Глава 70, в которой, напротив, царят мир и дружба (1/1)

-- Понимаешь, Нора, так получается, что в город можешь спуститься только ты. И придется надеть мои ботинки.Конечно же, это было абсолютно правильно, как и всё, что говорила и делала Муми-мама, в том числе и насчет ботинок. Когда они покупали себе обувь для похода, Нора выбрала те, что больше ей шли, но при этом слегка жали, надеясь, что они разносятся в пути. Надежды ее оправдались так себе, и спускаться по мокрой тропе будет, конечно, лучше в маминых... Но Нора все-таки осталась в своих. Само собой, всё случилось из-за этого мерзкого Юхана. Если бы он не стал задирать уставшего ноющего Муми-сына, то тот бы не стал швыряться в него камнями, и юксеныш бы не стал скакать, как бесенок, уворачиваясь, не споткнулся бы и не покатился под горку, и Туу не пришлось бы бросаться за ним. И тогда она не сломала бы ногу. Хотя, может быть, она ее и не сломала. Муми-мама говорит, что кость кажется ей целой. Но тогда за три дня Туу уже должна была оправиться... А она все лежит в обнимку с Юханом, почти не разговаривает и ничего не ест. А народу набилось в крошечный приют дополна. Ведь дождь продолжает заливать тропу паломников... А как весело они шли по пологим склонам вдоль моря, где за каждым поворотом открывается новый дивный пейзаж, иногда спускаясь искупаться — вода все-таки уже была холодноватой, на взгляд Норы, но детям нравилось, и она загорела как раз так, как ей хотелось, и заходили в маленькие красивые городки, ели в кафе на улицах под платанами, разглядывали витрины маленьких магазинчиков, наблюдали за совсем не похожей на их жизнью, с развешанным между ущельями домов бельем, гортанными перекличками женщин, и даже осликами в лабиринтах тесных улочек... Как, оказывается, по-разному могут жить люди. А еще по пути с ними шла куча самого разного народа, со всех концов света, и они тоже были такими разными! Степенные местные матроны, давшие обет пройти путем Сантьяго, горячие парни со сверкающими, как маслины, темными глазами, привлекательные и опасные — тут, кстати, было очень много полукровок-юксаре, – и они тоже шли, смуглые, неожиданно набожные, с длинными ножами, заткнутыми за широкие кожаные пояса, и модного вида длинноволосые компашки из филифьонок и молодых хемулей, распевающие на привалах под гитару и купающиеся голышом в заливчиках, и очень приличные снорки аж из Америки, оба в шортах, решившие на пенсии обойти всю Европу, загорелые, бодрые, с постоянными белозубыми улыбками, и отрешенные путешественники с востока, какой-то снифф с длинными обвисшими ушами на ослике, печально покачивающийся в такт шагов своего скакуна, бродячие продавцы амулетов и сувениров, у которых чего только не было — от серебряных образков до бронзовых жуков на ниточках, сонно жужжащих над головами. Дамы с парасольками в длинных юбках со строгими матушками, хемулихами безупречного поведения, бодро стучащими посохами и подкованными ботинками, выглядывающими из-под оборок. Их странная компашка растворялась в этом необычном потоке. Муми-мама как-то умудрялась разговаривать с ними со всеми, не зная толком ни одного иностранного языка, а если ей не хватало слов — она рисовала. Блокнот с привязанным к нему карандашом был вечно при ней. Туу-тикке тоже прекрасно объяснялась без слов, дети вообще начинали понемногу болтать на смеси испанского с еще непонятно каким. А сама Нора с удивлением обнаружила, что французский язык, который она когда-то пару лет учила в заочной школе, зашевелился в глубинах ее головы, и она вдруг стала выдавать какие-то слова, а потом и фразы, и, что удивительно, ее понимали! Вообще, оказалось, что это ужасно интересно, как что называется на другом языке... Но теперь, когда ей надо было одной спуститься в город, и попробовать найти какую-то помощь — то ли спустить Туу-тикке