Глава 48, где первые потихоньку становятся последними. И наоборот (1/1)

Ночевать под одной крышей с ней. Тофт вздохнул и замер у кровати. Ну надо же. Ладно, поспать все равно не удастся. Воспользоваться библиотекой будет, наверное, совсем уж вопиющей наглостью? И, тем не менее, он снял ботинки и тихонько спустился вниз. Надо что-нибудь почитать, иначе успокоиться не удастся. Утро застало Тофта спящим в кресле с выпавшей из руки книгой. -- Интересный выбор.Тофт вздрогнул, сел прямо, распахнув глаза, вскочил на ноги. Профессор поднял книгу с пола и теперь стоял у окна. -- Кажется, вы одолели около ста страниц Кафки за ночь. В этом есть нечто героическое. И как вам?-- Простите мою дерзость. Не мог уснуть, и решился все-таки... Я перечитывал, так что..-- М-м. Перечитывать Кафку в ночи. По крайней мере, это спасло вас от бессонницы. - профессор Халльстрём опустился в кресло напротив. - Признаться, и мне не спалось, В том числе раздумывал и о вашей ситуации. Тофт оперся о спинку кресла. -- Возможно, вы сможете нам что-то посоветовать, профессор?-- Вряд ли, конечно. Я безумно далек от полицейской работы, признаться, и видел ее только с одной, прямо скажем, не очень приятной стороны. Но... Думаю, Полссон не такой непроходимый тупица, чтобы не увидеть в вас шпиона. -- Но, кажется, мы придумали неплохую и реалистичную мотивацию...-- Полагаете, этого достаточно?.. -- О чем вы там говорили с отцом все утро? - поинтересовалась у Тофта Альва, провожая его к автобусной остановке. Тофт пребывал в глубокой задумчивости. Он очнулся, посмотрел на нее даже как-то немного жалобно. -- Обсуждали... ситуацию. -- В стране? В мире? В поселке Норфьярден? -- М-м. Ну да. Альва закатила глаза. -- Это, в конце концов, нечестно. Это же я ездила с тобой к Полссону! Почему ты мне не рассказываешь?! -- Это неинтересно. -- Позволь мне самой судить! - Альва обиженно отвернулась. Они дошли до остановки в молчании. -- Ладно, - вздохнула она, когда автобус показался из-за поворота. - Помни, ты обещал снова взять меня на Еловую. В следующие выходные. -- Помню. -- Хорошо. Пока! - Альва подождала, пока он залезет на подножку, помахала рукой и побежала к дому, ни разу не обернувшись на ходу. Тофт прошел к заднему окну и еще долго смотрел ей вслед. На этот раз на Еловой первым проснулся Берг. Всю ночь окна на веранде стояли распахнутыми, так что комары искусали ему весь нос и лоб. Вот же ж твари! Берг встал, потянулся, сделал несколько энергичных движений, разгоняя кровь, и вышел оросить сад. Опять дождь. Вот засада. Он включил водонагревательную колонку и выбрался на кухню. Полный завал. Значит, из хозяев еще никто не вставал... На кухонном ларе, на маленьком матрасике, свернулся клубком Леви Нюстрём. Берг нашел целую бутылку пива и безо всякого удовольствия, давя тошноту, сделал пару глотков. Противно, но поможет. Ладно, надо сварить кофе. Расчистив уголок на столе, Берг налил себе кофе и сел, задумчиво листая свою телефонную книжку. Выходной день не должен пропасть. Леви зашевелился, закашлялся, застонал и сполз со своего ложа. -- О-ой... О-ой, блин... - придерживаясь за стенку, снифф выполз на крыльцо, и, пошатываясь, отправился вглубь сада.-- Долго мы вчера сидели? - спросил он, возвращаясь на кухню. -- Часов до трех. Пиво есть. И кофе. Что будешь? Леви, задевая стулья и гремя посудой, добрался до бутылки пива, и осушил половину. -- О-ох. Чтоб я еще раз пиво с вином мешал!-- Так ты потом еще и первача дерябнул, дурилка. -- Вот я идиот, - Леви дернул себя за ухо. - А инструмент где?! -- На веранде, ты его даже в чехол убрал. -- Фух... Но хорошо посидели! - немного воспрянул духом Леви. Он продолжил вслух вспоминать запомнившиеся моменты из вчерашнего вечера, не слишком заботясь, слушает его Берг или нет. Тот, впрочем, время от времени хмыкал и вставлял свои дополнения, выписывая телефоны из своей книжки на листочек и ставя рядом с ними от одного до трех крестиков. -- А помнишь, еще пришла хомсочка такая заводная, ладненькая, с карими глазищами, еще все к Линду липла? Я с ней танцевал... -- Ага. Кстати, - Берг похлопал себя по карманам, - я ж взял телефончик... - он перелистнул свою записную книжку и записал номер. -- Думаешь, тебе что-то светит? - заинтересованно спросил Леви. - Она вроде с этим копом нашим, Тофтом. -- Никогда не знаешь, Леви, где найдешь, где потеряешь. По-моему, ей на него пофиг. Мало ли... - Берг в скобочках к имени сделал пометку ?Еловая?, и добавил несколько аббревиатур. -- Как у тебя все серьезно систематизировано, - сунул нос ему через плечо Леви, за который его немедленно и ухватил очень жестко двумя пальцами Берг. -- Куда лезешь, крысеныш? Тебя звали?