Глава 62, в которой уже повеяло осенью и конец близко (1/1)

Наутро Фил проснулась с тяжелой головой и нехорошими предчувствиями. А, ну да, точно. Янссоны же приехали. А Снурре не приехал. Еще бы, конечно, он же работает сегодня! Как бы он мог приехать?! И вообще, что он, каждую неделю должен не высыпаться, нестись через всю страну... Вечером обязательно схожу, позвоню ему. Фил вздохнула, налила в рукомойник воды из бочки, слегка ополоснулась и почистила зубы. Завтра у нас будет большой праздник. Так что главное сегодня со всеми не переругаться. Муми-сын заполучил Муми-маму в свое полное распоряжение. Они радостно носились по саду и окрестностям, мастерили лук со стрелами, вырезали лодочки и шли их запускать на озеро, и вообще, развлекались, как могли, и, в отличие от всех остальных, чудесно проводили время. Нет, Филифьонка, конечно, была отнюдь неплохой хозяйкой, но в одиночку приготовить праздничный ужин на шесть человек на одной газовой конфорке с полусдохшим баллоном, имея в распоряжении весьма ограниченный набор посуды... Нет, ей удалось. Конечно, еще и потому, что Муми-тролль помог с мясом. Разделал, замариновал, пожарил на углях... Но посуду-то под это всё тоже надо было найти, помыть, организовать, отыскать мангал, дрова посуше... Конечно, фру Муми помогала Фелис. Ну как помогала. Нора была, мягко говоря, очень расстроена тем, что отпуск на море превратился в осадное сидение в какой-то дыре, еще хуже Иварсбода, где даже магазина нет! И с кем! С Филифьонкой и Туу-тикке! Хуже того, Муми-тролль бросит ее здесь, уедет домой строить, а все отложенные деньги пустит на то, чтобы как можно скорее закончить и обставить проклятую юксарню. И предатель-брат вместо того, чтобы решительно воспротивиться такому безрассудству, вдруг с энтузиазмом подключился, и заявил, что вложить деньги в постройку отдельного коттеджа под сдачу — гораздо более предусмотрительное решение, чем спустить все заработанное за год за две недели на каком-нибудь пошлом курорте. Пошлом курорте! Никто даже не пытается делать вид, что хоть немного думает о ней. Нора украдкой вытерла слезу. Единственные две недели в году, когда она чувствует себя хорошо! И тех не будет. Просто бесконечная череда однообразных будней, доверху заполненных домашним хозяйством, детскими болезнями и деревенскими сплетнями, а потом спячка. И опять все сначала. Так и жизнь пройдет. Норе стало так себя жалко, что она почти что решила уйти в лес и потеряться. Пусть ее хотя бы поищут. Но потом она вспомнила, что тут эта Туу-тикке, проклятая юксарка, которая, конечно же, найдет ее в два счета да еще и очень обидно высмеет. И тогда Нора решила, что лучше благородно принесет себя в жертву — может, хоть кто заметит, - и пошла помогать Фил. Нора порезалась, нарезая лук. Обожглась, пытаясь зажечь горелку. Пошла к Муми-троллю, чтобы тот ее пожалел, но он как раз в этот момент пилил сухой сук над обеденным столом, чтобы тот ненароком не упал на всю честную компанию во время ужина, и Норе в глаза нападало всякой трухи и опилок. Глаза ей промыла спитым чаем Туу-тикке, и, хотя прямо не надсмехалась, вид имела самый что ни на есть ёрнический. Фил посадила ее как маленькую чистить ягоду для компота. Это было скучно и обидно. Снорк сидела, обдирала крыжовник и смородину от веточек, и с надеждой поглядывала на небо. Вот бы дождь! Тогда никакого противного праздника не будет, и они просто все вместе поедут домой. Отпуска, конечно, все равно не получится, Муми-тролль и братец теперь будут истошно строить до самых холодов, но дома хотя бы есть ванна и туалет, скоро экзамены, я получу права, и можно будет брать у Муми-тролля машину и одной ездить в Умео... Хотя этот грубый и злой инструктор Эк всё время на меня орет. Надо пожаловаться Муми-троллю. -- Из вишни надо выковырять косточки булавкой, - Фил шлепнула рядом с ней миску и кастрюлю. - сделаем жаренные пирожки с вишней на сладкое. Или вареники.