Глава 38, где почти ничто не оживляет суровые и монотонные будни... (1/2)
Утро понедельника выдалось солнечное. Надо сказать, публику, стягивающуюся к дверям комбината, это радовало мало.Тофт приехал заранее, к семи. Он был безукоризненно, хотя и явно не по погоде, одет, чисто выбрит и аккуратно причесан, все ремни затянуты, сапоги начищены. Вахтер на проходной, с которым он крайне вежливо поздоровался, проводил его подозрительным взглядом, неодобрительно глянул на начищенные до зеркального блеска сапоги. Мало того, что хомса, так еще и... Вахтер сплюнул. Хуже Полссона, поди, будет.Директор Сандберг уже был на месте, и распространял вокруг себя сильный запах одеколона и полоскания для рта. На Тофта он глянул рассеяно, документы его пролистал, и небрежно сунул в ящик стола. Тофту это показалось слегка подозрительным. Впрочем, ему казалось подозрительным здесь все, кажется, он даже отстающий от пола плинтус готов был уличить в дурных намерениях.
-- Ну что, стажер Тофт... идите пока в дежурку, знакомьтесь с коллективом. Все соберутся, и я вас представлю. - Кажется, директор хотел от него поскорее избавиться. - А, кстати. Про журналиста что-нибудь новое слыхали у вас там, в Иварсбоде?
-- Коммандер Форсберг меня вчера про него предупредил, когда я заходил за направлением, - осторожно сказал Тофт. - Журналиста вчера видели на рынке. И на остановке автобуса.
-- А. Ну ладно.
В дежурке было пока пусто. Тофт обошел небольшое помещение. Поскреб покрытую жирным спекшимся налетом электрическую плитку. Заглянул в электрический чайник, поболталмутную от накипи воду. Взял ключ с доски с кривой надписью ?сортир?, нашел искомое в конце коридора, ополоснул чайник и налил свежей воды из-под крана. Помыл руки с мылом, умылся, пригладил волосы мелким гребнем. Вернулся, включил чайник и сел ждать.
-- Оо, кипяточек... - в дежурку вошел высокий толстый хемуль. Китель у него снизу немного расходился, и в прореху торчала выбившаяся из штанов рубаха. - Это ты стажер, что ли? Ну-ну... Магнуссон. - Тофт осторожно пожал протянутую руку.-- Тофт.
-- Ага. Вон тут кофе, чашки, - Магнуссон вытащил из шкафа одну из покрытых многовековым налетом кружек, - сахарок... - Он щедро насыпал себе в кружку и того, и другого, и залил кипятком.
-- И чего тебя к нам занесло, Тофт? - спросил он, усаживаясь на краешек стола с кофе и сухариком в другой руке. Посадочных мест в дежурке было маловато, но пустующее кресло он почему-то занимать не стал.
-- Квартира, - просто ответил Тофт. - Надоело в общаге жить.-- А-а.
Дверь открыли с ноги, и в дежурку ввалился здоровенный хемуль, из тех, что пригибаются, проходя в дверной проем. Форма на нем была помятой, грязи с его кирзачей размера примерно сорок седьмого сразу нападало изрядно, и был он мрачен и небрит.
-- Здорово, вертухаи. Это чо за хлыщ?-- Стажер Тофт, из Иварсбода, - ответил Магнуссон, - а это старший инструктор Нильссен.
Руку, впрочем, Нильссен ему пожал осторожно. А мог бы и раздавить ненароком. Лапы у него тоже были под стать. Он грохнулся в застонавшее кресло, и принялся флегматично рассматривать Тофта.
-- Кофе тебе налить? - с набитым ртом спросил его Магнуссон.
?...кажется, он немного перед ним заискивает... а может, и не немного.?-- Давай.Постепенно дежурка заполнялась, инструктора пили кофе и болтали, поглядывали на Тофта, но особо не расспрашивали. Тофтздоровался, отвечал на одни и те же вопросы — откуда, почему к нам, и старался запоминать все имена сразу.
