Глава 49, в которой неохотно жнут посеянное (1/1)

-- А как же лояльность по отношению к приемной семье? Как же Юханссон? - поинтересовался Полссон. -- Я уверен, что ничего, что может повредить Янссонам, вы от меня требовать не станете. Они ведь абсолютно законопослушны. И вообще здесь не при чем. А что касаемо юксаре... Вот уж на кого мне абсолютно и полностью плевать, - с чувством добавил Тофт, - К счастью, жили мы под одной крышей примерно с месяц, но и того мне хватило на всю жизнь с избытком. Честно говоря, я даже немного позлорадствовал, когда узнал про его... проблемы. Получил, на мой взгляд, по заслугам. Потому как год в тюрьме за драки с полицией - будем называть вещи своими именами, никого не сажают просто за выход на демонстрацию, – это, знаете ли... Создает у преступников чувство безнаказанности, на мой взгляд. А в историю с ожогом... Позвольте мне не поверить в то, что уважаемый офицер будет носиться за юксаре со сварочной горелкой! Я считаю, Юханссон врет, ну или, как минимум, не договаривает. -- Само собой. Интересно, что там он написал в своем заявлении, конечно... Но, если честно, ожог Юханссон получил все-таки из-за меня. И нарушения техники безопасности, конечно же. -- Думаю, истина неизбежно выйдет наружу. -- Несомненно. Раз есть заявление, значит, скорее всего, будет комиссия из Управления... Ну что ж, думаю, выяснится много интересного.-- Так что же мне надо будет сделать? -- Ничего, Тофт. Совершенно ничего. Мне пока от вас ничего не требуется. Просто постарайтесь не подвести нас. Набор этот оказался непростым, как вы видели, один Блумквист чего стоит... Будут трудности с курсантами, не стесняйтесь обращаться. И действуйте решительнее. Конечно, вам достались самые, скажем так, неопасные, но держите их в строгости! Не расслабляйтесь. И все у вас с вашей прелестной Альвой будет замечательно... - ласково улыбнулся Полссон. - Идите.-- Хотя нет, - окликнул Полссон уже выдохнувшего было Тофта. - Пойдемте-ка со мной, зайдем к Блумквисту вместе.-- Да, конечно. Тофт не стал уточнять, зачем бы это вдруг понадобилось Полссону. Но, возможно, ему нужен свидетель?..Инструктор Эк действительно съездил в пятницу в Умео, но ничего хорошего там он для себя не узнал. То, что Полссон стучит на него уже давно, он и так предполагал, но то, что эти доносы принимают всерьез, было все-таки некоторой неожиданностью. Ну, собственно, не то, чтобы прям уж очень большой неожиданностью. Однако, неприятной. Неприятной настолько, что запить ее оказалось насущно необходимым. К тому же, после работы заглянул Нильссон, узнать, чо как, так что даже не пришлось надираться в одиночку. В субботу бывший инструктор Эк вытащил на середину комнаты старый чемодан, и побросал в него шмотья из гардероба. Чемодан закончился быстро, куда быстрее, чем залежи шмотья. Откуда столько дряни скопилось?! До вечера Эк вынес на помойку несколько тюков хлама, но дерьмо все не кончалось. Тут еще откуда-то всплыл альбом с фотографиями, Эк сел его пролистать, и скоро понял, что делать этого было ни в коем случае нельзя. Мать, отец. Бывшая жена. Он даже пошел позвонить сестре, но номер, который он смог найти, не отвечал. Вечер закончился закономерно. В воскресенье Эк, с трудом поднявшись, не открывая, зашвырнул альбом в чемодан, и твердо велел себе не отвлекаться. Однако потом к нему заехал этот парнишка, Тофт, и начал что-то блеять, типа оправдываться, но на самом деле, конечно, хотел посмотреть квартиру... Нет, он его не винил. Нормальный парень, в общем, просто так звезды сошлись. Но после его прихода стало как-то совсем невмоготу, и Эк вытащил заначку. В понедельник с утра Эк привычно поднялся на ноги, дотащился до ванной, и начал судорожно приводить себя в порядок, по въевшейся годами привычке. Только заканчивая бриться, он осознал, что, вообще-то, уже незачем. Ну, что, зря одевался, что ли?!