Глава 43, в которой деньги сами идут в руки. А им не рады (1/1)

Вскоре Фил уже пожалела о своей непреклонности: оба юксаре прекрасно устроились на заднем сидении и всю дорогу до станции распевали песни. Это было практически невыносимо. Особенно когда Снурре научил Юхана песенке про двух трактористов, которая мелкому жутко понравилась, несмотря на обилие совершенно непонятных слов. Голос у засранца был звонкий. К счастью, Вилле Линд прекратил ее мучения, заткнув рот юксенышу жвачкой. -- Завтра выйдет небольшая статья про вас, - посулил Линд. - А вообще на редакционном совете подтвердили серию. Ибо мы мало внимания уделяем сельской жизни лена Вестерботтен, все Умео, университет... Политика. А тут, понимаешь ли, буколические красоты далеких деревень.Снурре хмыкнул. -- Угу. Далеких. Красоты. Ну да. Норфьярдена, особенно. Вонючего этого.-- Сам ты вонючий, - оскорбился Юхан за свою малую родину. -- Спорим, что ты не сможешь надуть пузырь из жвачки размером с кулак?..-- Еще как смогу! На что спорим? -- На щелбан. Фил закатила глаза. Вздохнула. -- Вам не досадно, Линд, что вы у нас застряли так надолго?-- Вообще-то я подумываю о том, чтобы остаться примерно на месяц. А возможно, и до конца лета. Не откажетесь сдать мне комнату? -- Да что вы, Вильгельм, живите так! - воскликнула Фелис, - как вы вообще могли подумать, что мы можем брать с вас деньги?! Вилле намеревался платить пять тысяч за месяц, сторговались на три с половиной. -- Первый раз в жизни торгуюсь, пытаясь убедить взять с меня побольше, - усмехнулся он.-- Фил.Снурре уже некоторое время сидел на заднем сидении, притихнув, благо Юхан был занят выдуванием пузырей из жвачки. -- Что такое? -- Я забыл совсем. Мне же доктор Стрём велел в пятницу ему показаться. Вы меня докиньте до автобусной... Филифьонка снова закатила глаза. Сегодня у нее хватало для этого веских поводов. -- Нет, ты вправду думаешь, я тебя отпущу в Норфьярден на автобусе?! На ночь глядя?! Сейчас завезем Вилле и Юхана домой, и поедем к врачу... Тебе Стрём действительно сказал к нему заехать, или тебе плохо? Потому что если тебе плохо, поехали лучше к Эклунду, я этому твоему Стрёму не доверяю...-- Я все равно хотел поговорить с доктором Стрёмом... - задумчиво сказал Линд. -- Вилле, не выдумывайте, вам надо отдохнуть после бессонной ночи и целого дня в городе, а потом, оставлять Муми-маму наедине с этим, - она кивнула на Юхана, - опасно, он уже опрокинул сегодня стеллаж в кладовке! -- Не поранился хоть? В травмпункт поехали все вместе. -- Вы все в машине посидите, мне Стрём сказал тихо зайти, не светясь, через заднюю дверь...-- Снурре, не выдумывай! У меня есть деньги с собой, иди нормально через регистратуру! - возмутилась Фил. Юхан вдруг отчаянно замычал. Он таки выдул пузырь размером не меньше чем с кулак. Они еще некоторое время препирались со Снурре, чей именно кулак имелся в виду (Снурре пытался утверждать, что кулак инструктора Нильссона, что, конечно, в корне меняло дело), но тут его все хором обвинили в жульничестве, так что пришлось подставлять лоб под щелбан. Который юксенок ему с удовольствием с оттяжкой и влепил. А тут уже приехали. -- Жаль, что мне раньше эта идея в голову не пришла, - сказал Линд, оглядываясь, - какая тут колоритная публика собирается, в травмпункте...-- Да уж, - Фил поежилась, и покрепче сжала руку Юхана. - Это вы еще доктора Стрёма не видели. -- Не бойся, - снисходительно сказал ей Юхан. -- Повторные есть?! - прорычал Стрём, выглядывая в коридор. - Куда прешь! - осадил он какого-то товарища с фингалом, - повторные, сказано!Тут даже Юхан присел. -- Дошел таки, - рыкнул Стрём на Снурре. - Штаны снимай, верх не надо, и лезь на стол. Это кто?!-- Это господин Вильгельм Линд, из Вестерботтен... -- А-а, журналюга. Ну? Сейчас не до тебя, пятница вечер. Горячее время. Сестра доктора Стрёма залила повязку перекисью. -- Извините, просто решил не упускать случай познакомиться лично. Предварительно, - Линд протянул руку. - А так я подойду, когда и куда скажете. У меня-то других дел здесь нет, доктор.Стрём кивнул, пожал ему руку и подошел к столу. -- Угу. Так, юксаре. Сейчас потерпеть придется, некогда мне тут, - Стрём одним движением рванул бинты, Снусмумрик прикусил рукав и зажмурился. Орать при Линде было как-то стыдно. – В больницу, конечно, все равно хорошо бы, - проворчал врач, промакивая гноящуюся язву марлевой салфеткой. – Терпи, терпи... Так, это подрежем сейчас... В больничку все равно надо будет, но попозже, кожный лоскут сажать... Ладно... Хромать ведь будешь, дурак, когда все в рубец затянет... Но, может, и ничего... Не дергайся! Терпи! Еще немного... Вот тут еще полей, - велел Стрём сестре и сменил пинцет на ножницы. - Ага, ага... Хорошо! Наконец-то я докопался... Вот, все. Все. Жив