Глава пятнадцатая. Совсем не сказочная. (1/2)
Патрульный Тофт заметил странную картину. По улице в горку медленно шел человек, наверное, пьяный. Его шатало, временами он спотыкался, подолгу стоял, держась за фонарные столбы или прислонившись к стене.
Обычное дело, хоть и не дело, конечно, но... Рядом с ним ехал солидный автомобиль, порой чуть обгоняя, но каждый раз снова дожидаясь.
Жена наказывает нерадивого мужа-пьяницу, не спеша сжалиться и довезти до родного очага?
Что-то не похоже, уж больно машина какая-то... не такая. Надо выяснить.Тофт включил ?люстру? и медленно подъехал сзади. Черная машина дала по газам и скрылась за поворотом, но Тофт уже успел запомнить номера и записал их в блокнот.
Так, а с этим что? О. Вот это кто.
-- Садитесь в машину, господин Юханссон, - Тофту пришлось помочь Снусмумрику сесть в машину. Странно, спиртным не пахнет. И весь мокрый. Падал в лужу? Тофт включил печку на полную мощность. - Что вы делаете на улице в такое время?
Скорчившийся на переднем сидении Снусмумрик молча полез во внутренний карман куртки за паспортом, предусмотрительно завернутым в пакетик.
-- Я знаю, кто вы, - Тофт паспорт брать не стал, и даже не взглянул. - Отвезти вас домой?-- Да...
-- Вы не ответили на мой вопрос, господин Юханссон. Что вы делали в такое время на улице?-- Шел... домой. С работы. Мы в море ходили. В ночь. Капитан Свенссон. Может подтвердить... - немеющими губами отрывисто ответил Снусмумрик, и снова скорчился.
-- Ладно, - Тофт медленно тронулся. - Кто был в той машине, что вас преследовала?...
-- Не... не знаю.
-- Почему она за вами ехала?
-- Понятия не имею, - Снусмумрик чуть согрелся и наконец-то распрямился. - Можно закурить?
-- Не наглейте. Пристегните ремень.
-- Я живу на Еловой...
-- Угу.
Снусмумрик бросил косой взгляд на полицейского. Мальчишка еще совсем. Лицо знакомое. Кажется, подвозил их с директором Линдберг из участка...
-- Что, узнаешь? - полицейский перехватил его взгляд.-- Нет. А должен?
-- Ну, мог бы... - хомса сосредоточился на дороге.
Приехали.Вот черт. Кажется, успел задремать. Снусмумрик встряхнулся, и начал с трудом выбираться из машины. Полицейский Тофт вышел и помог ему, под руку повел к задней двери.
-- Рыба... - Снусмумрик расстроено уставился на сверток. - Три же было... Ладно... - он махнул рукой, закопался в кармане в поисках ключа. С трудом попал в замочную скважину.-- Спасибо, - сказал он в спину уходящего полицейского. Тот даже не обернулся.В машине повис запах моря, рыбы и табака, и того непередаваемого чувства, что хомса Тофт надеялся никогда больше не испытать. Как будто он снова маленьким ждет возвращения Муми-троллей среди взрослых, до которых ему нет дела, и которым нет дела до него, особенно Снусмумрику, который только делал вид, точнее, даже и не делал...И вот Снусмумрик снова появился, как... как призрак, который... И снова он всем нужен! И все только о нем и говорят, и бросились помогать, и Филифьонка (до которой, в общем-то, ему, Тофту, нет никакого дела абсолютно!) даже вышла за него замуж... Она, поди, только об этом мечтала еще с той поры!Тофт с удивлением обнаружил, как сильно он злится. И поехал обратно к пристани, по пути высматривая большую рыбину, завернутую в газету. Наверняка, ее уже подобрали, кому-то повезло, но... Если вдруг найдется, надо вернуть.Рыбина преспокойно лежала себе на тротуаре. Первые прохожие, видимо, не слишком-то оглядываются по сторонам.Хомса Тофт подобрал рыбину, бросил в машину назад, на пол, и повернул на Еловую.Он остановил машину у съезда, взял сверток и пошел пешком. Выезжать с Еловой — та еще задачка. Тофт без проблем открыл калитку, обошел дом кругом. Дверь на кухню была прикрыта, но не заперта. На газовой горелке выкипал чайник. Снусмумрик спал, сидя на полу, прижавшись спиной к еще теплой плите. В доме пахло пивом и табаком, на столе на полотенце стояли чистые стаканы. Кажется, у Филифьонки была вечеринка, пока мужа не было дома...
