Глава 27, бессодержательная, полная суровой мужской дружбы и полуночных кухонных разговоров (+иллюстрация) (2/2)

-- Уйти ему надо с этих курсов!-- Фил. Тебе надо передохнуть. Ты сама не своя. Уезжай, возьми паузу, приди в себя, и... вообще подумай, надо тебе это все...

-- Что — это все, Берг?!-- Ну... вот такая жизнь... вечно на бочке с порохом.-- Вот такая жизнь со сраным юксаре, да?!-- Ну, как раз я этого не говорил.

-- Но имел в виду! Нужна, Берг. Нужна. - Филифьонка прошла мимо него и распахнула дверь. - Спасибо тебе, что помогаешь нам, я очень благодарна, но, пожалуйста, не учи меня жить, хорошо?!

-- Работа у меня такая, Фелис, - Берг пожал плечами и вышел в коридор. - Снурре! У тебя есть лезвие для бритвы? - крикнул он, спускаясь по лестнице.

Гостиную освещал только огонь в камине. Йосеф сидел у огня, и, как завороженный, смотрел на пламя.

-- Йосеф, нам спать пора, - Филифьонка села рядом с ним на диван, тронула за плечо. - Снурре вставать в шесть утра.

-- Давайте, а я еще посижу. У меня камина нет... - Йосеф пошебуршил кочергой в топке, потянулся за следующим поленом.

-- Йоси, мы здесь спим. На диване.

-- Ой. Извини. А чего так? Кровать же удобнее? Есть же свободная спальня?

-- Где взять кровать на двоих, Йосеф?.. Иди мыться, вода нагрелась. Посмотри, нужно тебе что-нибудь еще на ночь? Воды, бутерброд? Полотенце у тебя на постели лежит.

-- Грелку бы. Холодно у вас.

-- Мы уже основной котел отключили. Сейчас найду.

-- Классная ночнушка, - Берг сидел на кухне и читал, а Йосеф вышел на ночной дожор. Он полночи ворочался, прислушиваясь к звукам снаружи и размышляя, и как раз решил, что кусок пирога подкрепил бы его силы. - Я думал, таких уже больше не бывает.-- Что читаешь? - Йосеф включил горелку и поставил чайник. - А где пирог?

-- Детектив. Фелис слишком хорошо нас знает, и куда-то его спрятала. Есть хлеб, колбаса, масло, повидло. Чай. Кофе они не держат. Но я серьезно, в следующий раз возьми пижаму, Йоси. Нет, конечно, твое появление в случае чего возымеет огромный психологический эффект... но драться, путаясь в подоле, несколько несподручно.

-- Думаешь, до этого дойдет?-- Да нет, наверное. Но надо быть готовым.

-- А ты часто дрался?

-- Да уж случается, знаешь ли.

-- Я вообще не умею... даже в школе не дрался... не приходилось как-то.

-- Угу. Хорошая школа, значит, была.

-- А ты в какой школе учился, Якоб?

-- В интернате, Йосеф. У меня мать — мюмла, а отец — неизвестный герой. Нас в семье было восемнадцать, и я — единственный хемуль. Меня сдали в интернат в десять лет, потому как я жрал больше всех, и бил и младших, и старших. Так что... не завидуй.

-- У меня отец умер рано. Он был достойным хемулем, инженером-железнодорожником, оставил матери небольшое состояние... Но... В общем, когда тебя воспитывают мать, бабкаи тетка, это, знаешь ли...

-- Хм, ну да. Тоже завидовать нечему.

-- Если бы я подрался в школе, они бы там все умерли от инфаркта.

-- То есть у тебя был выход.

Йосеф только тяжко вздохнул и намазал себе бутерброд повидлом.

-- Тогда бы старшие сестры остались. А в погребе пирога нет?-- Я смотрел, нету. Я же говорю, она хитрая.

-- И чего вам, чертям, не спится? - поинтересовался Снусмумрик, заходя на кухню. Он подошел к шкафчику, достал бутылку с альмагелем, и отпил прямо из горлышка. - Ого, Йоси, а ты стильный.-- Это у тебя молоко?

-- Это у меня лекарство. Хочешь попробовать?

-- Не-а.

-- Молоко в погребе, принести?

-- Да ладно, не надо.

-- Вечер воспоминаний о тяжелом детстве, Снурре, - Берг перелистнул страницу. - Йосеф рассказал об ужасах жизни с тетушкой-хемулихой, я — об интернате, твоя очередь.

