Глава четырнадцатая, в которой кое-кому пора проснуться. И не только. (2/2)
-- Что знают?
-- Ну... О его предпочтениях.
-- Слушай, у вас тут все ненормальные. Я имел дело с голубыми, и ничего особенно против них не имею, но Эклунд к ним вообще ни сном ни духом!
-- Слухи они и есть слухи.
-- Слушай...-- Уже светает, может, поспим? Тебе на работу завтра?
-- Да мне в гараж. Могу проспать хоть до полудня! Могу вообще не пойти.А тебе сразу надо выходить? Может, до понедельника подождешь?
-- И так из отпуска вычтут, сидеть там потом на заменах летом...
-- Фу... Тебе что, еще и летом впахивать?!
-- Ага...
-- Вот засада...
-- Я тебе еще не сказал...-- Что?!
-- Ну.. две вещи. Во-первых, я с Эклундом разговаривал по поводу контрацепции... Ты как вообще, детей хочешь?
-- Не... не знаю. А ты?
-- Я — нет. Не надо нам никого, в амбулатории рожала Ёнссон, может, знаешь ее...
-- Девочки их у меня учатся.
-- Ну вот, короче, страшное это дело, это только мюмлы могут рожать, как заведенные, и, в общем, ну к чертям, если ты не слишком хочешь детей.
-- И что сказал Эклунд по поводу контрацепции?
-- Что можно рискнуть обойтись одними резинками, но я бы все-таки сходил к нему поговорить насчет таблеток. Для надежности.
-- Не знаю. Мне как-то страшновато их пить.
-- Тебе решать, конечно, но, блин, это такой ужас!
-- Ты там в обморок упал, что ли? На родах?-- Да с хрена ли?! У меня мать каждый год рожала, с чего бы мне падать! Я вообще, между прочим,пуповину перерезал, и...
-- Ой, все!
-- И еще... Фил... Ну... Все равно рано или поздно придется сказать...-- Да?...
-- Я к психологу начал ходить...
-- Хорошо.-- Ничего хорошего. Дорого очень. Но... я боюсь, что... В общем, я не хочу вести себя, как психопат, а могу, потому что я, конечно, все-таки долбанутый...-- Не выдумывай, ты никакой не долбанутый, но тебе так досталось, что к психологу ходить надо, и я ходила, когда училась, года три...
-- И ты?! Ты же нормальная! Зачем так долго?!
-- Ну вот так. С деньгами что-нибудь придумаем, лучше на чем-нибудь сэкономим. Я рада, что ты пошел.
-- Правда?
-- Да.
-- Потому что я долбанутый?
-- Снусмумрик! Ты не долбанутый, но я тебя сейчас пристукну, если ты не заснешь!
-- Тебе надо к психологу.
-- Ты долбанутый!-- Хочешь поговорить об этом?...
-- А еще мы выступали с Леви Нюстремом на юбилее...-- Ой, с Леви? Аккордеон и гармошка?
-- Я еще гитару взял...
-- Что, у Блумквиста?!-- Нет. Вот Блумквист ненормальный, точно!-- Сволочь он!
-- Да нет, просто дебил какой-то пафосный, начал гнать какую-то пургу, ?выбор Фелисии пал на него?... Я не дослушал, и ушел, а гитару одолжила фру Линдберг.
Филифьонка села на постели.
-- С Блумквистом нельзя иметь никаких дел. Я бы вообще ушла из оркестра из-за него, но...-- А что с ним не так?
-- Ну... Он делал мне предложение. Года четыре назад. Я сначала согласилась, а потом отказала. Так что он зол до сих пор.
-- Ясно, значит, нахер Блумквиста. Нюстрём мог бы и догадаться. Это он предложил гитару у него одолжить.
-- Ой, Нюстрёму лишь бы какой-нибудь скандальчик был... Тебя еще звали играть?
-- Нет, не пришелся ко двору фона Блумквиста, видимо. И тебе не надо.
-- Снусмумрик, это моя работа, вообще-то. Если я не буду играть, то нам не хватит денег на зиму.
-- Ну я же работаю.
-- А машина?-- Да... Правда, что ли, барыжить начать?..
-- Это шутка была?!
-- Конечно! Но в полиции меня посчитали за барыгу, Ларссон уверена, что я употребляю, даже Муми-тролль решил, что у меня проблемы с наркотиками, ну как я могу не оправдать таких ожиданий?!
