Глава IV. Две зависимости. (2/2)

Доктор Ватсон. Добродушный и смелый человек. Его простота, свобода эмоций и сила характера с первого дня восхитили Холмса.

Джон мог хмуриться, а через минуту веселые морщинки залегали в уголках его глаз, и приятная улыбка расцветала на лице. Его тон был строг и непреклонен, когда Джон сталкивался с чужим невежеством. Однако, он с легкостью принимал собственную неправоту, пытаясь исправиться и стать лучше. Шерлок невольно сравнил два момента: когда его похвалила Молли, в душе Холмса не была задета ни одна струна. Ни гордости, ни удовольствия он не испытал. Словно речь шла о другом, постороннем человеке, на которого ему было совершенно наплевать. А вот Джон... Его слова вдохновляли. Сразу возникало желание сделать что-нибудь удивительное, превзойти самого черта, лишь бы еще раз увидеть искреннее одобрение в этих серых глазах. Подумав так, Шерлок вдруг осознал скрывающееся за всем этим чувство: он становился зависимым от Джона Ватсона.

И сей факт был воспринят с крайней неприязнью, свойственной для человека, идиллия которого всегда заключалась в эгоизме и одиночестве. Ведь теперь этот щит, кокон, в котором было безопасно и привычно, истончался и рушился, не сдерживая натиска ласковой улыбки одного военного врача! У Холмса засосало под ложечкой, а в животе потянуло и сжалось нечто до такой степени, что по ногам и рукам пошли мурашки. - Дьявол! – Шерлок хлопнул ладонью по столу, и пепел серой гусеницей отломился с папиросы. Раздражало еще то, что Холмс не знал, что творится в голове самого Джона. Восхищается ли он всем подряд, или же только столкнувшись с чем-то особенным? Однако, чужие, да и собственные, чувства были тем полем боя, на котором Шерлок воином не являлся. Естественным реакциям всегда мешали логика и желание предугадать, ?а как бы поступил обычный, заурядный человек?? Холмс стыдился своей неуклюжести, поэтому однажды превратил нерешительность в прочную стену равнодушия. Этот образ крепко сросся с хозяином, поэтому так сложно было расставаться с ним теперь. От всех этих мыслей у Шерлока вновь началась боль в висках. Колкая пульсация нарастала буквально с каждой секундой, превращая простое сидение без дела в пытку. Холмс подскочил, морщась от нахлынувшей мигрени. Опасаясь повторения дневного припадка, он полез в ящик стола, доставая футляр со стеклянным шприцем.

Внутренний голос не мог возразить, потому что беззвучно орал от боли. Порция раствора, дважды превышающая изначальную, была введена в кровь. Эту ночь Шерлок спал как никогда сладко.*** На следующее утро до аптеки Холмс так и не добрался. Проснувшись, он успел лишь вычистить зубы и умыться, перед этим сбрив реденькую щетину, пробившуюся на подбородке и щеках.

Завтракать Шерлок не любил, все это быстро запомнили и привыкли к пустующему месту за столом.

Врач не спешил притрагиваться и к папиросам, чтобы не перебивать приятное послевкусие мяты от зубного порошка.