-- А такой специальной штучки для косточек у вас нет? - дрожащим голосом спросила Нора. Фил закатила глаза к небу. -- Скажи спасибо, что есть булавка! У нас вилок нет, Нора! - она побежала дальше. - Потом накрой стол клеенкой и протри! - крикнула она на ходу.-- Я есть хочу, - ныл Муми-сын. -- Это на ужин! - Фил резво убрала у него из-под носа миску с полуфабрикатами для салата. -- Мы сейчас украдем у них хлеба с сыром и пожарим на костре, как настоящие лесные разбойники, - успокоила его бабушка. Муми-мама щеголяла в соломенной шляпе для садовых работ, украшенной черной лентой из подола рабочего халата, за которую были заткнуты вороньи перья. Остаток рабочего халата изображал из себя разбойничий плащ Муми-сына. Вооружены были они тесаками работы Туу-тикке. -- Мы собираемся в набег на мирных рыбаков, живущих на берегах озера, - застенчиво сказал Муми-сын, жуя бутерброд и подходя к импровизированной кухне.-- Бог в помощь, - фыркнула Фил, замешивая тесто в ведерке. В субботу утром приехал Снусмумрик. Фил была счастлива ровно три секунды. -- Не спрашивайте, как это получилось. - Из-за спины Снурре высунул морду Юхан. - Инструктор Нильссон очень просил взять этого засранца в настоящее путешествие и заодно избавить от него всех остальных нормальных детей хотя бы на пару дней. Он даже оплатил мне билеты.-- А мы с бабушкой лесные разбойники! - Муми-сын бросился ему навстречу. -- А лагерь у вас где? - заинтересовался Юхан. -- Пошли покажу! -- Кого вы грабите? -- Мы пойдем в налёт на рыбацкий флот! -- А я... А я тоже самый храбрый грабитель в Вестерботтене, и обокрал даже крутого полицейского, и мне ничего за это не было. Вот, - Юхан достал перочинный нож в чехле, - это я взял на память о том славном деле... Можно мне с вами?-- Ты принят, - сурово кивнула Муми-мама и затянулась игрушечной трубкой, прибавившейся к ее реквизиту. Бедная Нора пришла в ужас. -- О боже, чему вы учите детей?! И, Снусмумрик, ты даешь гарантии, что этот завзятый хулиган не причинит вреда Муми-сыну?-- Ну максимум нос разобьет. Мадам главарь, можно вас на минутку? -- Что тебе, мирный обыватель? - прорычала Муми-мама, нарисовавшая меж тем себе сажей густые черные брови и лихие усы.-- Пара слов про Юхана. Он всерьез подрался со страшим братом, Каспером. Виноват Юхан. Но брат здорово его отделал. А отец, не разобравшись, добавил еще. В общем... Надо было его увезти, потому что там уже всё так закрутилось... Это к тому, что гонять его сильно, наверное, нельзя. Он у меня на руках по дороге всю ночь скулил во сне. Но к утру вроде ожил, позавтракал за милую душу...-- Поняла, Снусмумрик. Правильно сделал, что привез его сюда, к нам. Пусть поживет немного и придет в себя. И Муми-сыну будет куда веселее. А его семья отдохнет, и всё наладится. -- И еще одно, Муми-мама. - Снусмумрик склонился над рюкзаком и вытащил какую-то коробочку, завернутую в простую бумагу. - Ну, в общем, я видел, ты рисуешь цветы. Это тебе акварельные краски. Обычные, правда, самые, я не знал, что хорошие столько стоят, и деньги не взял... Так что уж какие были, прости. -- Ты мой родной! - Муми-мама обняла Снурре. - Как ты догадался! Мне их так не хватало! Положи в дом, на какую-нибудь полочку повыше. Фил зашла за ним в дом, грустно обняла Снусмумрика, взяла у него сверток с красками и положила на самую верхнюю полку. Вокруг всё было завалено вещами Янссонов. -- А кисточки ты купил? Юхан будет спать с нами в палатке, да?