Глава 34, в которой рациональное зерно тонет в длинных разговорах. (2/2)

-- Давайте сядем сюда, - психиатр предложил ему сесть в кресло у окна. Габби надолго замялся, не зная, какое из двух выбрать, ведь тут нельзя ошибаться!-- Выбирайте любое, это не имеет значения, - подсказал психиатр.

Габби вспыхнул, плюхнулся в ближайшее, закинул ногу на ногу. Потом сел прямо, одернул брюки.

-- Что вас привело к врачу, Габриэль?-- Отец.

-- Как вы думаете, почему он настоял на консультации?

-- Потому что я себя плохо веду.

-- И в чем заключается ваше плохое поведение?

-- Ну... Я плохо учусь, участвую в драках... Курил травку. Меня арестовали за вождение без прав... То есть, сначала у меня отняли права...

-- Отец говорил, вы водите мотоцикл?

-- Да, у меня был мотоцикл, но отец его отобрал, из-за моих... хулиганств.

-- М-м. То есть вы согласны с отцом в оценке своего поведения?

-- Ну... Да... наверное.

-- А почему вы так себя ведете?

-- Мне это нравится.

-- А в чем тогда проблема?

-- Отца не устраивает. Ну и проблемы с полицией.

-- То есть, если бы не проблемы с полицией, и неодобрение отца, вы бы не хотели ничего менять?

-- Да нет, зачем. Но, конечно, надо бы быть поосторожнее, не нарываться. Отец больше не хочет улаживать дела с полицией...

-- То есть вам бывает трудно сдержаться от необдуманных поступков, последствия которых причиняют вам вред?

-- Вроде того.

-- Как вам кажется, импульсивность может причинять вам неудобства в будущей жизни?

-- Ну... Да, наверное... Все-таки надо быть сдержанным.

-- Для чего?

-- Ну... это хорошее качество. Сдержанность. Мужское, достойное. Потом, наверное, быть сдержанным полезно, помогает справляться с разными... обстоятельствами.

-- Мужское?

-- Да. Женщины импульсивны, эмоциональны, несдержанны... А мужчины должны быть разумными, сдержанными, держать под контролем эмоции...

-- Хм. Интересная идея.

-- Все так считают.

-- Вы стараетесь быть сдержанным сейчас?

-- Мне не приходится прикладывать для этого усилий сейчас. Меня ничего не раздражает.

-- Но разве сама по себе ситуация обследования у психиатра не является тревожащей?

Габби замолк, обдумывая ответ.-- Немного, - наконец, ответил он. - Немного да. Я понимаю, почему отец захотел, чтобы я поговорил с вами, но... Сам не считаю это необходимым, потому что... Я веду себя так, как веду, потому что этого хочу, а не потому, что не могу контролировать себя.-- Вы показали неожиданно низкие результаты на экзаменах, Габриэль. Это большевсего встревожило вашего отца.

-- Если честно, это специально. Я мог бы лучше. Но отец хочет, чтобы я поступал на экономический факультет нашего университета, а я — не хочу. Пытался показать ему, что это не мое.

-- Может быть, просто сказать?-- Я говорил ему тысячу раз! Он не хочет слушать! Он считает, что если я ему не подчиняюсь, то со мной что-то не так, потому что он решает все единственно правильным способом! Вот, даже к вам привел! Чтобы вы мне мозги вправили электрошоками, как Эмилю, и я бы стал таким же... послушным.

-- Возможно, ваши хулиганские поступки это тоже способ не быть послушным? Как и намеренно плохо сданные экзамены?

-- Да. Возможно, что так.

-- К тому же, тут отец потерпел неудачу, он не смог заставить вас поступать единственно правильным, известным ему способом...

-- Точно. Он не смог. И вот, привел сюда, чтобы вы меня заставили...

-- Вы думаете, это возможно?

-- Хотелось бы думать, что нет... Но я тут видел Эмиля. Он стал такой... гладенький и добренький! Это Эмиль-то, который с пеной у рта вздергивал кошек!

-- Вы при этом присутствовали. А вам было не жаль кошек?

-- Такая уж их судьба.

-- А Эмиля?-- А его-то чего жалеть. Он даже не понимает, какой он жалкий чудик. Действительно считает себя паладином Света, на полном серьезе. И все ему подыгрывают! Ну, только вот с девушками у него никак, даже эта дурочка его бросила, уже после помолвки, хотя, казалось бы, училка, рада должна была быть, что приличный человек нашелся, тем более, смогла бы не работать, и жить нормально...

-- Вы действительно считаете, что жизнь с вашим кузеном, в том его состоянии, могла бы принести этой девушке удовлетворение?

-- Ну, смотря с чем сравнивать. Сейчас она вообще за юксаре на УДО замуж вышла.

