Глава 38, где почти ничто не оживляет суровые и монотонные будни... (2/2)
-- Да мне не надо, Снурре, - отказался Валлин. - У меня вон, сало есть.
-- Попробуй, он вкусный. Из печенки куриной. - Снусмумрик протянул ребятам по бутеру.
-- Пока отец жив был, мать еще ничего была, - вздохнул Монссон, мигом заглотив бутерброд, - хотя и на него орала вечно, он ходок вообще был еще тот.
-- А что с ним случилось? Давно умер-то?-- Лет семь назад.Убили его.
-- Понятно. – Валлин вздохнул и отрезал Монссону еще и кусок сала. – Хреново без отца-то....Широко трепещет туманная ниваВороны спускаются с гор,
И два тракториста, напившихся пива,Идут отдыхать за бугор...Снусмумрик опустил губную гармошку, и Валлин с Монссоном замолчали.
-- Блин, какие-то инструктора прутся.-- Полссон! Черт! Может, свалим?!
-- Да ладно, там Тофт с ним, не будет он при нем...
-- ...за тришага курсант должен снять головной убор, - вся троица молча стояла, мрачно глядя на приближающегося Полссона, - встать по стойке смирно, и поприветствовать инструктора по всем правилам...
-- Здравствуйте, господин инструктор Полссон, - нестройным хором сказали курсанты.
-- ...и соблюдение этого правила стоит требовать неукоснительно, стоит даже в этом дать слабину, как всё...
-- ...здравствуйте, господин помощник инструктора Тофт...
-- Ну, как позанимались, жулики? - начал Полссон светскую беседу.
-- Спасибо, господин инструктор Полссон, продуктивно! - отвечать, как обычно, взялся Снусмумрик.
-- Вот и мы продуктивно... Как стоите, ублюдки! - рявкнул он. - Монссон, ты что, на сносях?! Брюхо втяни! - он несильно ткнул Монссона в живот кулаком с зажатым между пальцами ключом.
-- Позорите меня перед директором, - Полссон ходил вокруг них кругами, бессовестно наступая на разложенную еду. Монссон подрагивал и с трудом удерживался от того, чтобы крутить головой, Валлин с изумлением, недоверчиво смотрел на Тофта, а Снурре – прямо перед собой, стиснув зубы. - Не смог научить вас дисциплине... Не справился я. Стыд-то какой. Вот ты, барышня... - Полссон сделал паузу, Монссон всхлипнул. - Ты, Монссон, ты. Вести себя не умеешь...
Здоровое ухо у Монссона плотно прижалось к голове. Полссон протянул руку к уху, торчащему в повязке, и Монссон, не выдержав, присел.
-- ...как по стойке смирно стоять, не знаешь...
-- Господин инструктор Полссон, прошу прощения, - встрял Снусмумрик. - Разрешите обратиться?
-- Ну, Юханссон?
-- Я забыл передать, господин инструктор Полссон.
-- Что?
-- Привет, господин инструктор Полссон. От доктора Стрёма из травмпункта. И онпросил передать, что не забыл. Простите, господин инструктор Полссон.
Полссон несколько изменился в лице. Нахмурился.
-- А-а. - сказал он уже другим тоном. - Ну, тоже ему привет передавай, когда увидишь... - Полссон пошел дальше.
-- Вот дерьмо-то какое, и тут нас достал, - проворчал Валлин, сгребая испорченную еду в пакет.- Ладно, Монссон, не ссысь. Пронесло же.-- Не пойду я больше сюда. Не пойду, - опять причитал Монссон. - Я ногу сломаю! Вот ей-богу, сломаю!
-- Эх, Хуго... - Снурре сидел, и гладил сгорбившегося Монссона по спине. - Ты подумай только, вот сломаешь ногу, попадешь в больницу... Это ж деньги какие. Да и больно. А потом будешь еще дома неизвестно сколько сидеть, с матерью, пока нога не срастется... Осталось-то. Давай заявление напишем? К Форсбергу пойдем, он примет, точно тебе говорю...
Монссон отчаянно замотал головой.
-- Ни за что. Ни за что. Тогда он меня вообще в мазуте утопит!