-- Слушай, нет. Про кисточки не догадался. Вот еще не хватало, с нами! - Снурре обнял ее в ответ. - Что-то ты какая-то совсем загнанная -- У нас тут второй день светопреставление. -- А где Туу? -- Скрывается в лесах. Хотя нет. Кажется, они с Муми-троллем сколачивают то ли какой-то настил, то ли навес... Сейчас покажу тебе, где они. -- Без меня обойдутся. Давай я тебя тоже уведу в леса? -- Хорошо бы! Но тогда сегодня все голодными будут сидеть. -- А Нора? -- Она дуется. -- Ясно. То есть ты одна на хозработах. -- Ага. -- Здорово.-- Не то слово. -- Ну, теперь не одна. Пойдем разберемся, что тут и как. -- Полежи немного с дороги-то. Гамак свободен. -- Да ладно, мы в поезде спали. Нильссон нам билеты на прямой купил, без пересадки, а он идет аж четырнадцать часов. -- Что там случилось у них? -- Сейчас расскажу... Тофт расписался на проходной и вышел за ворота учкомбината. Полссон уже некоторое время скучал за рулем своей машины, неприметно припаркованной в тени какого-то сарая. Наконец, немного плывущая в мареве фигура Тофта показалась в конце улицы. Полссон проводил его взглядом, немного подождал. Тронулся с места, аккуратно протиснулся узкими улочками и успел снова проследить за Тофтом, целенаправленно двигающимся самой короткой дорогой к автовокзалу. На последнем участке дороги Полссон вышел из машины, немного постоял за газетным ларьком, рассматривая витрину. Он был в штатском, причем не в своем хорошем костюме, а каких-то неприметных брюках, сандалях и рубахе с закатанными рукавами, да еще и надвинул соломенную шляпу с широкими полями. Наклонившись к окошку, он добродушно поболтал с продавцом, не забывая время от времени оглядывать улицу в отражении стекол ларька. Кончик его напряженно изогнутого хвоста подрагивал. Купив газету, Полссон тут же ее развернул и уселся на лавочку в жидкой тени засыхающего куста. Ничего приятного в этом местечке не было, но зато хорошо был виден терминал автовокзала. Тофт зашел в здание, и вышел со стаканчиком мороженого. Сел на лавку, очень аккуратно, ни разу не капнув на форму даже несмотря на то, что вафля быстро размокла, съел мороженое, время от времени оглядываясь по сторонам, и благополучно сел на автобус в Иварсбод. Полссон немедленно сложил газету и отправился на служебную квартиру Тофта. Открыв дверь своим комплектом ключей, он снял шляпу, опустил рукава рубахи и надел рабочие перчатки. Полссон прошелся, оценивая обстановку. Хм. Очень, очень противоречиво. С одной стороны, работа, несомненно, идет. Но сказать, чтобы тут очень спешили закончить всё к осени, нельзя. Конечно, можно сделать скидку на нехватку денег, сезон отпусков и прочая, и прочая... Полссон внимательно оглядывался. Ковырнул потеки краски на ведре. Довольно свежие, и ролик влажный. Но не слишком. День-два стоит. На кухне было отгорожено небольшое пространство с плиткой, какой-то посудой, тазиком... Посуда чистая, хм. Действительно аккуратный парень. Нет, явно всё сам делает. Тщательно и неспеша. Особо не торопясь. Профессор дал от ворот поворот, или и не было никакого профессора, а?! Нет, конечно же, профессор Халльстрём существует, и дочь Альва числится среди его детей, но фотографии сей милой девушки нигде в публичном доступе нет, и кто та прелестная особа, что посещала наш дом, не знает никто... Полссон присел на табурет и огляделся. А вот тут вот полиэтиленовую пленку поднимают явно куда чаще, чем в других местах. Что это у нас? Старый