как-то в больницу, то ли привести врача к ней, то ли придумать еще что-то, - Нора оробела. Как она сможет всё это объяснить, договориться, добиться, и с кем, и как?! Но Муми-мама была абсолютно права. Кроме нее, это сделать некому. Муми-маме быстро не одолеть спуска под дождем, и вообще, вдруг она тоже споткнется и получит травму?! Да и вообще, она взрослая женщина, у нее уже муж, ребенок, почему не она?! Так что Нора на прощание поцеловала маму, обняла Мумика, велела слушаться бабушку и не скучать, и пошла. И тем не менее, она чувствовала себя маленькой девочкой, которую отправили в зимний лес за подснежниками. Спускаться, несмотря на капюшон дождевика, падающий время от времени на нос, и неудобные ботинки, было не так уж и сложно. Она разогрелась, а может быть, уже просто окрепла в пути, и довольно бодро одолевала каменистую тропу. В конце концов, в самых сложных местах там были вырублены ступени и стояли поручни. Выйдя засветло, Нора одолела почти двадцать километров спуска, и вошла в город еще до темноты. После, что ни говори, уединения горной дороги городок показался ей большим, людным и шумным. Дождь ослабел до мелкой мороси, висящей в воздухе, Нора откинула капюшон, и медленно шла под начинающими загораться огнями в поисках гостиницы. Её выгоревшая челка красиво вилась от сырости, а глаза горели решимостью. Сейчас, в дождевике, горных ботинках, неухоженная после долгого похода, Нора, тем не менее, была прекрасна, как никогда. Найдя гостиницу подешевле, Нора почувствовала, что у нее еще есть силы, и отправилась на поиски почты. Звонить домой с просьбой о дополнительных деньгах все равно придется. Почта нашлась, но отделение уже было закрыто. Нора немного подумала, и двинулась дальше — на поиски больницы или амбулатории. Вот там ей пришлось непросто, но с помощью пантомимы, разговорника и нескольких экспрессивных выражений она сумела задать вопрос и получить ответ. Ей очень посочувствовали, но врач подняться в альберге, то есть приют, не сможет. Больную надо доставить сюда, вниз. Нора покивала и в задумчивости пошла обратно к гостинице. Надо сказать, что после беседы в амбулатории она чувствовала себя совсем по-другому. Осмелевшей, что ли. Уже не той маленькой девочкой, которая ничего не может. Ведь она смогла! Смогла объясниться, и понять... Хотя пока и не нашла помощи. А Мумик и мама снова останутся ночевать там, в холоде и толпе шумных попутчиков... Нора чувствовала себя немного виноватой, когда зашла поесть в небольшое кафе. Ведь ей было так хорошо! Она сидела в тепле, над большой тарелкой очень вкусного супа из морепродуктов, заедала его домашним хлебом, и просто наслаждалась всем этим — внезапным одиночеством, вкусной едой, теплом, отдыхом... В кафе ввалилась группа шумных молодых людей, и Нора сначала сморщилась, но, прислушавшись, стала различать родную речь. Ну почти родную — язык соседей в такой дали звучал, как родной... Группка была разномастная, в ней была пара здоровенных хемулей, один длинноволосый в очках, а второй — коротко стриженный, высокий, со спортивной фигурой, которую не портил даже объемный свитер, один снорк, хомса, и помесь юксаре с еще кем-то, мелкий живчик с подвижным, с кисточкой, хвостом. Он-то и позвал ее присоединиться к ним. Нора сначала оробела и стала отнекиваться, что уже поела и ей пора спешить к сыну и маме... но потом подумала: ?а почему нет?? и осталась. Ребята оказались отличные, студенты на практике. Двое — вообще земляки. Вскоре ей стало с ними легко и спокойно, они болтали, обменивались впечатлениями, пили пиво, и Нора рассказала и об их путешествии, и об их беде. -- Наверное, придется купить ослика, и когда дождь закончится, пытаться везти Туу-тикке вниз верхом на нем. Ослик должен пройти такой тропой.