-- Да ну вас. Мажоры. Я с девяти лет на улице, какое, нахрен, детство.

-- Как ты выжил, вообще?

-- Прибился к стае, а потом сам научился. Ну и Муми-тролли меня пригрели потом. Я у них даже зимовал несколько раз.

-- Счастливый человек, в школу не ходил...

-- Ага, зато теперь как идиот, гроблюсь. О, кстати! Раз уж вы, такие умные, тут не спите, сейчас мне объясните, что такое магнитные волны...

Берг застонал, захлопнул книжку и встал.

-- Йосеф, объясняй ты, ты у нас радиоэлектроник, а мне на работе этих дебилов хватает.-- Ты сейчас говоришь, как инструктор Полссон, - сообщил Снусмумрик.

-- Значит, хоть в чем-то он прав.

-- Угу. Я уже на дебила отзываться стал.

-- Это большой педагогический успех.

-- Он тоже так считает.

-- У нас однозначно есть что-то общее.

-- Получай лицензию инструктора, тебя там с руками оторвут.

-- Меня от дизеля тошнит.

-- А кого не тошнит?...

-- Кстати, ты где потом работать собираешься?

-- Не знаю, куда возьмут. Обещают по окончании курсов дать направление.

-- Так это надо заранее самому озаботиться, чтобы фирма потом на тебя направление и выписала, а то дадут они,?на отъебись?.

-- И как это сделать?

-- Как, давай, думай, ищи! Иди в порт, на склады, на фермы, выясняй, где есть вакансии, газету смотри, объявления в управе, ищи знакомых...

-- Где я их найду, у меня здесь никого, кроме вас, нет... Я никогда в жизни работу не искал...

-- Чего разнылся? Научишься.

-- Я спрошу в порту, Снурре, - сказал Йосеф. Он достал лист бумаги и нашелкарандаш. - Что, будешь слушать про электромагнитные волны?

-- Да, давай, а то я учебник попробовал почитать, и нихрена не понял...

Берг фыркнул и пошел наверх, спать.

-- А чем ты на работе занимаешься, Йосеф? - Снусмумрик, подперев голову, тоскливо смотрел на исчерканный листок. Йосеф доедал оставшиеся хлеб и колбасу.-- Наша фирма ставит и обслуживает на корабли рации, системы навигации, эхолоты. Руковожу монтажом, налаживаю, проверяю. Ремонтирую.

-- Круто... Обалдеть, ты умный, Йосеф. А я и впрямь дебил. И не знаю нихрена. Даже этот гребанный трактор, наверное, водить не смогу.

-- Почему?

-- Трушу. Все время боюсь что-нибудь не так сделать. И делаю... Полссон-то меня не зря бьет. То есть, тот раз, который позавчера, и впрямь ни за что, а так мне за дело прилетало, в общем-то.-- Бить все равно нельзя. Поэтому у тебя и не получается. Ты не дебил, Снурре, у тебя мозги, что надо, но просто действительно, сложно с тремя классами в чем-то разобраться... Из-за чего ты из дома ушел? Почему учиться не стал?