Фил второй час изнывала, и не могла вырваться от фру Монссон. Та как раз копалась в очередной горе хлама, пытаясь отыскать еще один альбом с фотографиями. Фил уже начинала тихо надеяться, что хлам рухнет и погребет матушку Монссон под собой.-- Вот! - фру Монссон вынырнула с добычей. - Вот каким хорошеньким Хуго был в детстве, вот смотрите... А это мой муж...С фотографий действительно смотрели вполне счастливые и симпатичные лица. Толстенький Хуго с большими ушами, верхом на деревянной лошадке. Хуго с машинкой, на лужайке перед домом. Его отец, вполне симпатичный снифф, смешливый, с добрыми глазами, держит сына на руках. Сама фру Монссон, очень даже приличная женщина, немного нервозная, может быть, самую малость многовато бижутерии, но тоже так тепло улыбается, смотрит на них... Фелис обвела взглядом завалы вещей, заросшие грязью окна, липкий пол со стершимися половиками... На кухню вообще заглядывать не стоило.Как так вышло? Ей стало страшно, вдруг у них тоже будет так...
-- Он был таким счастливым до школы... - вздохнула фру Монссон. - А там все стали его обижать! Учителя придирались! Может быть, он и ленился, и не так быстро соображал, и не очень хотел сидеть за домашним заданием, но я все делала вместе с ним! Собирала, водила его в школу, забирала оттуда, сидела с ним за уроками. Он не был беспризорником, никогда, я все для него делала! Ни на минуту от себя не отпускала! И не давала спуску его обидчикам, да-да, постоянно ходила к их родителям! И не верьте насчет моего мужа, это все слухи, гнусные слухи, просто когда он стал, знаете ли, менеджером по продажам не в офисе... Ну, коммивояжером, но я предпочитаю говорить ?менеджером по продажам?... Его оболгали! Ничего он мне не изменял, я точно знаю, я совершенно точно знаю, просто ему приходилось много ездить и он должен был быть со всеми любезным, даже с этими ужасными бабами, которые придумывали себе всякое, эти страшные фермерские жены, со своими ручищами, ножищами, грудями и жопами, они не понимают, когда с ними просто любезны, сразу понимают превратно, а он был просто любезным, он был таким вежливым, таким ласковым, да-да...-- Что случилось с вашим мужем, фру Монссон?-- Его убили! - фру Монссон надолго погрузилась в рыдания. Потом вновь накапала себе капель. За полдня она опорожнила пузырек уже почти на треть.- Он возвращался ночью. Зимой.Шел с автобуса. Его ограбили и столкнули с моста. Он утонул. - Как-то бесцветно, совсем без причитаний и взвизгиваний, сообщила она. - И мы с Хуго остались одни.
-- Какой ужас...
-- Я еще не получала пенсию. Пришлось идти работать, и Хуго отбился от рук. Пошел по плохой дорожке... Но это всё они виноваты! Его одноклассники! Они дразнили его, и издевались, и насмехались над ним, что он такой бедный, и что мать — уборщица, а то, что мы остались одни! И он стал воровать. Таскал у меня деньги из кармана. Откупался от них, чтобы не били... Потом по мелочи в магазинах. Сначала его прощали, но... Он становился старше, и... Эти плохие компании! Он всегда искал парней, которые смогут его защитить, подлизывался к самым страшным хулиганам, а те только шпыняли его и издевались, и заставляли воровать для них, уже не шоколадки, а сигареты и спиртное... Совсем забросил школу. Так и не закончил.
-- Надо идти в вечернюю...
-- Ах, но там тоже такие грубые ребята! Он их боится.
-- Мой муж учится в вечерке. И у меня есть знакомый учитель там. Хуго не будут обижать... слишком сильно.
-- Он ленивый и неблагодарный мальчишка! - фру Монссон снова стала повизгивать, - ему совершенно наплевать на мать, абсолютно обо мне не заботится, я говорю ему, ты сведешь меня в могилу, сходи матери за каплями, он должен понимать, что у меня был срыв, да-да, ты должен быть со мной, а он вместо этого убегает к своим мерзким дружкам, и шляется там всю ночь, пока я не приведу его домой за ухо! И не хочет работать, а пока был в тюрьме, сколько я денег потратила ему на передачки, он все время что-то просил, звонил мне и плакал, его там тоже, конечно же, обижали, всякие хомсы и гафсы, били его, драли за уши, заставляли работать вместо себя, и делали вообще всякие ужасные вещи, запирали в карцер, он простужался, и у меня опять был срыв, и я звонила ему, и говорила, ты будешь себя вести хорошо или нет, посмотри, мать опять в больнице, ты же останешься вообще один...
