16. Эксперимент (1/1)

—?Это определенно неожиданно,?— задумчиво тянет Миэль, потирая подбородок. —?Я, можно сказать, поражена. Ну так… Зачем опять пожаловала, птичка?Алондра не отвечает. Она сама не знает, зачем снова лезет в змеиную яму, зачем ворошит осиное гнездо, зачем возвращается к этой женщине. Да, в голове Алондры Миэль никто иная как женщина, даже несмотря на то, что ей нет ещё и тридцати и она младше её самой. В ней чувствуется какая-то невероятная энергия, которая сковывает волю, словно невидимые путы, и не даёт нормально мыслить.—?Ты сама сказала передать, что я теперь работаю на тебя,?— безразлично произносит Алондра, пожимая плечами. —?Я передала. Теперь жду дальнейших указаний.—?Вот как… —?Миэль цокает языком и подпирает щеку кулаком, поглядывая на неё из-под полуприкрытых век. —?Вообще-то я это просто сказала, так, для красного словца, чтобы эффектней было. Я в твоих услугах не нуждаюсь.—?Неужели ты по мне совсем не соскучилась? —?протягивает убийца, упираясь руками в письменный стол и слегка склоняясь вперёд. Алондра вскидывает брови и поджимает губы, словно девушка нанесла ей смертельную обиду.—?Скучать по тому, кто пытался тебя убить? —?насмешливо говорит Миэль и кривит губы в пренебрежительной ухмылке. —?Я, конечно, безумна, но не настолько. Да и убийца из тебя, откровенно говоря, не самая впечатляющая. У меня бывали и получше.—?И много их у тебя было?—?Достаточно, чтобы понять, каким должен быть настоящий киллер,?— Миэль поднимается со своего места и смотрит на Алондру сверху вниз. В её взгляде явственно читается насмешка, но какая-то отстраненная, словно все это пренебрежение было рефлекторным, и Миэль смотрела так на всех, кого она считала ниже себя. —?Знаешь, каков признак хорошего убийцы?—?Просвети меня,?— хмыкает Алондра, закатывая глаза, однако внутренне все её естество натягивается, как струна. Миэль медленно обходит девушку со спины и продит рукой по её плечам, едва касаясь острыми ноготками кожаной куртки, но неприятный скрип от соприкосновения все равно раздаётся, и это отрезвляет.—?Хладнокровие,?— тянет Сандерс. Её голос так и сочится удовольствием от того, как плечи Алондры тут же напрягаются от её мимолетного прикосновения. —?Ты не должна испытывает эмоции, убивая кого-то, иначе из киллера ты превращаешься в обычного психопата, у которого встаёт от вида фонтана крови из глотки или вспоротого живота.—?Я так не работаю, это не мой профиль,?— цедит Алондра и наконец находит в себе силы развернуться к своей собеседнице лицом. Однако девушка тут же хмурится от удивления, когда видит, что Миэль говорила это, смотрясь в большое зеркало и одновременно обращаясь к ней. Или не к ней, а к самой себе, тут нельзя было сказать наверняка. Черт, как же тихо она все-таки ходит. —?А откуда у тебя такие глубокие познания в этой области? Тебя заводит чужая боль и смерть?Алондра задаёт вопрос, но не уверена, что хочет знать на него ответ. Миэль удивлённо моргает и слегка поворачивает голову в её сторону, словно она забыла, что находится в комнате не одна. Рамирес смотрит в эти задумчивые остекленевшие глаза, пытаясь понять, что происходит в этой безумной голове с мозгами наизнанку. Девушка с удивлением отмечает, что лукавые янтарные глаза, которые преследовали её в кошмарах после того проклятого поцелуя, утратили свой блеск, словно краска на картине потускнела и выгорела с течением времени.Алондра смотрит в эти омуты и ей кажется, что она вглядывается в саму пустоту. Завораживающую, гипнотическую, порабощающую, но все равно пустоту.Что-то не так.Что-то произошло, пока они не виделись.Здесь все ощущается по-другому.Сама Миэль ощущается по-другому.Сейчас Сандерс кажется невероятно уязвимой, словно они враз поменялись ролями, однако эта уязвимость отнюдь не делает её менее опасной. Она подобна хищнику, который попал в незнакомую для него среду, он растерян, немного напуган, но от этого его агрессия только растёт, и он готов наброситься на тебя с удвоенной силой и ты не будешь знать, когда это произойдёт, да и произойдёт ли вообще.