-- Да как-то... на самом деле, по-глупости... Ну что мне, девять лет было, вообще все случайно вышло. Какая-то обычная обида. С кем-то подрался в школе, опять дразнили, по-моему, наваляли друг другу с одноклассником, одежду порвал. Еще и учитель пришел, отругал старших, что я дерусь, плохо учусь, хулиганю, они за мной не смотрят, и все такое. И старшие сестры обозлились. Решили меня высечь, мы подрались, потому что несправедливо же! Я вырывался отчаянно, они еще больше разошлись, втроем меня завалили, одна голову зажала между колен, другая на ноги навалилась, а третья секла. И избила сильно, до крови, но это не от жестокости, не подумай, они нормальные вообще были, а из-за того, что дрались просто, все разошлись, обозлились... Но очень больно было. И несправедливо. Ведь одежду не я порвал, а мне порвали! Враги. И я пошел матери жаловаться, ревел, по-моему, даже, хотя уже большим был. Ну а она что-то тоже замотанная была, рявкнула на меня, что сам виноват, по-моему, даже оплеуху отвесила. Так и было, вообще-то. Был виноват сам.Ну я обиделся, вот и... и ушел, налегке, даже не собирался, думал, как обычно, пару дней поброжу там-сям. Дошел до железки, залез в вагон переночевать, ну а поезд ночью тронулся. Так обычно сторожа гоняли, а тут пропустили как-то. Когда проснулся, испугался, конечно, заревел, как же домой теперь, а потом ничего, интересно даже стало, места новые, вокруг дома-то я уже все облазил. Увлекся как-то, потом эти ребята мне попались, с ними бродил, ну а после— ну как уже домой идти? Никак. А там и втянулся уже. И неохота стало. Но мать хорошей была, ты не думай. Доброй. Правда. Она меня жалела, вообще. Я помню, лет мне пять было, а может, и поменьше. У нас была книга со сказками, одна, настоящая, большая, с цветными картинками. Старшие читали на ночь нам, мелкоте. Настоящая книга, в твердом переплете, с обложкой еще такой сверху бумажной, яркой. Единственная такая. Ну вот, и как-то раз они читали сказку. Про оловянного солдатика и балерину. Ну, сможет знаешь такую, все плохо, плохо, а потом вообще все погибли. И вот она не понравилась мне очень. Плохая сказка. Несправедливо все! Почему всё так кончилось?! Я ревел, и орал, и требовал, чтобы все кончилось по-другому, ну, сестры пытались мне объяснить, что это сказка, книга, что нельзя по-другому. Но я не согласен был. И вот когда уже спать уложили, представляешь, залез на полку, книгу эту вытащил — и в печь. И еще кочергой шебуршал, она все гореть не хотела, толстая же! Тут меня и застукали. Как на меня орали! Как меня били! Еще бы, одна-единственная книга с цветными картинками,там всякие были красивые принцессы, и замки... Я вырвался и побежал к матери. Она тогда очередного мелкого кормила, только-только родился. Но мать меня не прогнала, нет. Она меня пожалела. Поняла все про сказку, и про книгу. Я, помню, забрался к ней на колени, у нее у груди мелкий, и я сижу...Она мне тоже сиську дала, успокоила. Я ей все рассказал, про плохую сказку. И она, знаешь что? Она поняла! Она сказала, что я правильно сделал. Правильно сжег книгу, потому что книга была красивая, но неправильная. А сказка на самом деле кончается по-другому. И на ходу придумала хороший конец,как солдатик с балериной уплыли на рыбе, на другой, хорошей рыбе, которая их есть не стала, а специально плыла прямо у поверхности воды... Надо же, я все помню это! Про рыбу... Рыба была сине-фиолетовой с зеленым отливом, и с красивыми красными плавниками, и с золотыми глазами, и она плыла и пела... Пела... Рыба... И они уплыли в чудесную страну, и там жили среди эльфов, и те их приняли к себе. В общем, как-то так. Такая вот сказка вышла... Я потом всем ее рассказывал. Но, правда, сестры меня так и не простили.

-- Прости, Йосеф. Вывалил тебе тут. Прости. Что-то меня понесло, - Снусмумрик встал, сделал еще пару глотков альмагеля, виновато глянул на какого-то оцепеневшего Йосефа. - Забей. Выкинь из головы.

Йосеф тоже встал, нелепый и растерянный в своей ночнушке до полу. Подошел к Снусмумрику и неловко положил ему руку на плечо.

-- Слушай, я просто... Я просто не знаю, что надо говорить в таких случаях, но... Ты не думай. В общем. Я тебе... Я... Вот, честно, я просто не умею, но я тебе сочувствую, в общем, очень. Очень сильно. Не знаю, как это правильно сказать. Но ты мне прямо... в душу попал сейчас, я, честно, думал, ты такой, знаешь... ну, хулиган немного выебонистый, жизнь тебя поприжала, и ты строишь из себя, и Фил... ну, используешь, что ли, а... А я теперь понял, ты на самом деле такой, просто. В общем. Ну не умею я говорить.-- В общем, я тебя на жалость развел, - хмыкнул Снусмумрик. - Но, честно, не хотел, само все как-то вылетело.

-- Да это не жалость, хотя когда ты про эту книгу рассказывал, меня чуть не перевернуло всего! Это так...

-- ...жалко, да?...

-- Нет. Хотя тоже. В смысле, жалко и тебя, и сестер, но это очень. Душевно.Эта сказка долбанная, про оловянного солдатика, я от нее тоже всегда ревел, там вообще жуткие сказки, про спички, помнишь!

-- Ну она же хорошо кончается, про спички, девочка на небо попала...

