Часть 5 (1/1)

Возможно, лишь боль в голове оповещала Клэйтона, что он ещё жив. А ещё едкий запах аммиака. Зато сонная усталость мигом прошла при мысли, что их забрали. Его забрали.Падающий наземь Брет?— последнее, что впечаталось в мозг. Глупый, глупый Брет!.. Почему ты не можешь спокойно постоять хоть пять минут?.. Наверное, это и привлекло в нём Альберта. На первый взгляд непредсказуемость?— да что там, сам Скотт, зная его как свои пять, порой не мог предугадать его действия; постоянно в движении, постоянно в поиске, Отри был замечательным примером того, насколько можно сходить с ума от безделья.Был.Сердце болезненно сжалось. Клэйтон, пересилив себя, приоткрыл один глаз, осматриваясь: вопреки ожиданиям, он не оказался в стерильных, вылизанных добела стенах лаборатории на операционном столе, а всего лишь в холодной бетонной клетке, скорее всего, в каком-то бункере или типа того; с затхлой вонью по коридорам, да плодившимися крысами.У Скотта голова трещит и слегка кружится, его подташнивает и, вероятно, ему дали что-то вроде хлороформа подышать.—?Что, хреново, да? —?эхом хмыкает до противного знакомый голос, и музыкант зубы стискивает?— он уже ненавидит Асю со всей её компанией. Вот кто стреляет не задумываясь. Клэйтон уверен, что своим она также великодушно пулю в лоб пустит, если потребуется. —?Молчи, я знаю, о чём ты сейчас думаешь.—?Ты врала,?— вопреки фонтану эмоций, спокойно говорит Альберт.Девушка кривится.—?Я не вру. В отличие от других,?— она долго смотрит на мужчину, и, пожалуй, впервые её заметно трясёт в нервной дрожи. —?Я всего лишь тогда сказала не спрашивать, и ты не спрашивал, а мог бы. И, насколько ты заметил, я бы ответила.—?Не всё,?— подмечает тот. А самому хочется задушить эту мразь, которая в Брета стреляла.—?А когда ты кому попало всё выкладывал?Она замолкает, закутываясь в длинный шарф почти с головой. Тишина кажется вязкой, осязаемой; её можно ножом резать.—?Он жив,?— тихо говорит Ася, не отреагировав на вскинувшегося Клэйтона. —?Контрольного в голову не было?— патроны кончились.—?Ты ему две пули в живот всадила! —?не выдержал тот.—?Да ничего ему не будет. Я специально целилась, чтоб не промахнуться?— есть такое место на брюхе, куда без серьёзных последствий можно ранить. Крови много будет, да, но не смертельно. К тому же регенерация.Они снова замолкают, и Скотт думает, что всё слишком быстро меняется, как не было уже… давно. Когда одновременно кучу эмоций в секунду испытываешь, причём те варьируются от ярости до какого-то облегчения.—?Тогда зачем нужен был весь тот цирк?—?А потому что иначе было бы всё намного сложнее. Предвидя такой поворот событий?— а я всеми силами старалась именно его провернуть?— мы избавились от половины проблем, которые болтались хвостом. С Психологом, например. Он скользкий тип, но не очень умный, поэтому, надеюсь, что прокатило. Та даже если и не прокатило, тем не менее, решилась ещё парочка задач. Теперь вы под нашим контролем и, можно сказать, опекой,?— девушка устало уставилась на Клэйтона. —?Вариантов теперь немного, сам понимаешь?— либо работаете на нас, либо придётся вас устранить, на этот раз без осечек.Альберт понимает. А ещё понимает, что был прав на счёт этой группы, вот только это знание ликующего счастья совершенно не доставляло. Вот ни капли.—?На кого ?на вас?? —?только и спрашивает он, на самом деле больше беспокоясь за друга?— если он жив, то где сейчас?—?На нас,?— улыбается Ася. —?Просто на ?нас?. Со временем, возможно, тебе поведают, либо само вылезет?— вы народ наблюдательный, развитой?— догадаетесь.Их работа в паре, конечно, достойна похвал, тут не поспоришь. Умный, рассудительный Клэйтон и находчивый, своенравный… Камикадзе?— про себя думает музыкант, а потом задаёт вполне логичный вопрос:—?Мы всего лишь музыканты, чем мы можем быть полезны… ?вам?? —?и, поколебавшись, всё-таки добавляет, хотя, честно, не сильно надеется на ответ. —?