-- ...какой-то журналист к нам из Умео приперся, говорят...-- А когда Эк в отпуск, как всегда, в ноябре?..
-- Ему-то какаяразница, когда бухать...
-- ...ну чо, Нильссен, чо такой мрачный? Как выходные? Заделал жене десятого?
-- Пошел нахрен... Полссон, кстати, тоже явился. И мрачно зыркал на похмельного и недовольного жизнью Нильссена. Тот на него внимания демонстративно не обращал. Потихоньку собрались и все остальные, кромеЭка. Но так рано с утра в понедельник инструктора Эка обычно на комбинате и не ждали. За ним, как правило, посылали мотивирующую бригаду ближе часам к десяти утра, дабы он хоть немного успел воспрянуть духомпосле выходных.С каждым вошедшим Тофт чувствовал себя все более неловко. Он настолько разительно отличался от всех присутствующих, что это было даже не смешно. Как он сможет стать здесь своим, войти в доверие?! Он провалит задание, сто процентов.
-- Так, господа офицеры,- в набитую доверху дежурку зашел злой и энергичный Сандберг. - Этот храбрый юноша -наш новый стажер, Тофт, из Иварсбода. Прошу любить и жаловать. Служил патрульным и инструктором по вождению. Сегодня представим курсантам. Нечего морды кривить, мал золотник, да дорог, большая фигура, а дура, а, Нильссен, правильно говорю?! Какого хрена в таком виде опять?! Ну и срач тут у вас. Нильссен, это ты снова грязи нанес!?
-- Да директор Сандберг, что я-то сразу, - равнодушно отозвался Нильссен.
-- Это еще не все новости. К нам приперся журналист из Умео. Не сегодня-завтра явится на комбинат. Встретим, расскажем, покажем. Значит, чтобы все в порядке было! Всё по форме, никаких разбитых рож, тебе, Полссон, лично повторяю — никаких разбитых рож, оторванных ушей, сломанных рук, ног, чтобы все было прилично и красиво! Красиво, Нильссен, припрешься завтра опять как из жопы — сам тебя помою и побрею в сортире, понял?! Пусть жена твоя отвлечется от... деторождения и хоть раз тебе рубаху постирает! Придет журналист, а у меня тут всеинструктора как будто на помойке подобранные! Магнуссон, опять жрешь? Рубаху заправь, и брюхо втяни!После обеда все отряды снимаем на хозяйство. Давайте, стройте жулье... Что там за шум еще, к черту?!-- Мам, ну не надо... Мам. Ну мам. - Монссон уныло тащился к комбинату за своей суетливой матушкой. Она была еще и не такой старой, но выглядела одряхлевшей. Завернутая в многослойные, местами рваные и не везде заштопанные одежки, с каким-то капором на голове, из-под которого все равно торчали большие сниффьи уши, она, опираясь на палку, споро шкандыбала к дверям комбината, бранясь на ходу. На руке у нее была большая сумка, которую распирало от непонятного хлама. - Ну не надо, мам, - поймал Монссон ее за локоть.
-- Они тебе будут уши рвать, а я врачу плати! - пронзительным голосом завопила она, и решительно направилась к проходной. - Нет уж! Они мне ответят, за все ответят, и заплатят, да-да, я этого так не оставлю, я жаловаться пойду!
Фил с Снусмумриком подъехали как раз в разгар скандала, когда матушка Монссона лупила своей палкой по воротам комбината, столпившиеся вокруг курсанты и праздношатающиеся ее всячески подзуживали, Монссон, прижав одно ухо — второе, надорванное, было прификсировано железными скобами и пластырем в положении ?торчком? и не шевелилось, пытался ее оттащить, а из-за забора на них орал вахтер. Матушка Монссон не унималась, тогда вахтер, на радость собравшимся, выскочил из дверей, и пошел на нее, она замахнулась на него палкой, Монссон успел вскочить между ними, принял удар на себя, и обхватил ее руками, пытаясь успокоить.