-- А она большая, Туу-тикке? -- Да нет, юксарка, ну вот... как Юкке, даже поменьше, - Нора показала примерно ее рост, - и сухонькая... -- Так зачем тебе осел, когда есть Гуннар! - захохотал Юкке. - Пусть она едет верхом на нем! Нора засмеялась вместе со всеми, но Гуннар ничуть не обиделся, и воспринял их предложение вполне серьезно. Они начали обсуждать детали, но тут кафе уже собралось закрываться. Так что парни проводили Нору до гостиницы и договорились встретиться завтра и решить всё окончательно. С утра Нора немного проспала, и тут же побежала на почту, звонить. Муми-тролля дома она уже не застала, хотела было позвонить ему на работу, но призадумалась с телефонной трубкой в руках... Ингрид, немелодично напевая и разговаривая сама с собой, готовит. Фил дремлет у себя в комнате. Линд стучит на машинке. Габбе в школе. Остальные на работе. Один я болтаюсь, как незнамо кто... Тофт сел напротив холодного камина. В руках у него была книга, но читать ему не хотелось. Книги вызвали отвращение — это всё не то. Не то. Более того, всё окружающее вызывало у него отвращение. На Еловой чуть меньше, чем в общаге, но, в общем-то, всё равно... Телефонный звонок, разорвавший размеренное сонное дыхание дома, Тофт воспринял как избавление. -- Я подойду, - крикнул он, чтобы никто его ненароком не опередил.-- Дом на Еловой, слушаю вас... Нора?! Нет, это Тофт... Вот уж кого он меньше всего был готов услышать! – Что случилось? Назови точный адрес. Так. Так. Понял. Мы всё решим. Обязательно. Как это не говорить Муми-троллю?! Ничего, поволнуется... А ты думаешь, он уже не волнуется?! Да мы все тут с ума сходим. Кроме Снусмумрика, конечно. Так, это не важно. В любом случае, просто оставайся на месте... Откуда ты звонишь? Попроси их продиктовать свой номер. Хорошо. А телеграмму вам можно туда отправить?! Отлично. Тогда оставайся на месте и жди телеграммы. Деньги мы переведем немедленно.Тофт, не теряя времени на разговоры, оделся и отправился в банк. По пути он уже все продумал. Ехать, конечно же, должен он. Муми-тролль и Снусмумрик работают. -- Тофт, ты убежал, ничего не сказав, а Фелис волнуется, - упрекнула Ингрид, открывая абсолютно мокрому, но счастливому Тофту дверь. - Что-то ведь случилось?-- Сейчас всё расскажу, - выдохнул Тофт, и сел снимать грязные сапоги. Ингрид затопила камин, и все домоседы собрались у огня. -- В общем, Муми-мама и Туу-тикке окончательно рехнулись, - сообщил Тофт. - Они выдумали идти из Испании в Португалию вдоль побережья путем паломников. Потому как там по пути бесплатные приюты. И сначала всё было весело и замечательно, а потом пошел дождь, Туу поскользнулась, и то ли растянула, то ли сломала лодыжку, Муми-мама с Норой с трудом дотащили ее до очередного приюта, Туу слегла, они там, со слов Норы, молча лежат с Юханом, свернувшись в клубок, и только пьют горячее. Денег у них в обрез. Нора спустилась в город за помощью и сообразила позвонить. В общем, я уже заказал себе билеты на самолет и еду их выручать, - сверкая глазами, заявил оживленный Тофт.Вечером на Еловую, естественно, примчались взмыленный Муми-тролль со стоящим дыбом хвостом и Снорк. Муми-тролль, конечно, долго кричал, как вообще мы могли отпустить их одних, и всё в таком роде, но сделанного, как известно, не воротишь. Снорк больше всего интересовался, покрывает ли медицинская страховка Туу-тикке расходы на транспортировку. Вдруг ее придется снимать с горы вертолетом? Звонили Нильссону, спрашивали, сможет ли он оплатить билет на самолет Юхану. -- Куда ж я денусь, - грустно сказал Нильссон, выслушав всю историю. - Не посылкой же его отправлять.