-- Снусмумрик! Прекрати!-- Фил, ты что? Я шучу...
-- Не надо так шутить. Если тебя посадят в тюрьму, я не выдержу! Буду думать все время, как ты там мучаешься...
-- Я больше не сяду.
-- Пойдем, пожрем?...
-- Кооотик...
Снусмумрик и Филифьонка сидели на парадном крыльце с кофе и, накрывшись зимним пальто, смотрели, как восходит солнце.
-- Два дурака пара. Надо же было всю ночь проболтать...-- Зато смотри рассвет какой дивный!
-- Да...
-- Не ходи сегодня в школу, а? Побудь со мной? И я в гараж не пойду... Я так извелся без тебя.
-- Ладно. Я скучала даже во сне. Но мне постоянно снилось, что ты уходишь. Или тебя забирают. Или что-то случается...
-- Это толькосны.
Ленивый весенний день клонился к вечеру, Снусмумрик с Филифьонкой валялись на диване, который так и не стали складывать, когда раздался телефонный звонок.-- Кого там еще нелегкая несет? - Снумумрик расслабленно наблюдал, как солнечный свет расчерчивает потолок. - Давай не будем подходить?...-- Вдруг это из школы? Возьми!-- Тогда ты бери...
-- Не хочу.
-- Ну и пусть звонят.
-- Снурре! - Филифьонка толкнула его в бок.
-- Ладно...
-- Слушай, это меня, оказывается. Капитан Свенссон зовет сегодня в ночь выйти, порыбачить вдвоем. Как, отпустишь?-- А тебе самому хочется?
-- Да не особо, - Снусмумрик сел на краешек и стал одеваться, - но сейчас последняя треска идет, потом до осени все, такого лова не будет. Деньги-то нужны.
-- Почему только вдвоем? А это не опасно?
-- Чего опасного-то? Погода хорошая, ловить на ярусы будем...
-- Это она сейчас хорошая. А через час — плохая. Почему вообще в ночь?-- Потому что рыбу принимают на склад с утра. Да брось. Что может случиться.
Филифьонка вздохнула и тоже стала одеваться.
-- Ладно. Сделаю тебе бутербродов с собой. Кофе в термос возьмешь?-- Не надо, там камбуз есть, кухонька, в смысле.
-- Поддень мою фуфайку под свитер. Наверное, надо сменную одежду взять какую-нибудь?
-- А она есть?...
-- Ты так ничего и не покупал? А как же брюки, куртка теплая, мы говорили?!-- На кой она мне нужна была в конце зимы.
Пресекая дальнейшие обсуждения, Снусмумрик схватил сверток с бутербродами, поцеловал Филифьонку в нос и убежал.
Когда Снусмумрик пришел, капитан Свенссон уже почти закончил с наживкой — насадил селедочные головы, хвосты и потроха на крючки ярусов. Снусмумрик споро натянул поверх одежды прорезиненный комбинезон и штормовку, сменил его,и они вышли в море.
Стоило выйти из бухты, как поднялся крепкий ветер, и качка стала ощутимой.
-- Под утро волна будет, - посулил Свенссон. - Не сомлеешь?-- Да ну, - Снусмумрик всегда хорошо справлялся с качкой, и легко перемещался по палубе, даже не держась, хотя на волне бот и подбрасывало.
Часа через два вышли в море уже достаточно далеко, чтобы начинать. Пока Свенссон стоял у штурвала, Снусмумрик выставил уже подготовленные ярусы, полюбовавшись, как яркие оранжевые буи заиграли на волне в последних лучах закатного солнца. Свенссон вышел лишь помочь с якорем, закрепив ненадолго штурвал. Второй ярус Снусмумрик уже выставлял вообще в одиночку. Потом они шарили прожектором по темнеющему морю, покане углядели в волнах буи и флажки с поставленных накануне снастей, и пошла работа. Оголодавшая за зиму треска оказалась жадной до наживки, лебедка затягивала лесу, постукивая крючками, Снусмумрик стоял у борта с багром, снимая рыбу и закидывая в контейнер. Рыбка шла порой и кило под двадцать! Пока шли до следующей линии, взрезал улову жабры ножом, перелил рыбу в бункер, снял ярус с барабана, и еще успел передохнуть, заскочить на кухню, выпить кофе с бутером.