еще, юксарик? Дай ему нашатыря дыхнуть. Все уже, не жмись. Заживает. Все норм. Стрём сел за писанину. Линд на короткое мгновение замялся, выбирая, подсесть ему к Стрёму с разговором, или помочь Снурре одеться, и выбрал все-таки помочь. Тот сидел, как-то клонясь на бок, и слепо шарил вокруг, пытаясь нащупать свои штаны. Линд поднял их с пола, помог надеть, потом встать. -- Язва там у тебя не откроется, а? Не рвало в последние дни? Живот болит, вообще? - спросил Стрём, не отрываясь от заполнения карты. -- Н-не... Не сильно. Как обычно. Лекарства все пьешь? -- С-с... Стараюсь. -- Ладно. Гуляй до вторника. И приходи на перевязку снова. Следующего позови! У двери Снурре, которого поддерживал Линд, выпрямился. Потер лицо, выдохнул. И уже сам шагнул в холл, где его ждала Фил, стискивающая руку юксенка. -- Стрём сказал, все хорошо заживает, - бодро доложил Снурре. Фил скептически хмыкнула. Юхан сочувственно погладил его по руке, поймал ладонь. -- То-то на тебе лица нет. Ладно. Поехали скорее домой. Новое что-нибудь прописал? -- Нет. Сказал снова во вторник на перевязку придти. Линд отстал от них на несколько шагов. Вытащил фотоаппарат, и снял, как они втроем, держась за руки, идут по больничному коридору. Всю дорогу обратно Юхан сидел на удивление тихо, и руку Снурре не отпускал. Субботнего выпуска Вестерботтен курьер в Иварсбоде ждали с трепетом. С раннего утра к господину Андерссону потянулась вереница ребятишек за мелкими покупками и газетой. Счастливые подписчики наслаждались своим преимуществом. Форсберг пил утренний кофе на кухне, как обычно. Газета лежала на столе неразвернутой. Сестра, пожилая вдова, поставила перед ним тарелку с кашей. -- Я же просил яичницу.-- Лукас разрешил тебе яйца два раза в неделю. Завтра будет яичница. -- Докторские штучки... Форсберг покорно принялся за кашу. Сестра некоторое время молча сидела за столом напротив, сверля его взглядом, потом, наконец, кивнула на газету. -- Что пишут? - спросила она.-- Я еще не смотрел. Форсберг неспеша расправился со своей порцией. Отпил кофе. Его сестра сидела все в той же позе. Он подвинул к ней газету. -- Хочешь, читай. Только оставь мне кроссворд.-- Оскар. -- Мне все равно, что они там пишут, Магда. Полностью и абсолютно все равно. -- Ты горделивый дурак, ты знаешь об этом, Оскар?! -- Не припомню, чтобы ты позволяла мне об этом забыть хоть на один день. -- Ошибаешься. Когда ты лежал в больнице, я тебе об этом не напоминала. -- О-о. Это ты ошибаешься! В больнице ты напоминала мне об этом дважды в день. Магда развернула газету, быстро пробежала глазами несколько страниц. Дошла до предпоследней. -- Ох! И вправду, написали... Она погрузилась в чтение. Форсберг сопя допил кофе, поднялся со своего места и пошел одеваться. -- Я ухожу, Магда, - крикнул он, стоя у двери. -- Тебя очень хвалят, - сестра вышла проводить его в прихожую, поправила воротник, стряхнула пылинку с лацкана. - И вообще. Почитай, - она вручила ему свернутую газету. - На пятой странице, Оссе. Я обвела. Форсберг поцеловал ее в лоб и пошел на службу. Честно говоря, от души-то отлегло. У дежурного поста столпилась половина участка, включая сменившихся с дежурства. Читали газету, конечно же. -- Смотри, это про тебя вообще, Окессон!-- Чего сразу про меня-то, тут не сказано, про кого! Может, и про тебя! -- Не, это точно про тебя! -- Я смотрю, тут у кого-то дел нет! - прорычал Форсберг. - Много свободного времени?! Ты за ночь не устал, Окессон?! Значит, плохо службу нес!-- Устал, коммандер Форсберг. Простите, коммандер Форсберг. -- Устал, так домой иди! А ну, по местам! Через пять минут летучка у меня. - Форсберг прошел в свой кабинет.Раздевшись, он не удержался и пробежал заметку глазами. Хм, и впрямь. Что касаемо его и участка Иварсбод, все вполне... Доброжелательно. ?Герои и изгои?, ну надо же... Сандберг разворачивал субботний Курьер, запершись дома у себя в кабинете. На второй странице он даже не выдержал, подошел к секретеру, достал бутылку и, несмотря на ранний час, налил себе на два пальца виски. Морщась, выпил, выдохнул и вернулся к столу. Дошел, наконец, и до подвала пятой страницы. Ну... Не все так плохо. Проклятый снифф, конечно, таки фигурировал, и Поллсон упоминался, но... Не все так плохо. Однако, ?продолжение следует?. Жена уже не в первый раз постучала в дверь. -- Ты завтракать идешь?! - снова спросила она. - Дети есть хотят. -- Сколько можно стоять у меня над душой?! - заорал Сандберг, распахивая дверь, - что тебе не ясно, курица, не отвечаю, так не лезь, занят! Не могут отца подождать! -- Что, что они там написали? - жена просочилась мимо него в кабинет, ухватила разложенную на столе газету, - все плохо, да? -- Почему же ?