—?К чему этот вопрос? —?рассеянно спрашивает Миэль, поводя плечами. —?Меня многое заводит, я вообще завожусь с полоборота. Что поделать, сильно развитое женское начало, чего о тебе, уж прости, я сказать не могу. Я вообще сначала подумала, что ты фригидная, раз с Цезарем ничего не получилось. Или просто у тебя давно не было мужчины… Когда ты в последний раз трахалась?—?А это тебе зачем? Это совершенно не твоё собачье дело! —?Алондра тут же щетинится и выпускает колючки, словно дикообраз. Подобные вопросы ей не нравятся. Подобные вопросы косвенно подводят к мыслям об Андресе.—?Просто праздное любопытство,?— хмыкает девушка и разворачивается уже полностью. —?Но судя по твоей реакции, давно. Такое часто бывает, особенно после особо тяжёлого расставания,?— сложно снова доверять мужчинам… Так, кто кого бросил? Ты его или он тебя?—?Расстались по обоюдному согласию,?— Алондра едва ли не рычит от переполняющей её злобы. Зачем Сандерс завела разговор об этом? Откуда она узнала? Как почувствовала? Важно то, что рассказывать этой гадюке о своей личной жизни она совершенно не собирается.—?Лнунья-я-я,?— поёт Миэль, раздражающе растягивая гласную. —?Если бы это было взвешенное решение, то тебя бы это так не бесило…Миэль подходит к Алондре почти вплотную, и убийца с трудом перебарывает в себе желание сделать шаг назад.—?Кто он? —?неожиданно спрашивает Миэль, пытливо заглядывая девушке в глаза.—?Что?—?Я спросила, кто он. Ну, твой бывший,?— поясняет Миэль. —?Видишь ли, если ты хочешь работать на меня, то тебя ничто не должно отвлекать. Как показывает практика, когда у человека разлад в личной жизни, это крайне негативно сказывается на его работоспособности,?— насмешливо говорит она, намекая на провальную попытку её убийства. —?Так, может, я помогу тебе решить твою проблему?—?С чего бы тебе это делать? —?цедит Алондра зло. Чёртова Миэль Сандерс. Зачем она теребит её старую рану, которая и без того никак не хочет затягиваться? Как же она её ненавидит.—?Тебе нужна помощь, птичка,?— Миэль коротко улыбается и проводит тыльной стороной ладони по щеке девушки, стоящей перед ней, как могла бы делать мать, утешающая своего ребёнка. —?Сама ты из этих силков не выпорхнешь. Порой… Порой, чтобы прошлое тебя отпустило, приходится прибегать к радикальным мерам. Знаю по себе.—?Предлагаешь мне его убить? —?Алондра усмехается, но это все напускное. Во рту у неё вдруг делается сухо, а в голове образуется вакуум, потому что когда она сама хотела убить Андреса, это казалось лишь несбыточной мечтой, но теперь все до ужаса реально. Миэль Сандерс не будет колебаться.—?А почему нет? —?Миэль пожимает плечами, а затем берет Алондру за подбородок. —?Смерть?— самое надёжное и верное решение, птичка. Или ты и дальше так и будешь сгорать от бессильной злобы, умоляя, чтобы он оставил тебя в покое, дал дышать воздухом, ушёл бы из мыслей?Алондра не отвечает. Она просто не знает, что сейчас говорить, потому что не может поверить в то, что этот бессердечный монстр может понимать её так хорошо. Или это она сама уже превратилась в чудовище?—?Ну же, птичка. Скажи мне,?— говорит она и ласково кладёт свою прохладную ладонь на горячую щеку Алондры. —?Скажи мне, кого ты так сильно ненавидишь.—?Тебя.Миэль мешкает всего лишь мгновение, а потом запрокидывает голову и заходится злым лихорадочным смехом, но руку с чужой щеки так и не убирает.—?Что ж… —?отсмеявшись, говорит она, и её глаза опасно сверкают. —?Тогда радуйся, птичка, потому что в кой-то веке твои чувства взаимны.И после этих слов Миэль неожиданно резко ударяет Алондру головой о ближайшую стену.—?Черт, не думала, что играть роль феи-крестной настолько утомительно,?— фыркает Миэль, с ухмылкой наблюдая, как осевшая на пол после удара Алондра поднимается на ноги. —?Вот всегда так, стараешься, а никто не ценит. Обидно.—?А сейчас будет ещё и больно! —?