Думали да гадали до ночи, но получилось все равно так, как уже решил заранее Тофт. Ну разве что ему добавили наличности, и Фил зашила пачку денег ему в пояс брюк. -- А потом мне всё равно ехать вытаскивать их уже вшестером. Наверняка Тофта или ограбят, или обдурят, или Туу еще что-нибудь отмочит, и он не справится, - зевнул Снурре, когда они уже укладывались спать, - ну ладно, пусть уж развеется, а то совсем понурый какой-то... Да и работа у меня. Нюберг совсем охренеет, если я попрошу отпуск на спасение Туу-тикке с горы. -- Я так переживаю за Туу-тикке! Вдруг у нее снова инфаркт?! Почему она себя так странно ведет?! -- Почему странно? Совершенно нормально для раненого или заболевшего юксаре. Забиться в угол и свернуться клубком. К тому же, Юхан ее греет и лечит. Колина бы туда отправить, с Ингрид, - снова зевнул Снусмумрик, - сразу бы все ожили, выздоровели и бегом побежали бы домой на своих ногах... Давай спать уже. Сил никаких нет. -- Намаялись сегодня? -- Да не то слово. Если бы не Нильссон, я бы, наверное, сдох. Как там ребята вручную всё это вывозят, вообще не знаю. -- Ложись, а я тебе немного спину и плечи разомну. Сейчас только мазь возьму. -- О-о, дааа... Тофт уезжал в Столицу на следующий день. Рано утром Снурре повез его на машине в Умео, на поезд. По дороге он давал ему советы бывалого, перемежая их судорожными зевками. -- За дорогой лучше следи, - не удержался Тофт.-- Сам следи, чтобы тебя, как лошка, не обокрали, - парировал Снурре, - прям сразу в поезде. -- От лоха слышу. -- Ладно, звони там, - велел Снурре, помогая ему закинуть рюкзак в вагон. - Чтобы наши не волновались. Спрашивай, если что. -- Без сопливых разберусь. Потянулось долгое томительное ожидание вестей. Наконец, Тофт позвонил, и сказал, что всё в порядке — Туу-тикке уже в городе, нога у нее в гипсе, ничего особо страшного — подвывих и трещина в кости, и они уже взяли билеты на поезд, а потом — на самолет. Для самого Тофта за это время прошла целая вечность. Это было его первое путешествие. И сразу — такое! Один полет на самолете чего стоит, захвативший его совершенно особыми ощущениями и восторгом перед силой разума, поднимающей в воздух стальную громадину! Испания просто ошарашила, обрушилась прямо у трапа неожиданно ярким солнцем, водопадом красок, незнакомых запахов, звуков, гортанной речи, непривычной еды... Держался Тофт стойко, оставался неизменно вежлив и рассудителен,?но внутри него всё бушевало от захлестывающих чувств. Он даже и не представлял себе, что путешествия — это вот так вот. Раньше ему казалось, что это ничем особо не отличается от поездки в Умео на электричке — разве что длительностью. А теперь он даже бордюрный камень рассматривал с интересом — и он казался не таким, как на родине. А уж девушки здесь... Даже хомсы выглядели чарующими и опасными, и глаза их казались страстными... Тофт чуть было даже не поцеловался в подворотне с незнакомой красоткой, но полицейский опыт сработал, и он вовремя ретировался, тем самым сохранив в целости и сохранности бумажник и часы. Переночевав в Мадриде, Тофт поездом отправился в Виго. Там он нашел уже хаос обузданным: Туу-тикке спустила с гор разномастная компашка студентов-почти соотечественников. Нора страшно гордилась своими организаторскими способностями, и всячески намекала, что он, вообще-то, мог бы и не приезжать. Она уже со всем справилась. Ну почти. Тащить сварливую юксарку сначала на поезде, а потом на самолете было не такой-то уж простой задачкой. Особенно учитывая что одновременно надо было следить за юрким юксенышем. Но Тофт, пользуясь разговорником и непреклонной настойчивостью, сумел организовать всё по высшему разряду: на каждом этапе для Туу организовали перемещение на инвалидной коляске, приоритетную спуск-посадку, туалет для инвалидов, и всё такое прочее. А вот на Юхана так и хотелось надеть ошейник. Желательно строгий, с шипами вовнутрь. Гаденыш всё-таки успел уворовать в магазине аэропорта кучу карамелек, и весь полет страшно развлекался, доводя стюардесс своими навыками проникновения в любую щель. И Муми-сына за собой таскал, вовлекая в