все плохо??! - Сандберг подошел и налил себе еще на два пальца, сделал глоток, - совсем даже неплохо. С чего ты вообще решила, что должно быть плохо... Зазвонил телефон. Сандберг замер. Это могло быть начальство или матушка, и он с уверенностью не мог сказать, какого звонка боится больше... -- Вон! - рявкнул он на жену и поднял трубку.Фру Линдберг читала газету неспеша. Она внимательно проглядела все обычно интересовавшие ее рубрики. Фру Ханссон, суетившаяся у плиты, постоянно на нее оглядывалась. -- Острое перо, - заметила фру Линдберг, дойдя до пятой страницы, и сдержанно улыбнулась. - Все очень узнаваемы. Интересно, что будет в следующем выпуске. Возьмите, фру Ханссон, вы уже просто извелись от любопытства, - она протянула ей газету. – Садитесь и читайте, посуда подождет.Фру Линдберг пошла включить телефон. Наверняка уже многие пытаются ей дозвониться. -- Надо сходить за газетой, - не выдержала Фил утром первой. Линд не соврал и привез таки из города колбасы, правда, не ливерной, а чайной, и теперь они вчетвером ели яичницу с колбасой. Снурре Фил отнесла завтрак наверх, в постель.Юхан смаковал жареную колбасу, жмурясь от счастья. Он этот несчастный кусок уже и обнюхал, и облизал, и теперь понемногу откусывал, заедая хлебом. -- Можно я схожу за газетой? - вызвался он, отвлекаясь от своего гастрономического романа.-- Нет. Ты не знаешь, где магазин, - сказала Фил. -- Найду, - пожал плечами юксеныш, и откусил еще один маленький кусочек. -- Не смей вообще выходить за забор! Юхан поднял голову, смерил ее взглядом, и вернулся к колбасе. -- Можем сходить с тобой вместе, - предложила Муми-мама, возвращаясь с заново наполненным кофейником к столу, - кому еще подлить? -- А он от вас не убежит? - с сомнением спросила Фил. Юхан фыркнул. -- Юхан, ты же знаешь, где лучше, правда? - предположил Линд. - С какой стати тебе сбегать, чтобы оказаться снова у тетки, или, того хуже, на передержке в детской комнате полиции, в то время как тут дают такие завтраки?-- Вы меня не найдете. -- Снурре тебя уже два раза нашел, - фыркнула Фил. -- Это потому что я сам захотел! -- Может, хватит его заставлять за тобой бегать?! Он и так уже встать не может, лежит с температурой, весь замученный! Я пойду вызову Эклунда! - Филифьонка вскочила из-за стола, и взлетела по лестнице наверх. -- Чего она такая пугливая? - пожал плечами Юхан. - Кто такой Эклунд? -- Это наш врач, - пояснила Муми-мама, - доедай колбасу, и пойдем, правда, купим газету, мне тоже интересно, что получилось. -- У меня есть с собой черновик, если хотите, фру Янссон. -- Хочу все-таки увидеть окончательный вариант в газете, это как-то немного волнующе, Вилле, когда о тебе пишет настоящая городская газета! -- Тогда, пока вы будете ходить, я уберу со стола и подремлю в саду. -- О небо, Вилле, оставьте все как есть. Фил сказала мне, что вы договорились насчет комнаты, так что, пожалуйста, не беспокойтесь... -- Нет-нет. Ни в коем случае не хочу, чтобы мы здесь играли в хозяев и прислугу. К тому же, деньги, которые согласились взять Фил и Снурре, с трудом покроют элементарные расходы на еду и коммуналку. Так что в ведении хозяйства я должен участвовать наравне с другими. Кстати, если вы собираетесь покупать не только газету, то давайте я схожу с вами, отнесу сумку... -- Нет, вы вчера привезли кучу еды, так что нам и впрямь нужна только газета. Ну и, может быть, еще одна бутылка молока... -- А колбаса? - задушевно спросил Юхан. -- Милый, но колбаса — это не еда на каждый день. Сегодня повезло, а завтра — уже нет. Юхан вздохнул, и отправил в рот последний кусочек. -- Ну ладно, - он соскочил со стула. - И на том спасибо.Муми-мама ушла за своей сумкой, и тут зазвонил телефон. -- Дом на Еловой, - ответил Линд. - Нет, это не он. Фелисию? Сейчас попробую позвать.Он поднялся, постучался в спальню, а потом и заглянул. Снусмумрик лежал в постели, опершись на подушки, Фил пристроилась с краю, приобняв, и, ероша ему волосы, уговаривала доесть кашу. -- Фелис, тебя к телефону кузина Нэлли.-- Нэлли?! О, тысячу лет не разговаривали! Ох! Нэлли... Почему сейчас! -- Фил, иди... -- Ты доешь? -- Доем.-- Честно?! Вилле, проследите, чтобы доел! -- Фил, ты помнишь Хольма, ну конечно, помнишь, - зачастила Нэлли, - прости, дорогая, я не спросила, как у тебя дела, но я сейчас, о боже, тут такое, кстати, а что за мужчина подошел к телефону, приятный голос, понимаешь, я сейчас в больнице...