Он решил дойти до магазина, купить наконец что-нибудь пожрать, выкинуть очередной мешок хлама по пути... Раз уж вышел, так надо тогда съездить в Иварсбод. Тофт оттуда будет увольняться, значит, им нужен патрульный, до выслуги еще два года, для того, чтобы как-нибудь их протянуть, сойдет и Иварсбод. Там общага есть, опять же, а потом пенсия будет. Будет пенсия, и что?! Идти вахтером на консервный, и так же пить в одного вечерами?! Нахер это все нужно, все равно сдохну от пьянки скоро. К тому же Форсберг, прямо скажем, восторгов не выражал, и хотя, конечно, взять согласился, – а то у него тут у ворот желающих толпа, ага, – но долго допытывался, что у него и как. Тебе-то какое дело?! Ладно. Мужик ведь неплохой, в общем. Просто начальник. По дороге домой Эк заглянул в лавку, взял хлеба, сала, пару банок каких-то консервов, ну и запить это все тоже ведь надо? Он пришел домой, вспорол банку ножом, вывалил ее содержимое на сковороду. В окно по ветке залез его кот, который, вообще, конечно, условно был его, так, приходил пожрать и отоспаться порой... Эк погладил засранца, честно поделился с ним, чем бог послал, и призадумался. -- Скоро у тебя новые хозяева будут. Молодые. Пацан неплохой, с женой. Присмотришь за ними, - посулил он коту. У них случались порой долгие задушевные разговоры. Кот был отличным собеседником. - С собой, извини, взять не смогу. Возвращаюсь, откуда начинал, - вздохнул Эк. – Вот так и жизнь прошла, мохнатый. Тебе под хвост...Кот слушал, склонив голову. Залез на колени. -- Нахрена все это надо, ты вот мне скажи... - Эк подпер голову рукой. Поковырялся в тарелке. Есть не хотелось, и он отставил ее на пол, мохнатому будет чего пожрать на завтра. - Зачем вообще люди живут? Вот ты живешь просто...Кот спрыгнул с колен, из вежливости подошел к тарелке, съел кусочек и сел умываться. Эк допил стакан, хлопнул себя по коленям и пошел снова в комнату, собираться дальше. Оглядел разгром. Отшвырнул с дороги ногой какую-то хрень. Распахнул дверцы буфета. Какая-то посуда, еще жена покупала. Ее, наверное, надо в газеты заворачивать? Да нахрен она мне сдалась, в общаге-то. И чо делать? Оставлю, - он захлопнул дверцы, - может, молодым на что сгодится... Сами пусть разбираются. Эк вернулся на кухню и выпил еще. Бутылка кончилась внезапно, и он решил сходить еще за одной, пока еще время есть. А то потом магазин закроют, и что утром делать? На неделе он обычно старался не пить, но теперь-то что. Эк вернулся не один, с парой приятелей. Ну как, приятелей, так, знакомых. Нормально сначала сидели, доели то, что он там купил, поговорили вроде, а потом один, мудак, пнул кота, и вышло нехорошо. Эк спустил обоих с лестницы, и посулил добавить, если еще хоть раз появятся. Вернулся искать кота, но соображал уже плохо, кот находиться не хотел, Эк осознал, что и тот от него ушел, и стало ему чего-то до черта худо. Он понял, что сидит на полу посреди разгромленной комнаты, и не понимал только, зачем он вообще все это делает, зачем он вообще тянет, кому он нахрен сдался, и нахрен ему это все сдалось... -- Поеду к Эку загляну, - сказал Нильссон жене после ужина.-- Опять?! - всплеснула руками она. – Вигго! -- Чего? Она покачала головой. -- Ну ведь... на службу же завтра.-- Да не буду я пить, - Нильссон натянул сапоги, - гляну просто, чего он там, и все. Фру Нильссон вздохнула. -- Может, машину не будешь брать? Опять заденешь чего-нибудь... Или кого-нибудь... -- Я же сказал, пить не буду! -- Чего тут пешком-то идти?.. -- Я тебе сказал!.. Впрочем, закрыв ворота, Нильссон зашел в дом. Нашел жену кормящей младшеньких. Погладил ее по голове. -- Я не надолго, правда. Пить не буду, точно тебе говорю. На полчасика и все... Просто... У него хлама там много, за раз не перевезти, возьму пару мешков, закину в сарай, и... Ну, в общем. Я быстро.