секретер. Прекрасно. Откидной столик и полочки. Сюда, судя по отметинам на полу, ставим табурет... А вот и лампочка. Очень удобно, в общаге-то много не наработаешь. Так, ну и над чем мы трудимся этими остро заточенными карандашиками? Уж явно не портреты прекрасной Альвы рисуем... Хотя? О-о, рисуем... Полссон, ухмыляясь, рассмотрел тетрадку с девичьими профилями в обрамлении инициалов. Ха-ха, даже стишата... Да он у нас романтик... Полссон аккуратно поставил тетради на место. Хм. И это всё? Итак, молодой человек потихоньку колупается с ремонтом, в минуты отдыха пописывая вирши прекрасной деве. Все прозрачно, чисто и страшно трогательно. Уж позвольте только в это не поверить. Судя по тому, что его курсанты по одной половице ходят, Тофт тот еще романтик. Расчетливый тихушник, садист и параноик он. Уж я-то знаю. Хотя в девку и впрямь влюблен, кто бы она ни была. Полссон уже собирался уходить, толком не подтвердив и не опровергнув своих подозрений, как вдруг обратил внимание на слишком чистые дверцы навесного шкафчика над дверью. Всё остальное в пыли, а они — нет. Это старье явно стоило бы демонтировать. Класть сюда что-то такой мелкоте, как Тофт, вообще неудобно... А, вот и стремянка. Полссон аккуратно открыл дверцы и сначала посветил фонариком, и только потом вытащил тетрадь в клеенчатой обложке. Пролистал. А потом спустился, взял табурет, сел к окну и стал читать уже внимательно. Ах ты ж маленькая сволочь! Вот с чем ты решил выступить во время проверки! Маленькая умненькая наблюдательная сволочь. Но неужто ты думал, что так легко проведешь старого дядюшку Полссона?! Увы, но даже если ты просто откроешь свой маленький грязный рот и прочитаешь свои записки вслух, безо всяких доказательств, уже возникнут очень нехорошие вопросы... Ну ладно, допустим, Магнуссон будет молчать из страха, Нильссон не посмеет раззявить пасть из-за долгов, Сундберга, шатфирку, никто слушать не станет, да и он сам замазан по уши, а вот как заткнуть тебя, маленького проныру... Полссон как можно аккуратнее вернул всё на место, вышел и закрыл за собой дверь. Ну что ж, до экзамена и прибытия комиссии время еще есть. По дороге Полссон не мог не потратить некоторого времени на лиричные мечтания, чтобы он сделал с Тофтом и Альвой по отдельности и вместе, будь его воля, и дошел в этом деле до некоторого апогея, так что его жена была несколько неприятно удивлена всплеском незапланированной страсти. Знала бы, не стала бы накануне менять постельное белье, а теперь, пожалуйста, внеочередная стирка. Успокоившись, Полссон постепенно перешел от фантазий к практическим рассуждениям, но еще несколько дней Тофт неожиданно ловил на себе его затуманившийся взгляд, и недоумевал, как его трактовать. Полссон глядел на него почти что любовно, так что Тофт даже окольными путями (настолько окольными, что Нильссон очень долго не мог взять в толк, что тот имеет в виду) попытался выяснить у Нильссона, не водилось ли за Полссоном чего такого. -- Не, на парней у него вроде не стоит, - наконец догадался Нильссон. - А уж на мелких точно. С пацанами типа Габбе вот были подозрения, но и там всё не то оказалось. Он к сестрам курсантов клинья подбивал, а не к ним самим. И вроде как даже удачно, а потом одна умничка пробилась к директору Сандбергу и всё ему рассказала, ну, он и навел порядок вроде. Но это еще до меня было.