-- Что с тобой случилось?! -- Со мной все в порядке, милая, но тут ужасные дела, я в больнице, если ты помнишь Эббу, нет, ты не помнишь Эббу, но Снурре наверняка помнит, ну, в общем, эта одна из моих сироток, она беременна, ей некуда деваться, я ее приютила у себя, и тут у нее чуть не случился выкидыш, то есть, конечно, уже не выкидыш, а это называется преждевременные роды, но на таком сроке все равно нельзя родить здорового ребенка, в общем, а тут еще у Хольма нервный срыв, потому что его бросила очередная девушка, сколько их уже было, но он каждый раз очень тяжело переносит, и я же не могу разорваться, в общем, я его посадила на поезд и отправила к вам. Пусть немного поживет в деревне, в тиши, и придет в себя. Встреть его с поезда, пожалуйста. Он заплатит за постой. Возьми с него деньги обязательно! Спасибо! Поезд придет что-то около полудня. Или чуть позже. -- Нэлли! Ты могла бы хотя бы спросить! Снурре сам болен, и... -- О боже, Фил, ну вам же нужны деньги, ты же без работы, а Хольм в средствах совсем не стеснен. Вы поможете друг другу, извини, тут меня зовут... Фил осталась стоять с телефонной трубкой в руках. Вот так-то вот. А все потому, что ты не позвонила Нэлли раньше и не рассказала, что у нас тут творится! Господи, теперь еще приедет этот Хольм с разбитым сердцем, наверняка капризный, как сам черт. Ладно, будем надеяться, что он увидит Юхана и категорически откажется оставаться даже на день. Хоть тут этот бесенок поможет. -- Фил, что-то случилось? На тебе лица нет, - встревожилась Муми-мама.-- Да, нечто ужасное. Нэлли, моя кузина, ну вы ее знаете, послала к нам режиссера Хольма. Лечить разбитое сердце деревенским воздухом. -- Очень некстати. -- И он уже едет. Его надо забрать с поезда. В полдень! Я только надеюсь, что он увидит, что у нас творится, и срочно засобирается обратно. Муми-мама вздохнула. -- Шансы есть. -- Не знаю, как сказать Снурре. -- Как есть, наверное... У ворот загудела машина. Фил вздрогнула. Муми-мама открыла парадную дверь. -- О, это Муми-тролль! - радостно воскликнула она, и побежала за ключом от ворот. Из машины уже выбиралась празднично одетая фру Муми.-- Мам, ворота не открывай, я не буду заезжать, мы собирались в город, - сказал Муми-тролль, глуша двигатель и тоже выходя из машины. -- Посидишь с Мумиком до завтра, да?! Мы в город! - воскликнула радостная Снорк. - Вот, здесь вещи, я положила две пижамки на всякий случай, но лучше все-таки надеть на ночь памперс... Юхан выглянул из кухонной двери и подозрительно оглядел пришельцев. На службу опеки они были не похожи, и он успокоился, и вернулся обратно, искать колбасу дальше.-- Что там происходит? - спросил Снурре, отодвигая пустую тарелку из-под каши.-- Очередное светопреставление, Снурре. Приехали Муми-тролли, оставляют Муми-сына. На нас надвигается неотвратимая беда — Нэлли прислала сюда режиссера Хольма, ну ты помнишь этого эстета в водолазке, пожить, и он уже в поезде, в общем... - Фил рухнула на стул. - Давай сбежим в лес. Пусть они тут без нас живут как хотят, в нашем доме! Выроем землянку, залезем туда, и впадем в спячку. -- Еще Нюберги, ты помнишь? В гости на выходных. Фил застонала. -- Вот теперь ты меня наконец понимаешь, - удовлетворенно сказал Снусмумрик. - Вот примерно так я себя чувствую постоянно. Иди сюда ко мне...-- Что нам делать?! Тебе надо хотя бы на выходных отлежаться... -- Не в этой жизни, Фил... - Снусмумрик прижал ее к себе, запустил пальцы в волосы, провел по шее, - не в этой жизни... Соберем всех и повезем на море, вот что. Сегодня погода хорошая должна быть. Если Нюберги припрутся, возьмем и их. -- А чем накормить?... -- Купим хлеба и сосисок. Вилле денег дал. Можно еще картоху взять, запечь на углях под вечер. Все как-нибудь утрясется... -- А этот Хольм?! -- Ничего, полежит на песочке в сторонке. Может, к вечеру уже домой засобирается. -- Тогда нам срочно надо найти кого-то еще с машиной. -- Йосефа?-- Или лучше Берга?-- А вдруг Юхан сбежит?! -- Ну тут хотя бы Форсберг своих орлов поднимет по тревоге, не все же мне бегать... -- Поди его найди...-- Не бойся, пока он всю колбасу не съест, не уйдет. -- А где она, кстати? Я ее не прятала... -- Линд ее сюда принес. В тумбочке. Пока взрослые носились, как укушенные, дети оказались предоставлены сами себе. Юхан, прищурясь, долго рассматривал Муми-сына, чисто отмытого, беленького, пушистенького, в голубых штанах на подтяжках и в панамке с корабликом. Мумик смотрел на него, широко распахнув обрамленные длинными светлыми ресницами голубые глаза. -- Ладно, - вздохнул Юхан. - Пойдем, покажу тебе, где они прячут варенье.-- А где Юхан? - спохватился Снусмумрик ближе к полудню, вынося на крыльцо очередную пляжную сумку, собранную Муми-мамой.-- Они там играют с Мумиком в саду. -- М-м. Ты не боишься за Мумика? -- Юхан его очень хорошо опекает. Снусмумрик все же пошел взглянуть на них, и некоторое время наблюдал, как Юхан учит Муми-сына плеваться из трубочки недозревшей рябиной. Хмыкнул, и пошел обратно в дом. Кажется, еще один Муми-тролль попался. Йосеф приехал не один, а со старшей сестрой. Одеты они были чрезвычайно прилично и скромно, словно и не на пляж собирались. -- Мы сказали, - сверкая глазами, сообщила фрёкен Бенгтссон, стягивая перчатки и снимая шляпку с вуалью, - что идем на приходское собрание.