-- Девушка не ищет легких путей.

-- Ага. Он еще хуже. Вообще ничтожество. Бродяга, безработный, отсидевший, даже школу не закончил. Обидно за Эмиля.

-- Поэтому вы их преследовали? Бывшую невесту Эмиля и ее нынешнего мужа?

-- Ну... да. Просто хотел их немного проучить.

-- Вы хотели, чтобы она вернулась к Эмилю?

-- Да нет, это бесполезно... Да и зачем. Просто хотел отомстить.

-- За Эмиля?

-- М-м. Ну да.

-- То есть, вам все-таки было его жалко, казалось, что он тяжело переживает ситуацию, и хотелось как-то отомстить за его горе?

-- Да нет, я его не жалел! Презирал! Просто это унизительно для него, а мой брат не должен подвергаться унижениям! Я хотел отомстить этой девице и юксаре за это унижение, для всей нашей семьи, для меня!

-- То есть вы хотели отомстить им за то, что они унизили вас посредством вашего брата.

-- Да, они еще и высмеяли его, целую пьесу про него сочинили и разыграли прямо у себя во дворе...

-- Вы очень дружили с кузеном?

-- Вообще-то не особо, он сильно старше, и всегда был чудным, хотя... Я у него книги брал, мы одно время любили читать одно и то же, сейчас я, конечно, уже другие книги читаю... А он все те же... Меня иногда отправляли к ним, к тетке под присмотр...

-- Когда ваша мать была не в состоянии о вас заботиться?-- Да. Когда она много пила. А няню уже рассчитали.

-- Когда рассчитали няню?

-- Когда я пошел в школу.

-- А когда мать стала помногу выпивать?

-- Да она всегда пила, сколько я себя помню. Просто раньше нянька была, я ее и не особо видел...

-- Вы скучали по няне?

-- Почему я должен скучать по чужому человеку?!

-- Потому что она была вам не чужой. Она вас воспитывала с рождения...

-- Мне запрещали по ней скучать. Потому что она была чужой.

-- Но не для вас.

Габриэль замолчал.

-- По вашему, это ненормально? - глухо сказал он.-- По-моему, это жестоко, в одночасье отрывать маленького мальчика от той, кто воспитывал его как мать, и даже не позволять скучать по ней.

-- Все, что нас не убивает, делает нас сильнее.

-- Далеко не всегда. Иногда то, что нас не убивает, тем не менее, наносит нам серьезный ущерб.

-- Я не думаю, что это нанесло мне вред! Наоборот, я стал жестче!

-- Вы не тогда стали бояться темноты, Габриэль?-- Нет!

-- Точно?...

Габби снова замолчал.

-- Вас тогда еще отучали ее бояться, запирая в подвале...-- И успешно отучили.

-- Да, темноты вы теперь не боитесь.

-- Да!-- А чего боитесь?

-- Ничего я не боюсь!

-- Это не очень здорово. Нормальные люди многого боятся. Страх помогает нам оберегать себя от опасностей.

-- А я не хочу оберегать себя от опасностей! Я хочу идти им навстречу! Страх убивает разум, я хочу убить страх!

-- Для этого вы деретесь, причем часто с теми, кто явно сильнее вас, и открыто выступаете против закона...

-- Они не сильнее меня!

-- Как в том случае, когда вы заставили своих приятелей драться против целой толпы рабочих с завода, предварительно приведя рабочих в ярость своими речами, вашему другу сломали руку, охране завода пришлось вас спасать, довольно жестко разобравшись с рабочими, а отец потом с трудом смог договориться с лидерами профсоюза о компенсации ущерба, а одного из них даже пришлось запугать и добиться его осуждения, потому что он не шел на примирение?

-- Ну-у... Все не совсем так было... И мы тогда просто обдолбались перед дракой... И профы, вообще-то, сами на нас наехали...

-- Но вы заявились к ним на собрание.-- Не то чтобы это было собрание, это уже была вечеринка после него... И вообще, мы к девушкам клеились.

-- В грубой форме.

-- Ну-у... Я же говорю, мы обдолбались сначала, чтобы не бояться. Так делать нельзя, я уже понял.

-- Да уж. Но, пожалуй, тут здоровый страх мог бы помочь вам вести себя более рационально?

-- Не страх, а разум. А я его отключил наркотой. Так делать нельзя.

-- Наверное, разумным было бы вовсе не провоцировать драку.

-- Ну, это скучно. Надо же как-то развлекаться.

-- Но вы подвергли опасности своих друзей, и, кажется, те тоже были не рады таким развлечениям...

-- Мы потом помирились с Руне, которому руку сломали, потому что это он принес ту гадость, что мы приняли... Сам виноват...