За окном снова начали сгущаться тучи, близкие к земле, сизые почти до черноты, они ползли из-за горизонта, медленно и неумолимо пожирая чистое зимнее небо. Но Холмса это ничуть не расстроило. Он прекрасно выспался, мигрень отступила, толком и не начавшись, поэтому Шерлок с деловым видом отправился осматривать палаты, а заодно проверить, нет ли ранних пациентов. Как ни странно, люди уже ждали доктора. Но для Холмса это не было сюрпризом. Он понимал, что народ перед непогодой спешит оправиться от своих болячек. Миновав скудную очередь, раздавая вежливые кивки на ходу, Шерлок открыл приёмный кабинет и огласил: - Кто первый - прошу, проходите.*** Это был мужчина лет сорока, добротно одетый, с аккуратно подстриженной бородкой. Каждый его жест и движение были неспешными, пропитанными какой-то важностью и статью. Холмс на минуту обрадовался, что в кой-то веки повезло с пациентом, но, стоило господину протянуть руку для личного приветствия, юного доктора озарила неприятная догадка, и он, безмолвно отказываясь от рукопожатия, сунул ладони в карманы халата. Ведь хватило одного взгляда на чужую желтоватую шею, чтобы заметить на ней мраморную сыпь и понять: сифилис! Мужчина сделал вид, что не обратил внимания на пренебрежение врача и, сохранив достоинство, сказал: - Господин Холмс, тут такое дело... Шерлок понимающе кивнул, представляя во всех красках, что это за дело и каким злосчастным и тяжелым итогом оно обернулось. - Видите ли, у меня... Горло заложило. Совсем не продохнуть. Холмс не сразу понял, что услышал совсем не то, что намеревался. Он удивленно моргнул, глядя на человека как на полного идиота. - Горло? Причем тут горло? – пробормотал врач, настраивая лампу поярче. - Так я к ночи хриплю и кашляю. Мне нужно полоскание, – знающим тоном произнес мужчина, словно это на нем был белый халат, а не на Шерлоке. - Расстегнитесь, – спокойно попросил Холмс, решив, что лучше один раз убедиться, чем сто раз объяснять. Пациент долго возился с пальто, потом с пиджаком и жилеткой, неповоротливыми пальцами щелкая пуговицами. Шерлок в это время засел за журнал, записывая диагноз и другую информацию. - Как, вы говорили, вас зовут? - Мистер Джеймс. Джеймс Роберт. – Мужчина, наконец, оголил смуглую грудь и скучающе огляделся. - Так-так... - Макнув перо в чернильницу, Холмс быстро записал фамилию и подошел к господину для осмотра. Трогать обнаженную кожу он не стал, лишь изучающе поразглядывал белые крапинки, которыми был осыпан весь торс. У ребер обнаружилась зажившая язвочка, покрытая темной сухой коркой. ?Да, определенно сифилис?, - вторично и мрачно подумал Шерлок, а на словах велел: - Открывайте рот. Придавив стальной холодной палочкой язык, врач заглянул в покрасневшую глотку, заметив на стенках трахеи белые образования, похожие на налёт. Закончив, Холмс брезгливо повертел в руке влажный от слюны шпатель, раздумывая, куда бы его деть. В итоге просто кинул в мусорное ведро. - Всё ясно, – глухо проговорил он. – У вас, мистер Джеймс... Хм... По всей видимости, сифилис. Шерлок быстро глянул на мужчину, ища в его лице перемены, гадая, будет ли это буйная реакция, отрицание или же какое-то волнение, но пациент даже бровью не повел. Будто слова, на самом деле страшные по смыслу, зря сотрясли воздух. - Сифилис у вас, – повторил доктор, надеясь, что кретинский ступор мужчины рассеется. - И что это такое? – недоверчиво поинтересовался господин, приводя свою одежду в порядок и пряча мраморную сыпь обратно под рубашку. В голове Холмса пронеслись сотни иллюстраций с жуткими примерами этого недуга, пугающие