-- Без сестры меня не отпустили, - мрачно сообщил Йосеф. -- Боятся, что ты сгинешь в пучине порока? Ты и сестру решился ввергнуть прямо в адский котел разврата? - хмыкнул Снусмумрик. - Положи к себе в машину вот ту сумку с картошкой и набери, пожалуйста, дров из сарая, только не очень много. Из плавника угли так себе нагорают, а мы картошку хотим печь. Не боитесь погубить свою душу, фрёкен? -- Нет, но меня так и тянет попробовать! Вы и есть тот самый дьявол во плоти, явившийся искушать жителей Иварсбода? -- И Норфьярдена, фрёкен. Мои щупальца простираются далеко. Йосси, сейчас приедет Фил с Хольмом, возьмем его с собой, а Нюберги будут уже там ждать, на берегу. -- А Янссоны? -- В город поперлись, дураки. В кино им, видишь ли, захотелось. Чего они там не видели, то ли дело обуглившиеся сосиски и солнечные ожоги... Из кустов раздался дикий, леденящий душу, вопль. -- Не пугайтесь, фрёкен, это милые детки играют в индейцев. Мне уже попали в глаз рябиной, - вздохнул Снусмумрик.День уже клонился к вечеру, тени стали длиннее, с моря начал задувать ветерок. – А хорошая все-таки была идея с пляжем, - вздохнула Фил, выжимая волосы. - Может, снимешь рубашку все-таки? -- Не-а, - ответил Снусмумрик. Он сидел, обхватив колени, и смотрел вдаль. Линд с Йосефом суетились с картошкой, Юхан крутился рядом, пытаясь украсть сосиску из уже уложенных между решетками для жарки, Мумик купался с бабушкой, фрёкен Бенгтссон играла в бадминтон с фру Нюберг, дети Нюбергов мирно собирали ракушки, Хольм спал в одиночестве за пригорком... - Главное, придумать для всех занятие, тогда можно побыть одному. -- Хочешь, я тоже пойду погуляю?.. -- Давай вместе, - Снусмумрик, немного замешкавшись, поднялся. -- Тебе бы полежать, наверное. -- Да нет. Вроде нормально всё... -- У тебя всегда ?всё нормально?. -- Нет, правда. Надо было раньше на море сходить. Болячка моя как-то отмокла, отполоскалась, подсохла и даже болеть меньше стала. -- Тогда пойдем, еще поплаваем? Ты в воде-то почти не был! -- А ты только вылезла! -- Мне никогда много не бывает. -- Точно? А нос уже синий?-- Врешь! Фил провела ему по плечам, потянулась расстегнуть пуговицу. -- Сними рубаху, ну же.-- Да не надо, Фил... Как-то... -- Пусть солнце тебя хоть немного оближет, - она расстегнула следующую пуговицу. -- Мне как-то неудобно. -- Почему? Почему ты себя стесняешься? Брось, никто не смотрит... Все своим заняты. Кому вообще какое дело? Ты что, и плавать в ней будешь опять? Уже к вечеру идет, не высохнет. Все, снимай, - Фил сама спустила рубаху с его плеч. Снусмумрик поежился. -- Пойдем в воду быстрее. -- Какая ты легкая в воде, - он обнял ее за талию, приподнял. Фил обхватила его руками за шею. - Даже я могу тебя носить на руках.-- Так можно и ходить разучиться, если все время на руках носить.. - она потерлась о его щеку носом, прижалась. -- Тебе вообще надо летать, не касаясь грешной земли... Летишь вся такая в морской пене и играешь на флейте... -- Ой, ну да... -- В одной только морской пене...получу первую зарплату, купим тебе купальник новый. Этот плотный какой-то слишком... да он вообще шерстяной! Мамин еще, что ли?..-- Куда ты там руку суешь... Увидят же... -- Сама говоришь, никто не смотрит, все своим делом заняты... Дурацкий купальник какой, даже руку не просунуть, - он спустил одну лямку у нее с плеча. -- Ох, Снурре... Ну полно же народа кругом... -- Сама меня в воду потащила. -- Я тебя звала купаться. -- Ну, мы в воде... Все, что в воде — это купание...-- Я смотрю, ты ожил.-- Местами. -- Картошка готова! - крикнул Йосеф. -- Ну вот так всегда. - вздохнул Снурре. - Пойдем. На берегу сидели долго, благо, пляж оставался полупустым, даже Муми-тролли успели вернуться из Умео, Снорк осталась у костра, рассказывать про увиденный фильм, а сам Муми-тролль первым делом побежал купаться. Подтянулся заспанный и обгоревший одним боком на солнце Хольм, и разговор свернул на кино. Дети уже спали одним клубком на коврике, накрытые всеми сухими полотенцами, мирно похрапывал в сторонке Йосеф... Оливия Нюберг неожиданно горячо и смело спорила с Хольмом, и муж все никак не мог ее утащить домой. Наконец, Нюберги и Янссоны уехали, и из детей остался один Юхан. -- Своего не планируете? - поинтересовался Йосеф, отнесший спящего юксеныша на руках в машину Фил. - А то вы с ним хорошо смотритесь. -- Да боже упаси, - ответил Снурре, накрывая Юхана полотенцем и запирая машину. - То есть я, конечно, в принципе, может, и не против, но сейчас, Йосси, это нас добьет. -- Ну а когда уже будет купание голышом, а? - толкнула вернувшегося Йоссе в бок сестра. - Где обещанный разврат, я не понимаю? Из-за чего я загубила бессмертную душу, за полусырую картошку с сосиской? Йосеф хмыкнул. -- Я же вам всем тысячу раз говорил.