Что случилось на самом деле?Ася какое-то время анализирует, что именно тот имеет ввиду, собирая все обрывки имеющейся информации в складную причинно-следственную цепочку, а потом со вздохом долго рассказывает, что, в общих чертах, несколько крупных корпораций занимались разработкой биоружия, и только у одной получилось создать нечто чуть более совершенное. Потом, вздохнув ещё раз, уточняет, что соврала только здесь, потому что нет никаких корпораций, утечек и вируса как такового. Есть людская алчность.—?Мир давно, ещё с восьмидесятых годов прошлого века шагнул в технологическую эру, и качество производимой продукции растёт едва ли не в геометрической прогрессии с момента появления первого компьютера,?— говорит девушка, а в руках как бы невзначай пистолет вертит. —?На данный момент люди создали высокоточные машины, уже использовавшиеся в медицине, сделали, по старой памяти, так называемых ?андроидов?, приближённых внешне к человеку, но всё это херь полная. Любую перспективную вещь нужно рассматривать с точки зрения военной выгоды, но никак не коммерческой, точно так, как геополитическую карту через призму военной. Роботы делаются не для людей, как нам это рекламируют, а для их уничтожения. Людьми же, как бы парадоксально не звучало.Ася выжидает паузу, не без интереса наблюдая, как Клэйтон с трудом на больную голову переваривает полученную информацию, а после, когда тот хмуро уставился в ответ, ожидая, она продолжает.—?Возможно, ты понимаешь, что само понятие ?случайность? не должно появляться в любой, а тем более высокоточной системе. Системе, которая нацелена на выявление случайностей и их предупреждение. Но вот здесь вылезает тот самый парадокс, из-за которого любые системы приходят в негодность или?— как в нашем случае?— становятся неконтролируемыми. Чем точнее вычисления, тем большая вероятность случайности. В биологических системах это встречается не столь часто, потому что она не жаждет просчитать наперёд точных исход, оперируя изначально случайными данными, ставшими системой.Вообще, Эйнштейн по поводу Третьей мировой очень точно выражался. Просто воюем мы не привычном смысле?— холодная война слишком затратное дело?— воют роботы, причём, уже давно. Компьютеры. Мы давно их заложники, и говорю я сейчас не про зависимость от гаджетов, совсем нет.Насколько тебе известно, мир с некоторых пор находится в состоянии информационной войны, и да, ты правильно на меня смотришь?— мы боимся огласки правды, поэтому у вас с Бретом всего два варианта. Мне жаль.Когда началось это противостояние, вся планета зависла в нарастающем напряжении в предчувствие уничтожающей ядерной войны; страны начали, как петухи, накапливать гигантский ядерный потенциал, бравируя им перед потенциальным противником. А потому что иначе никак. Однако ни на йоту не прекращались разработки новых видов вооружения. И те огромные ракеты, которые показывали по телевизору лишь пугалка для недалёких и несведущих?— настоящая же мощь копилась в лабораториях и, нет, не в пробирках, а как раз на кончиках игл. То, что все называют и считают новым биологическим вирусом есть ничто иное, как миллиарды нано-роботов, миниатюрных микросхемок, которые, попав в организм?— а он также в какой-то степени является системой с конкретно прописанной программой?— активирует определённые функции, такие как регенерация, защита внутренних органов?— поэтому ходячие не нуждаются в пищи, ведь получают всё нужное из крови, и именно поэтому на мумий похожи?— и так далее. А так как это роботы, они управляются. Но не зря же я распиналась о роли случайности?— мы наблюдаем то, что бывает, стоит чему-то нарушить единство программы. Не в микророботах, нет, в самих людях.—?Поэтому ходячие не переносили мощных электромагнитных импульсов, а Брет… —?Клэйтон недоговорил.—?