-- А фамилий не знаете? -- Не-а. Может, Эк помнит? Кстати, ведь Полссон может опять за старое приняться. Хотя уже куда ему, возраст не тот, - снисходительно предположил Нильссон. Однако Тофт по-прежнему чувствовал себя как-то особенно неуютно. С помощью Снусмумрика дела на хуторе пошли куда веселее. Конечно, он совершенно неправильно всё резал, не так чистил и неаккуратно размешивал, плохо мыл и расставлял, но Фил нашла в себе силы не обращать на это внимания и даже не сделала ни единого замечания. Больше того, она не бросалась исправлять, и переделывать как надо, и даже благодарила. К тому же оказалось, что Снусмумрик вообще на углях готовит не хуже, чем на нормальной плите. Он как-то так переложил из тех же самых кирпичей очаг, что все перестало подгорать и выкипать, дрова стали гореть ровно, а хаос — упорядочиваться. Через некоторое время Фелис присела на бревнышко и просто с восхищением стала смотреть, как все ловко, экономно и без суеты у него выходит. -- Ой, - подхватилась она, - я же ничем не помогаю. Сижу тут и любуюсь на тебя. Говори, что сделать? -- Ну и посиди себе спокойно. Отдохни. -- Я так не могу! -- Хорошо. Минут через пять я отолью супа в котелок, нарежешь хлеба и отнесешь Муми-маме с детьми. Пусть там перекусят. А взрослых сейчас позовем обедать. Но основная еда к ужину будет. А пока там масло вроде размягчилось, повзбивай его вилкой со сгущенкой, сколько сможешь. К ужину блинный торт сделаем. Прослоим кремом и приваренной вишней.-- Вот это да! Как у тебя всё так получается?! Я вчера на сладкое только придумала вареников с вишней сделать, и то намучилась... -- Еще бы, их ведь каждый по отдельности лепить надо, целое дело. Ну вот, картоха тоже на мази, можно на стол метать. Хоть это Снорушка-то у нас осилит? Скажи ей, пусть все красиво сделает, расставит там, цветочками переложит, вдруг купится? -- Нет, она совсем мрачная... -- Мда. Пойду тогда Муми-тролля мобилизую ее успокаивать. Не дело, если она киснуть будет. -- Они ругались вчера. И с утра тоже. -- А-а, они всегда ругаются! -- Муми-тролль. Что это вы тут такое городите? -- О-о, Мумрик! - Муми-тролль бросился его обнять, - я и не заметил, как ты приехал! Иди, поможешь! -- Да я там обед приготовил. Давайте есть уже. Туу, слезай, давай я тебя подхвачу... -- Без сопливых обойдусь, - Туу-тикке осторожно слезла. Муми-тролль и Снусмумрик наблюдали за ее неуверенными движениями с тревогой. -- Это что вы городите? -- Хозяйственный навес — тире терраса и летняя кухня. Здесь дверь прорежем. Чтобы это все не под небом валялось, а все-таки под крышей было. Вчера съездили с Фил за досками. И дверью. -- На нашей машине? -- Ну она-то побольше. -- Ладно. Мойтесь, обед скоро. Муми-тролль, на два слова. -- Слушай, Нора расстроенная совсем. Ты хоть поговори с ней.-- Не лезь не в свое дело! -- Муми-тролль. Ну ей обидно же. -- Можно подумать, что это я устроил Туу-тикке инфаркт, это я сбежал из дома ее искать, и это я отказываюсь нормально пожить в Муми-доле! Пусть на вас на всех обижается, а не на меня. -- Она обижается на то, что ты не защищаешь ее интересы. И что Мама и Туу важнее для тебя, чем она. -- Глупости какие. -- Глупости не глупости, но смотри, что вышло. Нора мечтала поехать на море в прошлом году — тут появляюсь я, мы начинаем строить баню, и на курорт вы не едете. В этом году с копыт валится Туу, Мама едет ее спасать, баню придется достраивать — и на курорт вы снова не едете. -- Да вот и хорошо. Не очень-то я люблю эти курорты. -- Ты нет. Но Нора-то любит. Там красота, огни большого города, можно ходить в красивых платьях... -- Пыль, жара, толкучка и все втридорога, постоянные ссоры и сплетни, все обязательно обгорят, Мумик отравится, а потом зарядит дождь. Ну нафиг. -- Это ясно. Вообще не понимаю, нахрен такое счастье. Но Нору-то ты пожалей! Ей же ведь нравится. И обрыдло безвылазно дома сидеть... Ну Муми-тролль, если тебе подарок пообещают, покажут, а потом отнимут ради голодающих сироток, тебе не обидно будет?! Хоть восхититься надо такой жертвенностью, а не то, что ?