-- Чего ржете?! - поинтересовался Снусмумрик у однокурсников. - Смешно вам? Цирк бесплатный?!Валлин!-- Во разошлась, - хмыкнул Валлин, подходя.
-- Чего радуешься, успокаивать придется, - сказалСнусмумрик. - Давайте попробуем в машину посадить.
Наконец вчетвером, вместе с Фил, удалось запихнуть матушку Монссон на заднее сидение машины, Фил села рядом с ней, придерживала и поила чаем из термоса, Монссон рыдал на переднем сидении, что никуда не пойдет, Валлин мялся рядом, а Снусмумрик разговаривал с оставшимися курсантами. Наконец вроде толпа стала рассасываться.
Матушка Монссон шмыгала покрасневшим носом и ругала всех ругмя, распространяя вокруг себя ароматы мокрой шерсти, духов и немытого тела, Монссон потихоньку успокаивался, всхлипывая и вытирая глаза и нос рукавом.
-- Так, все, пошли. Опоздаем, и еще люлей получим. - Снусмумрик открыл переднюю дверь. - Монссон, вылезай. Фил, справишься?Матушка Монссон порылась в недрах своей сумки, и теперь капала себе какие-то пахучие капли в крышку термоса. Фил подлила ей еще чая, сунула термос в держатель для стакана, и вылезла из машины. Обняла Снусмумрика.
-- Осторожнее, ладно?-- Обязательно, Фил. Все хорошо будет.
Она только вздохнула.
-- Совсем она с глузду съехала с этим ухом, - пожаловался Монссон, - все выходные то орала, то рыдала. Денег кучу взяли в травмпункте. Сначала пришили просто. Но уши, они же сами двигаются, их не остановишь, порвалось все. Пришлось опять идти утром, они железки поставили. И пластырь приклеили, прямо к шерсти! А оно все равно дергается, и больно... Сказали, вообще может и не прирасти, так и будет болтаться...
Матушка Монссон, похожая теперь на комок тряпок, вышла из машины, чтобы пересесть на переднее сидение, подобрала камень, и швырнула его в ворота комбината. Звук получился хороший. Она удовлетворенно вздохнула и села в машину.
-- А теперь, милочка, поедемте ко мне, попьем кофе, я вам про свою жизнь все расскажу...Филифьонка тяжко вздохнула.
Матушка Монссон вдруг нырнула в свою сумку, высунулась в окно и пронзительно закричала:
-- Хуго! Хуго!Монссон снова прянул ушами, и выскочил из очереди на проходной.
-- Что, мам?-- Еду забыл, бестолочь! - матушка Монссон протянула ему сверток засаленной газетной бумаги.
-- Ага.
-- Хуго!
-- Что?!
-- А поцеловать мамочку, негодник?
-- Прости, мам. Спасибо, - Монссон обреченно вернулся и поцеловал мать. Она вцепилась в него и долго не отпускала, мелко целуя в нос, и гладя по затылку. - Ну хватит, мам... - под смешки однокурсников снифф вытерся и вернулся в очередь, к своим.
Филифьонка поспешила тронуться с места. Матушка Монссон всхлипывала, что-то бормотала и вытирала слезинки какой-то марлечкой.-- А вашего сыночка они тоже бьют? - спросила, наконец, она.-- Снурре мой муж, фру Монссон, - вздохнула Филифьонка. - Давайте, я возьму что-нибудь к чаю?..
Сандберг наблюдал за всей этой кутерьмой из окна. Наконец, он зло сплюнул и стал спускаться.
-- Здорово, курсанты!-- Здравствуйте, господин директор... - вразнобой ответил строй.
-- Что снулые, как тухлая рыба?!-- Здравствуйте, господин директор! - чуть громче ответили курсанты.
-- Так-то лучше. - он кивнул Тофту, и тот сделал шаг вперед из строя инструкторов.