Именно. Мы вовремя нашли его. Я старалась по максимуму его облучить, чтоб эта сраная техника наверняка сломалась,?— признаётся Ася. —?Хочешь спросить, почему именно эта территория? —?Тот кивает. —?Ты обратил внимание, что Детройт, будучи промышленным городом, сдался не сразу, а как будто частями? Это влияние солнечного ветра, ведь над ним дыра в озоновом слое.Девушка опять замолкает, устало потерев глаза. Собираясь с мыслями.—?Детройт, почти весь Мичиган, кусок Огайо и Индианы?— всё это стало огромным полигоном для исследований новых типов вооружения. Экспериментов над ничего не знающими людьми. И таких локаций по миру несколько?— в Южной Америке, Африке, Австралии, северо-востоке России, неподалёку от бедного Непала в Гималаях, а ещё на побережье Индии. Всё ради исследований в разных природных условиях. Как я уже говорила: фактически?— это война машин, и люди тут, управляя этими машинами, сами же стали разменной монетой своей жадности.—?Почему вы, имея в распоряжении,?— Скотт подбирал слова. Слова почему-то не клеились, а голос внезапно охрип,?— кучу здоровых и не здоровых людей не можете остановить эту вакханалию?Альберт осознавал, что звучит это откровенно по-детски наивно, но не высказаться он не мог. Накопилось слишком. Он по-прежнему ненавидит Асю за выходку с Бретом, однако всё это смешивается теперь в какой-то адский коктейль всемирного хаоса, едва не теряясь на его фоне.—?Не я здесь лидер,?— напоминает та. —?А лидеров у нас как таковых нет. И нет, если ты думаешь, что я тут что-то могу решать, то глубоко заблуждаешься?— я всего лишь марионетка в руках Серого Кардинала, и кроме меня и ещё нескольких никто не знает, кто же на самом деле заправляет парадом. И повлиять на это я отчасти могу, только… стоит ли? —?Она смотрит прямо и как-то безнадёжно улыбается. —?Только тут можно задержать эксперимент, а дальше? Попробуй повлиять на мировое сообщество. В условиях информационной войны любая информация может быть высмеяна, причём в большинстве случаев?— целенаправленно. Да, самый лучший способ скрыть правду?— заявить об этом в СМИ*, однако её замнут, как и многие инциденты, просочившиеся сквозь завесу секретности. Мало кто сейчас отслеживает взаимосвязи.—?А как, всё же… мы будем работать на вас, если мы музыканты? Что нам делать? —?Клэйтон обрывает тему?— на сегодня ему достаточно.—?Посмотрим. На что-то, да пригодитесь. Человеческий ресурс сейчас важен только для определённых структур.Спрятав, наконец, оружие, девушка соскакивает с кучи сложенных стопкой матрасов в углу, направляясь к выходу.—?Брет в медкрыле?— отсюда прямо и налево, дальше поймёшь,?— небрежно кидает Ася.—?Стой! Ты учёный? —?зачем-то спрашивает очевидную вещь Клэйтон?— возможно, чтобы немного отвлечься.Та останавливается в дверях, оборачивается, коварно улыбнувшись.—?По образованию я художник,?— и быстро выбегает, пока не созрел очередной вопрос.Неделю спустя Брет уже бегал как конь, будто не было две лишних дырки в животе.Теперь, когда всё встало на свои места, и выживать, как раньше, не нужно, Клэйтона серьёзно потянуло на философию. Он не из тех, кто любит копаться в себе, выискивая какие-то странные наклонности, скорее тот, кто любит раз и навсегда решать для себя какие-то принципы. Но вот мысли о том, что всё только начинается, заставляют давиться нежеланием. Он не хочет работать ни на кого; он не хочет никому вредить; он не хочет умирать, но не хочет жить вот так. Он вообще сейчас ничего не хочет. Кроме Брета.Стоит Альберту поймать Отри, как он?— злой и уставший от всего этого чёртового дерьма?— вжимает напарника в стену, яростно целуя, почти вгрызаясь тому в рот.—?Господи, у тебя ещё есть силы,?— хрипло смеётся Брет?— такой привычный, живой, с безуминкой в глазах Брет. С отросшими грязными волосами ему не идёт до чёртиков, он похож на швабру, но это ничего. —?Спорим, что ты, старик, долго не протянешь?—?Это мы ещё посмотрим,?— улыбки Клэйтона?