами, под фальшивые мелодии, нараспев, декламировали полюбившиеся отрывки историй о Короле пиратов, всячески приукрашивая их хорошенькой отсебятиной, а иногда так вдавались в подробности описания уже накопленного или вновь добытого богатства пирата, что слушатели отворачивались от рассказчика или прогоняли его прочь.И Баррет не раз услаждал свой слух этими россказнями. Они разбавляли пусть полную опасностей, но однообразную жизнь со своими неудачами и выгодами. Эти истории окутывала чарующая сказочная романтика, которой не хватало жестким серым будням. Она-то и приклеивала искателей приключений и наживы к стульям, заставляла раствориться в параллельном мире, точь-в-точь напоминавшим этот, но наполненном настоящими героями, где авантюры совершались ради самого захватывающего духа приключений, а не только ради кругленьком суммы в кармане как итога всего предприятия.
И всякий раз с окончанием рассказа Уоллес возвращался из мира грез с воодушевленными и искрящимися глазами. Возникало желание прыгнуть в шлюпку и уплытьза горизонт. Но памятуя, что Каэлум – простой пират, за голову которого назначена награда, Баррет, словно заново, осознавал, что сказку в жизнь не претворишь. Уж понятия он не имел, как пират снискал себе славу, но одно контрабандист знал наверняка: с Королем пиратов он встречаться не хотел. Что бы ни судачили о капитане, он прежде всего был пиратом. А морские разбойники становятся легендарными за свои заслуги: захватить флот, напасть на неприступный форт, разграбить поселение колонистов и отправить прямиком к морскому дьяволу ни один десяток душ.
Баррет нимало удивился, обратив внимание на девочку чуть поодаль, дергавшую мать за подол юбки.
- Если этот капитан был таким ч`удным, почему все злятся на него?
Этот ребенок искренне верил в сказки. Наивность девочки вызвала на лице контрабандиста горькую улыбку. Хотел бы он сам стать таким и не знать всей жестокости и насилия, царивших вокруг. Не видеть этой глупой, мерзкой радости на лицах зевак, толпившихся в порту.Ведь у того капитана, наверняка, была семья, и вряд ли их горе кто-то разделит. Да и что значит пират для всей обезумевшей толпы? Негодяй без чести и совести? Возможно. Море ожесточает и закаляет характер. Но на опасную тропу встают отнюдь не от хорошей жизни. В Баррете зарождалось желание выйти вперед и крикнуть: ?Вот он я – контрабандист! Что вы мне сделаете?? - однако здравый рассудок тушил страстный порыв.- Он был плохим человеком, - сухо ответила мать. И вот еще одно предвзятое мнение.
Сунув руки в карманы широких штанов, раздосадованный и огорченный Уоллес поплелся прочь.Неожиданно под самым носом Баррета возник мальчуган в запылившихся башмаках, но одетый весьма небедно. Очевидно, чей-нибудь паж. От его одежды (вероятно, пропитавшейся запахами хозяйского дома) резко несло удушливой смесью духов. Мальчишка подробно рассматривал чернокожего громилу, отмечая в его внешностиранее названные ему черты. Особо заострил внимание на протезе. В пытливых глазах, скользящих по железке, горело желание протянуть ручонки и разобрать неведомый механизм. Непростительно долго засмотревшись на стальное чудо, мальчик робко, виновато потупив глаза, тихонько спросил:- Мистер Уоллес? – Получив утвердительный кивок, он продолжил уже более уверенно, - вам просили доставить пакет.То, что посыльный громко обозвал ?пакетом?, на деле оказалось клочком бумаги, на котором аккуратным почерком была выведена одна строка. Повертев послание и примерившись, с какой стороны нужно читать, Баррет крикнул уже удаляющемуся парнишке:- Что там?
- Вас желает видеть губернатор, - отчеканилмальчишка, вновь одернув себя, но уже за то, что прочел почту, ему не предназначенную, и по рассеянности выдал свой маленький секрет. Он пустился наутек, словно опасаясь, что Уоллес догонит его и задаст трепку.А Баррет застыл на месте, будто его застали врасплох. Но так и было. Этот день полнился сюрпризами по мере угасания все больше и больше, а приятны они или нет – становилось неважно.***Старик махровым платком отер пот со лба. Он и такизнемогал от жары, а последняя новость прибавила еще и головной боли. ?Король пиратов мертв!? - кричали на улице. Это означало, что губернатор лишилсяглавного козыря в рукаве. Ни для кого не секрет: владетели колоний и островов пользовались услугами пиратов, точнее каперов. И едва ли не козыряли именами известных разбойников друг перед другом на светских раутах. Эти сделки ни к чему не обязывали и разрывались при первой необходимости. Конечно, это недюжинный риск, но оправданный. Если предприятие оканчивалось успехом, оно приносило сказочную прибыль. Партнера в лице Региса Каэлума, иначе Короля пиратов, губернатор приобрел давно. И дела шли, как по маслу, с каждым визитом капитана заполнялись до краев губернаторские склады или кошельки. Айдола Эльдеркапт не беспокоился о торговле. Даже иные пираты перестали нападать на корабли, шедшие с Ямайки. Лишь в последние месяцы старик изрядно понервничал, ибо близ острова видели суда королевского флота, в чьих услугах губернатор нуждался меньше всего. Время летело, а новостей о сподручных пиратах не приходило до того дня, когда рано утром птичка напела: ?Король пиратов мертв!? Никто не мог сказать, что случилось с командой и кораблем.- Вы знаете, зачем мы здесь?- не поворачиваясь лицом к вошедшему мужчине, спросил губернатор.Баррет так и замер на пороге веранды; чуть ступив под тень шелковых занавесей, он ощутил себя явно не в своей тарелке. Чистота, порядок, блеск, лоск и дороговизна убранства выглядели безжизненно, чуждо, не от мира сего. И белоснежный наряд губернатора резал глаз. Белый – цвет чистоты и невинности. Его элементарно испачкать, как опорочить и самого человека. Малейшее пятно на белом полотне заметнее, чем незначительнейший грех на душе человека. Но насколько выдаваемое за действительность совпадает с нею подлинной? Уоллес и не знал, откуда ждать подвоха.