-- Все, все, прости... - Леви поднял руки. -- Иди посуду мой, - скомандовал Берг. -- А чо я? -- А чо нет? Тебя замотивировать?!.. -- Все, все... Вот ты хемуль... Приставив Леви Нюстрема к полезной деятельности, Берг глянул на часы, и решил, что кто рано встает, тому бог дает, и пошел к телефону. Посидели вчера, конечно, хорошо, но кое-чего ему в жизни не хватает совершенно точно. В сны фрёкен Ингрид Бенгтссон вкрался чарующий мужской голос. Она некоторое время лежала, постепенно осознавая, что голос вполне реальный и доносится откуда-то поблизости, и то, в насколько неудобном положении она заснула. Она открыла глаза, и некоторое время разглядывала ногу в носке прямо перед своими глазами. Носок был знакомый, лично её же руками аккуратно подштопанный на пятке, из чего она пришла к закономерному заключению, что нога в носке принадлежит братцу. Они заснули валетом на диване у Юханссонов! И уже утро. Кошмар. Какой кошмар.– Привет, котенок, - доносилось из прихожей. - Хотел пожелать тебе доброго утра... Да-а, малыш, это я...О Боже. -- Йосеф, нас убьют, - она села на диване. - Уже утро.-- Пусть убивают, - пробормотал Йосеф, завернулся в одеяло, и уткнулся носом в диванную спинку. Фрёкен Бенгтссон обнаружила, что спала одетой, и даже нашла свои туфли невдалеке от дивана. Впрочем, их она решила не надевать — во-первых, стучать каблуками, а во-вторых, и так как-то немного пошатывает. Она осторожно выглянула в прихожую. -- Да, - чуть ли уже не мурлыкал у телефона Берг, - и я очень соскучился. Надо увидеться... На неделе?! Да. Да, котенок. Целую. И тебя. - он положил трубку. - Черт, - нахмурился он, и вычеркнул телефон из списка, поднял голову. - Доброе утро! - ласково улыбнулся было он, но потом, узнав, изменился в лице и вежливо добавил, - фрёкен Бенгтссон. -- Доброе утро, Берг, - она вздохнула. Да уж, она явно не из ?котяток? Якке Берга. Увы, увы... На кухне смурной Леви Нюстрём делал вид, что моет посуду, и фрёкен Бенгтссон, надев фартук и засучив рукава, немедленно объяснила ему, как следует это делать по-настоящему. -- Берг! - тоном заправской тетушки-хемулихи скомандовала она спустя некоторое время, высовываясь в коридор, - надо вынести ведро! И Берг покорно отставил телефон и порысил исполнять приказание. -- А потом поднимай Йосефа, - добавила Ингрид, вручая ему ведро и пакет с бутылками. - Хватит ему там разлеживаться! Бутылки выставишь в ящик у сарая, я их уже сполоснула.Ничто так не греет сердце хозяйки после большого праздника, как свидетельства того, что кто-то уже принялся за уборку вместо нее. Фил с удовольствием прислушивалась к суете внизу. Лежать вот так вот, пригревшись под одеялом, когда за окном моросит дождик, и свежий воздух потихоньку сочится в щелочку, и знать, что тебе никуда не надо спешить — ужасно уютно. Сегодня воскресенье, даже сестра Ларссон не работает. И Снурре не надо никуда идти. Еда на сегодня еще осталась. Какое счастье. Она обернулась к Снурре, проверить, как он там, и наткнулась на его взгляд. Он тихо лежал с распахнутыми глазами, и, казалось, смотрел куда-то внутрь себя. Но вот он увидел ее, сморгнул, и с лица у него сошло это странное отрешенное выражение. -- Не спишь? - почему-то шепотом спросила Фил.-- Нет. - Снурре выпростал руку из-под одеяла, притянул Фил к себе. -- Не вставал еще? -- Нет. Фил приподняла свое одеяло, и подлезла к нему, под его, поправила так, чтобы оказаться укрытыми двумя сразу. -- У нас тут как в норке...-- Да, - Снусмумрик чуть улыбнулся. -- Надо таблетки принять, - Фил пристроилась к нему. -- Погоди. Они лежали молча, и Фил чувствовала себя так, как будто они оказались в каком-то коконе из тишины, тепла, шелеста дождя и дыхания друг друга. Она даже задышала с ним в такт, незаметно подлаживаясь, и постепенно теряла чувство времени, в голове растворялись мысли, и что она, и где она... Глаза-в-глаза, и ощущение тепла от его пальцев на затылке, и запах кожи... Снурре сморгнул, пошевелился, и наваждение рассеялось. Ветер хлопнул створкой окна, мотнул занавеску, в спальню ворвался прохладный воздух. Снурре потянулся, откинулся на подушку, Фил легла ему головой на грудь. -- Ну что, вставать, что ли?-- Да ну, давай еще поваляемся. Таблетку только прими. По лестнице кто-то поднялся, постучал в дверь. -- Я прошу прощения, Фил, но в ванной перегорела лампочка. -- Чего тебе надо?! - Снурре скатился с постели, распахнул дверь, - у тебя совесть вообще есть, Хольм?!