преступную деятельность. В аэропорту прилета он был явно разочарован тем, что его не встречают. За путешественниками приехали Муми-тролль и Снусмумрик на двух машинах, Нильссон не поехал. После всеобщих ахов, вздохов, объятий, слез, упреков и счастья всю команду удалось наконец распихать вместе с багажом по автомобилям. Переночевать решили в Столице, чтобы не переутомлять старых и малых, но, кажется, в этом гораздо больше нуждались работоспособные. В одном номере с Туу и Юханом, само собой разумеется, выпало счастье жить Снусмумрику. Их вообще все воспринимали как редкое явление — полноценную юксачью семью. И, в общем, по мере общения Снусмумрик все лучше понимал, почему это настолько редкое явление. Ближе к ночи ему уже практически непрерывно хотелось рычать на ближних своих. -- Вы можете на минуточку заткнуться, спасибо? Я жене звоню! Да, Фил! Все в порядке! У них все отлично. Машина цела, да. Я — частично. Ну как ты думаешь?! Дома расскажу. Угу. Угу. Ничего им не нужно. Все и так прекрасно. Да, все счастливы. И я тоже. Голос такой?! Потому что... Юхан, не трогай телевизор, кому сказано! Слезь! Пока! - Снусмумрик в прыжке успел поймать телевизор и предотвратить катастрофу.-- Тебе говорили обязательно проверять устойчивость, прежде чем лезть?! - Снурре двумя пальцами поймал его за ухо и скрутил, – а?! Говорили?! Ты хоть представляешь, сколько он стоит?! Твой папка бы вовек не расплатился. И карниз тебя тоже не выдержит. Угомонись, ты что, не нагулялся?! Туу-тикке валялась на кровати поверх покрывала, задрав больную ногу на подушку со второй кровати и заложив руки за голову, и наблюдала за всем происходящим с видимым благодушием. -- Ты что, надраться успела? - обернулся к ней Снусмумрик с внезапной догадкой.-- Что ж, немного выпила, - ответила Туу-тикке с достоинством. Оказывается, в номере был минибар. Снусмумрику удалось заполнить бутылочку чаем, очень похожим по цвету на коньяк, и аккуратно закрепить пробку. -- Будем надеяться, прокатит... - сказал он. - И больше не трогай ничего! И ты тоже. Сейчас ужинать пойдем. Да, Муми-тролль? - открыл дверь на стук он. - Может, в номер ужин закажем, а?.. Ладно...Пока Юхан и Муми-сын швырялись друг в друга через стол горошком и ползали под ногами у взрослых, связывая шнурки ботинок, в Муми-доле готовили торжественную встречу.Идея принадлежала Филифьонке. Оказалось, что вообще очень приятно выдумывать разные идеи, если тебе все равно не придется их собственноручно реализовывать. Для этого была Ингрид, Снорк, и прочие подсобные работники — Йосеф, Алекс, Колин, даже Оливия вызвалась помочь. -- Масштабного ничего устраивать не будем, - повторяла Фил. - Снорк, сюда бы хорошо еще одну гирляндочку...К счастью, Юхана высадили по пути в Норфьярдене. Вся семья вышла его встречать на поворот с основной дорогой. Почуяв родные места, Юхан прижался носом к стеклу, а стоило машине затормозить — пулей выскочил и запрыгнул отцу на шею. -- Папа! - закричал он, счастливо прижимаясь к Вигго Нильсону. - Мама...Потом все долго болтали, прощаясь, Юхан обнимал Туу-тикке, и подбивал Муми-сына пойти домой с ним, обещая, что родители его не заметят, а потом вообще скоро привыкнут и примут за своего. Но Муми-сын тоже упорно льнул к отцу, и несмотря на очевидную привязанность к Юхану, с которым они успели по нескольку раз пережить стадии любви, ненависти и пылкой дружбы, всё же стремился домой. Наконец-то Юхан взял свой рюкзак, как заправский путешественник, и Нильссоны скрылись в своем домишке, а остальные поехали дальше. Туу-тикке по дороге всё больше молчала. Муми-долл встретил мини-караван сверкающим огнями. Дом и сад светились, как елочная гирлянда. Возвращающихся встречал плакат ?