-- Ох, Йосси, до чего же скучна и банальна жизнь... И это называется, богема Иварсбода. -- Ну, каков поселок, такова и богема. -- Кажется, я до конца жизни теперь не избавлюсь от песка в волосах, - сообщил за воскресным завтраком Хольм. - Напор горячей воды в душе совершенно неудовлетворительный.-- А ты себя им не удовлетворяй, - огрызнулся Снурре, снимая с плиты сковороду с яичницей, - И так всю горячую воду вылил. -- Мнение о том, что волосы с нами на всю жизнь, вообще в корне ошибочное, - отозвался Линд. - Юхан, если ты считаешь, что никто не видит, как ты воруешь сахар из сахарницы, то это не так. Положи на место. -- Когда родители этого, гм, чудесного ребенка должны выписаться из больницы? - уточнил Хольм. -- Если б мы знали, - отозвалась Фил, и истошно зевнула. Юхан оскалился, но сахар обратно положил. -- Еще оладьи жарить? - поинтересовался Снурре от плиты.-- Валяй, - кивнул Линд. Фил, воровато оглядевшись, налила себе полчашки кофе. -- Тебе нельзя, - среагировал Снурре, и отнял у нее чашку. - Отвыкай! Вон молоко, пей. -- Как ты увидел?! -- Я все вижу. - Он забрал со стола сахарницу. -- Оладьи сгорят сейчас, переворачивай! -- В молоке пенки, - сообщил Хольм. -- Это значит, что оно наверняка кипяченое, - Снурре вздохнул и выложил в тарелку горячие оладьи. -- Вы уже завтракаете, какие ранние пташки — на кухню спустилась Муми-мама. -- Прости, что не стали тебя ждать, - отозвался Снурре. - Там горячей воды пока нет. Греется. Посуду мыть тоже нечем. Хольм приподнялся из-за стола, приветствуя Муми-маму.-- Вы меня, наверное не помните, фру Янссон, но когда-то мы с вашей семьей во время наводнения...-- Конечно, я тебя помню, дорогой! И очень рада, что ты снова здесь. -- Ну хоть кто-то мне рад, - желчно заметил Хольм. Снурре налил Муми-маме кофе. -- Дорогие мои, а кто-нибудь все-таки купил вчера газету? Я так и не прочитала вашу статью, Вилле.Оказалось, что купить этот выпуск в Иварсбоде уже невозможно. -- Ну что, едем в Норфьярден? - тяжело вздохнула Фил.Муми-мама задумалась. -- Да! Да! Да! - крутился на заднем сидении Юхан. - Поехали, только быстро чтобы!-- Нет. Мы подписаны на ?Курьер?. Заедем в Муми-дол, это ближе. К тому же, я все равно хотела посмотреть сменную одежду Юхану среди того, что у меня осталось от детей... Да и вообще можно было бы кое-что собрать из вещей для Нильссонов... -- Хорошо, - кивнула Фил. - Только не очень надолго, ладно, а то Снурре там остался один на один с Хольмом, и огородом, и кладовку надо убирать, и обед готовить, и стирка... Он один не справится, и вообще плохо себя чувствует, надо бы дать ему сегодня хотя бы немного полежать... -- С ним Вилле и Хольм, они наверняка помогут. -- На Хольма рассчитывать, по-моему, вообще нельзя. От него могут быть только проблемы. А Вилле надо работать. Он наверняка сегодня постарается еще с кем-нибудь переговорить. -- Ты слишком строга, Фил, Хольм хороший мальчик, я его помню. -- Так в Норфьярден не поедем? - расстроено протянул Юхан. -- Нет, милый, мы едем в гости к Муми-сыну. -- А-а. Ну ладно. -- Там нас наверняка угостят бутербродами. Возможно даже с колбасой. Или ветчиной. Юхан поймал взгляд Муми-мамы в зеркале заднего вида. -- А не врешь? - серьезно спросил он.-- Мам. Может быть, все-таки вернешься наконец? Хватит нас наказывать. Тем более, мы даже не понимаем, за что.-- Муми-тролль! Родной мой, почему ты решил, что я вас наказываю! - всплеснула руками Муми-мама. -- А разве нет? - насупился Муми-тролль. Он поставил сумку с детскими вещами в багажник. - Нам без тебя плохо. Очень. Нора жутко скучает, а я... Я как в пустой дом возвращаюсь каждый вечер. Ты так долго спала, а потом почти сразу уехала... Я давно так не тосковал. -- Муми-тролль. Милый мой, родной. Но вы же с Норой семья. Именно ты, Нора и Мумик. Вам надо научиться жить... семьей. -- Мама. Ты моя семья. И Мумик, и Нора. Мы четверо. -- Вы трое, Муми-тролль. -- Почему ты так говоришь?! -- Вспомни, Муми-тролль. Вспомни нашу семью. Нас было трое. И вас должно быть трое. -- Мама... Ты плохо себя чувствуешь? Тебя что-то беспокоит? Поедем в Умео, в университетскую клинику, в Столицу! -- Нет, Муми-тролль. Я чувствую только старость. От нее нет лекарств. -- Мама... - Муми-тролль прижался к ней. - Возвращайся скорее. Пора заканчивать твои каникулы. -- В любом случае, Муми-тролль, кажется, Нора снова научилась готовить... -- Это только кажется, - фыркнул Муми-тролль. - Но я передам, что обед тебе действительно понравился. -- Спасибо, что дали еды с собой. -- Если что-то еще нужно, говори, мам. Я куплю. -- Только кофе, Муми-тролль, его я пью одна. Вернулись уже во второй половине дня, когда Фил стала изрядно нервничать. На веревках во дворе сушилось белье, Снурре поливал огород из шланга. Хольм лежал в шезлонге, и выражал обеспокоенность тем, что обед запаздывает. -- Суп на плите, - сказал Снусмумрик, не оборачиваясь, - ставьте картошку, я там почистил, и надо бы поесть уже.