-- Это господин помощник инструктора Тофт, жулье! Тоже учить вас будет. Как обращаться, понятно? Ну-ка, поздоровались!
-- Здравствуйте, господин-помощник-инструктора-Тофт, - нестройно ответил унылый хор.
-- Ладно, сойдет. Зачитывайте распределение.
-- ...Юханссон, Монссон, Валлин... - дежурный инструктор сделал паузу. Тройка замерла. Монссон слегка пискнул, и вцепился Снусмумрику в рукав. - ...директор Сандберг.
– Ого, - тихо сказал Снусмумрик. Кажется, что-то сработало.
-- А ты, Полссон, - бросил на ходу Сандберг, направляясь вместе со всеми к учебным машинам, - иди, смену себе готовь! Вперед, помощник инструктора Тофт, удачи...
Вот тут Тофту совсем поплохело. Впрочем, Полссон не выглядел опасным. Маленький кругленький лысоватый хемуль, судя по всему, не без снорков в роду — из штанов у него торчал небольшой, примерно до колен, хвост с кисточкой, - выглядел добреньким дядюшкой.
-- Ну что ж, господин Тофт, значит, будем терзать учебную машину, - покивал он, - Пойдемте-ка, взглянем на наш парк, - Полссон провел его вдоль всего ангара, останавливался рядом с громадными гусеничными тракторами, комбайнами и погрузчиками, хлопал их по железным бокам, давал уважительные характеристики... - ну мы с вами, конечно, начнем с чего попроще. Так сказать, поближе к нашим реалиям. А то, знаете ли... Нет, но гусеничный трактор вам освоить придется. Комбайн, это уже не обязательно. Это у нас Нильссен специалист, да.
-- Он учит на тяжелую технику?
-- У нас вся техника непростая. На крупнотоннажные у нас учат Нильссен и Эк, но мы редко кого на них берем, опасно, знаете ли, этому отребью такие машины в руки давать.
-- Я вообще удивлен, что им доверяют трактора.
-- Такова воля правительства. Государь наш в неизреченной милости своей весьма снисходителен к раскаивающимся преступникам.
-- Хм. Разве они всераскаявшиеся?
-- Так считает суд. Да. Суд, отпустивший их на УДО,так считает, а мы кто, чтобы с ним спорить? - Полссон подошел к небольшому трактору. - Возьмем вот этот для начала. Хорошая модель, из новых, и довольно легкая в управлении. Итак, сначала отрегулируем сидение... Хоть пятьдесят килограмм-то в вас есть?
-- Так, ну что... - Сандберг оглядел притихшую троицу. - Рады, небось? Боитесь Полссона, засранцы?-- Конечно, - вздохнул Снусмумрик. - Кто бы не боялся.
-- Это хорошо. ?Страх господень – авва воздержания?. Ладно. Ты, Юханссон, водить, видимо, не можешь?
-- Я справку дежурному инструктору отдал, господин директор. В среду опять к врачу иду.
-- Ага. Ну, значит, марш в мехкласс и сиди там, методичку зубри. Приду, погоняю тебя по ней. И правила спрошу! А вы, соколики, сейчас покажете мне, чему вас Полссон научил... Так, ты первый, - бросил он Валлину.
Валлин молча кивнул и полез в машину.
Монссон вцепился в Снусмумрика.
-- Не уходи, Снурре, пожалуйста! Он меня убьет, наверное...-- Не глупи, Монссон. Ты чего, не понял, что ли, Полссона от нас убрали. На всякий случай. Это хорошо, Монссон!
-- Так это же сам директор!
-- Ну и здорово. Ему с нами возиться некогда будет. Не дрейфь.
Снусмумрик рассчитывал на то, что Валлин с Монссоном займут директора подольше, и устроился поспать на парте. Он как раз уместился, подложил под голову свернутый пиджак и шляпу, и придремал, как заявился Сандберг.