-- Мне надо новое полотенце, Снурре. Это не высохло за ночь. Хорошо, что ты встал. В ванной перегорела лампочка. И, по-моему, сток забит. И на полу вода. -- Где ж воде еще быть, как не в ванной. Сейчас. - Снусмумрик закрыл дверь и пошел надевать штаны. -- Что там? - Фелис спустилась вниз немного погодя, и заглянула в ванну. Снурре копался там, перегнувшись через бортик.-- Да ничего не забито, волос просто дополна, - он швырнул комок в мусорную корзину. - Сейчас прочищу, и пол вытру. -- Перчатки бы надел, - брезгливо сморщилась Фил, - они там, под ванной, - она спешно сбежала на кухню. Там фрёкен Бенгтссон уже сварила большую кастрюлю каши, и теперь сооружала омлет из остатков. Леви Нюстрем резал лук, рыдая крупными слезами. -- Ой, спасибо! - сказала Фил. - Кофе есть? - воровато оглянувшись на дверь — не идет ли Снурре — она быстро выпила полчашки. -- Фелисия, я не знаю, куда ставить посуду, но мы ее протерли. Можно убирать. Бутылки отнесли в ящик у сарая. Так, Якоб, теперь иди, убери свою постель, будем завтракать на веранде. Йоссе, ты сложил диван? Тогда возьми тряпку и быстренько протри на веранде пол. Не забудь потом помыть руки. Потом разложите стол. -- Как ты их замечательно построила! - восхитилась Фил, оперлась на столешницу рядом с раковиной, и налила себе еще кофе. - у меня так не получается. -- Мужчинам нужна твердая рука. Так всегда говорила моя тетушка, принципиальная старая дева. -- Возьмите к себе Хольма на перевоспитание? - умильно попросила Фил. -- Куда белье класть? - в дверь сунулся Берг с ворохом постельного белья в руках. -- А свернуть?! - сверкнула глазами фрёкен Бенгтссон. - В прачечную, естественно, так сложно догадаться?! Ничего не соображают... - пожала плечами она. -- Да-а... - согласилась Фил. -- Полотенце, Фил! - сунул голову Хольм. - Я же просил! -- А где волшебное слово? - поинтересовалась у него фрёкен Бенгтсоон. -- Что? - Хольм поправил очки. -- Волшебное слово - ?пожалуйста?! Стыдно не знать и быть таким капризным эгоистом. Полотенце надо было не бросать в ванной, а взять с собой в спальню и вывесить на спинку кровати. В следующий раз будете знать, Хольм. -- Простите... - Хольм счел за лучшее ретироваться. -- Я очистки пойду, выброшу? - попросился Леви. -- Выкинь в ведро. И режь зелень. Ведро нам сейчас... - фрёкен Бенгтссон огляделась в поисках жертвы, - Якоб вынесет. -- Я уже выносил! -- Вот, значит, дорогу знаешь, не заблудишься и не станешь бродить полчаса, как в прошлый раз, - отрезала Бенгтссон. – Фелис, я все сделаю, вы пока можете спокойно переодеться... Фил поняла намек, и спешно смылась. По пути она тихо постучалась к Муми-маме. -- Входи, дорогая, я не сплю, - Муми-мама полулежала в кровати, и читала, опираясь на подушки. - Я пока не стала спускаться, раз уж Ингрид там взялась за хозяйство.-- Она там всех построила, - хихикнула Фил. - Хотите кофе? - она протянула свою чашку. -- Давай, сделаю глоточек. Как вы поспали? Фил посидела в кресле, болтая с Муми-мамой, а потом все-таки пошла одеваться. Фрёкен Бенгтссон, конечно, молодец, но и ей нужна помощь. Она успела как раз вовремя — Снусмумрик начинал злиться, и, кажется, по-настоящему. Фил спешно увела его на двор, к сараю. -- Какого черта, - Снусмумрик пошарил рукой над притолокой в сарае, достал пачку сигарет, вышиб одну, и похлопал себя по карманам в поисках спичек, - какого черта, - прикуривая, сказал он, – она тут раскомандовалась?! Она вообще кто?!Фил с удивлением заметила, что руки у него дрожат. -- Чш-ш... - Фил обняла его за плечи. - Это просто манера речи такая, хемульская... -- Какого черта в моем доме распоряжаются какие-то... - он затянулся и закашлялся. - Блин, еще и голос как у... Фил вытащила у него из рук сигарету. Похлопала по спине. Небо, когда он так похудеть успел, лопатки торчат... Снусмумрик с трудом откашлялся и некоторое время тяжело дышал. Поднял глаза. -- Надо эту чертову колючую проволоку снять нахрен. - Он взял из рук Фил почти догоревшую сигарету. -Пойду, извинюсь. -- Пойти с тобой? -- Нет. Не надо. Нечего тебе унижаться. К этому времени уже спустилась Муми-мама, Снурре вполне искренне извинился перед Йосефом и Ингрид Бенгтссон за то, что поднял голос, они даже обнялись, и за завтрак сели уже вполне в умиротворенном настроении, насколько это вообще возможно после вечеринки. К полудню гости разъехались, дождь кончился, Муми-мама взяла с собой Хольма, уговорив помочь ей на огороде — впрочем, тот больше болтал, чем дергал сорняки, Фил занялась стиркой, Линд со Снурре вешали гамак в саду. Потом Вилле сел за печатную машинку. -- Может, нам постельное белье все-таки в прачечную сдавать? - не выдержал Снурре на третьем пододеяльнике. - Чума какая-то их отжимать.