Муми-мама вздохнула. Поливать огород среди дня, а тем более, холодной водой, было не самой хорошей идеей. Но что уж теперь. -- Снурре, у тебя все штаны мокрые, - охнула Фил, - иди, переоденься!-- Я уже почти закончил. -- Оставь, милый, остальное лучше полить теплой водой, - сказала Муми-мама. - Иди, и правда, переоденься, мы привезли кое-что из Муми-дола к обеду, картошку можно оставить к вечеру. Сейчас будем есть. Вилле здесь? -- Нет, куда-то усвистал, - Снусмумрик опустил шланг. - Выходит, я зря старался? -- Нет, конечно. Сделаем американский картофельный салат на ужин. Тут задремавший было в машине Юхан проснулся, вылез на волю, сунулся под струю из шланга, и жизнь снова закипела. После второго за день обеда юксеныша все-таки сморило. -- Небо, пошли скорейшее выздоровление инструктору Нильссону и всей его семье, - взмолилась Фил, - иначе я этого не выдержу.-- Крепись, Фил. Сейчас поспим, и я Юхана все-таки заставлю вместе со мной кладовку разбирать, - сказал Снурре. -- Тебе бы самому отдохнуть. Давай температуру измерим? -- Вечером, перед сном. -- Стрём сказал два раза в день мерить. -- Да что это меняет... -- Фелис, - в дверь спальни постучался Хольм, - не хочу нарушать ваш тет-а-тет, но мне все-таки необходимо чистое полотенце.-- Да, сейчас, - отозвалась Фил, села и накинула халат. -- Напомни мне, сколько он нам платит? - сквозь зубы спросил Снурре. - И почему мы на это согласились?-- Нас просила Нэлли, Хольм откликнулся, когда помощь была нужна нам, а теперь помощь нужна ему, у нас нет денег, а у меня работы. Полно веских причин, Снурре. Ты зря злишься. - Фил, выдав Хольму полотенце, вернулась и села на кровать. - Ну что ты. -- Знаешь, в любом случае, помощь ему не должна заключаться в том, что мы будем позволять себя мучить. - Снусмумрик лежал лицом вниз на кровати, подмяв под себя подушку. -- Меня он не мучает. -- А что это было только что?! -- Обычная просьба, Снурре. Почему ты так бесишься?-- Он мог попросить полотенце чуть раньше. Или чуть позже. И вообще, нахрена ему еще одно полотенце, в ванной их дополна?! -- Ему нужно было свое, чистое. И это просто случайность. -- Ну ладно. Раз ты так считаешь, пусть будет. -- Ты просто очень устал, Снурре, - Фил легла рядом, погладила его по голове, - столько всего происходит, уже просто сил нет. И это у меня, а я с краешка стою, а ты в самой гуще... На тебя валятся удары один за другим, ты уже просто подняться не успеваешь, и все новое, новое... Ничего, милый, скоро сдашь экзамен, и пока будешь оформляться в ДРСУ, хоть немного выдохнешь, поспишь, успокоишься, - Фил прижалась к нему всем телом, - ничего, мой хороший, еще неделя, даже меньше, в четверг экзамен, какие-то четыре дня...-- О. Да. Точно. Фил. Постричься же велели. И на экзамене быть в костюме. -- А-а, Снурре, почему ты сразу не сказал! Надо же тебе тогда брюки покупать! Как хорошо, что Хольм деньги отдал! И пиджак тоже никуда не годится, надо покупать вообще костюм новый, завтра едем в Умео! -- Вот еще, Фил! Ты с ума сошла, какой, к черту, костюм, на один раз, на этот сраный экзамен, и брюки я покупать не буду! Пойду в сером! Почистить, и все... -- А галстук? Галстук нужен? -- Не надену его ни за что. Ну или свяжи мне, как у папаши Валлина... Деревенский такой... -- И ботинки. Тебе нужны нормальные летние ботинки. -- Фил! Ботинки у меня вообще отличные. -- Ну конечно! Костюм одолжили у Тофта. Давать его он не хотел ужасно, но отказать Муми-маме, конечно же, не смог, и вечером в понедельник явился с ним на Еловую. – Тофт, почему ты его так редко носишь, отличный костюм! И на тебе, Снурре, тоже очень хорошо сидит, - сказала Муми-мама удовлетворенно.Снусмумрик посмотрел на себя в зеркало. Нет, при всем отвращении к такой форме одежде, как треклятый костюм, нельзя не отметить, что сидит и впрямь неплохо. Даже как-то... Он улыбнулся. -- Только попробуй испоганить, - сказал Тофт, с отвращением глядя на его довольную рожу. -- Если что, оплачу химчистку, - пообещал юксаре. -- Никаких ?если что?! В химчистку по-любому отдадите. Еще не хватало мне в провонявшем юксаре костюме ходить. -- Да ладно тебе, само выветрится... - вздохнул Снурре. -- Тофт! - воскликнула Муми-мама в негодовании. Тофт покраснел. -- Извинись, - велела она.Все замерли. Никто и никогда еще не видел Муми-маму настолько возмущенной. Почему-то неловко стало всем. -- Да ладно, - сказал Снурре. - Проехали. -- Нет, - покачала головой Муми-мама. Тофт смотрел куда-то в угол. Он прочистил горло. -- Простите пожалуйста, - наконец, сказал он сухо.