картины из историй профессора-венеролога в медицинском университете... Но на все эти подробности не было времени, поэтому Шерлок коротко, с чувством гордости за верно поставленный диагноз, произнес: - Это серьезная болезнь, захватывающая весь организм. Вам долго придется лечиться. - А горло? – с ироничной насмешкой напомнил пациент. – Хрипит оно. Врач обомлел и почувствовал, как от бессилия на чужую глупость и ярости белеют щеки. - От этого и хрип, – нетерпеливо пояснил Холмс, зло поправляя халат, чтобы привлечь к нему внимание мистера Джеймса и напомнить, кто тут по праву является доктором. – Катар верхних дыхательных путей, сыпь на груди, язвы - это все проявления одной болезни. Симптомы. Вы понимаете? - И чем же глотку полоскать? – упрямо спросил мужчина. - Да забудьте вы о полоскании! – Холмс уже не в силах был скрывать свое негодование. – Пройдет ваше горло! После того, как вылечитесь от сифилиса, а это дело не быстрое, три месяца минимум... Услышав это, пациент вытаращил глаза, и в них Шерлок прочел свой приговор: ?Мистер Холмс не врач, а сумасшедший?. - Как три месяца? Почему так долго? – оторопел господин. - Потому что это венерическая инфекция! – нервно воскликнул Шерлок. – У вас начнется поражение всех органов и тканей! Гниение носа вам не понравится, уверяю! Может развиться нервный паралич! Атрофия зрительных нервов обеспечена! А кости? Они разрушатся! И не забудьте про мягкие опухоли в печени и мозге! Монолог юного врача был вспыльчив, резок, он пророчил страдания и мучительную смерть, если только пациент не одумается и не возьмется за лечение немедля. - Вы женаты? Наверняка! Так знайте, сифилис очень заразен, вам следует позаботиться о безопасности семьи. Так что жену на прием ко мне, наверняка, у нее тоже ранняя стадия... - Жену?! – крякнул мужчина, перебивая Холмса. - Конечно. А пока я выпишу вам ртутную мазь... Будете делать втирания по одному пакетику раз в сутки... - Бормоча, доктор заполнял рецептурный бланк. – После курса снова придете, обязательно! Кроме того, вам внимательно нужно будет следить за гигиеной рта. После еды полощите... - Полоскать? – оживился мистер Джеймс и в нетерпении замер, чтоб не пропустить ответ. Шерлок устало и горько вздохнул, принимая собственное поражение. - Да... Полоскать. – Он отдал господину бумажку с назначением и, не говоря больше ни слова, молча смотрел, как мужчина застегивает пальто, благодарно кивает и исчезает за дверью. Моя с щеткой руки, Холмс знал, что мистер Джеймс Роберт больше не явится в эту больницу, а, даже если ему понадобится помощь, поедет в другую, и жену туда же повезет. И все наставления – без толку. Впустую. Невежество одолело факты своим обычным пренебрежением, которое не сломить и никакими доказательствами не подкупить. От этого было смешно и грустно. Шерлок тарабанил пальцами по столу, перебарывая острое желание закурить, и с не присущим мазохизмом чувствовал какую-то ссадину, нагоравшую в душе. Потом плюнул и достал папиросы. Спустя четыре затяжки - а этого хватило, чтобы руки перестали нервно дрожать - сосредоточенный и угрюмый, он крикнул так, что слышно было в коридоре: - Следующий!*** Из-за пополнения людей с лихорадкой в палате уже насчитывалось десяток человек. Молли справлялась с трудом, поэтому миссис Хадсон тоже взяла на себя роль сиделки, а фельдшер помогал обеим женщинам каждую свободную минуту. Днем больница оживала, в коридорах стоял гомон из сплетен, жалоб и детского плача, но к вечеру помещения пустели, и вот, дверной колокольчик звякнул, оповещая уход последнего пациента.