-- Только бы дождя не было, - Фил бросила отжатый пододеяльник в таз. - Пойду развешу. Ты передохни пока. -- Давай таз тебе отнесу. И развешу мелочевку. А большое — вдвоем. -- Шезлонги не убрали, теперь они будут неделю сохнуть... -- Да, сглупили. Да не до них было. Фил несла табуретку, а Снурре — таз с бельем. Он поднял голову, долго смотрел на облака. -- Ну, вроде просвет на пару часов. А может, и до вечера. Парить начинает.-- Плохо сохнуть будет. Если еще кто-нибудь сегодня завалит с ночевкой, нечего постелить. -- Авось пронесет. Фил сидела с тазом на коленях, расправляла вещи, а Снурре их развешивал. -- Это чьи такие труселя? - поинтересовался он.-- Хольма, конечно. -- Что, мы ему и белье стираем? -- Ну а как же. -- Отлично. Вилле свое сам стирает. -- Потому что он приличный человек. -- Он — нормальный человек. А приличные люди далеко не всегда — нормальные... -- Это точно, - вздохнула Фил. - Мамин фартук расправь получше. Подергай его прямо за концы. Тогда гладить не придется. Оливия Нюберг порадовала домашних на завтрак горячими булочками со свежим вареньем, тостами с домашним паштетом, яичницей с беконом... -- Когда ты только все успеваешь! - восхитился Нюберг, садясь за стол.Оливия сменила фартук на чистый, и тоже села. -- Просто встала чуточку пораньше. Можете добавить в кофе мороженого, - сказала она детям. - Возьмите в морозилке.-- Ну, это не очень-то легко, рано встать, после такого! Вчера припозднились, все-таки. Надо уходить вовремя. -- Но было так весело! Жаль было бы быстро уйти. И я потанцевала впервые лет за пять, наверное! Как думаешь, пригласим к себе как-нибудь Бенгтссонов? Йосефа с сестрой? -- М-м. Мне они нравятся, - Нюберг развернул газету. - Я бы еще доктора Эклунда как-нибудь позвал. Мы с ним вчера так интересно поговорили! Ну и дружить с врачом никогда не лишне. -- Хорошая идея. Ешь булочку, пока не остыла. - Оливия мягко взяла у него из рук газету, поцеловала мужа в темечко, и отложила газету на кухонную столешницу. Нюберг исправно намазал булочку маслом и откусил. -- Божественно! -- Холодные они уже не такие вкусные. Ну что, ты больше уже не жалеешь, что наткнулся на Юханссона? -- М-м... - Нюберг запил последний кусок булочки кофе и спешно прожевал. - Это у меня еще впереди. Когда начнутся проблемы на работе. Но компания у них, конечно, собирается занятная... Пожалуй, что и не жалею. -- Не волнуйся так. Мастер Свенссон говорит, что Юханссон действительно хорошо водит. И умеет обращаться со всякими механизмами... -- Ты поосторожнее со Свенссоном. Он жуткий матерщинник и язва. Не хочу, чтобы он сказал тебе что-нибудь... Эдакое. -- Папа, что такое ?матерщинник?? -- Человек, который говорит плохие слова. После которых надо мыть рот с мылом. Вот этим мне и не нравится на Еловой, что люди там хоть и интересные, но уж очень разные... -- Но плохих там нет, - Оливия подлила мужу еще кофе. Габриэль Блумквист не знал, что такое с ним случилось после драки с Хенриком, но что-то внутри будто оборвалось. Ему ничего не хотелось. Он почти весь день пролежал у себя в подвале, вставая с коротковатого для него топчана только для того, чтобы дойти до туалета. К вечеру он несколько ожил, съел накопившуюся за день еду (надо сказать, это у него никаких затруднений не вызвало), и даже поднялся в библиотеку за новой книгой. Правда, читать не стал. Пролистав пару страниц, он так и не смог увлечься — сюжет казался ему полной нелепицей. Казалось бы, книга о людях воли, полярниках, а какие-то сплошные розовые сопли. Ну да, когда холодно и хочется есть, люди только и думают что о научных открытиях! Он отбросил разочаровавший его том и попытался уснуть. Мысли о комбинате не давали ему покоя. На некоторое время он увлекся мечтами о побеге. Почему бы и не уйти, куда глаза глядят? Через полгода у него будет паспорт, и можно наняться на корабль и уплыть вообще на другой край света... Ну да, конечно. Полгода надо еще как-то прожить, а потом, в паспорте будет отметка, с которой не возьмут на судно, и не надо забывать о морской болезни. Даже короткие поездки морем давались Габриэлю нелегко, а уж как они однажды побывали в круизе, и вспоминать не хотелось. Отец тогда был в ярости из-за того, что пришлось сойти почти в самом начале и возвращаться на самолете. Он счел это проявлением слабости и изнеженности. Впрочем, даже в самолете и то немного укачало. Правда, это было уже лет пять как назад... Потом Габбе прикинул, не