Филифьонка отрешилась от этого потока сознания, лишь изредка пытаясь найти лазейку и убежать. В конце концов, фру Монссон выпила еще капель и затихла, и Фил спешно ретировалась.Небо, какой ужас.
И я опять опоздала к Ларссон.
Сестра Ларссон задрала бровь очень выразительно.
-- Ну, надо сказать, ваш муж тоже вечно опаздывал, - сообщила она. - Очень необязательный молодой человек. Неудивительно, что он так на вас повлиял.Филифьонка фыркнула, но в пререкания вступать не стала, хотя сестра Ларссон и продолжала упражняться в искусстве намека. Тонкого и не очень. Филифьонкавылетела из кабинета красная и растрепанная аккурат для того, чтобы наткнуться на фру Линдберг, выходящую от доктора Эклунда.
-- Добрый день, - Филпотупилась. Как неудобно, так и не собралась позвонить...-- Здравствуйте, фру Викстрём. Как ваши дела?
-- Спасибо, все хорошо... - Фил подняла глаза, вздохнула. - Вообще-то, нет, фру Линдберг. Все очень... сложно. И страшно.
Фру Линдберг смотрела спокойно и сочувственно, и Фил немного расслабилась.Кажется, Фру Линдберг не слишком сердится.
-- Не хотите выпить со мной чашечку кофе и рассказать? - предложила Линдберг.
-- С радостью! Если вы хорошо себя чувствуете, конечно, и для вас не будет слишком обременительно... Я хотела вам позвонить, но... Мне казалось, вы должны сердиться на меня, что я не подошла к вам тогда, и вообще, мы пропали... Но просто столько всего сразу навалилось! И все-таки, конечно,я должна была хотя бы позвонить... Простите. Я на машине, я нас довезу.
-- Не берите в голову, Фелисия. Ваша реакция была вполне закономерной, мне очень жаль, что я не сумела отстоять вас перед попечительским советом школы, хотя и обещала защиту. Рада, что вы решилась получить права. Думаю, это было непросто.
Фелис довезла фру Линдберг до дома, и та ни разу не дрогнула и не изменилась в лице, что что вполне можно было считать признанием водительского мастерства. Они сели пить кофе в гостиной. Фил чувствовала себя очень неловко. Как назло, печенье и кофе были жутко вкусными, особенно после того, чем ее потчевала Монссон, и сдерживаться было сложно. Она съела три печеньки подряд, и поняла, что хватит. Неприлично.
-- Простите, фру Линдберг. Можно от вас позвонить? Боюсь, фру Муми будет ждать, что я отвезу ее с сыном домой, а я... что-то припозднилась, и фру Янссон будет волноваться.-- Да, конечно, телефон в прихожей.
-- Спасибо.
Филифьонка позвонила Муми-маме, извинилась, что не отвезла фру Муми, ипредупредила, что еще немного задержится.
-- Спасибо, что вспомнила, милая, я уже начала немного волноваться. Нору и Мумика повез домой Берг, он как раз заглянул узнать, как у нас дела, так что не беспокойся. Как Снурре?-- Старался держаться бодро, но мне кажется, ему все-таки так страшно...
Фил вернулась в гостиную. Фру Линдберг успела выложить в вазочку еще печенья, и открытькоробку конфет.
-- Пожалуйста, не стесняйтесь. Попробуйте конфеты, мне кажется, они очень неплохие.-- Спасибо. - Фелис села и разгладила юбку.
Фру Линдберг посмотрела на нее выжидательно.
-- Фелисия, я была бы рада, если бы вы сочли возможным рассказать мне обо всем, что с вами произошло с тех пор. До меня доходит очень много... противоречивой информации, и я хотела бы узнать все из первых рук.
-- Знаете, мне кажется, что прошло уже десять лет, столько всего случилось...
-- Но все же. Насколько я поняла, по выходе из больницы вашего мужа направили на курсы в Норфьярден?-- Да, Снурре учится водить трактор.
-- У него получается?
-- Да, он научился, даже сам вспахал нам огород. Трактор одолжил мастер Свенссон. Снурре надеется получить работу, и вытащить нас из ямы. Правда, ему очень трудно, и на курсах творится что-то ужасное, - Филифьонка постепенно увлеклась, и стала говорить все быстрее, и постепенно выложила фру Линдберг все как есть, благо та время от времени умело задавала наводящие вопросы.
