Часть 4 (1/1)

Решение уходить было принято обоюдно негласно, просто потому, что это самый логичный ход. Уходить подальше отсюда, плевать, что лесом-полем. Так даже надёжней. Подальше, за край имеющейся карты, раз уж везде такая беда?— какая разница, где зимовать, если тебя пытается убить даже эта пылинка в воздухе?Исчезнуть с этой территории на всякий случай?— они не уверены ни грамма в своих догадках, даже не знают, как насколько это выгодно?— но испытывать на прочность удачу будут в другой раз. Хватит. Набегались уже. Стать под прицел какой-то организации?— кем бы те не являлись?— пожалуй, довольно паршивая судьба, и будет проще неуловимо ускользнуть мимо.Удача сегодня не на их стороне. Определённо.Клэйтон хватает Брета за куртку как щенка, и бегом тащит в через кусты, в подлесок, куда такая габаритная машина вряд ли сунется.Фургон, остановившись поодаль, преследовать дальше не стал.—?Откуда они знают, где мы?! —?негодовал Альберт?— он зол, очень зол.Сейчас, после того, как он нашёл Брета, что-то поменялось в нём самом. Нет, это не чувство ответственности за чужой рассудок, не какие-то сохранившиеся морали. В нём поменялось отношение?— оно, сделав кульбит, вернулось на круги своя, как будто не было утечки вируса, как будто они по-прежнему живут в том, старом, сраном мире. А ещё Клэйтон всё же понял одну вещь?— он любит эту грёбанную жизнь, и просто так её отдавать кому попало не собирается.Вообще поразительно, как он воспрял духом, стоило всего-то найти своего лучшего друга… ?Всего-то?… Он всё равно отрицает, что любит его, и Брет относится с пониманием?— сам такой же.—?Мне кажется,?— неуверенно тянет Отри, продираясь сквозь колючий, липучий кустарник,?— за нами изначально следят. Уж не знаю как… Как будто маячок на ком-то.—?Электричество только близ каких-то станций есть, остальное невозможно.А на самом деле закрадывается сомнение?— а невозможно ли? А правда ли всё это?Ощущая, как паранойя расползается ядом где-то внутри, Скотт только мотает головой, будто скидывая её, и ускоряет шаг?— он уже решил не поддаваться чувствам, значит, проигрывать нельзя. Это вызов.Спустя неделю, они упираются в отвесные скалы, которые преграждают путь дальше. Явно рукотворные, взорванные в определённом направлении. Эта импровизированная стена возникает то тут, то там, заваливая любые возможные проходы вовне. Вдоль неё кое-где поодиночке, а кое-где прямо свалкой?— такие места напарники проходили быстро, не задерживаясь, очень аккуратно?— валяются почти сгнившие трупы ходячих, видимо, выкинутые с той стороны.Друзья опасаются заглядывать через препятствие?— зомби расстреливали наповал, без разбору, плотным огнём, о чём говорят раздробленные оголившиеся кости. Никто разбираться не будет.Со временем, когда ландшафт плавно перетекал в менее скалистый, начали просматриваться растяжки, а ещё?— колючая проволока.—?Тебе это ничего не напоминает? —?интересуется Брет, забравшись повыше, чтоб осмотреться?— он не чувствует холода, усталости и прикосновений; всю лишнюю одежду он отдал Клэйтону?— ему нужнее. Он смотрит на горы разлагающегося мяса у них на пути, и голодная слюна периодически всё-таки скатывается из уголка рта.Брет не подаёт виду, однако как же сильно он хочет вцепиться в такую сочную шею Альберта… Странно это говорить, но ему снились сны. Чужие. Столь кровожадные, что передёргивало. И в каждом был Скотт.Брету сказали не бояться себя, вот только он боится за друга. Потерять контроль над собой. Особенно в моменты, когда он у Клэйтона под боком лежит и слушает, как мерно стучит такое живое сердце.Брет боится однажды не узнать.—?Напоминает границу или огороженную зону,?— задумчиво отвечает друг. —?Мне кажется, дальше будут патрули и, честно, я бы не хотел с ними встречаться.Они разбивают лагерь за скалами, в ущелье, так, чтобы их не заметили, и даже костёр не разжигают. У Альберта вид убитый просто; он заворачивается в несколько курток, выпуская пар изо рта?— первые заморозки, и хорошо, если они к утру не покроются инеем. Он смотрит на застывшую фигуру Отри и неприятно в груди колет?— Клэйтон догадывается, что с наступлением морозов все ходячие перемёрзнут, но с ними перемёрзнет половина немногочисленных выживших. Планета Земля снова становится обиталищем диких животных. Занятно.—?Брет,?— тихо зовёт музыкант, и тот вяло реагирует на голос?— замёрз, бедняга. —?Иди сюда.