Шерлок был вымотан. Настроение после утреннего инцидента с сифилитиком так и не поднялось, аппетита толком не было, так что при первой возможности Холмс оставил свой врачебный пост и отправился в жилой корпус. Джон не возвратился и вряд ли уже приедет в ночь. За ужином Грэг разговорился, предполагая, что девушка с пробитой головой, которую Ватсон вызвался спасти, скорей всего действительно идет на поправку. - Нет, – сухо возразил Шерлок. – Стань женщине лучше, Дж... Доктор Ватсон бы отдал распоряжения и уехал из Челмсфорда. А так, выходит, он до сих пор борется за её жизнь, и, раз уж чаша весов никак не перевесит ни в одну из сторон, думаю, промедление измотает организм, и всё обернется летальным исходом. После этих слов надолго повисла тишина. Однако в ней юный врач чувствовал себя вполне комфортно, поэтому спокойно доел свою порцию и, как ни в чем не бывало, покинул столовую.

А сейчас, когда личный кабинет встретил темнотой и спертым воздухом, Холмс вслепую добрался до стола и зажег лампу. Желтым теплом затрепетал огонёк, озаряя шлифованное, гладкое дерево и всякие предметы на нём.

Пузырька с морфином на столешнице не было, как и футляра со шприцем. Шерлок убрал их в ящик, спрятал, захоронил от чужих и собственных глаз. ?Чего уж теперь его возвращать?, - подумал врач, устало присаживаясь в кресло: ?Пусть будет у меня. Мало ли что приключится, хотя, самое страшное преступление сейчас – скука!? Ведь Шерлока действительно захватила тоска. Злым зверем вгрызлась она из-за многих, свалившихся в кучу, неприятностей: проклятый бутылек, пациенты-невежды и Джон, которого не было, когда он так нужен. Потеряв счет времени, Холмс не знал, сколько просидел бездушной статуей, игнорируя боль в затекающих мышцах. Он превратился в зловещее и трагическое изваяние, с задумчивой презрительностью в бирюзовых глазах, устремленных в черный угол комнаты. Это место, больница, резко опротивела ему. Снова вспомнился мистер Джеймс, несчастный сифилитик, который помрет по собственной глупости, а перед этим заразит немало людей. И Шерлок, переполняясь беспомощностью, спрашивал себя, какого черта он пошел в медицину, если не может вразумить одного-единственного человека! Сгорбившись, Холмс утопал в своей тревоге и хандре, как в болоте, и не было просвета, ни одна рука не появилась, чтобы вытащить злосчастного неврастеника из самой настоящей депрессии.Хотя... Просвет был. И заключался он во втором выдвижном ящике письменного стола, там, слева. Дальнейшие действия Шерлока были неживыми, механическими, но четкими, быстрыми, уверенными. Он знал, на что идет, а, возможно, мысленно травил себя последний час именно для того, чтобы достигнуть грани и решиться на укол. ?Я использую склянку, а когда закончится, выкину и не вспомню?, - подумал Холмс, закатывая широкий рукав белой сорочки. В нетерпении игла царапнула дно бутылька, втягивая раствор. Шерлок суетился, словно, чем быстрее он израсходует морфий, тем скорее закончатся терзания совести. Однако, несмотря на спешку, сгиб локтя был тщательно протерт комком ваты, смоченной в спирте. И только после этого, с затаённым трепетом, почти не дыша, врач медленно сделал впрыскивание в вену. Быстро отставив инструменты, он блаженно откинулся на спинку кресла и принялся считать, чтобы знать, на какой секунде приходит эйфория и смывает серые краски с этого проклятого мира. Раз... Даже сейчас Холмс не отказывался от настроя авантюриста и к делу подходил как к эксперименту, выводя для себя статистику. Два... Это тайна, запретная, но желанная, вот так сидеть и знать, что твое сердце бьется, толкает кровь, в которой плещется 0,015 % морфина. Три... К шее словно притронулись чьи-то холодные губы, но этот невесомый поцелуй не пугал, а был приятен и он давал начало большему. Горячим бархатом обволокло тело Шерлока, расслабляя, убаюкивая. Ожесточенный ум смягчался, мысли оттаивали, получая свободу, заполняя голову своими цветными образами. И где-то там, в радужном вихре, был Джон. Холмс распахнул глаза, таращась в пустоту и улыбаясь. Он вспомнил разговор с Ватсоном, произошедший накануне, и ребяческая шальная идея посетила его. Джон ведет дневник, и, как он сам утверждал, Шерлоку тоже было отведено место на страницах... Любопытство взыграло, и Холмс подскочил, дрожа и посмеиваясь над своей затеей, а после выволок дорожный чемодан с остатками вещей на середину комнаты и принялся рыться в нем, что-то отчаянно ища.Через минуту связка прочных стальных крючков, похожих на изогнутые спицы, была победно зажата в его руке. Это был комплект отмычек, оставшийся еще с университета. Шерлок обзавелся им, чтобы удовлетворять тягу к одиночеству и иметь возможность проводить время в библиотеке, морге и лабораториях, когда преподавателей и учеников не было рядом.

Отстранено Холмс подумал, что мог бы воспользоваться отмычкой, чтобы проникнуть в аптеку и вернуть пузырек с морфием. Однако, он тут же отдернул себя. Ведь все уже решилось. Это первая и последняя склянка в его распоряжении, так что он её уже никому не отдаст. Вооружившись свечой, юный доктор твердо решил осуществить вылазку в личные покои Джона Ватсона.Сняв ботинки, чтобы не стучать каблуками, Шерлок незаметной длинной тенью прошмыгнул в коридор, уходя вглубь крыла, туда, где находился нужный кабинет. Огонек свечи задергался, освещая замочную скважину. Полагаясь на собственное умение и острый слух, Холмс быстро обнаружил слабое место замка и открыл его. Спрятав спицу в карман, Шерлок оглянулся, хихикнул как мальчишка и скрылся за скрипнувшей дверью. Комната была однотипная, наряду с остальными, такая же мебель, как и у самого Шерлока, но одна существенная деталь полностью меняла представление об этом месте. Здесь царила чистота и порядок. Никакой разбросанной одежды на стульях не обнаружилось, каждая вещь строго занимала свое место, и было ясно, что хозяин здесь либо страшный педант, либо с военными привычками.