-- Нет, Тофт. - Муми-мама подошла к нему, положила руки на плечи. Заставила посмотреть себе в глаза. - Ты сейчас сказал очень плохую вещь. По-настоящему жестокую и отвратительную. Подумай сам. Во-первых, это неправда. Во-вторых, это намеренное унижение. В-третьих, на самом деле ты так не думаешь. И сказал, потому что хотел причинить боль. Тебе удалось, и мне заодно тоже. Мне было очень, очень неприятно такое услышать. И увидеть, как один мой ребенок походя унижает другого. Тофт. Пожалуйста. Найди в себе силы извиниться по-настоящему. Я знаю, у тебя есть какая-то причина для злости. Если она в тебе, давай попробуем как-нибудь разобраться. Если она между вами... я тоже готова вникнуть. Может быть, удастся это преодолеть. -- Нет... никакой особой причины. - Тофт отвел глаза. - Я... простите, случайно вырвалось, это все служба, просто... Я не хотел. -- Тофт. Нет. -- Да не надо его заставлять, - сказал Снусмумрик, снимая пиджак. - Обычное дело. Так принято. Да и... мне не привыкать, а Тофт нормальный парень, я знаю. Два раза за Юханом ездил, в ночь, без вопросов, так что... не надо. Слова это слова, а на деле... В общем, оно того не стоит.Тофт снова сглотнул. – Что-то у него есть ко мне такое, - продолжил Снурре, – не знаю, правда, в чем дело, может, скажет когда-нибудь. Но честно, Тофт, я никогда тебе плохого не желал, а если и сделал, то по недомыслию. Правда. Так что не злись ты так на меня.Тофт покраснел еще сильнее. -- Благородного из себя строишь? - прошептал он.-- Да блин! - воскликнул Снурре. Муми-мама обняла Тофта, прижала к себе. Погладила его по голове. -- Спасибо, Снурре, - сказала она. - Он поймет. И ты не расстраивайся, хорошо? В тебе нет ничего... отвратительного.-- Есть, Муми-мама, - вздохнул Снусмумрик. - Есть, и хотелось бы, чтобы не было, но есть, правда... наверное, как во всех, ну, может, только чуток больше... -- Не выдумывай, пожалуйста. -- Пойду, переоденусь. -- Муми-мама права, - Фил пошла вслед за ним, взяла пиджак, повесила на вешалку вместе с брюками. - Какое право он имеет вот так вот, походя...-- Да брось ты, Фил, - устало сказал Снусмумрик, и посмотрел ей в глаза. - Я поганый юксаре. Смирись. Еще не один раз такое услышишь. Вот так вот тебя угораздило замуж выйти. И самое страшное, Фил, знаешь? Они правы. Не на сто процентов, но правы. Есть за что. И даже Тофт вот сейчас был отчасти прав. Потому что костюм действительно провоняет. Не до химчистки, наверное, хотя хрен с ним, отдадим... -- Пре-кра-ти. - Фил подошла к нему, взяла его лицо в руки. - Прекрати. Перестань. Перестань искать в себе то, чем тебя попрекают! Потому что, да, в этих мерзостях есть десять, нет, один процент правды, но он во всех есть, понимаешь, люди берут что-то, и преувеличивают, искажают, заостряют, заставляют признать, ты огрызаешься, сопротивляешься, а потом смиряешься и начинаешь делать так, потому что ну какая разница, всё равно оправдаться не выйдет... Небо, Снурре, ну подумай сам, ведь это глупо, и мерзко, и жестоко, вот ты все время говоришь ?я бродяга с тремя классами?, но почему так, потому что, когда ты убежал в девять лет из дома, тебя не искали, не нашли, и никто не додумался взять мальчишку за руку и спросить, кто ты, и откуда, и не хочешь ли домой, и дома тоже, почему было не спросить тебя, почему ты убегаешь, от чего тебе плохо, давай поможем, и в школе, что у тебя не получается, давай исправим, ты же не дурак, твои три класса — это не вина, это беда, и то, что ты... Что ты нормально жил только пару лет у Муми-троллей, в безопасности и сытости, среди тех, кто к тебе нормально относится, и тебе даже этих крох хватило, чтобы не ожесточиться до конца, не пропасть... Я так люблю в тебе вот это все, что есть внутри, эту музыку, и доброту, и щедрость, и то, каким ты веселым бываешь, и благодарным, и храбрым, и нежным... А вот то, что сверху, когда ты ноешь, говоришь гадости, бываешь равнодушным до жестокости, эгоистичным... Да даже и пусть не сверху... Пусть это в тебе перемешано. Но это в каждом перемешано. Ты не хуже других. Слышишь?! Он обнял ее и замер так. -- Я никак не могу понять, - прошептал он, - ты действительно что-то во мне разглядела, чего никто больше, даже я сам, не видит, или просто хочешь так видеть...-- Это от тебя зависит. Как ты поступишь, так и будет, - прошептала в ответ она. -- Ты веришь, что я смогу выбрать? -- Да. Муми-мама постучала в дверь их спальни. -- Тофт ушел домой, можно спускаться. Он просил передать, что ему трудно будет самому извиниться, но он сожалеет.-- Муми-мама, - Снусмумрик в одной рубашке распахнул дверь ей навстречу, - ты способна не то что Тофта, а самого сатану довести до слезного раскаяния! Пойдемте, поужинаем, что ли?!-- Конечно, дорогой. Только, пожалуйста, надень какие-нибудь штаны.