рычит Алондра и набрасывается на Миэль, которая словно только этого и ждёт, потому что с легкостью уклоняется от её атаки, и ухмылка так и не сходит с её лица. —?Чёртова ебнутая сука!—?Придумай что-нибудь пооригинальнее, прошу,?— снисходительно тянет девушка и снова уходит от чужого удара, но на этот раз не совсем удачно. Алондре удаётся схватить её за волосы, притянуть ближе к себе и заломать руку за спину, вызывая болезненный вскрик. Рамирес зажимает свободную руку Миэль между её же бедром и письменным столом, так сильно сдавливая пястную кость, что она почти что слышит фантомный хруст.—?А что ты скажешь теперь, Сандерс? —?злорадно говорит Алондра ей на ухо, наслаждаясь трепыханиями чужого тела в своих руках. —?Всё ещё хочешь, чтобы я радикально решила свою проблему?—?Скажу,?— медленно говорит девушка, между тяжёлыми вздохами. —?Что это чертовски заводит.Миэль льнет к девушке теснее, трётся об неё и гортанно стонет, когда Алондра сжимает волосы на её затылке сильнее.—?Ну же, покажи, на что способна,?— заговорщески тянет Миэль и влияет бёдрами.—?Извращенка,?— Алондра хочет, чтобы это прозвучало брезгливо, но выходит беспомощно. Она ожидала, что Сандерс начнёт вырываться, сыпать проклятьями, оказавшись в проигрышном положении, но Миэль, похоже, находится за границами законов этого мира, потому что, даже проигрывая, она умудряется заставить противника почувствовать себя не в своей тарелке.—?Я же говорю, никакой оригинальности,?— фыркает девушка. —?И, похоже, опыта. Что такое, птичка, никогда не была с девушкой? Или секса так давно не было, что ты забыла, как там все делается?—?Нет, просто ты меня не возбуждаешь.—?Уверена в этом? Как насчёт небольшого эксперимента? —?со смехом говорит Миэль, а потом её зажатая между столом и ногой рука неожиданно выскальзывает из ловушки и ложится Алондре на промежность, несильно сжимая ткань джинс. От неожиданности она вскрикивает и ослабляет хватку, чем Миэль тут же пользуется, выворачиваясь в руках убийцы и хватая её за отвороты короткой кожаной куртки, притягивая ближе и увлёкся в поцелуй.Алондра теряется окончательно. Этот поцелуй совсем не похож на тот, который Миэль подарила ей в прошлый раз. Тогда страсть была сдержанной, дозированной, прочитанной и выверенной до мелочей. Сейчас же это дикая необузданная сила, осязаемое безумие, которое передается через этот поцелуй и самой Алондре, потому что девушка впивается своими польцами в чужие плечи и отвечает Миэль.Нет, она ни за что не признает, что шла сюда вновь именно за этим. Даже самой себе. Да и какая уже теперь разница?Алондра одной рукой упирается в письменный стол, ища опоры, потому что ноги начинают подкашиваться. Она судорожно шарит рукой по вороху бумаг, пока неожиданно не натыкается на что-то острое, вспарывая ладонь. Рамирес вскрикивает от неожиданности и содрогается всем телом, вынуждая Миэль отстраниться, а потом проводит языком по порезу, инстинктивно зализывая рану.—?Больно? —?спрашивает Миэль, склонив голову на бок, а Алондра переводит взгляд на девушку. Поначалу кажется, что ничего не изменилось, но убийца знает, чувствует, что это не так. Миэль наблюдает, сверлит её лицо и рану своим тяжелым взглядом, изучает переплетение линий и черт, мускулы и мышцы, кожу, мясо, кости. Сандерс вдруг стало чертовски интересно. Ещё интереснее, чем было до этого.—?Да.—?Хорошо,?— кивает Миэль, а затем неожиданно бьёт девушку по ногам, заставляя повалиться на пол, мгновенно опускаясь вслед за ней и нависая сверху, не давая встать.Алондра нервно перебирает варианты отступления, но бежать ей некуда. Она сама накликала шторм, теперь нужно просто его пережить. Встать в центре урагана и наслаждаться, глядя в его черное чрево в безумных вихрях и всполохах. Она послушно ложится, утопая в мягком ворсе ковра, закрывает глаза и замирает. Считает про себя до десяти.Холодные пальцы Миэль перебираются на её плечи. По шее бегут мурашки, грудь сковывает холодом, в горле комок. Не сглотнуть, не шевельнуться. Эта женщина завораживает её, превращает её в мрамор.