-- Ну и наглый же ты, юксаре, - хмыкнул Сандберг. - А ну встал!-- Простите, господин директор, - Снусмумрик вскочил, подавил зевок. - Болею. Сил нет.-- Как тебя Полссон не убил-то, а. Удивительная сила воли у господина инструктора! - Сандберг сел за стол. Окинул его взглядом с головы до ног. - Ну что, юксаре, не приняли у тебя заявление, а?
-- Вернули на доработку. Сегодня опять пойду.
-- Ну-ну. Думаешь, лучше себе сделаешь?
-- Хуже-то уже некуда.
-- Да у тебя головокружение от успехов началось, юксаре.Хуже всегда есть куда, тебе ли не знать. Журналист-то уедет, а ты останешься.-- Да зачем вам меня гробить, господин директор, какая с этого кому выгода? Разве что и вам господин Блумквист занес. Да и то... много ли дадут за поганого юксаре? Разве ославиться на весь мир того стоит?
-- Ох, и наглый же ты...
-- Я не наглый. Просто меня в угол загнали. Когда меня Полссон перед строем ни за что отмудохал, я ни слова не сказал. Это тюрьма все-таки. Но когда жечь стал — это уже все, беспредел. Что делать-то было? Погибать? Господин директор, ну вы сами посудите.
-- Ты пойми, юксаре, ты ж не первый со своим заявлением. Думаешь, мы не отпишемся? Приятелям твоим, опять же, не поздоровится...
-- Про них журналист тоже в курсе.
-- Ты меня пугать не пытайся. А то несчастный случай может произойти. И не только с тобой. На дороге, знаешь, чего только не бывает. Тачка вот у твоей жены классная. А, кстати, ты за эту машину действительно с Эклундом переспал? Это ведь тоже, знаешь... Пацаны-то не поймут, если узнают.
-- Да кто ж за то, чтобы отыметь блохастого юксаре, целую машину даст, вы сами посудите. Вы бы дали? Нет же?Ну вот. Кто в такое поверит.
-- А как работу будешь искать, ты подумал?Мы же тебе характеристику будем давать... Про говновозку я не шутил.
-- А чего, говорят, там платят хорошо. Господин директор, да я вообще за мир. Ни с кем драки не ищу. Закончу, уйду, вы про меня и не вспомните. Вы только мне экзамен сдать не мешайте. А Полссон, ну вы же сами понимаете. Он же беспредельщик. И всех подставил. Вас всех. Чего вам это заявление, наоборот, повод хороший только с ним разобраться...
-- Надо мне тебе мешать. Очень ты мне нужен здесь еще на два месяца. А с Полсоном как-нибудь без сраных юксаре разберусь. Так, давай, рассказывай мне принцип работы пускового двигателя.
-- Я заявлением своим вам только помочь хотел... Значит, пусковой двигатель, он предназначен для того, чтобы дать обороты на главный. Сначала мы смешиваем масло с бензином...
-- Ты мне принцип работы объясняй, как в книжке написано!
-- Понял. Значит, так, пусковой двигатель трактора – это маломощный двигатель внутреннего сгорания, состоящий из системы питания, кривошипно-шатунногомеханизма, редуктора, остова, регулятора и системы зажигания...Сандберг некоторое время, морщась, слушал.
-- Ладно. Какие самые распространенные поломки у пускача бывают?-- Самое частое, это засорение деталей пускового двигателя Из-за этого топливо может не попадать в поплавковую камеру. Тогда надо провести полную очистку всех деталей. Еще одна распространенная причина, по которой двигатель может не запускаться – отсутствие искры на конце свечи. В этом случает необходимо проверить целостность провода, проходящего через магнето. Если сбита регулировка, нужно завести двигатель, прогреть его, а затем отрегулировать частоту...
-- Ну, память у тебя хорошая, понятно. Вроде, чего-то учил, и впрямь. Может, и сдашь. Но вот насчет заявления, я тебе так, от души говорю, не выдумывай. Ничего не добьешься, все равно, а жизнь себе испортишь. А она у тебя и без того плохая.