-- Дружба много значит для вас.

-- Если это настоящая дружба!

-- Что значит — настоящая?

-- Когда это не просто приятно потусить вместе, а разделять опасности...

-- ...и мужественно преодолевать трудности, которые сам создаешь.

-- Хм. Жизнь без борьбы скучная и тягостная.

-- Тогда вы должны немного завидовать рабочим с завода, или юксаре, которого вы преследовали, ведь у них трудностей хватает...

-- Они сами виноваты! Не могут взять свою жизнь в свои руки, они не борцы, они сами выбрали быть жертвами! Юксаре этот вообще терпила...

-- Терпилой, кажется, называют потерпевшего на уголовном жаргоне.-- Я другое имел в виду. Что он терпила по жизни, ничего не может, вообще...

-- Не то, что вы, да?

-- Ну, я.. Я вот тоже, видите, попался. Вы же меня теперь, наверное, захотите вылечить,сломать, да? Чтобы я стал как все. Жил бы просто в свое удовольствие, и не доставлял проблем отцу?

-- Вы не упоминаете о матери.

-- А ей все пофиг! Нажрется опять, и все!

-- Она неоднократно предпринимала попытки вылечится...

-- Ну да, конечно! Она предпринимала! Это все слабая воля. Если бы она хотела прекратить пить, то давно бы прекратила! А так ее запихивают то в одну лечебницу, то в другую, она выходит, какое-то время держится, а потом все заново! Женский алкоголизм неизлечим. Она тоже... тоже больная, вообще, вся эта тема с сумасшествием по женской линии... Эмиль просто псих, мать алкоголичка... Брат мой тоже не очень, хотя... Я не знаю, так отец говорит, может, они просто поссорились. В смысле, средний брат, Александер.Старший брат, он как отец.

-- Почему по женской линии? Вы ведь с Эмилем кузены по отцу?

-- И по матери тоже. Они — братья, и женились на сестрах. Так нельзя, вообще, но они так сделали. Дядя умер от тромбоза, отец — нормальный, а мать... Так что, получается, по женской. Ну что, скажете, что мне надо лечиться?

-- Проблемы, конечно,у вас есть. Но лекарств от ваших проблем пока не существует, Габриэль. Но вам надо посещать психолога. Ваша картина мира существенноискажена, но не оторвана от реальности, как у Эмиля.А ваше злоупотребление психоактивными веществами хотя и вызывает тревогу в виду алкоголизма у матери, пока не носит систематического характера, и, по сути, является свидетельством отчаяния и распущенности, а не зависимости.-- Отец будет вам недоволен. Он хотел, чтобы вы меня лечили, как Эмиля. Электрошоками.

-- С его недовольством я как-нибудь справлюсь.

-- Это коммандер Форсберг вас вчера напугал, да?

-- Мы имели беседу с коммандером Форсбергом, и он показался мне действительно озабоченным вашими проблемами, Габриэль. И, кажется, он считает вашего отца опасным человеком, способным оказывать серьезное давление на других. Думаю, на самом деле, вам нелегко, Габриэль. И, если вдруг у вас возникнет отчаянная нужда, мы сможем предоставить вам бесплатное место в коммуне, где оказывают поддержку людям в трудной ситуации...

-- Ну спасибо! Оказаться среди психов и неудачников, которые даже не могут заработать себе на жизнь?! Если что, я справлюсь сам!

-- Что ж, будем все вместе на это надеяться. Пригласите, пожалуйста, вашего отца, я озвучу ему результаты нашей беседы.

-- Только про коммуну ему не говорите. Он рассвирепеет.

-- Это было предложение для вас, Габриэль. Не для вашего отца. Ему, пожалуй, не стоит вообще знать об этом.

-- Да уж. Блумквист в приюте для бездомных психов — да он с ума сойдет от ярости.

Вся эта история с каждым часом начинала нравиться ему все меньше. Мутный юксаре, дурной малолетка Блумквист, его папаша, старый хищный лис, наркотики, текущие рекой,но самое главное — полицейский, инструктор Полссон, берущий деньги за бандитские разборки... Какая гниль. Здесь, можно сказать, у меня под носом. И ведь чужая территория. Так просто не залезешь. Да и надо знать, в курсе ли Сандберг, и насколько он вовлечен...

-- Тофт. На пару слов. - Коммандер Форсберг подошел к темному окну. Вот засиделись-то, в пятницу, вечером! - Вот что, Тофт. Пора тебе немного сменить специализацию. Скажи мне, пожалуйста, ты никогда не хотел научиться водить трактор?

-- Трактор, коммандер Форсберг? - в ужасе спросил Тофт. - Нет! Да зачем мне...

-- Сейчас объясню.