?Либо и то, и другое...?, - прошептал себе под нос врач, светом свечи озаряя книжный шкаф. Основа библиотеки осталась от предыдущего владельца, но кое-какие экземпляры книг принадлежали, несомненно, Ватсону. Нос уловил слабый аромат герани. ?У него тут цветы?!? Удивившись, Холмс подошел к окну и, действительно, на подоконнике, в горшке, стояло растение с широкими лапами листьев и нежно-розовыми цветами, которые источали специфический эфирный запах. ?Ну, да, всё верно... Целебные свойства... Антисептик, мочегонное, кровоостанавливающее... Очевидно...? Потеряв к находке интерес, Шерлок продолжил свое исследование. В ящиках стола обнаружились канцелярские мелочи, а так же несколько коробок с патронами от браунинга. Пистолет, предположительно, был одной из новых моделей, самозарядный, бельгийского производства. Но и это не было причиной пробираться сюда, поэтому Холмс, заскучав, задвинул ящик обратно. Медленно обходя комнату, он очутился у кровати Джона. Аккуратно заправленная, она стояла в таком виде, будто на ней никто и никогда не спал, разве что коврик на полу был немного скособочен. Ровное, без единой складочки одеяло осталось для Шерлока вечным примером, ведь свою постель он не заправлял вовсе. Нагнувшись и зачем-то понюхав белоснежную наволочку подушки, Холмс вернулся к поискам, которые практически зашли в тупик. Замерев в центре кабинета, врач прикрыл глаза, погружаясь в размышления, ещё раз прогоняя все детали в голове. ?Доктор. Военный. Тайник. В свете последней беседы, дневник, наверняка, перепрятан нарочно от меня, на всякий случай. Итак... Стол - банально. Шкаф - отметается. Взял с собой? Вряд ли. Так что логичней всего предположить, что...?, - с коварной улыбкой Шерлок обернулся к постели. Кто-то тщательно застелил и пригладил её, но вот... Как-то странно был сдвинут коврик. Возможно, это Джон сбил его с утра, когда вставал с постели... И, наверняка, потом поправил из-за тяги к порядку. Значит, коврик съехал со своего законного места в последний момент, когда Ватсон наспех встал на него коленями и заглянул под кровать, ведь там, меж гибких деревянных реек, должна быть воткнута тетрадь... Холмс не успел проверить, так как на первом этаже послышалась возня, топот и приглушенные голоса. Чертыхнувшись из-за того, что опять привезли какого-нибудь пациента, Шерлок задул свечу и торопливо вышел из чужого кабинета. С дверью пришлось повозиться, возвращая замок в изначальное положение, но всё удалось сделать быстро. Людской разговор послышался четче. Обомлев, Холмс распознал знакомый, уверенный тон доктора Ватсона. ?Не может быть! Приехал!?, - переполошился юный врач, не сдержав волну дрожи от нахлынувшей радости.

И тут же устыдился своего порыва, выдохнул и постарался придать походке обычную неторопливость. Однако, спускаясь по лестнице, он не смог утаить счастливой улыбки.

Миссис Хадсон, как в первый день, принимала пальто Джона. Только на этот раз Ватсон был хозяином положения, освоившимся доктором, что вернулся в свою больницу. - О, вы не спите, мой друг. - Джон поднял голову, глядя, как Холмс замер на последней ступени, и коротко улыбнулся в знак приветствия. - Или мы вас разбудили? - Вовсе нет. Я еще не ложился, - Шерлок мотнул головой, поглаживая гладкое дерево перил. - Как всё прошло? Ваша подопечная поправилась? Возможно, этого не следовало спрашивать, потому что светлое лицо Джона в миг посерело, брови чуть нахмурились, и стали заметны синеватые мешки под глазами, стало быть, доктор практически не уделял времени сну. - Я пытался сделать всё, что в моих силах. Но проблема оказалась серьезней, чем мне описали. Треснула затылочная кость и... Женщина погибла спустя двое суток. Миссис Хадсон горестно вздохнула, показывая скорбь, а потом тихо проговорила: - В этом нет вашей вины, господин Ватсон. Уже ничего не исправить. А вам надо бы отдохнуть. - Да-да, я жутко устал... Пытался подремать в дороге, но из-за тряски все время просыпался... - Джон и вправду выглядел изможденным, но он нашел в себе силы, чтобы адресовать Шерлоку теплый и добрый взгляд. - Побеседуем завтра, коллега. Сейчас я мечтаю только добраться до постели... И, кстати, почему вы босиком? Холмс опустил глаза, проверяя данный факт. Пошевелив пальцами ног, он усмехнулся. - Я прибежал сюда из кабинета. - Юный врач разумно умолчал, из чьего именно. - Думал, привезли больного в экстренном порядке. - Но это всего лишь я. Признайтесь, мне вы рады больше, чем какому-то пациенту? -отшутился Ватсон. - Вы даже не представляете, насколько, - честно ответил Шерлок, и глаза его засияли.