Сандберг встал из-за стола.
-- Давай, приберись пока здесь. Когда у тебя рука-то заживет? Смотри, пропустишь больше трех занятий — не допущу к экзамену без отработки, а это значит, пойдешь на второй срок...-- Да в среду должны снять! Там перелома нет, просто нерв ушиб, нельзя пока руку сгибать, надо дать зажить!
-- Ну вот в среду до занятий успеешь снять — считай, повезло. Проверим тогда, как ты с машиной справляешься.
-- Разрешите вопрос, господин директор?
Ну?-- А вы будете с нами заниматься?
-- Пока да. Но на поблажки не надейся!
Сандберг вышел из кабинета, Снусмумрик глянул на часы над дверью, вздохнул и снова лег на парту, еще подремать. До обеда время еще есть, подмести и доску помыть — плевое дело.
Валлин и Монссон тоже не особо перетрудились. Долго ездить с ними Сандбергу, конечно, было некогда, убедившись, что оба способны более ли менее выполнить основные маневры, он отпустил их, велев только вымыть учебные машины. Быстро справившись с не успевшими сильно запачкаться за утро не слишком интенсивной эксплуатации тракторами, те тоже смылись за пригорок поспать. Там их и нашел Снусмумрик. В мехкласс пришло солнце, сидеть там в духоте ему опостылело, и он решил, что на природе оно всяко приятнее. А ловить его некому. Полссон третирует Тофта, у Сандберга своих дел хватает, а остальные ему не враги. Так что скоро они уже сидели втроем, и по-братски делили еду.
Монссон развернул свой пропитавшийся маслом сверток.
-- Будете? - спросил он с сомнением. На грязноватой газетке лежали две масляные черные гренки с селедкой. Он смущенно убрал с одной из них волос.-- Жри сам, - сказал Валиин, запихивая в рот вареное яйцо целиком. - Лучка вон возьми, - с набитым ртом сказал он, вытаскивая пучок зеленого лука. - О, у Снурре как всегда...
Фил положила ему сырники, свернутый трубочкой и нарезанный кусками омлет. Подсушенный хлеб. Паштет в баночке. Картофельная запеканка, отдельно — белый соус, и еще бутылка молока, запить.
-- А пирога не дала, - расстроенно сказал Снусмумрик.-- Ну ты зажрался вообще. Вот у тебя жена, красивая,образованная, еще иготовит хорошо. Везет, блин, а он еще недоволен чем-то.
-- Фил пирог испекла. Говорит, для инструктора Эка. Будет его после занятий ловить.
-- Это чего это?
-- Когда она на права сдавала, Блумквист с приятелями своими ее чуть на шоссе, под красный, не выдавили. И вообще. А мы с Эком как раз в Иварсбод доехали. Ну, он за руль сел, и показал придуркам этим, кто тут папа. Так что она его поблагодарить хотела. А я говорю, нафига ему твой пирог, давай сами съедим. Ему лучше бутылку. Надо его найти, кстати, и попросить выйти на минутку после занятий за ворота.
-- Эк вообще хороший мужик, - согласился Валлин. - Но пирог ему и впрямь нахрен не сдался.
-- Ну вот, а я про что? Я ее и уговаривал самим съесть.
-- А с чем пирог-то?
-- С вишневым вареньем, - вздохнул Снусмумрик.
-- Да, жаль...
-- Можно мне? - Монссон потянулся к его разносолам.
-- Отстань ты, у человека язва, вообще. Вот, на, - Валлин протянул Монссону яйцо. – Чего-то тебя мать плоховато кормит.
-- Не заслужил, - вздохнул Монссон. - Вы простите, за нее. Она не всегда такая долбанутая.
-- Да ладно, нормально все, не извиняйся. Сейчас, я паштет намажу, Фил сказала, что на всех положила.