-- Юхана, может, с собой возьмешь? - предложила жена. - Он просился. -- Нечего ему на такое смотреть. Нильссон доехал за пять минут, взбежал по лестнице. Постучался в дверь раз, другой. Услышал какой-то грохот. Забарабанил в дверь уже всерьез, потом нажал плечом... -- Ты чего сделал-то! Ты чего такое сделал-то! - прохрипел Нильссон, с трудом приподнимая Эка. Он побурел, одной рукой обхватив его и удерживая на весу, а другой пытаясь нащупать в кармане нож. Эк хрипел, и цеплялся руками за петлю. Еле-еле Нильссону удалось как-то добраться до веревки и перерезать ее. Хорошо, потолки низкие.-- Ты чего удумал?! - они свалились вдвоем на пол, Эк хрипел. - Из-за говна этого, Полссона, с собой кончать!? Ты что! Ты что, - Нильссон поднялся на колени, срезал у Эка с горла веревку. - Ты что... -- А нахрена... все... Зачем... пришел... - прохрипел Эк. -- Ты шею мог сломать, дебил! Блин, да что... Нильссон затормозил прямо у ворот дома на Еловой и отчаяно загудел. -- Случилось что? - открывать ему выскочил встрепанный Снурре. – С Юханом?! -- Да. Нет. - Нильссон распахнул дверь, вышел, и выволок с задних сидений уже немного пришедшего в себя Эка, закинул его руку себе на плечи, и поволок в дом. -- Что случилось-то? - Снурре шел за ними. -- Да повеситься этот дурак решил. -- Что?! -- Уволили его. Из квартиры выгоняют. Ну он и решил повеситься, сволочь, - зло бросил Нильссон. - Козлина тупая. Ты соображаешь вообще... Эк неразборчиво прохрипел что-то матерное. -- Из-за сраного Полссона вешаться! - продолжал возмущаться Нильссон. - Надо было такое придумать!?-- Ладно, чего ты на него орешь, - нахмурился Снурре, распахивая дверь, - человеку и так плохо. Давай сюда, на диван тащи. -- Не, ну а как мы бы потом были, он подумал, вообще? -- Знаешь... о других в такой ситуации в последнюю очередь думаешь. Фил вышла в коридор, и в растерянности уставилась на них. -- Эклунда вызывай, - бросил ей Снурре. - С инструктором Эком плохо.-- Слушай, ну мне домой ехать надо, - спустя четверть часа сказал Нильссон.-- Ты хоть врача дождись. Эклунд на вызове, но потом к нам приедет. -- Да дома там... Блин, да я бы и к себе его, но... - Нильссон взъерошил себе волосы, отпил еще кофе. - Черт, мы с ним же пили в пятницу, он ничего такого не говорил, в Иварсбод устроюсь, говорил... Подумаешь, говорил... -- Так, Нильссон, имей совесть, нас тут двое мужиков, с Вилле. Ты как думаешь, удержим мы Эка, если он чего решит сделать?! -- Ладно, понял, дождусь Эклунда. Думаешь, в больницу его отправит? В дурку?-- А потом, рассказать врачу кто-то должен, что да как? Понятия не имею. И что дальше делать, тоже, но одного оставлять точно нельзя. Бергу, что ли, звонить... -- Попробуем сначала прокапать дома, - сказал Эклунд, - он пока пьян. Все равно не поймешь, что там на уме, и будет ли он трезвым упорствовать, пока не очнется. Вроде ничего себе не сломал, хотя, конечно, надгортанник поврежден, и завтра бы рентген надо сделать. Но... Вообще, удивительно, обычно шею ломают сразу при таком весе, видимо, алкоголь...-- А что вообще делать? - спросила Фил, нервно стискивая руки. -- От алкоголизма лечить! Так, Снурре. У меня в машине штатив под капельницу, и физраствор в багажнике. Неси сюда, - Эклунд вручил ему ключи. - Пойду пока Форсбергу позвоню. -- А может, не надо Форсбергу-то? - сказал Снурре. -- Ты хочешь, чтобы я Норфьярден в известность поставил?! Что значит — не сообщать, Снурре, у тебя, УДО-шника, тут бухой полицейский-суицидник на диване валяется?! Хочешь, чтобы я никому об этом не сообщал?! Скажи спасибо, что сразу психперевозку не зову. А должен был бы. Форсберг приехал довольно быстро. Эк к тому времени уже крепко спал, с иглой в вене. -- Что скажете, доктор Эклунд? - спросил Форсберг, оглядываясь. Линд, конечно же, здесь...