Внезапно Миэль хватает её за руку и тянет ближе к себе. Её порезанная ладонь оказывается у чужих губ. Кровь ещё не свернулась и продолжает течь, но девушке все равно, её это только раззадоривает. Она лижет рану, заставляет её раскрыться глубже, кровить сильнее.Забавно, у Миэль Сандерс получается раскурочивать раны душевные и телесные с равным успехом.Алондра распахивает глаза, смотрит в её, темные и алчущие. Она не уверена, что это желание имеет что-то общее с похотью. От этого страшно. Расхожее заблуждение, что боль можно полюбить. К ней можно привыкнуть, притупить её, загнать за грудную клетку. Но любить боль настоящую почти невозможно. Почти.Миэль отпускает руку Алондры, улыбается. Девушка отстраненно отмечает, что при такой широкой улыбке у Сандерс на щеках появляются ямочки. Это почти что мило. Почти. На секунду Рамирес кажется, что она попала в кошмар, но потом это чувство отпускает, и она улыбается в ответ. Тянется, целует Миэль в губы, проникая внутрь рта своим языком. Несмело, словно прося разрешения. Сандерс приоткрывает рот чуть шире, давая полную свободу действий, и Алондра смелеет, проводит кончиком языка по кромке зубов, ласкает небо и поддевает чужой язык своим, словно приглашает на танец.Мысли мешаются, путаются, перед глазами стоит гнетущая, сосущая темнота, с редкими золотыми всполохами, словно Прометей высекает искры, чтобы подарить людям огонь и разогнать пугающую тьму.—?Андрес,?— шепчет Алондра тихо-тихо, на грани слышимости в чужие губы. Слово такое неразборчивое, что может статься, это только неясный шорох, но Сандерс слышит и больно прикусывает язык девушки, заставляя стонать от боли в чужой рот.—?Так, значит, его зовут Андрес? —?вкрадчиво спрашивает Миэль, слегка отстраняясь и вскидывая бровь. —?Красивое имя, но не смей меня им называть.—?Или что? —?нахально спрашивает Алондра, приподнимаясь на локтях. —?Накажешь меня?—?А ты бы этого хотела? —?любезно спрашивает Миэль, но её взгляду все становиться понятно?— ей плевать на то, что хочет Рамирес, этого хочет она сама.Миэль рывком сдергивает с девушки куртку и разрывает рубашку, чтобы не возиться с пуговицами, так же грубо избавляет от белья, отбрасывая чёрный лифчик в сторону. Алондра не сопротивляется, просто не может себя заставить. Если бы Рамирес не знала, с кем имеет дело, то сочла бы акт изнасилованием. Но в этом действе слишком много воли. С её стороны, конечно.Алондра выгибается ей навстречу, но Миэль грубо толкает её, заставляя упасть на лопатки. Сандерс оказывается между её ног, давит весом своего тела, жестко, требовательно. В животе что-то ухает вниз, разрывается. Алондра тут же становится мягкой и податливой. Эта женщина умеет делать из неё то, что ей хочется. Пигмалион бы обзавидовался, вылепливая свою Галатею.Руки Алондры оказываются за её головой. Запястья скручены, схвачены на удивление железной хваткой. Алондра чувствует, как из-за давления кровь начинает сильнее сочиться из пореза, капли стекают по руке, слегка щекоча кожу, скатываются вниз и впитываются в ковёр. Она тихонько стонет, прикусывает губу. Не хочет раззадоривать Миэль больше положенного. Каким-то шестым чувством чует, что будет только хуже, что добром это не кончится. Сандерс усмехается, сжимает запястья сильнее?— раненное начинает покалывать. А потом целует шею, прикусывает вену, жестко и глубоко, почти до крови. Останутся синяки. К чёрту.Миэль выпускает чужие запястья, чтобы поудобнее опереться на руку, а её губы перемещаются ниже, скользят по ключицам, слегка прикусывая кости, а потом прихватывают один из затвердевших сосков, обводит языком темный ореол, но зубов она на удивление не выпускает, а просто теребит, раздражая и дразня, заставляя извиваться под ней, прося большего. Алондра чувствует жар собственного тела особенно сильно из-за контраста с холодным шелком чужой блузки и тянется рукой, чтобы избавить Миэль от неё, но та резко полосует острыми ногтями по животу с тихим утробным рыком, оставляя красные царапины.—?А-ах! —?