получится ли ему вскрыть отцовский сейф. Будут деньги — будут и чистые документы. Может, на курсах будет какой-нибудь взломщик, который поделится с ним секретами мастерства. Ха-ха. Можно, конечно, навести грабителей за долю... Каких-нибудь совсем отбитых на всю башку грабителей, которые решатся полезть в дом, зная об орлах Хоканссона. И... все-таки... Нет. Так нельзя. Еще самому вытащить деньги на текущие расходы куда ни шло, а так... Мать тут все-таки. Какая бы ни была. Мало ли. В воскресенье он просмотрел свою повестку еще раз. Оказывается, надо было принести справку от врача... Им надо, пусть они и несут. Он не дочитал требования, и решил, что вообще забьет и не пойдет никуда. И вообще, ему по дурке водить нельзя! Блин! Габбе сел на постели в ужасе. А что если у него из-за этой психиатрической экспертизы права отберут навсегда?! Габбе бросился звонить Форсбергу. -- Ты в курсе, что сегодня воскресенье, Габриэль? Ты получил повестку в четверг, ведь так? И там были перечислены все требования.-- А что теперь будет? -- Ничего особенного. Явишься на комбинат, они сделают отметку об отсутствии документа, и тебя не допустят к практике по вождению. Будешь заниматься теорией, а потом сидеть в мастерской у механика, на подхвате. Пока не принесешь справку от врача. Пропустишь несколько занятий по практике — не допустят к экзамену с твоим набором. Не принесешь до конца всего срока, то есть шести месяцев — выпустят со справкой, что прослушал теоретический курс. То есть будешь шесть месяцев плац мести! -- Понятно... -- Попробуй сходить к дежурному врачу в амбулаторию Норфьярдена. Где лежит твоя медицинская карта? -- У нашего семейного врача. -- Вот сходи, возьми ее, и иди в амбулаторию. Или, может, семейный врач напишет заключение. Если у него лицензия на это есть. -- Он денег захочет. Хотя... пусть папаше счет придет! -- В амбулатории должны дать заключение бесплатно по путевке. Габбе просто хотелось хоть с кем поговорить, и он продолжал расспрашивать Форсберга, пока у того не кончилось терпение. Повесив трубку, Габриэль пошел одеваться. По пути к врачу, ежась под мелким дождиком, он поймал себя на том, что боится случайно наткнуться на Хенрика. Или Руне. Но, к счастью, по пути ему встретился всего лишь бывший однокашник Петерссон, получавший права вместе с сучкой Викстрём. Он вез матушку из церкви, и имел неосторожность погудеть ему. Габбе показал ему непристойный жест и порысил дальше. Срать он хотел на всяких там хомс-гимназистов на тачках! Водит, как баба. Справку после долгих мытарств и достаточно таки унизительного выпрашивания у семейного врача своей медицинской карты, и уговоров дежурного врача в амбулатории, ему получить удалось. Потому как торчать на комбинате и даже не водить трактор! Форсберг предупредил его, что, в случае неявки, его доставит к месту учебы полиция, и церемониться там с ним не будут, так что Габбе решил все-таки идти. Еще надо было бы подкоротить волосы, в соответствии с требованиями, но на это Габбе забил. И поздно, и денег идти в парикмахерскую нет. Их вообще нет. Дома Габриэль обнаружил прискорбное отсутствие чистого белья. Одежда, которую он вчера снял и по своему обыкновению бросил на пол, так и валялась на прежнем месте. А к вечеру Габбе промок основательно, и потребность переодеться была насущной. Дверь в его комнату была по-прежнему закрыта. Габбе вздохнул и пошел унижаться к Бергквисту. -- Бергквист... - дворецкий вышел из своей комнаты, уже переодетый к ужину. - Э-э.. Вы не могли бы ненадолго открыть мою комнату? Мне завтра необходимо явиться... необходимо идти в полицию, и я хотел бы взять смену чистой одежды.-- Господин Блумквист запретил открывать вашу комнату. -- Но мне надо только взять смену одежды. Это на секунду. -- У вас есть две смены одежды, мастер Блумквист. Теперь вы должны следить за ее чистотой самостоятельно. -- Понятно. Еще одно отцовское изобретение?! Или ему кто-то подсказал?! А может, это ваша инициатива?! -- Разве это имеет какое-либо принципиальное значение? - вежливо поинтересовался Бергквист. -- Ясно. Так и куда мне отнести вещи в стирку? -- Мастер Габриэль, самостоятельно — имелось в виду, что стирку вы тоже будете осуществлять самостоятельно. Подойдите к Карин, она выдаст вам таз и мыло. Габриэль молча сбежал по лестнице вниз. Хлопнул своей дверью. Впрочем, она запиралась только снаружи. Посидел на кровати. Вскочил, и пару раз ударил кулаком в стену. Облизал разбитые костяшки пальцев. Пометался из угла в угол. Пнул одежду. Поднял ее. Осмотрел, и даже понюхал, и решил, что, пожалуй, еще