Добро пожаловать домой!?, музыка и даже осветительные ракеты вместо фейерверка. Еще были нечеловеческих размеров пироги со всевозможными начинками, глинтвейн, сваренный в эмалированном ведре, который разливали половником, гора жареных колбасок, корытце солений... Всего и не перечесть. Давно Муми-долл не видал таких гуляний! Туу-тикке довольно быстро скрылась с почетного места. Поднырнув под атласную ленточку на крыльце юксарни (торжественная церемония ее открытия так же была запланирована), Туу открыла дверь, и постояла, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Тут наверняка был электрический свет, но она не хотела включать его сразу по двум причинам: во-первых, чтобы не привлекать внимания, а во-вторых, потому что просто его не любила. Однако кто-то заботливый оставил и фонарь со свечкой на окне. Наверное, Муми-тролль. Туу-тикке чиркнула спичкой, коробок с которыми всегда был у нее в кармане, и зажгла свечу в фонарике. Огляделась. Села в полукресло у небольшого стола. Ну что ж. Жить можно. Приятно пахнет свежим деревом. Есть печечка с конфоркой, но, судя по трубам, отопление не только печное? Ну да, газовый котел. И плитка. Узкое окно на кухоньке вымощено ромбами — красными и зелеными, как когда-то в купальне... Но будет ли светить через него луна? Дверь в туалет. Ну надо же, еще и душ. Шикарно. Туу-тикке поставила фонарик на пол и села в кресло-качалку у большого окна. Тут будет здорово сидеть и смотреть на снег... Она потихоньку раскачивалась, постукивая гипсовой пяткой о пол, когда кто-то завозился у двери. В домик потихоньку вошла Муми-мама. Она не стала задавать глупых вопросов ?кто здесь??, и вообще обошлась без лишних слов. Взяла фонарь с пола, прошлась, огляделась, подтянула себе кресло и села рядом. -- Садись в качалку, - сказала Туу-тикке. - Мне с ногой не очень-то удобно.Они поменялись местами. -- Уютно. -- Да, хорошее место. Шум из сада сюда практически не долетал. Надо же, даже холод не останавливает веселье... -- Вся долина здесь?-- И еще часть Умео. -- Понятно. Тебя любят. -- И тебя тоже. Муми-мама с Туу-тикке посмотрели друг на друга в полутьме. -- Ты от этого не устаешь?-- Иногда. Иногда кажется, что тебя растаскивают на десять тысяч маленьких кусочков, каждый из которых очень-очень кому-то нужен... -- Это больно. -- Да. И задаешься вопросом, а ты-то сама кому-нибудь важна? -- Да, важна. -- Это хорошо. Они еще некоторое время посидели, пока пламя свечи постепенно тонуло в стеарине. -- Ну что, пойдем, позволим Муми-троллю торжественно вручить подарок? - предложила Туу-тикке. -- Надо поставить кресла на место. Они так же незамеченными вернулись к гостям. Муми-тролль вручил ножницы маме, чтобы она торжественно перерезала ленточку, и, светясь от гордости показывал ей, Туу-тикке и набившимся гостям, что и как тут устроено... Муми-мама и Туу-тикке исправно восхищались и охали. Муми-тролль заметил, что свеча в фонаре обожжена и оплыла, но не сказал ни слова. И они тоже. Снусмумрик и Филифьонка уезжали домой далеко заполночь, а праздник был еще в разгаре. Снурре медленно вел машину, сдерживая зевоту, Фил дремала. -- Хорошо все получилось, - наконец, сказал он.-- Да, здорово, - рассеяно ответила Фил. - Почти как раньше. -- И даже лучше. -- Лучше? - удивилась Фелис. -- Ну да. Как по мне, так лучше. Теперь здесь мой собственный дом. -- Да, правда, - протянула она. - А у меня есть ты. -- Теперь главное, - снова зевнул Снусмумрик, чтобы меня с работы не выгнали... -- Да ну, – рассмеялась Фил, - ты видел, как Нюберги там отплясывали? Оливии все-таки удалось его вытащить танцевать... -- Ну, будем надеяться... Они с удовольствием вернулись в свой затихший и опустевший дом — все ещё были на празднике у Муми-троллей, – вдвоем попили на кухне чая, Снусмумрик прибавил немного отопление, они с Фелис с удовольствием забрались спать в свою теплую постель, и даже шаги по лестнице припоздавших жильцов их не разбудили.Кончался октябрь.