перебьешься, нечего губы дуть, не видишь, им важнее?. Хоть скажи ей, какая она... самоотверженная. Муми-тролль слушал эту сентенцию, всё больше хмурясь. -- Какое твое дело ,вообще? Я вот, по твоему, в благодарностях не нуждаюсь!Снусмумрик прикрыл глаза и выдохнул. -- Муми-тролль. Я тебе очень благодарен за прошлое лето. Ты оказался верен нашей дружбе. Ты приютил меня тогда, когда мне действительно было некуда деться. Поменял свои планы. Потратил кучу денег. Мне очень стыдно, что я был тогда не в том состоянии, чтобы замечать еще кого-то, кроме себя. Мне действительно ужасно жаль, что у меня не было сил как-то тебя за это отблагодарить, и я бросил тебя обиженным, разочарованным и использованным. Спасибо, что ты мне это все-таки простил.-- Ты меня тоже прости, - пробормотал Муми-тролль, - что я не таким уж и щедрым был, и считался все время с тобой, и не понимал, что тебя надо просто в покое оставить, и ты не можешь... ты сильным казался, Снурре, сильным и злым, я думал просто, ну что... ты как бы не имеешь права так со мной... то есть я как хозяин имею право на лучшее отношение, и должен тебя... В общем хотел что-то за свое гостеприимство, а это неправильно, Снусмумрик, у нас так никогда принято не было, мама меня всегда учила давать без оглядки, просто потому, что хочется поделиться, что помогать и делиться это здорово... -- Хотел меня купить, а когда понял, что покупать нечего, решил заставить отработать, - жестко сказал Снусмумрик. - Это нормально, Муми-тролль. Во взрослом мире это нормально. Просто я пришел к тебе банкротом, и, должно быть, здорово разочаровал. Ты разочаровался, я тоже, не без этого. Но вроде как-то мы это дерьмо пережили, и теперь оно потихоньку снова налаживается, так что... Иди, поговори с Норой, утешь ее, и давай обедать. Устроим праздник. Мы с тобой. Потому что девчонки наши все без сил. -- А мы?! Мы не без сил? -- Но они же девочки. Вспомни отца своего. Как он праздники устраивал. -- Это потому что мать делала за него всю настоящую работу. А ему оставляла всё только самое приятное и интересное, - неожиданно зло сказал Муми-тролль. -- Ну так значит не будь, как он. -- Как же мне не быть, как он, он же мой отец! -- А вот так. Реши, и не будь. -- Как у вас, юксаре, всё просто. А кровь ведь не водица. -- Ну да, ну да. Всё дело в том, что я — юксаре. Короче, найди Нору, успокой ее и веди обедать. -- Не командуй, пожалуйста. -- Окей, делай, что хочешь. А мы с Фил и Туу садимся обедать. -- А Мама? -- Она с детьми поест в их разбойничьем логове. Фил понесла им суп. Муми-тролль тяжко вздохнул и принялся убирать инструменты. -- И зачем только я вырос...- бормотал он себе под нос. ?Ну это ты себе льстишь?, - подумала Фил. Она подошла сообщить, что всё готово к обеду. Муми-сын был в полном и окончательном восторге, и от шалаша на берегу озера, и от ?разбойничьей похлебки? из грибов и консервов, и от немногословного и умелого Юхана, который сам спичками разжег костер, и от того, что Муми-мама снова с ним... Фил забыла принести им ложки, но Муми-мама вышла из положения, сочинив из березовой коры что-то вроде черпачков, а гущу из котелка можно было вытаскивать прямо руками... Так весело Муми-сыну еще никогда не было. Юхан был куда более скептически настроен. -- А спать мы тоже здесь будем? - поинтересовался он у Муми-мамы, глядя на дыры в крыше импровизированного шалашика.