- Я не уверен, но вы можете развеять мои сомнения, - даже от непривычных речей разило напускной вычурностью. Баррет поражался, где он нахватался столь льстивой манеры.
- Да, пожалуй… Дело касается моего старого друга, капитана Каэлума; полагаю, вы знаете его, - не дожидаясь утверждения или отрицания, губернатор продолжил, - и вам известно, что он отправился на покой. – Старик говорил однотонно-серьезно. В его голосе не проскальзывало и нотки скорби, а если он все же кручинился, то исключительно о потере делового партнера, а не об утрате человека, которого Эльдеркапт вряд ли успел узнать более-менее. – Для тех людей, что вопят у пристани, он был отъявленным мерзавцем. Для меня же он оказал неоценимую услугу. В этих водах полно головорезов, желающих поживиться торговцами, но все они преклонялись перед Королем. Да, я впечатлен, что и такие, низко павшие, люди помнят о покорности и страхеперед сильнейшим. А Король служил мне. И я задам вопрос: готовы ли вы оказать мне услугу? Торговые пути стали небезопасны. А мои партнеры быстро теряют интерес к невыгодным сделкам. Станьте тем, кто проложит новые маршруты, кто найдет перспективные торговые конторы, кто пройдет незамеченным под носом королевского флота.Слова губернатора все более ошеломляли контрабандиста. Впечатленный, он не сразу заметил захлопнувшийся капкан. Ведь ему вручили билет в один конец. Не стал бы хитрый старик выкладывать сведения, могущие погубить его, без задней мысли. И вопрос, поставленный контрабандисту, не предполагал отрицательного ответа от человека, надеявшегося уйти с веранды живым и свободным. Баррет почувствовал себя паршиво: обманутым, униженным собственной недальновидностью. Акула попалась на крючок. Такая большая и страшная стала жертвой обычной удочки. И, попытайся она скрыться в толще воды, ее загарпунят, и хищник приведет в свое логово заклятых врагов. Дома Баррета ждала дочь.Очевидно, сочтя молчание контрабандиста за верное согласие, губернатор опередил вопрос, который должен был волновать Уоллеса:- Через неделю в порт доставят приз*, бриг ?`Один?. Отличное судно для вашей миссии. Вам останется собрать команду и взять на борт верного мне человека. За него вы головой отвечаете. Он и введет вас в курс дела.
Так ни разу не взглянув на своего гостя, губернатор легко махнул рукой, обозначая окончание аудиенции.Выйдя под палящее солнце, на раскаленную землю и окружив себя тяжелым, спертым воздухом, Баррет вдохнул полной грудью и ощутил небывалую легкость и свободу. В его достаточно длинной жизни случались, и взлеты, и падения, но ни разу он не попадал в абсурдные ситуации, вроде этой. Так ничего не уяснив, кроме того, что отныне он – личный контрабандист губернатора, Уоллес поспешил с холма, наконец, повеселевший и удовлетворенный тем, что выбрался сухим из воды.
***
Под тяжелым, монотонным, серым вечерним небом на линии горизонта одиноко дрейфовал фрегат. Над черным бортом и среди бесконечно длинных, теряющихся тонкой чертой в свинцовых облаках мачт повисла скорбная тишина, и море вторило ей, разгладив волны.Вся команда собралась на палубе: и стар, и млад, и тот, кто стоял на обеих ногах, и калека. Сегодня они потеряли многих. В воздухе еще витал запах пороха. А поодаль на водной поверхности покоились обломки судна. От деревянных балок тянулись вверх струйки дыма – все, что осталось от недавнего пожарища.
- Старый Том Вотер.
Раскатом грома в затянувшемся ожидании грозы разразился голос боцмана. Тело, завернутое в холщовый мешок, отправилось в пучину моря под торжественно-скорбный аккомпанемент плещущейся воды. Так в последнее плаванье моряки провожали погибших товарищей.