-- Что скажу? Пьянство — зло, - пожал плечами Эклунд. - Алкоголь — яд. А большинство самоубийств совершают одинокие мужчины старшего возраста, с зависимостью. Кстати, полицейские чаще остальных. И врачи, - добавил он, поправив очки. - Есть все поводы вызывать ?Скорую?, но, может, завтра на трезвую голову еще поговорить... Я не психиатр, вообще. -- Значит, завтра поговорим, - Форсберг начал снимать китель, - на трезвую голову. Я останусь, Снурре, - сказал он, найдя его глазами среди прочих, - место переночевать найдется? -- Да. -- Я прокапаю его и уеду, - сказал Эклунд, - но надо будет сторожить до утра. Если что, вызовете. Нильссон? -- Я... - Нильссон замялся. -- Как он семью бросит? - Линд пожал плечами. - Если коммандер Форсберг тут с нами остается, то Нильссон нам не нужен. Смотрите. Вы, доктор, еще побудете какое-то время, потом Снурре, потом я, под утро коммандера разбудим, и как-нибудь... -- Завтра я с утра заеду, - кивнул Эклунд. - Тогда и решим. -- Сумасшедший дом, - сказала Фил Муми-маме, доставая постельное белье из шкафа. - Но Эка бросить нельзя, он меня спас... А нам завтра к врачу ехать со Снурре. В Уппсалу. -- Все обойдется, дорогая, - вздохнула Муми-мама. - Как думаешь, найдется у нас что-то вроде пижамы для коммандера? -- Тут Йосеф ночнушку оставил, - нервно хихикнула Фил.- Могу предложить. -- Думаю, подойдет. Коммандер Форсберг из того поколения, когда хемули еще носили платья. Это было так мило... Фил истерически рассмеялась, зажимая себе рот рукой. Габбе дрых на полу. ?Правила внутреннего распорядка? валялись перед решеткой, в коридоре. Полссон несколько раз провел по решетке ключом. Габриэль Блумквист поднял голову, но не встал. -- Мне в сортир надо, - сказал он.-- Не девочка, веревочкой завяжи, - хмыкнул Полссон. - Или все-таки девочка?.. -- Кончайте издеваться, - Габбе сел. - Какого черта вы творите?! Что я, управы на вас не найду? -- Папочке жаловаться побежишь? Или Форсбергу? - улыбнулся Полссон. - Ну-ну. Дегенерат. Что, еще не сообразил, что тебя все сдали? Сюда сдали, дебил. Здесь — конечная. Ты достал всех, Габбе. Всех. Полссон присел на корточки. Взял в руки книжицу с ?Правилами...?. -- Габриэль Блумквист. Сюда смотри, на меня.Габбе неохотно повернул голову, посмотрел на тихо улыбающегося Полссона, и что-то как-то у него противно заныло под ложечкой. -- Ты же выродок. Дегенерат. Никчемная дрянь. Ты всех достал. Везде. Ты в гимназии всех достал, ты на заводе всех достал, ты на улице всех достал, ты дома всех достал. Ты приятелей своих — и тех достал. Форсберга и то достать сумел, да? - Полссон оглянулся на Тофта.-- Еще как, - кивнул Тофт, тоже ухмыльнувшись. - Коммандер Форсберг пришел в ярость после того экзамена по вождению. И неплохо сумел тебя развезти на признание, Блумквист. -- Потому что ты всех достал. И отца своего — в первую очередь. Ему надо с профсоюзом мириться, а ты тут снова взялся за свое, а Даниэлссон в августе выходит. Так что ты тут не случайно, Блумквист. Ты у меня тут – не случайно, – повторил Полссон, еще понижая голос. Габбе слушал молча. -- Тебя сдали, Габбе. Отдали. Сюда. Мне. Чтобы я из тебя человека сделал. И я сделаю, Габриэль, не сомневайся. Ты у меня всему научишься. Как молчать. Как слушаться. Как вести себя тихо. Понятно?