Тяжело стало под утро, на предпоследнем ярусе пошел дождь, долго не мог найти в волнах буй и флажок, а потом, когда выбрал канат, и вовсе оказалось, что лесу сорвало.К выборке последнего яруса волна поднялась метра на четыре, временами окатывало, но рыба шла, всего взяли трески тонны на полторы...Когда за Снусмумриком закрылась дверь, Филифьонка неожиданно для себя испытала даже нечто сродни облегчению. Наконец-то она одна.
Пока закипал чайник, она неспеша обошла дом, открыла каждую дверь и огляделась. Прибрано было даже в кладовке. Здорово. Сколько времени у нее уже руки не доходили! Можно будет вместе и чердак разгрести.Опять вместе. С непривычки Снусмумрика было слишком много. Нет, конечно, она рада, но...Филифьонка вышла с кружкой на крыльцо кухни, присела.
Она же его любит, совершенно точно. В чем дело? Да ни в чем, просто хочется вот так вот посидеть в одиночестве, молча, глядя на веточку клена на фоне темно-зеленых елей, на желтые венчики нарциссов в саду, слушая, как распеваются вечерние птицы...Тишину нарушил шум мотора, и скоро с парадного крыльца в дверь забарабанили, и загомонили, и ворвались — ребята из оркестра приехали, оказывается, ее будить, собирались играть под окнами, а она уже проснулась — и никому не сказала!
Филифьонка еле-еле успела сдернуть белье с дивана в гостиной, и комом упихать в шкаф,а складывали диван уже все вместе.
Ребята притащили с собой пива и черных гренок с чесноком, она пожарила картошки, потом немного поиграли в гостиной...
А потом явился Блумквист. Филифьонка сначала не хотела его пускать, но уже успела осоловеть от пива, да и никто бы ее не понял, и вообще, в дом его впустил кто-то из ребят, и вот они играют уже все вместе...
-- Слушай, а что твой муж? - встрял Нюстрём. - Пусть тоже с нами сыграет в воскресенье, где он?-- Сбежал уже? - поинтересовался Блумквист с гаденькой улыбочкой.
-- Он в море вышел сегодня, - пояснила Филифьонка, не удостоив Блумквиста взглядом, –вы же вломились все, не предупредив! А так, конечно, все вместе выступим!
-- На юбилее Нильссена мы с ним классно сыграли! Всем понравилось, - сообщил Леви.
-- Ты нам даже ничего не сказала, - протянула гафса Линнеа, томная скрипачка с копной кудрявых волос, - когда будете свадьбу справлять?
-- Ой, да ну, мы не будем...
-- Свадьбу! Свадьбу! Так нечестно! - заорал хемуль Йосеф, барабанщик, волынщик, и вообще, мастер на все руки, игравший на чем угодно, от стиральной доски и бубнадо пастушьего рожка. - Что вам подарить? Мы скинемся, правда?-- Без меня, - процедил в сторону Блумквист.
-- Гитару, - решила Фильфьонка. - Ладно, отметим как-нибудь. Только на многое не рассчитывайте, мы, вообще, без денег сидим...
-- Ты не играешь на гитаре, - вперился в Филифьонку взглядом Блумквист. - А подарок на свадьбу должен быть общим.
-- Ты же не будешь скидываться, - Филифьонка так на него и не посмотрела. - Я не играю, но люблю слушать, - добавила она примирительно.
-- Снусмумрик неплохо играет, - встрял Нюстрём, - давайте, правда, гитару, и тогда у нас будет две в оркестре...
-- Я с ним вместе играть не собираюсь, - заявил Блумквист, - ладно, еще гармошка, это как раз по нему, инструмент нищих и бродяг, но...
-- Ты в моем доме! - пришла в ярость Филифьонка. - И, знаешь, он играет получше тебя!
-- Ребята, ребята, не ссорьтесь, - Йосеф уже протискивался между ними с двумя бокалами пива, - Эмиль, сдай назад, Фил, ты же понимаешь, он страдает...
-- Хо! Страдалец! - фыркнула Филифьонка, и отошла.
-- Раньше таких вообще на конюшне пороли, - прошипел Блумквист, но бокал с пивом взял, - когда они лезли к приличным людям.