Тофт выключил чайник, присел рядом со Снусмумриком. Потряс его за плечо.
-- Господин Юханссон. Господин Юханссон. Нельзя спать на полу. Вставайте. Снусмумрик!Тот с трудом поднял голову.
-- Ваша рыба нашлась. Поднимайтесь. Давайте, отведу вас в постель...Тофту удалось растолкать Снусмумрика и довести до бельевой. Там он снял с него куртку и ботинки, и уложил в кровать, накрыв одеялом.
Ладно, вроде в комнате достаточно тепло.М-да, интересные у них отношения с фру Викстрём... Раздельные спальни, раздельные вечеринки... Ну что ж, значит, та не совсем сошла с ума и все-таки трезво его оценивает.Тофт вышел из дома, прикрыл за собой кухонную дверь, и только теперь заметил, что в отдалении, в тени под елями стоит большой черный автомобиль. Тот самый.
Он почувствовал беспокойство, и, выйдя из калитки, направился к стоящей машине. Взревев двигателем, разбрызгивая лужи и пробуксовывая в грязи, автомобиль, чуть не снеся забор, вырвался мимо Тофта на основную дорогу и умчался. Тофт достал блокнот, проверил номера. Да, он правильно записал.Добравшись до участка, Тофт пошел проверить номер по картотеке. Как интересно, машина принадлежит Блумквистам. Что племяннику владельца консервного завода могло понадобится на Еловой улице в 6 часов утра?Тофт решил сначала рассказать о происшествии начальнику, и только потом писать рапорт. Или не писать. Все-таки он уже не первый год служит в полиции.Филифьонка проснулась от шума мотора. О, наверное, это Снусмумрик! Она еще полежала, и даже снова задремала, но потом решила, что все-таки надо встать. Позевывая, набросила шаль, сунула ноги в тапки и спустилась на кухню. На полу лежало три здоровенных рыбины, завернутых в газету. На горелке остывал чайник.
Филифьонка подняла рыбу, швырнула в раковину,— ого, даже лосось! - и пошла искать Снусмумрика.
Куртка и ботинки валялись на полу в бельевой. Сам Снусмумрик лежал навзничь на постели, в одежде, одеяло наполовину сползло на пол. Его била дрожь, заметная даже издалека.
Филифьонка бросилась к нему. Мокрый насквозь! Мог бы хотя бы раздеться!
-- Доктор Эклунд? Простите, что беспокою так рано утром. Это фру Викстрём, филифьонка... Да. По поводу него. Он вчера вышел в море, пришел под утро, когда яеще спала, лег спать,не раздеваясь, прямо в мокром, а сейчас его трясет всего. Температуру померила, тридцать восемь. Что мне лучше сделать? Огромное спасибо, жду!
Памятуя о коварстве весенних дорог, машину доктор Эклунд оставил на перекрестке. Он пыхтя стягивал резиновые сапоги, без которых весной не обойтись, и слушал рассказ расстроенной Филифьонки.
-- И вот я спускаюсь на кухню, а там натоптано, на полу валяется рыба, захожу к нему, а он... - Филифьонка вздохнула.-- Ну что ж, пойдемте, посмотрим.
-- Что это, опять пневмония?-- Сложно пока сказать. Если он только пару часов назад вернулся...
-- Что делать? Может, сразу антибиотики?