на раз сойдет, но... Промокшие за день рубаху и штаны он развесил на стуле на просушку уже куда аккуратнее. Белье он попробовал постирать в раковине туалетным мылом, но как это делать, ему было не совсем понятно. Он намочил вещи, потер их мылом, пару раз прополоскал, и отнес к себе. Сначала Габбе разложил мокрое белье на столе, но оставлять его на виду их как-то не хотелось, и тогда он пристроил его на спинке кровати. Тоже, конечно. Ладно. Делать нечего... Габбе решил ложиться спать, но сон не шел, хуже того, лежать в темноте... Ему даже пришлось встать и приоткрыть дверь в коридор, чтобы хотя бы слабая полоска света проходила в комнату. Окно под потолком после угона машины Альфреда теперь было закрыто ставнями и заперто на замок. Интересно, а постельное белье ему тоже надо будет самому стирать мылом в тазике?! А полотенца?! Габриэль ворочался в постели. Идея подать в суд на эмансипацию уже не казалась ему такой дурацкой. Даже мелькнула мыслишка о приюте для умалишенных, который ему когда-то предлагал психиатр из клиники, но он отмел ее с негодованием. До такого он пока еще не докатился! -- Доброе утро, Карин.Габриэль уже притерпелся к каше, но ее могло быть хотя бы побольше. И хлеба тоже. Перед Карин его заставили извиняться, и она формально приняла его извинения, но с тех пор, как он ее толкнул, с ним не разговаривала. Ну, в общем-то, понятно. Габриэль внимательно оглядел кухню на предмет, чтобы еще сожрать. К сожалению, хлеб Карин теперь тоже без присмотра не оставляла. Шкафчики все заперты на ключ. На холодильнике висел замок. Оставайся он дома, можно было бы подстеречь момент, когда Карин в процессе готовки отопрет холодильник и ненадолго отлучится... Хм. Кстати. Раз уж он так рано встал. Габриэль немного понаблюдал за перемещениями домашних, улучив момент, поднялся в столовую, и изрядно поправил свое положение, прихватив с накрытого к завтраку стола все, что успел. Впрочем, он даже был осторожен, и, например, не стал брать весь хлеб, яйца или ветчину. Так, цапнул кое-что здесь, кое-что там, и успел сбежать, прежде чем его застукали. Очистки он сунул себе в карман и выбросил их по дороге на улице. Время он рассчитал не очень, до комбината оказалось идти пешком дольше, чем он думал, и под конец пришлось бежать, так что явился он туда одним из последних, да еще и запыхавшись. До чего же убогое место. Габриэль брезгливо рассматривал обшарпанные и скучные здания, растрескавшийся асфальт плаца, ржавую рухлядь, долженствующую изображать учебные машины. Глянул на своих товарищей по несчастью. Лица с глубокой печатью дегенерации. Что у них, что у инструкторов. А этот жирный вообще чмо какое-то. Опаньки, тут этот вредный хомса, Тофт! А он-то что тут делает?! – Была команда смирно, курсант Блумквист. Что головой вертим?! - поинтересовался у него какой-то персонаж в форме, с мордой такой, будто мать-природа вырубила ее топором, не прибегая к более деликатным инструментам. - Место свое в строю, соседей — запомнить! - велел он всем, после того, как их выстроили по росту. Потом вышел какой-то мелковатый полуснорк, и долго, занудно гнал пургу о значимости образования. Оказалось, это и есть тот самый Полссон, ВРИО директора. Хм. Тоже мне, было б, чего бояться. Габбе, которому уже поднадоело стоять, переминался с ноги на ногу и продолжал оглядываться.Полссон прошелся вдоль строя, заложив руки за спину, туда-обратно. -- Ну что, жулики, придется учить вас дисциплине. Стоите враскоряку, как бляди на панели. Что такое вода с мылом, вообще не слыхали, да? Патлы отпустили... Ты, ты и ты! - его палец уперся Блумквисту в грудь. - Выйти из строя на четыре шага! Фамилии? -- Якобссон! -- Бьерк.-- А? Блумквист...-- По форме отвечать! Что патлы отпустили, как бабы? Читать не умеете?! Максимально допустимая длинна волос — два сантиметра! А ты, фрёкен Бьерк, вообще кудри завила! Фрёкен Блумквист, что, тоже читать не умеешь, а? Не научили за одиннадцать лет в гимназии? Совсем тупая? Ну ничего, у нас даже ты научишься, - Полссон подошел, ухватил его за волосы и потянул голову вниз. Габбе попробовал вырваться, но Полссон удерживал крепко, и, достав из кармана припасенные ножницы, под хохот всего строя быстро выстриг несколько больших прядей, прихватывая чуть ли не прямо с кожей. Полссон наконец-то отпусти его, Габбе выпрямился, отряхнулся, огляделся ошалело. – Вы не имеете права... - начал было он. -- Ну что, фрёкен Якобссон, фрёкен Бьорк, хотите тоже модельную стрижку?! - проигнорировал его Полссон. – Тогда завтра чтоб налысо бритые пришли! Ясно?! - Полссон