— отдельное искусство, и достойны их только избранные. —?Но мучить меня имеешь право только ты.И подставленную шею прикусывает. Тянет татуированную кожу, вылизывает, собирая горьковатый привкус на язык, и обычно дерзковатый, активный Отри таким податливым становится, как пластилин в руках мастера; тает в чужих руках, стоит свитер задрать. Живот неприятно лизнул холодный воздух?— Брет всё равно ничего не чувствует, однако на фантазию он никогда не жаловался.Скотт трогает свежие шрамы, в который раз проклиная Асю с только ей понятными выходками. А потом сгребает друга в стальные объятия?— крепко так, будто в себя вжать пытается?— и замирает, в который раз уже прислушиваясь к частому сердцебиению. Плевать. Плевать на девчонку, плевать на всех остальных?— третий лишний, даже в мыслях.Брет на скелет похож, и Скотту нравится выпирающие кости прощупывать. Они не обращают внимание на прошмыгнувшего мимо паренька, только, еле дойдя до своей комнаты, вваливаются туда, перекатываясь на матрас. Здесь не так уж и холодно?— общими стараниями запустилось отопление?— поэтому Отри позволяет себе сдёрнуть с Альберта куртки, а оголившиеся участки кожи неистово вылизывать. Как и тогда?— с отдачей, с чувством.Ему в пах упирается колено.—?Ты везде ничего не чувствуешь? —?тяжело дыша, спрашивает Клэйтон. Ему кошмарно хочется отодрать эту сучку, потому что достал уже?— провоцирует постоянно, на людях даже, как и раньше, а сам сбегает?— вместо этого только притягивает к себе ближе, теснее. —?Внутренности же, хм, рабочие.Брет пару секунд соображает, а потом расплывается в совершенно идиотской ухмылке, с лукавством в глазах запуская ледяные руки напарнику в штаны под недовольное шипение.—?Надо проверить,?— выдыхает Отри прямо в губы, обводя языком колечко пирсинга.Они столько пережили вместе, так хорошо изучили друг друга, что непонятно?— Брет и вправду что-то ощущает или ему просто, ментально так хорошо?— он стонет высоко, прикрыв глаза и запрокинув голову; отдаётся по полной, как отдавался раньше. Они дышат одним воздухом, задыхаясь, и Клэйтон подминает напарника под себя, чтобы вцепиться зубами в плечо, вдалбливая того в матрас.—?Я переживал, блять, я переживал,?— где-то на периферии слышит Скотт свой голос.—?Я тебя тоже,?— выстанывает второй, возможно, даже не разобрав, что ему говорили. Да, впрочем, какая разница, когда от удовольствия ногтями спину партнёру расцарапываешь?Альберт смотрит на Брета, и тот такой раскрытый, откровенно затраханый, до неприличия довольный, что музыкант, закусив губу, двинулся ещё пару раз, вырвав сдавленный вскрик.—?Я тебя не люблю,?— когда, откинувшись, они лежали в обнимку, серьёзно говорит Скотт,?— но без тебя жизнь?— говно полное.—?То же самое,?— отвечает Отри. Вообще, он думает, как бы это в том, прошлом, обычном обществе смотрелось бы, когда они, будучи каждый женат, периодически трахались где-то в студии. И прыскает?— а какое остальным дело до их странных отношений? И целует друга в щёку.Если Клэйтону не показалось, то Брет, наверное, впервые за долгое время, задремал, что показалось ему очень хорошим знаком. Как ?вирус? повлиял на организм, ему не рассказывали?— только догадываться приходится?— и были ли запущены те необратимые процессы, тоже непонятно, но Альберт надеется на лучшее, ведь того уже дважды находили с полным ртом недожёванных крыс. Он прижимает того к себе, не делая сейчас думать о том, что будет дальше. Станут ли они очередными кураторами какой-то территории или?— Брет в особенности?— подвергнется дальнейшим экспериментам?Он хмыкает, будто уверяя себя принять реальность как данность?— в конце концов, в неизвестности есть своя мрачная романтика, и, дойдя до нужной кондиции безумия, начинаешь даже скучать без какой-то херни. Видимо, так и должно быть. Видимо, так надо. Вот только они ещё посмотрят?— хотят ли быть частью этого безумия или нет.