-- Никогда! - сказал Габбе. - Вы врете! - он изо всех сил саданул рукой по решетке, и замахал ушибленной кистью в воздухе. Полссон расхохотался. -- В этом ты весь, Габбе.-- Вы всё врете, - с ненавистью сказал Габриэль. - И про отца врете. И про Форсберга врете! И вообще — врете. Я вас не боюсь. -- А зря, а зря, - Полссон поднялся на ноги, все еще держа в руках книжку. - Смотри, Габриэль. Пропускаешь пять дней практических занятий — уже со своим набором экзамен не сдаешь, - будничным тоном сказал он. - А пока ты ?Правила внутреннего распорядка? не выучишь — я тебя к практике не допущу. И это абсолютно законно, Габриэль. Потому как к практическим занятиям курсанты допускаются только после усвоения правил распорядка и техники безопасности. Понятно, дебил? Сиди, учи. - он наклонился, положил книжку на пол и немного подвинул ее к решетке носком сапога. – Выучишь — сядешь за руль. Нет — так нет. Пойдешь на хозработы. Станешь отказываться сортиры мыть — напишем твоему офицеру по пробации. Тебе сначала срок накинут, а потом... Ты же не просто в тюрьму пойдешь. Ты же на малолетку загремишь. А как оно там, на малолетке — у бывалых спроси. Тебе расскажут, что там с такими золотыми мальчиками, как ты, делают. Впрочем... тебе и здесь не только расскажут, но, скорее всего, и кое-что покажут. Совсем немного, но тебе понравится, фрёкен Блумквист. Не сомневайся. Будет, - Полссон немного наклонился, - очень, очень интересно и познавательно. Но не очень весело, боюсь. Заводская охрана... будешь еще отца на коленях умолять, чтобы тебя сюда провожали-встречали. А здесь будешь хвостом за мной ходить, как собачонка. -- Не дождетесь... - процедил Габбе. - Отобьюсь. -- Ой, ну ты смелый! - восхитился Полссон. - Только тупой. Но ничего. Это поправимо. Сам убедишься скоро. -- Это ваши проблемы! Это вы обязаны будете меня защитить от... неуставных отношений! А не провоцировать их! -- Прям бегом побежим. -- Я... Я обращусь к инспектору по делам несовершеннолетних! -- Разумно... Очень разумно. Придется с ней побеседовать. О том, как зарвавшийся, обнаглевший психопат, мажор и выродок Блумквист провоцирует рядовых курсантов своими дикими выходками, к которым уже все в поселке привыкли. Курсанты, думаю, подтвердят. У тебя, знаешь ли, репутация. Конченого мудака. Понимаешь, Габбе... За тебя ни одна живая душа в Норфьярдене и окрестностях не заступится. Все знают, какое ты вонючее дерьмо. Даже приятели твои. -- Коммандер Форсберг... Полссон обернулся к Тофту. -- Коммандер Форсберг спросит своего сотрудника, ныне инструктора Тофта, как себя ведет курсант Блумквист... И что он услышит?..-- ...что курсант Блумквист отказывается выполнять элементарные правила внутреннего распорядка, - подхватил Тофт, - хамит инструкторам, провоцирует курсантов, оказывает сопротивление и надеется, что его опять будет спасать влиятельный отец. -- Я просто... - дрогнул Габбе, - требую... Нормально ко мне обращаться! Зачем вы мне угрожаете?! -- Ты еще заплачь, - хмыкнул Полссон. - Вот ты уже и начал прогибаться. Ты дерьмо, Габбе. Лужа жидкого вонючего дерьма, и больше ничего. Настоящий дегенерат. Жертва пьяного зачатия...-- Да как вы смеете?! - Габбе вскочил на ноги. -- А что, нет? - поинтересовался Полссон. - Разве мамашка твоя не бухала всю беременность, а? Разве она не конченая алкоголичка? -- Мать не трогай, сука! - заорал Габбе и перешел на мат. - Мой отец тебя уничтожит, - добавил он, тяжело дыша. - Я ему расскажу. Он тебя уничтожит. Он тебя уничтожит! - Габбе снова перешел на мат, он покраснел и кричал, суля Полссону разнообразные кары, пока не сорвал голос. Полссон слушал всё это не то что не смущаясь, а даже и с видимым удовольствием. -- Да, а с самоконтролем у тебя и впрямь проблемы, Габбе. Развести тебя на истерику как нечего делать, - удовлетворенно заметил он. - Может, мы тебя отсюда еще и прямо в дурку отправим. Вызовем психбригаду на комбинат. Ты нам на плацу такую же арию спой — и пожалуйста. Полечиться-то тебе, пожалуй, и впрямь не помешает.