Он ледяной. Везде. Скотт кутается с ним в сотню тряпок, чтобы хоть как-то согреть, понимая, что отсутствие чувствительности сыграет злую шутку. Да, он не стал полностью как зомби; осталась потребность в еде, воде, пусть и не так часто; он всё ещё человек, ведь сохранил то самое понятие человечности. По крайней мере, его напарник так надеется.—?Если я вдруг сорвусь,?— будто прочитав мысли, тихо говорит Брет,?— стреляй не раздумывая, понял? Не жалей.—?А ты бы смог выстрелить не раздумывая?Брет не знает. За последние полгода стёрлись все грани разумного и, на первый взгляд, невозможного, что вовсе перевернуло и без того безумный мир с ног на голову. Поэтому только кивает, делает вид, что так бы и сделал лишь бы обезопасить друга от себя. Кошмарно не хочется, чтобы тот уходил, а тем более, с проклятиями, чтоб запомнил предателем, сволочью или монстром, но лучше пусть будет так. А Брет… переживёт. Наверное.Они долго неспешно разговаривают, так, будто у них в запасе ещё уйма времени; будто оно не имеет никакого значения, застыло для них лично, и весь мир действительно замер?— арктический ветер перестал завывать в кронах голых деревьев, разнося с собой заразу. Перестал задувать в ущелье. Нечто, давно забытое, побудило Клэйтона?— держаться, нельзя спать?— поднять голову, еле разлепив веки: взошедшая яркая луна освещает холодным светом серебристый перелив мелких капель, и всё это кажется музыканту таким… жестоким. Невероятно красивым, но чужим, будто не с этой планеты. Будто они изгои на самом краю пропасти.Альберт усмехается, зачем-то сильней обнимая Отри?— нет, если их хотят стереть с лица Земли как память, то пусть, но никто не сотрёт их, как личностей. Ведь самой природе плевать, утонешь ты или повесишься.Возможно, ему показалось, но стало немного теплей не только на душе.—?Где второй?Этот требовательный вопрос застал врасплох, особенно слепящий луч фонарика прямо в глаза. Клэйтон оторопело попытался сфокусировать взгляд на вопрошающего, рефлекторно нашаривая дробовик. Которого на месте закономерно не оказалось.Ему в грудь врезается чей-то ботинок, придавив к земле, чтоб не поднимался.—?Где Брет? —?Уже менее напористо.—?Понятия не имею,?— спросонья отозвался Скотт, хотя, вообще-то, не собирался ничего отвечать пока не увидит, кто спрашивает, а ещё он действительно не знает, где чёртов Отри.—?Ладно, сам придёт,?— безразлично пожала плечами Ася, убирая фонарик в карман плаща. —?Мы вам лекарства привезли, потому что ты, я гляжу, совсем зачах.Клэйтон прищурился?— по ней невозможно определить, с какой настоящей целью они пришли. Ася?— сплошное безразличие, комок спутанных, только ей понятных мыслей и стылый змеиный взгляд с толикой печали?— сплошная нечитаемая загадка при всей понятности. От неё не веет опасностью как, допустим, от Харальда, из-за чего расслабляешься. Хочется доверять. Подлый трюк.—?Что вам нужно? Зачем преследуете?Девушка неопределённо хмыкает.—?Это наша территория?— про группировки я говорила?— поэтому чужие передвижения нас очень даже интересуют.И тут Клэйтона прорвало. Вдруг вскипевшая мигом ярость, не задерживаясь осторожностью, заставила говорить все свои подозрения, обвинять, указывать, тыкать носом во все соответствия и, наоборот, несостыковки; он говорил, повышая голос, до хрипоты, едва ли не до пены у рта, пока не вывалил всё то, что копилось пластами. Нет, ему не страшно?— он потерял само понятие ?страх?, сжился с ним?— он, как и обещал себе, будет жить вопреки всему, и такое дерзкое поведение только подогревает нервы. Плевать. Он заебался. Если их нашли вот так просто, значит, им не скрыться, что бы ты ни делал, так какой тогда смысл осторожничать?Ася всю агрессию принимает на себя, даже не моргнув, как подушка удар, подождав, пока мужчина, отдышавшись, немного успокоится, только апатично кивнула.—?Вы оба?— очень наблюдательные,?— снова повторяет девушка, и снова непонятным тоном. —?Мне это даже нравится. Не зря, всё-таки, я ваш фанат,?— она усмехается. —?Но ты уверен в своих доводах?—?Нет, но я подозреваю тебя и остальных,?— решительно говорит Клэйтон. Смысл врать? Аргументы уже были горячо высказаны.Ася опять улыбается чему-то своему; поднимается.—?Вы собрались идти дальше, по минному полю? —?спрашивает, и в сторону предположительных охраняемых территорий кивает. —?Там вообще-то химически загрязнённая зона?— относительно недавно была утечка химикатов с завода, и это припало на момент разлива реки.—?Не верю,?— с каким-то ликующим оскалом говорит Альберт. Он понял. Всё сошлось.