-- Выпишу и оставлю вам рецепт, но пока не покупайте. Позвоните мне днем, расскажите, как дела... Пока оботрите спиртом, укройте потеплее, дождемся, пока проснется.
-- Спасибо... Сколько я вам должна?
-- Бросьте эти глупости!
-- Нет-нет, я не могу!
-- Перестаньте, фру Викстрём, я пока ничего не сделал!
-- Ну как же, вы пришли, осмотрели, выдали рецепт! Так нельзя!
-- Вам теперь скидка как семье медицинского работника!-- Тогда возьмите хотя бы рыбу! Нам все равно ее всю не съесть!
-- Не выдумывайте глупостей!-- Лосось сегодняшнего улова!
Доктор Эклунд зашел на кухню. Да, действительно натоптано, и изрядно, притом. Филифьонка перекладывала лосося в пакет.
-- Кто это у вас тут побывал? Следы свежие...Филифьонка уставилась на пол.
-- Наверное, Снусмумрик...-- Явно не только он.
-- О небо... - Филифьонка поднесла руку ко рту. Теперь и ей отчетливо было видно, что следы — разные.
-- Давайте-ка позвоним в полицию, фру Викстрём...
-- Нет. Не надо. Думаю, я... Думаю, Снусмумрик проснется и все объяснит.-- Хм. Ну ладно.
Выйдя на улицу, доктор Эклунд обошел дом кругом. Здесь явно побывала не одна машина. Причем сегодня. А кто-то вот тут вот очень спешил, и чуть не съехал в канаву.
Оч-чень интересно.
Дойдя до амбулатории и переодевшись, доктор Эклунд набрал полицейский участок.
-- Оскар? Это Лукас. Слушай, у нас никаких происшествий сегодня под утро не было?-- А что?
-- Я только что с Еловой. От фру Викстрём.
-- Так. И что там?
-- Не знаю. Юханссон сегодня дома не ночевал, якобы выходил в море с капитаном Свенссоном. Наверное, и правда, выходил, мне перепал отличный лосось, надо сказать... Так вот, у них на задах все разъезжено, а на кухне — натоптано, и явно не одним человеком. Фру Викстрём отказалась звонить в полицию, но мне это не нравится, поэтому я звоню тебе.
-- А на что тебя звали?
-- Да Юханссон слег, просто переохладился, видимо...-- Ага.
-- Ну так случилось что-нибудь?
-- Наш патрульный к ним заходил сегодня. Дважды. Сначала довез Юханссона от причала до дома, а потом его рыбу, которую тот прое... выронил по дороге.
-- А, значит, все в порядке.
-- Ну, не совсем. Была одна странность. Может, ты что скажешь...
-- Какая?
-- За Юханссоном, пока он шел, ехала машина, это видел патрульный. А потом та же машина стояла на Еловой, когда патрульный вернулся с рыбой. Как ты думаешь, чья могла быть машина? У тебя есть предположения?Эклунд помолчал.
-- Скажи мне, что это была машина не Эмиля Блумквиста.-- Не могу этого сказать. А почему ты так подумал?
-- Заеду сегодня, расскажу.
Эклунд не стал дожидаться конца дня, и зашел в участок, когда образовался перерыв в записи.
-- Так почему ты сразу решил, что это Блумквист?-- Оскар, ты же понимаешь, что это не под протокол, да?
-- Само собой.
-- Так вот. Года четыре назад Викстрём разорвала с ним помолвку.
-- Думаешь, поэтому? Тоже мне, повод...
-- А почему она ее разорвала, ты знаешь?
-- Потому что он конченый мудак, и это знают все? Мне, скорее, странно, почему она вообще ее заключила...
-- Ну, он тоже музыкант, и богатый, и довольно смазливый... Не в этом дело. Четыре года назад — Оскар, я сейчас нарушаю врачебную тайну, но я боюсь, что все это может плохо кончится, поэтому...
-- Я все понимаю.