-- Это, наверное, будет даже правильнее, - заметил Тофт. - В тюрьме он только озлобится, а больница принесет настоящую пользу. Говорят, его двоюродному брату, Эмилю Блумквисту, лечение очень помогло... Ему делали электрошоки. -- Опять же, курсанты охотно подтвердят... - задумчиво добавил Полссон. - Может, и не тянуть? Тофт пожал плечами. -- Такой неуравновешенный элемент может дезорганизовать весь коллектив учащихся. Проблемы с дисциплиной, драки... Вместо того, чтобы программу усваивать, будут за ним гоняться. -- Вообще, резонно... Полссон повернулся к выходу, Тофт пошел за ним. Габбе остался стоять у решетки. -- Суки... - прошептал он им вслед. Его трясло. Он снова сел на пол, прислонясь спиной к стене. Закинул голову назад, ударился затылком о стену раз, другой. - Суки, суки, суки...Придется идти к отцу, рассказывать ему... Вам конец, твари. -- Вам конец, твари! - заорал он вслух.-- Красавец! - восхитился Полссон уже на выходе, прислушиваясь. - Давно таких ублюдков не было. Но этот быстро сломается, - добавил он. - Проверьте, что там остальные курсанты делают, Тофт. Обычно в первые дни может быть парочка стычек. По их результатам определятся вожаки, надо будет их выявить и назначить в активисты. Ну или заломать, если невменяемые. В принципе, у нас тут в целом обычно не так уж и много буйных, все-таки к нам направляют тех, кому нужен диплом, а не всех подряд, так что это, - Полссон кивнул в сторону гауптвахты, - скорее, исключение, чем правило. Но бывают борзые, да. Заметите серьезную драку — сами не лезьте, зовите Нильссона. Он в тюремном спецназе службу начинал, знает, как эту дрянь утихомиривать. Но Нильссон там не удержался, - добавил Полссон. - Размазня. Тофт постарался отойти подальше, но с каждым шагом его все больше одолевала нервная дрожь. Как же это было... Даже горечь во рту стоит. Он подошел к крану, отвернул его на полную, снял фуражку и сунул голову под струю, потом долго пил, и ждал, пока руки перестанут трястись. Во что он влез?! Рано утром во вторник на Еловую приехал доктор Эклунд, и они втроем с Форсбергом и Эком долго разговаривали в гостиной. К завтраку Эк вышел помятый, побритый и донельзя угнетенный. -- Простите меня, пожалуйста, за доставленное беспокойство. Фру Викстрём. Фру Янссон. Все. Извините. - голос у него еще оставался хриплым. -- Всё нормально, - кивнул Снурре. - Проехали. -- Садитесь сюда, ко мне поближе, - сказала Муми-мама, - вы кофе с молоком пьете? -- Да. Нет. - Эк замялся. - Лучше черный. - он сел, опустив глаза в стол. -- Инструктор Эк тут еще побудет пару дней, - сказал Форсберг, заходя следом, - если никто не возражает, конечно. Пока я не договорюсь с больницей. -- Да без проблем, - кивнул Снурре, глянув, правда, перед этим на Фил. -- Конечно, - согласилась она. - Доктор Эклунд! Позавтракаете тоже с нами? -- Мне пора, фру Викстрём. В следующий раз. -- Может, хотя бы оладушков с собой?.. -- А я бы съел яичницу с беконом, - потерев руки, сказал Форсберг, усаживаясь за стол, когда Эклунд вышел. -- Слушай, мы уезжаем, - поймал Фил Снурре, - Муми-мама и Линд одни тут останутся, с Эком...-- Да он вроде тихий уже. -- Он алкоголик, Фил. И пил несколько дней перед этим. У него белка может быть. -- Что может быть? -- Белая горячка. Делирий. Как раз сегодня к вечеру, или завтра... Или послезавтра. Уговори Берга, пусть переночует. -- Попробую, - кивнула озадаченно Фил. -- Берг не сможет. У них экзамены как раз.