бросил ножницы Магнуссону. - Вольно! - скомандовал он. - Разойтись по инструкторам! Бери, это дерьмо твое, - Полссон подтолкнул постепенно сменяющего растерянность на негодование Габбе к Магнуссону. -- Вы не имеете права! - Габриэль прокашлялся. -- О. - Полссон остановился, развернулся к Габриэлю. - А фрёкен Блумквист у нас правовед? -- Прошу называть меня по форме, - сказал Габбе, распрямляясь. - Это ваша обязанность. -- Кажется, на следующие полгода у нас тут прописался клоун, - прищурил глаза Полссон, - а, фрёкен Блумквист? Ты решила меня поучить моим обязанностям, барышня? Ах, ну да... - он обвел взглядом свою аудиторию, которая пока расходиться не собиралась — и курсантам, и, кажется, инструкторам было интересно, чем все закончится. - Фрёкен Блумквист в отличие от вас всех, нищебродов, девушка из хорошей семьи, горя не знала, привыкла к деликатному обращению. Так? -- Вы государственный служащий. И не имеете права унижать честь и достоинство. -- Ух ты! Я задел твою девичью честь, фрёкен Блумквист?! Потому как другой-то у тебя нет. А единственное твое достоинство между ног болтается, и, как видишь, я на него и не покушаюсь, - развел руками Полссон. Среди публики раздались одобрительные смешки. - Возьму-ка я тебя, пожалуй, к себе. А ты, Магнуссон, бери вторую пышноволосую фрёкен, Якобссона. И смотри, не побреется налысо — до занятий не допускай! За мной, фрёкен Блумквист. -- Обращайтесь ко мне нормально! - Габбе не тронулся с места. -- Мне показалось, или кто-то отказывается выполнять законные требования сотрудника исправительного учреждения?... -- Вам показалось, - вздернул голову Габбе. - Я не отказываюсь выполнять приказы. Но я требую к себе уважительного отношения. -- О как. - Полссон остановился, развернулся на каблуках. Подошел к Габриэлю, заложил руки за спину и с интересом окинул его взглядом. - Чем же ты, барышня, заслужила уважение? Обкорнанный Габбе не нашелся, что ответить. -- Не стесняйся, расскажи всем нам. За что тебя уважать? За папашины деньги? Аудитория одобрительно загудела. -- Или, может, за храбрость твою беспримерную? - продолжил Полссон. - За то, как папкина охрана твой зад прикрывает вечно? Ты здесь, дегенерат, потому что даже папику твои выходки надоели. Заткни язык в жопу, и делай, что говорят. Может, мужиком станешь. Если сможешь.-- Любой имеет право на уважительное к себе отношение со стороны органов правопорядка, - с трудом, будто чему-то сопротивляясь, выдавил из себя Габбе. -- Тю! Вы смотрите, как он заговорил! - Полссон рассмеялся и обвел взглядом толпящихся округ него, - Это тот самый Габбе, который всех хуями обкладывал! Из-за спин охраны. -- Я за чужой спиной никогда не прятался! -- Даниэлссону с его ребятами это расскажи, - хмыкнул Полссон. - Нильссон! Проводи-ка фрёкен Блумквист на губу за нарушение правил внутреннего распорядка. Пока все нормальные парни будут машины осваивать, фрёкен Блумквист у нас будет ?Правила внутреннего распорядка? учить. Наизусть. И пока не выучит, допуска к вождению не получит. -- Вы не имеете права! - заорал Габбе. Нильссон хлопнул его по плечу сзади. -- Нишкни, дурак. Пойдем.-- Никуда я не пойду! Вы не имеете права! - Габриэль дернулся, сбрасывая его руку, и начал разворачиваться. -- Вот дурак... - Нильссон споро и технично заломил ему руку за спину, заставил наклониться, упершись ладонью ему в затылок. - Пойдем. Габбе попробовал пару раз дернуться. Бестолку. – Остынь, - сказал Нильссон без злобы, и подтолкнул его вперед. Габриэля заперли в микроскопической, абсолютно пустой клетке, где даже сесть было не на что. Нильссон вручил ему через решетку потертую брошюру ?Правила внутреннего распорядка?, которую Габбе попытался тут же швырнуть обратно, но безуспешно. После ухода Нильссона он еще некоторое время поорал, но слушать его явно было некому. Габбе притомился, сел на пол и подтянул к себе книжечку. Пролистал, хмыкнул, и пропихнул через решетку в коридорчик. Тофт улучил момент и поймал Полссона в обеденный перерыв, когда тот шел от ангара к главному зданию. -- Хотел поблагодарить вас, господин исполняющий обязанности директора Полссон, за прекрасный вечер. Надеюсь, наш визит не принес вам излишних хлопот.