вскрикивает Алондра неожиданной вспышки боли и послушно убирает руки.Миэль продирается между её коленей, сведенных то ли в предвкушении, то ли в ужасе. Она и сама толком не научилась разбирать свои эмоции. Рука скользит между ног Алондры, но ткань джинсов слишком грубая, чтобы почувствовать хоть что-то, поэтому Рамирес всхлипывает и приподнимает бедра, толкаясь ими вперёд.Миэль медлит специально. Она с нарочитой осторожностью расстегивает ремень, пряжка при этом тихо звякает, а затем она и вовсе вытягивает тонкую полоску кожи из шлевок с шуршащим звуком. Алондра изнывает от желания и затаенного страха и не может понять, чего же в ней больше. Оба эти чувства растут в геометрической прогрессии по мере того, как её джинсы медленно соскальзывают вниз, обнажая кожу миллиметр за миллиметром.Миэль сидит на её ногах полностью одетая, в то время как Алондра абсолютно обнажена, за исключением одного единственного предмета одежды.—?Ты вся дрожишь,?— констатирует Миэль, блуждая по её телу алчущим взглядом. —?Тебе страшно?—?Н-нет,?— слабо говорит Алондра, выходит откровенно жалобно.—?Ц-ц-ц,?— Миэль цокает языком и качает в такт головой. —?У тебя патологическая склонность ко вранью, птичка. Но запомни: никогда не лги лжецу.Сандерс склоняется к её лицу, прожигая холодным гипнотическим взглядом, словно удав, готовящийся сожрать кролика.—?Перевернись,?— выдохнула она.Алондра не посмела ослушаться и медленно сменила положение, оказываясь на животе. Миэль грубо схватила её за бедра, заставляя встать на колени и упереться щекой в колючий ворс. Рамирес тихо выдохнула, когда почувствовала, как умелые пальцы Миэль пробежались по внутренней стороне её бедра, вынуждая раздвинуть ноги шире, а затем отодвинули тёмное круживо и проникли внутрь, не больно, лишь слегка лаская, изучая территорию.—?Да стяни ты их уже,?— стонет Алондра в пол, сжимая ворс между пальцами.—?Молчи, дай полюбоваться,?— насмешливо произносит девушка, оглаживая кружево второй рукой, но потом все же выполняет просьбу. —?Шикарный вид.Алондра чувствует, что её щеки начинают гореть, хотя, казалось, что больше уже невозможно. Поза до ужаса унизительная, но Рамирес плевать. Она чувствует, как внутри неё распускаться цветок, медленно шевеля лепестками под лучами утреннего солнца, и не хочет, чтобы это прекращалось, хочет осушить чашу удовольствия до последней капли. Миэль права, чертовски права во всем. Она патологическая лгунья, она лжет всем и каждому и себе в первую очередь. А ещё у неё действительно не было секса очень давно.—?А-ауу! —?вскрикивает Алондра от неожиданности, когда её ягодицы резко обжигает болью. —?Что ты…—?Тихо,?— обрывает она её наполуслове и прижимает голову к полу, не давая подняться или обернуться. —?Не вертись.Алондра не знает, что заставляет её подчинятся, внизу живота все скручивается в тугой узел, и только Миэль знает, за какой конец тянуть, чтобы развязать его и подарить ощущение небывалой свободы, но с присущим ей садизмом не делает этого, оттягивает момент разрядки. Ремень снова впивается в ягодицы, оставляя красный след, но Алондра только закусывает губу, чтобы сдержать вскрик. А затем ещё. И ещё. Миэль хватает её за запястья и сводит их вместе на пояснице Алондры, прижимаясь к ней теснее, чтобы чувствовать каждую судорогу боли, каждый рывок и каждый рваный выдох.—?Зачем ты сдерживаешься, птичка? Это не доставит удовольствия ни тебе, ни мне,?— голос Миэль доносится Рамирес словно сквозь толщу воды. —?Ни что в мире не приносит такого морального удовлетворения, как удовольствие аморальное… Кричи, Алондра, кричи.И Рамирес не в силах противится этому, потому что крик?— это именно то, что ей сейчас нужно. Просто прокричаться, чтобы заглушить гнетущие мысли в собственной голове. В этом и кроется существенное различие между Миэль и Андресом, понимает Алондра. Когда она была с ним, то мужчина часто затыкал её в процессе, но только не Миэль.