-- ...и вот сегодня еще на нас свалилась эта бедная фру Монссон! Её сын мелкий воришка, не слишком-то удачливый, конечно, было бы хорошо, если бы он получил работу, но вряд ли он сможет удержаться. Водить трактор непросто. Снурре часто возвращается домой совершенно убитым, и так кашляет из-за дизельного выхлопа! И все никак не может бросить курить, это беда. Я уже не знаю.. меня просто на все не хватает, фру Линдберг. А работа мне совершенно необходима! Если бы у меня была хорошая работа, ему бы не пришлось так мучится! Я все время чувствую себя виноватой из-за этого.
-- А что за журналист у вас появился?
-- О, это Вильгельм Линд, из Вестерботтен-курьер.Все считают, что огласка может нас спасти, я сомневаюсь, но вдруг и впрямь поможет, и на учкомбинате хотя бы прекратят издеваться над Снурре! Я вот сижу и все время думаю, что там с ним сейчас...
-- Надо мнепознакомиться с этим господином Линдом... Такие волнения вряд ли идут на пользу и вам, Фелисия.-- О, мне некогда об этом думать. Сегодня опять опоздала и получила выволочку от сестры Ларссон. Линд будет очень рад, если вы согласитесь с ним поговорить!
-- Не расстраивайтесь. Сестра Ларссон считает себя в праве делать выговоры всем, включая меня. Возможно, она права и пациентов и впрямь следует держать в строгости. Что ж, значит, не будем откладывать знакомство с господином Линдом. - фру Линдберг отпила кофе. - Чем бы я могла вам помочь сейчас, Фелисия?-- Мне нужна работа, фру Линдберг. Снурре категорически против, но я готова идти и помощницей по хозяйству. Или санитаркой в Умео, в госпиталь охотнее берут мужчин, но и женщинам не отказывают...
-- Нет, Фелисия, это не подходит. Вам надо сохранить возможность вернуться в школу. Я попробую подыскать вам что-нибудь приемлемое, когда вы разберетесь со здоровьем.
-- Но, фру Линдберг, не надо откладывать!
-- А что с перспективами работы у Снурре?
-- Пока мы не могли начать ничего искать, но...
-- ...на говновозку пойдешь, сраный юксаре!-- Да не смогу я туда залезть, у меня вон, рука!
-- Не придуривайся! Чтоб юксаре да не смог?!-- Ладно... - Снусмумрик вздохнул. - Только подсадите, что ли, как-нибудь... С одной рукой и впрямь тяжело же.
-- Я же говорю, он ловкий, - удовлетворенно кивнул Нильссен, глядя, как Юханссон карабкается вверх.
Подошедший Эк смотрел задумчиво.-- Ща навернется... Вот! Смотри-ка, не навернулся.
-- Давайте метлу, - Снусмумрик перегнулся через бортик, удерживаясь одной рукой. Скоро вниз полетела труха и забившие сток водоотвода листья.
-- Вот какой мудак так строит, - сказал он, слезая. - Надо же было подумать, что чистить-то придется! А что мне за это будет?
-- Пиздюлей тебе не будет, - хмыкнул Нильссен. - Пошли дальше, подкрасишь там в одном месте, никто, кроме тебя, не пролезет...
-- Вы чего, решили тут все отпидарасить? Да он на задний двор даже ине заглянет...
-- Сам виноват, блохастый! Давай, вперед, стукачок!
Линд доехал до Норфьярдена на автобусе. Он сел на первый после перерыва, предположив, что во второй половине дня его на учкомбинате ждать не станут. Для первого визита информации он уже собрал достаточно, появление его здесь и интерес к комбинатским делам уже не секрет, а если повезет, удастся застать их в разгар подготовки. Это бывает всегда познавательно.Он предъявил на проходной свое удостоверение и беспрепятственно миновал вахтера. Видимо, его и впрямь ждут. Может, уже успели замести весь мусор под ковер, вчера у них целый день был... А может, и не пытались. Я же не проверяющий... Однако на комбинате царило отчетливое оживление, и явно пахло свежей краской. Верный признак спешно возводимых потемкинских деревень. По газону у центрального здания ползал мелкий снифф с торчащим ухом, и ножницами стриг одуванчики.