-- Ну что вы, Тофт, по-моему, мы мило провели вечер. Ваша невеста действительно очаровательна. -- Надеюсь, теперь вы понимаете меня. -- О, Тофт, даже я когда-то был молод, и шел на некоторые безумства, а вы, надо сказать, демонстрируете сдержанность и разум, так что... -- Я заходил к бывшему инструктору Эку вчера. Квартира, конечно, в довольно запущенном состоянии, но само помещение... вызывает оптимизм. -- И как, справитесь вы с ремонтом? -- Думаю, да. Скорее всего, даже не придется обращаться за помощью к тестю. -- Гм. Фрёкен Халльстрем из хорошей семьи, вы уверены в успехе сватовства? -- Некоторые обстоятельства позволяют мне на это рассчитывать. -- О, даже так... В тихих омутах действительно водятся черти. -- В связи с этим... Господин Полссон. Я рискну вам... довериться. Видите ли, мне действительно очень нужно это место, и это жилье. Но... Я надеюсь через несколько лет получить заочно высшее образование. И женитьба должна этому так же поспособствовать. -- Разумно. Коли есть такая возможность, грешно было бы ее упустить. -- Работая патрульным и инструктором в Иварсбоде, возможностей сделать это у меня будет точно меньше. -- Хм. Есть некоторые льготы для, так сказать, полицейских ?на земле?. -- Я взвесил все "за" и "против". Нет, работа на комбинате гораздо выгоднее. Вы упоминали что могут быть административные... преобразования. Как вы считаете, комбинат могут закрыть, или... -- Нет, вряд ли. Скорее всего, наоборот, расширят. Хотят сделать еще швейное училище для девушек. Но это пока только весьма умозрительные планы. То есть будут новые сотрудники, строительство... -- М-м. Очень нужное дело... -- Да. В том числе, изменится и административный аппарат, и человек с образованием, хорошо себя зарекомендовавший, получает шанс на продвижение... -- Но, надо полагать, в новом училище персонал будет в основном женским. -- Само собой, но не могут же женщины занимать руководящие должности в полиции! -- Да, верно... Некоторое время они молча шли рядом. Тофт огляделся, убедился, что никого рядом нет. -- Боюсь, это не все, господин исполняющий обязанности директора Полссон. Видите ли, на учкомбинат меня направили с некоей миссией.Полссон с интересом глянул на Тофта, улыбнулся краешком рта. -- Для вас, как человека проницательного, - продолжил Тофт, - скорее всего, не секрет моя связь с Юханссоном. Вы наверняка в курсе, что я несколько лет провел в приемной семье. Семье муми-троллей Янссонов. Наверное, слышали и о том, что Юханссон тоже жил у них.Полссон усмехнулся уже открыто. -- Когда Юханссон столкнулся с проблемами... Скажем так, от меня требовали некоторого участия.-- Как же, как же. Помнится, вы ему тут еду приносили. -- Да, верно. -- Очень великодушно. -- Вряд ли позволительно отказать своей приемной матери в просьбе. Какие бы ни были... мои собственные убеждения и... воспоминания. Мы должны быть благодарны тем, кто нас растил, вне зависимости от того, что... Приемная семья все равно лучше интерната, какой бы ни была эта семья. -- Понимаю. -- Затем Юханссон написал заявление. Сначала, конечно, его не приняли, но... У него нашлись друзья. В том числе, как вы видите, среди газетчиков. И коммандер Форсберг дрогнул. Он вообще, знаете ли... Дорожит своей репутацией защитника несправедливо обиженных. -- Заслуженной, заслуженной. -- О да. Он вообще лишен предубеждений, что немало помогло и мне лично. Как вы понимаете, не каждый начальник возьмет на службу хомсу. -- Насколько я знаю, вы у него на хорошем счету. -- Да. Он не хотел меня отпускать. До самого последнего времени. А тут... случилась эта история с Юханссоном, журналистом, там задействованы и другие авторитетные жители Иварсбода... -- Вас послали сюда копать под меня, Тофт, - ухмыляясь, сказал Полссон. - Это очевидно. -- Да. Но, видите ли, я... Мне действительно нужен шанс вырваться из Иварсбода. В связи со многими обстоятельствами. -- Из которых фрёкен Альва и ее положение — не последние? -- Нет, инструктор Полссон, все не настолько плохо, я, знаете ли, не допустил бы уж настолько откровенного... промаха. Но... Альва — непосредственный, искренний человек, она не считала нужным скрывать наши отношения среди своих знакомых, в том числе и... степень близости, так что... -- Хорошего жениха отец ей уже не найдет, так? -- Их семья очень широких взглядов, Альва — младшая дочь, в средствах они не стеснены... Конечно, сирота из Иварсбода это не та партия, о которой даже самый либеральный отец мечтает для своей дочери, но... Профессор Халльстрём... действительно очень добрый отец. -- А вам придется с ней нелегко, Тофт, девочка-то, видимо, своенравная и избалованная... -- Я справлюсь. -- Хм. Уже не сомневаюсь в этом. Так, значит, вы решили переметнуться, а, Тофт? А вы не боитесь, что я потребую... доказательств? -- Ваши требования наверняка будут разумными и рациональными, продиктованными соображениями пользы, а не чувствами. Полссон прищурился.