-- Она умерла! Замерзла насмерть!

-- Ну, это не всегда самое страшное...

-- А про русалочку?!

-- Да, эта вообще жуткая! Ведьма та, и ножи, и принц — мудак полный!

-- Блин, я хоть не один такой, - вздохнул Йосеф, -Я думал, все остальные мальчишки никогда над сказками не плакали. А ты плакал, и у тебя, значит, душа есть, и...

-- Ага, а то у юксаре души нет, конечно...

-- Нет, просто вы все такие отчаяные, ничего не боитесь, не смущаетесь, драки, разборки, а ты так вообще, путешествия,с девяти лет один на улице, а меня в школу за руку водили до пятого класса, хотя чего тут по поселку идти, так вот, я думал, ну вот чувствовать — это для слабаков. Типа меня. Вон Берг, по-моему, ничего не чувствует.

-- Да нет, он тоже нормальный. Ничего не чувствуют только мудаки.

-- Но разве нормальные мужики чувствовать могут?

-- Мне кажется, да, но я не знаю. Я же не нормальный.

-- Ну и я, значит, тоже.

-- Наверное, какая-нибудь середина есть. Вон тот же Берг. У него вроде все... уравновешено. Но вообще, ты это зря, про себя. Ты смелый, Йосеф. Как ты пошел нас с Эмилем разнимать!

-- Да я по глупости, Снурре, я даже не представлял, что это такое! Какая это смелость!

-- Ну да, Леви вообще даже и не думал вмешиваться, Ивар по-умному звонить в полицию пошел, ты один вписался.

-- Ага, но Берг, бы, наверное, этого Эмиля сам заломал.

-- Да он не дурак, идти на нагайку. Сзади бы стулом отоварил, и все.

-- Вот, а я даже не подумал, что так надо.

-- Можно было бы еще ему в ноги что-нибудь бросить, но это все, Йосеф, этому всему учишься, когда нужда приходит. Тебе просто не надо было. Все с тобой в порядке.

-- А мне иногда кажется, нет... Я потому Эмилю и сочувствую, что он тоже на голову больной.

-- Блумквист сволочь, а ты — нет. Даже не думай. Ты бы никогда такого не сделал.

-- С нагайкой бы не полез?

-- Ну, я другое имел в виду, но и это тоже.

Йосеф вздохнул.

-- Дамы мои чуть меня не убили. Хорошо, вас не было, когда они ко мне пришли. Столько было рыданий, сколько ора! Да как я мог... Да как они без меня будут... Да как я смел... Ужас. Но у меня же хорошая страховка.-- А сестры не работают?

-- Приличные фрёкен могут только вести домашнее хозяйство, Снурре, и заниматься благотворительностью.-- Охренеть. То есть ты кормишь четверых.

-- Ага. Нет, ну, кое-что в банке есть, еще от отца, но это про запас. А в общем, да.

-- Если жениться, будет пятая...

-- Какое там жениться.

-- Если меня убьют. Женись на Фил.

-- Ты с ума сошел?!

-- Нет. Правда. Она тебе нравится. Женись. Она классная. И работать будет. И с твоими ужиться сможет.

-- Знаешь... я ни одну женщину, к которой хорошо отношусь, в свой дом не приведу ни за что. Они ее сожрут. Я-то знаю их... Пусть уж меня дожирают одного.

-- А своим домом жить ?-- А как я их брошу?! Они все.. беспомощные, как медузы...

-- Но тебя жрут.

-- Медузы тоже стрекаются. Нет, Снурре, у меня вариантов нет. Разве что только твои блумквисты и меня угандошат. Тогда, - Йосеф усмехнулся, - возмездие в виде моих обожаемых родственниц постигнет их!

-- В таких обстоятельствах, на месте Блумквистов я бы не стал тебя трогать!

-- Светает уже. Пойдем, поспим, что ли. Слушай, а... ты лекарство пьешь, тебе плохо? Может, Эклунду позвонить?

-- Да ты что? Из-за такой фигни будить среди ночи?! Просто, если не спишь, она всегда болит.

-- Кто?

-- Язва. Я раньше не знал, что это она, думал, просто от голода, а так, вообще, на самом деле давно уже. Иногда подолгу не жрать-то приходилось. Наверное, от этого все и началось. Так что теперь, наоборот, лучше стало. Лекарства помогают.

-- Хорошо... Ну что, спать?

-- Давай.