Сопротивляться бессмысленно, когда тебя ведут двое таких пугающих близнецов, которые, к тому же, ещё и на голову выше тебя. Скотт напряжён, ведь непонятная эйфория прошла, растворяясь теперь в беспокойстве. Не за себя, за Брета. Какая разница, что тот не ребёнок? Клэйтон больше всего опасается, что тот, по своей привычке, наблюдает откуда-то, как хищник, и вот-вот выскочит на этих троих. И самое паршивое, что тут он может и не сдерживать кровожадных порывов.Выстрел.Какой же ты, Отри, бываешь предсказуем…Брет по-кошачьи замирает, когда стрелявший в воздух пистолет направлен на него. А потому Ася переводит его на Клэйтона.—?Это мой человек,?— Отри почти рычит, капая слюной себе на грудь. —?Дайте нам спокойно уйти, и никто не пострадает!—?Никто не пострадает, если вы пройдёте с нами,?— тоном полицейского говорит девушка, хотя рука с оружием заметно подрагивает. Она снова целится в недо-ходячего.—?Брет,?— подаёт голос Скотт, смотрит на него, а в глазах тот читает то самое уверенное спокойствие в своих поступках,?— прекрати.Возможно, из-за выработавшейся привычки доверять он подчиняется. Глубоко дышит, не спуская внимательного взгляда с троицы, но выходит из защитной позы, открываясь. Он не дурак, и отично понимает, что не они тут будут диктовать условия, а игра на эмоциях провалилась, однако однопроцентная надежда, что что-то можно ещё предпринять теплится где-то под рёбрами. Брет также видит?— отлично видит?— что у его друга нет чёткого плана, тот тоже не знает, что делать, но почему-то не даёт волю мастеру импровизации.Не доверяет.В предрассветном свинцовом мареве из ложбины, донёсся рокот мотора, а чуть позже?— блеснули фары.—?Ой-ой,?— иронично протянул Эрнест. - Мы привлекли внимание стервятников.Все, застывшие словно восковые фигуры, наблюдали приближение внедорожника.—?У нас тут расстрел или поимка нарушителей? —?шутливо интересуется водитель, а Ася облегчённо вздыхает. —?Если первое?— отдавайте нам, у нас народ нечем кормить.—?Каннибалам слово не давали,?— в тон военному откликается Эрнест, и все эти бессмысленные переговоры выглядят ещё и нелепо в сложившейся ситуации, будто встреча на улице или в кафе со старым знакомым. —?К тому же, у нас тут заражённый есть?— его как ведьму на костёр надо.И в этот момент одновременно произошло сразу несколько вещей. Кто знает, сколько тянулся бы этот балаган.Не секрет, что Брет всё равно сделает так, как хочет, поэтому, невзирая на почти ничего не значащий для него запрет напарника не вмешиваться, делает выпад в сторону, руководствуясь, видимо, исключительно гневом. Либо жаждой. Либо ещё чем. Он сам не знает. Возможно, банальное нежелание бездействовать.Выстрел. Второй.Клэйтон, дёрнувшись одновременно с другом, валит младшего Эрнеста через себя, краем глаза замечая, как Брет, словно в замеделнной съёмке, падает на сырую землю. Разворот?— Некромант ловко изворачивается, отступив на шаг. Эрнесту прилетает удар в живот. Дальше Альберт не успевает заметить?— получает выверенный, точный удар по шее, прямо в сонную артерию, моментально вырубившую сознание.Некромант, скинув Скотта как мешок с навозом на пол, добавляет брату тычок ногой под рёбра?— также молча, без объяснений.—?Я не люблю светские беседы, знаете ли,?— медленно, отдышавшись, говорит Ася, подходя к скорчившемуся Отри и направляя оружие ему чётко в лоб. Даже не моргнув на горящий, ненавидящий взгляд снизу вверх. —?Ты всё равно Клариссе доложишь,?— говорит она военному в машине,?— поэтому докладывай: заражённый объект, который находился под моим наблюдением две недели, можно считать списанным. Ликвидирую следы. А ты, Психолог, свою задачу вообще просрал, поэтому не смотри так, а езжай на базу, и чтоб ни слова не переврал.Конечно, тот соврёт. Выкрутит правду наизнанку хотя бы потому, что с девушкой когда-то давно ещё загрызлись. Он открывает было рот, но не говорит ни слова, подавая кому-то сигнал в салоне, кидает что-то малоразборчивое и уезжает, так и не дождавшись расправы над Отри.Брету больно. Очень. Однако, его радовал этот факт?— значит, чувствительность пропала… выборочно? С другой стороны,?— невесело думает он,?— какая разница теперь, когда тебя добьют точным выстрелом.—?Ася,?— откашлявшись, хрипит Эрнест,?— всегда в голову стреляй, а потом контрольный туда же, а не как всегда.—?Я косая,?— сухо отзывается она. В стылых жёлто-зелёных глазах ни капли раскаяния. —?Брет, я думаю, ты понимаешь. Прости.Отри до последнего не сводил с неё горящих, гордых глаз.