Линд некоторое время за ним наблюдал. Какая прелесть. Траву, интересно, уже подкрасили?
-- Здравствуйте.Бедный снифф подскочил.
-- Здравствуйте, господин инс... А вы кто? - спросил он.-- Ты, наверное, Монссон? Я о тебе слышал. Я Линд, из Вестерботтен-курьер, - он присел и сорвал одуванчик, бросил в ведро. - Что это ты делаешь?
-- Приказали газон в порядок привести. Вон, видите, какие они низенькие? Коса не берет. Распластались по земле прямо.
-- Что, забегали тут у вас все?
-- Ага. Хоз.день объявили, внезапно.
-- А Юханссон где?
-- Его красить послали, на задний двор.
-- А Валлин?
-- А они там все вместе таскают что-то за ангаром.
-- Ну, пойдем, его поищем...
-- А можно?.. Не, не могу, мне второе ухо оторвут...
-- Какой вредительэтого полссонова недобитка Монссона тут жопой кверху поставил прям напротив ворот?! Что он там вообще делает?! –процедил Сандберг, стоя на крыльце.
-- Цветы выдирает... одуванчики.
-- Идиоты... Пойдем, чего встали.
Сандберг в сопровождении Магнуссона и еще одного инструктора из старших вышел из главного здания.
Линд так и сидел на корточках, вертя в руках одуванчик. Монссон замер и вытянулся.
-- Здравствуйте, господин директор Сандберг, - проблеял он. - Здравствуйте, господин инструктор Маг...-- Свободен, - отпустил его Сандберг, и Монссон бросился бегом.
-- Вильгельм Линд. Курьер Вестерботтена. - Вилле встал, и заложил одуванчик себе за ухо. - Рад знакомству.-- Там журналист пришел! - выдохнул Монссон.-- Наконец-то, - Снусмумрик еще раз мазнул серой краской, и стал спускаться. - А то я уже подзадолбался.
-- Э, юксаре, куда!
-- Да расслабьтесь, инструктор Эк, все уже. Поздняк метаться. –Снусмумрик перелил краску обратно в банку и закрыл ее. –У меня ща глюки уже от этой хрени лакокрасочной начнутся. Нанюхался. Идите, лучше, с Линдом познакомьтесь...
-- Да нахер он мне нужен.
-- А что, он интересный мужик... не все же с нами, жульем, мудохаться.
-- Я мужиками, в отличие от тебя, не интересуюсь, - проворчал Эк, но к главному зданию все-таки пошел. Посмотреть на журналиста и впрямь было любопытно даже ему.
-- И вот из-за этого засранца мелкого мы тут все раком стоим? - сплюнул Эк.
-- Он книжки пишет, между прочим, - уважительно сказал Монссон. - Мамка моя читала.
Эк коротко сообщил, в каких отношениях он состоял с мамой Монссона, Юханссона, а так же и журналиста, а заодно и директора Сандберга, и всего учкомбината.
-- Ну, зато, может, нас отпустят наконец, - вздохнул Снурре. - Господин инструктор Эк, вы про Фил не забудьте, пожалуйста, выйдете на минуточку за ворота?
Сандберг с Линдом и свитой из инструкторов неспеша шли по территории комбината. Обо всем увиденном журналист отзывался крайне положительно и вообще, лучился доброжелательностью, так что директора Сандберга все больше и больше одолевали подозрения. Как есть, понапишет гадостей, и прилетит нахлобучка от начальства. А как бы и чего похуже не вышло, вот чует мое сердце, опять хотят перевести в окружное подчинение... Как бы это не подводочка к тому была. Дескать, пошли сигналы от общественности...
-- Ну а теперь, когда вы мне все так подробно рассказали и показали, с вашего позволения, я поговорю с курсантами.
-- Так, а... У них уже занятия заканчиваются. Почти четыре, - встрял Магнуссон.
-- Да они только рады будут немного подзадержаться! - быстро сказал Сандберг. - Не каждый же день человек из газеты с ними поговорить приезжает.Мы их сейчас всех построим, вот и поговорите, с кем хотите!
-- М-м. Нет, не хочу ребят задерживать. Пойду, пройдусь с ними до автобуса, - Линд встал. - Всего доброго, господа... До встречи.
Линд затесался в толпу уходящих, и довольно быстро смогзавести разговор.