Она вскрикивает, мычит, инстинктивно виляет телом насколько позволяет захват, чтобы избежать ударов, и тут же прогибается в спине, подставляясь под них. Это чертовски больно, но Алондре почему-то кажется, что Миэль на самом деле её жалеет. Каждый раз когда Рамирес жмурится от боли, перед её глазами предстаёт взгляд Миэль, в котором читается что-то невероятно тёмное, звериное, за гранью человеческого понимания.Алондра не замечает, когда рука, сжимающая её запястья, разжимается, и её хватают за плечо, заставляя перевернуть обратно.В уголках глаз собираются первые слезы. Но Миэль не дает им пролиться, слизывает с её кожи, пробует на вкус. Облизывается, скалит зубы.И проникает в неё пальцами.Миэль движется рвано и хаотично, словно её руку сводит судорогой и бьет крупная дрожь. Боль мешается с чем-то совсем иным, тягучим и размеренным. Вязким и жарким. Алондра истерично всхлипывает. Миэль замедляется, позволяет себе бросить на неё один взгляд, ухмыльнуться. В её взгляде столько всего, что дыхание в груди Рамирес застревает, она кашляет и не может продышаться.А она по новой врезается в её тело, так быстро и так яростно, будто вовсе не трахает её пальцами, а нашпиговывает пулями, холодным свинцом, своей яростью и отчаянием. Алондра не может контролировать свое тело. Это слишком сложно. Все должно быть просто. Раз. Два. Три. Выстрел навылет.Её мозг взрывается, мышцы скручивает тугими веревками, пальцы сворачиваются в кокон, с губ срывается хриплое дыхание. И наступает белая пустота. Как на радиоволне, лишь потрескивание и легкие помехи.Алондра открывает глаза. Миэль лежит на её теле, в нем. Не откатывается и не моргает. Смотрит на неё, словно изучает. Есть в этом взгляде какое-то безумное удивление, шок выжившего после крушения поезда, осевший пепел после взрыва сдетонировавшей бомбы.Миэль наконец вынимает пальцы и задумчиво смотрит то на них, то на осоловевшую Алондру. Взгляд какой-то совершенно потерянный. А потом она неожиданно хватается за голову со стоном и машет ей из стороны в сторону.—?Чёрт-чёрт-чёрт! Да что же это, блять, такое?!—?Что с тобой? —?Алондра принимает сидячее положение и осторожно кладёт свою ладонь Миэль на плечо, но та только отшатывается от неё. Рамирес подобная перемена не на шутку пугает.—?Я не знаю,?— тихо говорит она и рвано выдыхает. —?Знаю только, что что-то произошло. Что-то… Нехорошее. Но я об этом ничего не помню.—?То есть как, не помнишь?—?Ты знаешь, что инстинкт самосохранения работает в человеческом сознании на многих уровнях? —?медленно произносит Миэль и, дождавшись кивка, продолжает. —?Так вот, иногда с тобой может произойти нечто настолько ужасное, что твой мозг просто заблокируют травмирующие воспоминания. У меня из памяти выпал месяц и я подумала, что… Что таким образом их можно будет восстановить.—?Трахнув меня? —?спрашивает Алондра то ли возмущённо, то ли насмешливо. Она сама до конца не знает, как на это реагировать. —?Серьёзно?—?Воспоминания завязаны на сексе.—?Откуда такая уверенность?—?Цезарь,?— коротко говорить Миэль. —?Он шарахается от меня, как чёрт от ладана, когда я хочу его просто поцеловать.—?И у кого из нас ещё проблемы в личной жизни интересно,?— ворчит Алондра и подтягивает к себе куртку, накидывая на свои голые плечи.—?О, заткнись, птичка, тебе вообще повезло, что я тебе все это рассказываю, и до сих пор не убила, как последствие неудачного эксперимента.—?Какое великодушие,?— саркастично говорит Алондра. —?Кстати, ты знаешь, что если эксперимент не удался, то его обычно повторяют, только меняют полюса?—?К чему это ты?—?К тому, что если захочешь повторить, то теперь уже я буду сверху. И, поверь, я отыграюсь на тебе по полной,?— она толкает Миэль и нависает над ней.—?С огнём играешь,?— предупреждающе говорит она, но все же позволяет себя поцеловать.Алондра коварно ухмыляется, и Миэль зеркалит её ухмылку. Всё постепенно приходит в норму. Наконец, Рамирес вздыхает и серьёзно спрашивает, заглядывая девушке в глаза:—?Ты совсем ничего не помнишь?—?Только урывками. И то, что я помню, мне совсем не нравится.