-- Можно здесь, можно в доме, может, Снурре пустит к себе в палатку... Юхану нравилось, что Муми-мама не строит из себя с ним ?разбойника?, и разговаривает, как со взрослым. То есть сама по себе игра в разбойников ему очень даже нравилась, но, в отличие от Муми-сына, он уже во всю понимал ее условность. И то, что Муми-мама не играет вместе с ними, а приглядывает за ними. Хотя иногда, кажется, ей самой эта игра нравилась не меньше. -- Примете меня к себе? - Туу-тикке появилась незаметно, и раздвинула ветки шалаша. - Я вам принесла пряников в качестве вступительного взноса, - она поболтала пакетом в воздухе, - прямо из рюкзака Снурре.-- О, это мне папа с собой дал, - сказал Юхан. - Чтобы я вас не объедал. Там еще две банки консервов должны быть, и белье в пакете. Я сам стирать умею, вы не думайте. -- Что они там делают? - поинтересовалась Муми-мама. -- Пьют пиво и разговаривают скучные взрослые разговоры, о начальстве, о зарплате, Фил и Нора моют посуду и обсуждают знакомых. Тоска. -- И не говори. - Муми-мама подвинулась, и Туу села на бревнышко рядом с ней. -- Пойдем купаться? - предложил Муми-сын. -- Идите с Юханом. -- Вдвоем? А можно? - спросил Муми-сын. - Мама запрещает в воду без взрослых... -- Далеко не уходите. -- Что это за юксенок такой? - Туу вскрыла прихваченную банку пива, отхлебнула и передала Муми-маме. - Фу, теплое.Муми-мама отпила и пересказала Туу драматичную историю Юхана. -- Занятно. Хемуль, полицейский, вертухай и семьянин. Интересный у него папашка.-- Очень хороший человек. -- Ну, бывают, видимо, и среди них исключения. Муми-мама, когда они все уедут? -- Снурре и Муми-тролль завтра днем, Муми-сын останется со мной, Нора... не знаю. Фил — как сама решит. Юхан, наверное, уедет со Снурре... -- Его можно ставить для компании Муми-сыну. -- Позвоним его отцу. А вот Нору бы отправить домой... -- Нам с двумя детьми помощь не помешает. А Фил детей не выносит, особенно Юхана. Она наверняка уедет. -- Ну, тут уж ничего не поделаешь. -- Габриэль, когда ты уже наконец достанешь пистолет? Кузены в очередной раз собрались искупаться вдвоем. Габбе для приличия взял с собой учебник, но за всё время, проведенное на берегу, так ни разу его и не открыл. -- Не так-то это просто. -- Послушай, Габбе, но ведь у тебя теперь есть знакомые среди преступников!-- Ну, пожалуй, можно и так сказать, - Габбе сидел и сковыривал корочки от сигаретных ожогов. -- Они наверняка знают, где можно раздобыть пистолет. Я бы хотел револьвер... -- Это дорого, Эмиль... - Габбе обхватил колени и уставился в морскую даль. - Пора ехать. Алекс скоро заканчивает. -- Давай заедем за ним. Он же ведь в Иварсбоде работает? Мать разрешает мне ездить по Иварсбоду. Да и вообще... Права у меня не отбирали! -- Ну... можно... - невесело отозвался Габбе. - Зачем тебе пистолет, Эмиль?! -- Ты знаешь, зачем мне пистолет. -- Да, я понимаю. Но не понимаю, почему именно пистолет. Можно ведь и под поезд броситься... -- Ну, благодарю покорно, чтобы меня размазало мясным фаршем по путям, вперемешку со всяким мусором. Нет, Габриэль. Благородная смерть — только от оружия. Только так. Странно, что ты этого не понимаешь. Хорошо бы, конечно, броситься на меч, но где его взять? Или вот, я еще читал, что есть действующий вулкан в Эфиопии. Вот броситься в вулкан — это тоже благородно, в этом есть что-то римское... -- Да, и хоронить нечего будет, - вздохнул Габбе. - Экономно. Да какая разница, как! Если уж я достану пистолет — давай вместе, Эмиль? Чтобы... уже нельзя было отступить. Эмиль помолчал. -- А кто первый?