-- Так вот, она пришла ко мне за экстренной контрацепцией. Я ее осматривал, естественно. Так вот, Оскар, у нее были типичные повреждения. Очень характерные разрывы слизистой влагалища, и гематомы... На шее и на запястьях. В общем, я поднажал, и она призналась, что это был Блумквист.
-- Почему она не стала писать заявление?!
-- А как ты думаешь!? Он был ее женихом. Она сама пригласила его в дом. И пришла не сразу, естественно, уже все смыв... А потом, она — учительница в школе, а он из тех самых Блумквистов, ее слово против его, и как бы она здесь дальше жила?! В общем, я ей выписал лекарство, она съездила за ним в город... Потом я еще пару месяцев выписывал ей снотворное, а потом вроде все обошлось.
-- Тыл был обязан сказать мне тогда!
-- С какой стати, Оскар?! Если ты наивно полагаешь, что подобные вещи не происходят у нас каждый год, и не по одному разу, то я сомневаюсь в твоей проф.пригодности...
-- Но не с учительницами же и племянниками фабрикантов!
-- А что бы ты сделал?...
-- Что-нибудь.Не знаю.
-- Вот то-то и оно. Но теперь эта история может поиметь продолжение. И мне страшно за них. Возможно, стоит посоветоваться с директором Линдберг. Она принимает в этой семьедеятельное участие.
-- Ну это в крайнем случае, она же потом с меня не слезет!
-- Ну-ка давай вставай! - проводив доктора, Филифьонка ринулась в бельевую, - давай, просыпайся, ну! - она сбросила на пол одеяло, усадила Снусмумрика на кровать, подперев в спину коленом. Ее распирало от смеси страха, злости и жалости. - Да что с тобой не так!Скинув на пол мокрую простыню, Филифьонка принялась сдирать с полусонного Снусмумрика одежду. Морров сын, опять!
Матрас тоже пропитался!
Она подхватила Снусмумрика подмышки, заставляя встать. Тот, навалясь на нее, поднялся, и какое-то время стоял, пошатываясь и сонно моргая. Филифьонка перевернула матрас и посадила его. Снусмумрик тут же завалился на бок, обратно в кровать.
Филифьонка вернулась с пижамой и носками.
-- Да погоди ты спать! - она схватила и потрясла Снусмумрика за плечо. Тот вздрогнул всем теломи застонал. Филифьонка приглушенно взвизгнула и отдернула руку. Плечо было горячим на ощупь и отекшим.
-- Прости пожалуйста... Прости... - Филифьонка положила пижаму на постель и снова вышла. Она вернулась с постельным бельем, ветошью и бутылкой самогона от Туу-тикке. Застелила кровать, и осторожно, прикусив губу, обтерла Снусмумрика самогоном. Смочила в нем чистую тряпку и положила на больное плечо. Уложила его обратно в постель, подоткнула одеяло.
Небо, да что же это такое... Опять. Филифьонка присела на край постели. Погладила Снусмумрика по голове, положила ладонь ему на лоб.
-- Да что случилось-то, - пробормотала она. - Почему опять...
Она еще посидела, тихо гладя его по волосам, убирая прилипшие ко лбу пряди, а потом встала, хлопнув себя по коленям, и пошла на кухню.
Первым делом Филифьонка, накрутив на швабру тряпку, вымыла пол и выплеснула грязную воду. Потом убрала стаканы в буфет. Вздохнула. Ей пришло в голову, что несчастье со Снусмумриком случилось из-за этой дурацкой вечеринки с оркестром... Мерзкий Блумквист! Нельзя было их всех пускать в дом!
Да нет, глупости. Причем здесь это. Они с капитаном, наверное, попали в шторм. И, конечно же, он насквозь промок.
Потому что надо было купить себе смену одежды!Вот ты бы ему и купила, должна следить, чтобы у мужа вещи были в порядке...
Пфф!
Филифьонка принялась с остервенением чистить рыбу. Ни в какую школу она, естественно, сегодня не пойдет! И даже звонить не станет.