-- О да, фон Блумквист, ты в своих влажных мечтах наверняка до сих пор всех порешь на конюшне, - вскинулась Филифьонка, - тебе ведь это должно очень нравится, верно?! У тебя, поди, в шкафу и хлыст припрятан! И черная форма к нему, и...
Тут заговорили все разом, Линнеа обнимала Филифьонку за плечи, Йосеф что-то горячо втолковывал Блумквисту, Леви доедал со сковороды оставшуюся картошку...
-- Ноги его здесь больше не будет, - все уже ушли, и она домывала посуду с помощью Йосефа, - кто только додумался его впустить! Сколько можно, я больше не собираюсь терпеть! Как он смеет вообще появляться у меня тут, - Филифьонка бросила посуду, села на стул и разрыдалась.-- Ну ты что, - Йосеф, пыхтя, сел рядом. - Дану, глупости, Эмиль — дурак, все знают, да еще и ревнивый дурак, он всю зиму желчью исходил из-за твоих дел...
-- Да пусть катится на все четыре! Небо, да Снусмумрик просто в тысячу, в миллион раз лучше него, их даже сравнивать нельзя, и этот еще смеет такие вещи говорить! При мне! У меня в доме!
-- Ну ты ж понимаешь, это Блумквисту как плевок, что ты его послала, а за юксаре, да, говорят, еще и отсидевшего, замуж вышла... Если честно, мы все не очень понимаем...
-- Ты еще будешь! Я сейчас и тебя выставлю! Йосеф! Он талантливый, и добрый, и посмотри — видишь? - ты помнишь вообще, чтобы у меня так вот чисто было, это все он, и сидел Снусмумрикпо политической статье, из-за протестов, и... Да что вы понимаете!
-- Фелисия, но мы просто все беспокоимся. Слухи разные ходят, а ты ничего не сказала...
-- Да, все вышло очень неожиданно. Я и сама не планировала. Так получилось... Но Снусмумрик замечательный. Вы сами убедитесь. Вот сыграем в воскресенье, и вы все увидите!Несмотря на комбинезон и штормовку, все равно изрядно промок, а переодеться было не во что. Но, в общем, это мелочи, да и дождь все равно, так что все едино. Впрочем, уже стихает. По прибытии отгрузили рыбу на склад, перед этим Свенссон выбрал несколько штук получше, даже лосося не пожалел, каким-то боком затесавшегося в улов, и всучил с собой. Так что осталось дойти до дома.Вывихнутое плечо изрядно ныло, но возбуждение после лова еще до конца не сошло, так что Снусмумрик отказался от предложения капитана остаться у него дома (тот жил прямо на первой линии) и обсушиться, да и очень хотелось побыстрее домой.Снусмумрик поднимался от причала по длинной улице, ведшей к самой управе. Добраться до нее, а там до дома всего ничего, считай. Полчаса. Даже минут двадцать.Однако с каждым шагом сверток с тремя немаленькими рыбинами становился все тяжелее, а ноги — все более ватными. Снусмумрик остановился. Даже и не то, что бы воздуха не хватает, а просто ноги не идут. Нет сил. Такое бывает, если очень устать, но ведь и не так чтобы уж очень, работал же с перерывами, и вообще... Дождь почти кончился, светало. На улицах пока никого. Тишина... Снусмумрик постоял, сделал несколько шагов. Остановился. Еще пару шагов. И что, теперь так до самого дома?! Что за дела, ты что, дед столетний?!
Нет, это просто в горку... Начало продирать холодом, мокрая одежда дубела на ветру. Снусмумрик прошел еще метров пять, остановился, положил сверток с рыбой на землю и закоченевшими руками полез в карман за сигаретами. Долго не мог справиться со спичками, пальцы не слушались. Постоял, покурил.Мотор! Машина! Уговорю подвезти.
Большой черный автомобиль неспеша вползал в горку. Снусмумрик замахал руками, машина остановилась рядом. Ура! Он нагнулся, постучал в окно... За рулем сидел Блумквист.
О, отлично, сейчас домой!
Он еще раз постучал в окно, рванул дверцу...
Дверь не открывалась. Блумквист смотрел прямо перед собой, но с места не трогался.
До Снусмумрика не сразу дошло.
Сволочь!
Он поднял сверток с рыбой, не заметив, что одна из рыбин выпала, и медленно пошел вперед. Машина тронулась. Снусмумрик остановился. И автомобиль тоже.
Он снова пошел вперед — и Блумквист поехал за ним.