-- Монетку подбросим. -- Предоставить решение судьбе... Да, это можно. -- Сколько у тебя денег? -- Тысяч двадцать наберу. -- Наверное, хватит. Но, Эмиль... Только когда Алекс уедет. Не хочу, чтобы он потом терзался, что недосмотрел. -- Он же постоянно ругает тебя... -- Просто Алекс расстраивается, что я не иду учиться, Эмиль. А я не хочу позориться. Если я приду в вечернюю школу сдавать вступительные тесты, все узнают, что я и впрямь дебил. Говорю же тебе, я отупел! -- А как же ты на комбинате? Тебя же там мастер хвалит... -- Так там всё как раз на дебилов и рассчитано. А я теперь старательный и тихий дебил. Законопослушный член общества. Инструктор Полссон может гордиться. Он досрочно выполнил обещание, данное моему отцу, и научил меня слушаться, молчать и бояться меньше, чем за два месяца. В конце года мне наверняка дадут шоколадную медаль за примерное поведение. Надеюсь, к этому времени я еще не начну пускать слюни и ссаться на людях... -- Может, к моему психиатру съездить? -- Зачем, Габбе?! У Алекса все равно нет денег на лечение. Да и не поможет. -- Хочешь мои таблетки попробовать?..Муми-мама оказалась права. Несмотря на то, что Юхан прилепился всей душой к Туу-тикке, и проводил время либо с ней, либо с Муми-сыном, Фил очень быстро утомилась от детского общества. Гулять с Норой до деревни ей тоже не очень-то нравилось. Но и домой пока не хотелось. Конечно, она чувствовала себя полезной, обеспечивая быт всей этой компашки, но потихоньку начинала злиться на Нору, у которой то всё болело, то ничего не получалось, и в результате она с несчастным видом целыми днями загорала, отмахиваясь хвостом от комаров. И жаловалась на скудость деревенского быта. К тому же дети жутко орали. Фил казалось, что они вообще орут постоянно и с утра до вечера. Все-таки это было подло со стороны Снурре подкинуть сюда Юхана! А инструктор Нильссон не должен был так радостно соглашаться оставить его до конца месяца! -- Муми-мама, это будет ужасное предательство, если я уеду?Муми-мама вздохнула. Конечно, ей не хотелось оставаться без Фил, на которую, по крайней мере, можно положиться в плане хозяйства, ведь с двумя детьми это уже не так-то и просто, но недовольная жизнью Фил становится едкой, как керосин. А на нее и Нору вместе её душевных сил не хватит. -- Я думаю, прежде всего ты не должна предавать сама себя и оставаться, если тебе этого не хочется.-- Правда? -- Да, милая. Фил сомневалась еще пару дней, но после того, как она заставила Юхана вымыть голову горячей водой с мылом, а он в отместку запустил ей целый клубок гусениц в машину, собрала вещи. Накануне вечером Фил позвонила Снурре. -- Что вы там делаете? - спросила она.-- Пиво пьем с Бергом и Алексом. В смысле, все мы, вместе с Вилле, а Колин на дежурстве... Еще Муми-тролль со Снорком должны подъехать. -- С каким еще Алексом? -- С Алексом с работы. Он студент, социолог, пишет курсовую, приходит к нам после работы перепечатывать ее на машинке Вилле. -- А вместо этого вы его спаиваете? Ну... рада, что вам весело. -- Да не очень-то и весело... - как раз в это время с веранды донесся дружный гогот. - Мне не весело, - уточнил Снурре. - Без тебя. Ну и как хозяину этого бедлама. Мне же потом убираться... -- Пиво-то хоть они приносят? -- Это да. -- Ладно, поздно только не ложись, а то не выспишься... Я завтра уезжаю, Снурре. -- Домой поедешь? - с надеждой спросил он. -- Да. Но не сразу. То есть поеду в сторону дома, но, может, пару дней проведу в Столице... -- Хорошо. Звони, ладно? Особенно если решишь на юг... -- Да на юг всё-таки вряд ли. Я недолго, Снурре! -- Ну... буду тебя ждать. Постараюсь терпеливо. Юхан там как?-- Ой, да он лучше всех, Юхан твой. Всё, деньги кончаются!