-- И что? - фыркнул Снурре, складывая вещи Фил в сумку. -- Я дозвонилась до Бенгтссонов, Йосеф и Ингрид приедут. -- Блин, да они нахрена тут нужны, эти две... игрушки плюшевые! -- Снурре, имей совесть! -- Да они же... Да блин... Йоссе и сеструха его хорошие ребята, но что они вообще о жизни знают?! -- Вот и узнают, - фыркнула Фил. - Положи мне еще одни трусы. -- Зачем? -- На всякий случай! Тебе что, жалко?! -- Да нет, зачем лишнее просто... -- Ой, ну так много места займут! Мы на машине вообще, о чем речь?! -- Это не значит, что ее надо доверху хламом набить. На одну-то ночевку в гостинице... -- Кончай ворчать, как дед старый. У Свенссона научился. Выпускать Габриэля в конце дня пришел Нильссон. Габбе мрачно на него глянул, и ничего не сказал. -- Можешь с собой взять, - сказал Нильссон, протягивая ему ?Правила..?, - дома поучишь...Габбе молча показал ему непристойный жест. – Сортир на улице, рядом со столовой, - сказал ему вдогонку Нильссон. -- Эй, фрёкен Блумквист, пошли со мной на свиданку? - окликнул Габбе кто-то из курсантов на проходной.-- Отвали! - Габбе даже не стал оборачиваться, и поскорее расписался в журнале. -- Классная прическа, Габбе, - у ворот его ждал Хенрик. - Залезай, - предложил он, хлопнув по сидению мотоцикла.-- Э, гля, фрёкен Блумквист парень встречает! - сказал кто-то из курсантов. -- Еще бы, такую-то красотку! Вон какой, на моцике, не то, что мы, нищеброды.Нет, без драки не обойтись. -- Че сказал?! - обернулся Габбе.Драка вышла знатная, правда, по обоюдному согласию сторон от ворот комбината все же отошли. Хенрик, к счастью, не зассал, поэтому разошлись более или менее на равных, хотя пристававших курсантов было трое. -- Ну чего, куда прокатимся? - поинтересовался Хенрик, когда они уже сидели в кустах и зализывали раны. - Может, по пивку?-- Отвези меня домой, - втянув кровь, стекающую из носа, попросил Габриэль, и сплюнул. -- Да ну, ты чего, дома еще не насиделся?! Пойдем хоть на море смотаемся, окунемся, солнце вроде сегодня. -- Ну давай, - моральных сил у Габбе уже ни на что не было, в том числе и на споры с Хенриком. И они поехали на море, и сидели там до темноты, так что Габбе вернулся домой замерзшим и адски голодным. Тем не менее, придя домой он первым делом бросился искать отца. -- Где ты шлялся столько времени? - поинтересовался Даниэль Блумквист, не поднимая головы от газеты. - Занятия заканчиваются в четыре. Не отвечая на его вопрос, Габриэль принялся рассказывать о сегодняшнем дне на комбинате. Отца его сбивчивый и экспрессивный рассказ о сегодняшних злоключениях почему-то совершенно не впечатлил. -- Надо полагать, что это совершенно обычная практика в отношении тебе подобных — с видимым равнодушием сообщил Даниэль Блумквист. – Малолетний хулиган на условном сроке раззявил пасть на директора учкомбината и ждал чего — аплодисментов? Меня не интересуют байки из жизни подонков общества, Габриэль. -- Он оскорблял тебя. Мать. Как ты можешь?! - Габбе сжал кулаки, шагнул к отцу. -- И в этом виноват ты. Ты совершал глупости, ты сдался, ты попал под суд и подвел под удар честь семьи. Ты сам поставил себя в такое положение, когда только ленивый тебя не пнет. И будет прав, - Даниэль Блумквист перелистнул страницу. - И это ты заодно бросил тень на всю семью. Ты предоставил возможность плебеям унижать и оскорблять себя, а заодно и нас всех. Иди в подвал, и радуйся, что тебя не выгоняют, что ты спишь в тепле и тебя кормят. Будешь опять воровать со стола — останешься без обеда. Ясно?-- Все с тобой ясно! – крикнул Габриэль и хлопнул дверью кабинета, уходя. Даниэль Блумквист поднял голову от газеты, которую читал в течение всей этой сцены, и покачал головой. -- Последыш... - вздохнул он. - Недоносок.